Любовь в неволе
В расцвете юности печальной
Любил я девушку одну.
Мы познакомились случайно
В далеком северном плену.
Утрами на работу в горы
Сопровождал меня конвой,
И мимоходом наши взоры
Встречались возле проходной.
В ее глазах дрожали слезы
От затаенных в сердце мук,
Сухие щеки, словно розы,
Румянцем вспыхивали вдруг.
Любовь, тоску и состраданье
Дарили мне ее черты,
Смягчая лютое терзанье,
Будя отрадные мечты.
Встречались мы и расставались,
Друг другу не подав руки,
Меж нами лязгая смыкались
Винтовок черные штыки.
Но жил на сердце образ милый
В тревогах дня, в ночной тиши.
О, я любил всей юной силой
Моей измученной души!
Любил, надеялся и верил,
Что все равно когда-нибудь
Мы убежим за эти двери,
Чтоб вольным воздухом дохнуть.
И час ударил - в день ненастный,
Когда туман повис кругом,
Дорогой трудной и опасной
В побег пустились мы вдвоем.
И день, и ночь напропалую...
А утром у ручья, в кустах
Зажгли костер и поцелуи
На наших расцвели устах.
Ласкались мы в таежном мраке,
Дыша свободой, как в бреду,
А между тем уже собаки
За нами шли, неся беду.
Напрасно ринулись мы быстро
Вниз по заросшему ручью,
Уж было поздно — меткий выстрел
Настиг красавицу мою.
"Беги, родной, беги, мой милый",-
То был ее последний вздох.
О, как мне сердце защемило,
Какую муку дал мне Бог!
В краю чужом, в глуши постылой
Одну оставить навсегда...
"Беги", - беззвучно повторили
Ее померкшие уста.
В туманной мгле, под хвойной сенью
Растаял образ дорогой...
Болото стало мне спасеньем,
Погоня не пошла за мной!
Шальные пули, рык собачий
И окрик: "Стой! Не шевелись!.."
Я уходил, я знал: иначе
Отдам уж не свободу — жизнь.
Я верю: праведная сила
Меня над топью пронесла,
Любовь Соны меня хранила,
Любовь Соны меня спасла!
Дано, давно все это было.
Но часто слышу я во сне:
"Беги, родной, беги, мой милый..."
И руки тянутся ко мне.
Подходит юная, живая,
Моя Сона, моя жена,
И я шепчу: "Прости, родная,
В судьбе твоей — моя вина.
Тебя я вел из заключенья,
Но заслонить не смог от зла.
Одно мне только утешенье:
Ты на свободе умерла.
Пусть одиноко век мой прожит,
Тебя, как прежде, я люблю
И от земной любви, быть может,
Вольюсь в загробную, твою".
10 декабря 1952 г.
Галимый, пос. ГЭС