- 67 -

В техникуме

Отдохнешь и поедешь к отцу, — сказала бабушка, он тебя — там устроит учиться или работать.

И молчал- Сам вошел в контакт с Иваном Богдановым, жившим через дом от Гвоздевых. С ним мы кончали семилетку, сейчас он тоже собирается поступать в гидромелиоративный техникум в Камышине.

Отослали документы. Пытаемся по учебнику русского языка повторять. Но подготовка к вступительным экзаменам, можно сказать, проходила плохо. Я уповал на то, что в школе грамотно писал диктанты, неплохо решал задачи.

Наконец, я проговорился и сказал бабушке, что буду поступать в техникум.

— Кто же тебе здесь будет помогать? Ехал бы к отцу в Кушву.

— Я буду где-нибудь зарабатывать. Да и стипендию там дают — ответил я.

В августе с Иваном Богдановым сдали успешно экзамены и были зачислены на первый курс студентами. Техникум находился в старинном трехэтажном из красного кирпича здании, окруженном деревьями и железной решеткой. Учился я старательно. Появились новые товарищи. Один из них, Михаил Каржицкий, писал стихи. В короткие перемены он подходил ко мне и просил:

— Петя, Петя, послушай стихотворение! Я внимательно слушал его декламацию стихов. Один стих, очевидно его любимый, который он сочинил весной, во время прилива молодых чувств и который он более выразительно мне представлял, я запомнил до сих пор. Вот его начало:

Весна, весна,

как сердце бьется

И как кипит в горячем

теле кровь.

Я думал, что ты больше

не вернешься,

Но радостно тебя я встретил

вновь.

— Ну, как? — спрашивал меня, чтобы узнать мнение о стихе. С учебой все было хорошо. На лекции инженера узнал впервые о перспективах строительства гигантских гидроэлектростанций на Волге. В том числе и в Камышине.

Посещали с Иваном кружок струнных народных инструментов. Вел

 

- 68 -

его преподаватель Харченко. Я играл на мандолине. Мы разучили несколько интересных вещей, и нас пригласили выступить по Камышинскому радио. Рядом со мной на репетициях сидела и играла на мандолине девушка Тамара, в которую я влюбился. Она училась на каком-то старшем курсе техникума, модно одевалась, на голове носила таджикскую красную тюбетейку, Иван и товарищи по совместному жилью в частном домике подзуживали меня Тамарой, распаляя и так яркое мое чувство к ней. Я изнывал, но не смел признаться ни ей, ни товарищам. Плохо одетый, полуголодный деревенский парень хранил тайну в себе.

Меня заботили более прозаичные проблемы. Не особенно беспокоило меня то, что я плохо одет. Голод донимал меня. В зеркало посмотрю: худой, осунувшийся. Запасов никаких не было, жил только на стипендию. Шестьдесят рублей делились так: пятьдесят пять вносил в столовую, пять рублей, как говорят, на шило и на мыло. То есть на все остальные расходы. На отца был обижен и не писал ему даже писем. В столовой, по абонементу кормили в завтрак и обед, а ужин, что бог пошлет. А как хотелось кушать в вечерние темные часы! Никогда не забудешь. Пытался зарабатывать. Два раза грузил арбузы на баржу. Три рубля заработал. Больше найти заработок не удалось. Иногда Иван, с которым мы жили на одной квартире, давал сухарик из своего мешка. Он иногда ездил домой и привозил много сухарей. Даст мне сухарик из черного хлеба, я его размочу в кипятке. Каким он был вкусным!

Тут произошло событие, которое подняло мое благосостояние. Мать с братом Александром тоже бежали из Таджикистана. На этот раз она приехала в Кушву, где жили сестры и младший брат Володя, отец с новой семьей. Мать устроилась работать уборщицей в школе, расположенной на улице Первомайской. При школе ей дали квартиру. Я установил письменную связь и весной 1938 года стал получать от матери подкрепление. Пришлет в конверте троечку, на которую из питания покупал такой вкусный тогда хлеб. Конечно, нужны были носки, трусы и другая необходимая мелочь.

Жить стало легче. И голову стали посещать мысли более высокого полета: "Надо получить высшее образование", так стал размышлять. К концу учебного года сформировался план решения этой стратегической задачи. Заканчиваю первый курс техникума, ухожу из него и поступаю на рабфак в Свердловске, ближе к семье.

За два года получаю среднее образование. После этого прямая дорога в институт.

Учебный год закончил на хорошо и отлично. Меня хвалили и наградили ценным подарком — книгой. А я подаю заявление об уходе из тех-

 

- 69 -

никума. Несколько дней пришлось обивать пороги административных кабинетов: от директора к завучу и обратно. Не отпускают:

— На тебя затрачены средства. Готовили определенным специалистом, нужным стране, — говорили мне. — А ты уходишь.

У меня был контраргумент. Мне тяжело материально здесь учиться вдали от родителей. Помощь ограничена. Я буду учиться в Свердловске, — убеждал я, — недалеко от Кушвы, где живут родители, сестры и братья. Помощь будет более ощутимой.

Настойчивость победила, и пожилой седовласый завуч сказал:

— Ну, ладно, уходи.

Подписал мое заявление и произнес:

— Не поминай лихом!

На каникулы приехал в Кушву, лето отдыхал. Сестра Настя работала в парикмахерской и усердно меня подстригала и душила одеколоном. С ней и ее подругами посещал кинотеатр "Марс", клуб "Профинтерн" и парк, в театре которого с большим удовольствием в постановке самодеятельных артистов посмотрел "Тетушку Чарлея", смеялся до слез.