Боязливый

Лет через сорок—пятьдесят встретился я с Верой Варюхиной в магазине. Я-то ее и не узнал, да она поздоровалась. — Помню, мы тебя домой провожали: боялся один идти, — улыбнулась Варя. И я вспомнил.

Просил я себе провожатых: боялся ведьм, домовых. Почему боялся? А Шурка Червяков, парень уж взрослый, соберет нас, малышей, под вечер где-нибудь на бревнах и рассказывает всякие «страшилки» про ведьм и домовых. Они, мол, порчу насылают на людей и на животных. Чужих, мол, коров ночью доят. Мол, один хозяин решил поймать ведьму и засел ночью в тайном месте. Ведьма, конечно, знала о том — пришла и говорит:

— Сидишь, ну и сиди!

Хозяин-то — не встать, не вздохнуть, не охнуть... Ведьма надоила молока и ушла спокойно. А хозяин только утром смог подняться — во как! А ведьму, мол, и не узнаешь: она то собака, то свинья, то Баба Яга...

Слушали мы Шурку, затаив дыхание. Начал он рассказывать еще засветло, а глядь — уж темень непроглядная. А он все одно: про нечисть рассказывает. Один рассказ мне запомнился.

Дело было летом. Наши парни из Кутка ушли в Нардом, что в центре села. Прогуляли там до петухов, под утро домой пошли.

— Вдруг видим: бежит впереди нас огромная собака — с жеребенка ростом. Прошла к дому Васьки Лындина, постояла, отошла к дому Ваньки Нуждова... И так — к дому каждого парня в Кутке, — рассказывает Шурка. — Я жил дальше всех. Ведьма открыла калитку, вошла во двор и села на крыльцо. Я заходить боюсь: вдруг что со мной сотворит. Дрожу весь. Хорошо, через некоторое время отец проснулся и стал во двор выходить. Собака перепрыгнула через плетень и через огород и ушла на мычаги.

После таких историй по темной улице боязно было идти, да и во дворе дома страшно: вдруг и к нам ведьма пришла?

Вот я и просил провожатых до дома — до того самого момента, когда в дом войду.

Конечно, смешно: Верка права.

Видеть не видел, а боялся; ведь домовой — с железной ногой. Так про него рассказывали.