Информация из первых уст

Когда я упомянула в числе компенсаторных механизмов «зэ-ковские информационно-культурные центры», то допустила, конечно, большую степень условности. Никаких «центров» как таковых в лагере не существовало. Оперуполномоченные только тем и занимались, что фабриковали фиктивные лагерные дела. Попытка организовать пусть самый безобидный просветительный центр немедленно была бы пресечена и послужила бы источником новых лагерных дел. Имелись в виду сами люди, носители интересной и необычной (по советским меркам) информации. Эта информация вольно или невольно выплескивалась наружу, и этой информацией питалась воркутлаговская «нечитающая публика». Приведем примеры. Среди узников Воркутлага находился Алек-

сей Эйснер, человек с необычной биографией и, следовательно, потенциальный источник необычной информации. Внук черниговского губернатора, он ребенком оказался в эмиграции, обучался в русском кадетском корпусе в Югославии, молодость провел в Париже, вращаясь в среде литераторов, участвовал в испанской войне. Я была знакома с Алексеем Владимировичем, часто встречалась с ним на вечерах у семьи Шапиро в Москве.

Алексей Владимирович Эйснер был заядлым рассказчиком. Его собственная биография была настолько фантастична, что служила неисчерпаемым кладезем для рассказов. Попав в Париж после окончания кадетского корпуса, он включился в литературную жизнь русской диаспоры. И хотя ему пришлось в Париже быть мойщиком окон, он сумел заявить о себе среди поэтов и писателей. Он был другом Сергея Эфрона, познакомился с его окружением, сочувствующим Советам, даже вступил в ряды коммунистической партии Франции. Вершина его бурной жизни - Испания. Здесь Эйснер стал адъютантом Матэ Залка - легендарного генерала Лукача! Он добровольно приехал в СССР в 1940 г. с той партией возвращенцев, в которую входила Марина Цветаева. С 1943 по 1953 г. сидел в лагерях. После реабилитации переехал в Москву. В московский период своей жизни он написал интересные воспоминания: об Испании («12-я интернациональная»), о Болгарии, о Марине Цветаевой и др. Книга воспоминаний вышла, увы, после его смерти. Умер Эйснер в 1985 г.

Можно себе представить, какой поток информации обрушивался на головы слушателей, когда речь держал Алексей Эйснер. Информация действительно была сногсшибательна. Жизнь и творчество Марины Цветаевой, ее стихи и поэмы, ошибки и мучения Сергея Эфрона, героические деяния Матэ Залка! И все это в живом окружении десятков лиц. Обо всем этом «советская читающая публика» узнает через несколько десятков лет. А о многом никогда не узнает. А Эйснер делал «доклады» на эти темы в 40-е и 50-е годы! Это была живая информация - из первых уст!

В Воркутлаге отбывал срок Виктор Михайлович Василенко - профессор МГУ, доктор искусствоведческих наук, поэт, автор многих научных публикаций и поэтических сборников. Он был арестован в 1947 г. по «делу террористической группы Даниила Андреева» и приговорен к 25 годам ИТЛ. Из воспоминаний В.М.Василенко:

«Мне как и другим предъявляли обвинение в покушении на Сталина. Чудовищность обвинения не увязывалась ни с каким здравым смыслом. На допросах я мог признаться лишь в слушании стихов Гумилева и романа Даниила Андреева «Странники ночи». И все же нас неминуемо ожидал бы расстрел, если бы не обнародованный перед этим указ об отмене смертной казни»^*.

Сам Даниил Андреев и его супруга Алла Андреева тоже получили по «четвертаку». После смерти Сталина «дело террористической группы Д.Андреева» было пересмотрено, и 25-летний срок заменили на 10-летний. Д.Андреев освободился в 1957 г., а в 1959 скончался. Стараниями его супруги в 1992 г. вышла в свет книга Д.Андреева «Роза мира». Информация о Данииле Андрееве стала открытой. (Здесь нужно заметить, что в 60-х гг. были опубликованы некоторые стихотворения Д.Андреева). А В.М.Василенко был устным источником информации на десятки лет ранее, и это было в Воркутлаге! На этом примере мы показали еще одну «модель по опережению времени».

Да, Воркутлаг являлся своеобразным полигоном по «манипуляциям со временем». Здесь можно было очутиться в дописьменном веке - модель ухода в глубь времен. И можно было заброситься в будущее- модель опережения времени. В этом - удивительный феномен Воркутлага!

Но концлагерь всегда оставался прежде всего страшным гибельным местом. За стремление духовно выжить, за источники устной информации можно было жестоко поплатиться.