Не только холод, но и голод

 

Положение на Воркуте было очень тяжелым не только для заключенных, но и для вольных. Суровые условия полярной зимы усугублял жилищный кризис. В землянках и бараках в ночные часы температура опускалась до минусовых отметок, нередко и до -10°С. Волосы примерзали к стене. Главным источником электроэнергии служила локомотивная электростанция. ТЭЦ еще только строилась.

В начале 40-х гг. свирепствовал голод, заключенные умирали как мухи, голодали и вольные. У Брониславы Яковлевны началась дистрофия. Ситуация с продовольствием была настолько опасной, что начальник Воркутстроя Мальцев начал в Москве бить тревогу. Он добился от правительства особого продовольственного снабжения Воркуты. Ввели северные пайки, увеличили нормы на основные продукты, такие как хлеб, масло, сахар. В Заполярье ведь не было подножного корма - огородов, приусадебных участков, близких деревень. Паек - и все!

Для истощенных воркутян организовали в совхозе «Сивая Маска» специальный двухкомнатный домик. На 12 дней туда отправляли партию из 8 человек - 4 женщин и 4 мужчин. В одну из таких партий попала и Бронислава Яковлевна. Она была настолько истощена, что ее талия сделалась объемом в один обхват. Не раз случались и голодные обмороки. В «Сивой Маске» изголодавшихся воркутян усиленно кормили: наваристые щи из свинины, молочные продукты, различные каши. Бронислава Яковлевна начала приобретать человеческий вид. Отдыхающие быстро прибавляли в весе, некоторые даже по 1 кг за каждый день. Еще бы, ведь им давали даже сливки! Но мысли о голодной семье, оставшейся в городе, не давали покоя. Было стыдно чувствовать себя сытой, когда дома недоедают! Выход из положения подсказал кто-то из отдыхающих, проявивших сме-

 

калку: часть сливок решили ежедневно оставлять для накопления большой порции, из которой можно взбить масло. Вернувшись домой, Бронислава Яковлевна порадовала своих близких гостинцем из «Сивой Маски».

В эти голодные годы особенно страдали семьи, где были дети. Ведь основной паек полагался работающим, а иждивенческие карточки были мизерными. Родители, конечно, оставляли себе самое малое, стремились как можно больше отдать детям. Вкус сахара, масла, мяса многие напрочь забывали.

Приехав в Воркуту в 1939 г., Бронислава Яковлевна надеялась, что через год она вместе с мужем уедет куда-нибудь на юг. Рассматривались разные города, которые не попадали под минус. Но в августе 1940 г. вышел правительственный указ, запрещающий увольнение без согласия начальства. Не получив согласие на увольнение, Коровины решили поехать в отпуск и забрать из Харькова сына Володю (ему уже исполнилось пять с половиной лет), который находился у Анны Андреевны, матери Н.И.Коровина. Дорога в оба конца отняла 2,5 месяца - большую половину отпуска. Выехали из Воркуты осенью, когда навигация заканчивается. По Усе пароходы уже не ходили. Катер, буксирующий баржу, взял набравшихся отчаянной храбрости 9 человек, в числе которых были и супруги Коровины. На катере спальные места были только для команды. Дни короткие, по реке Усе идет шуга, приходится отталкиваться от глыб льда шестами. Баржу заносит, катер вихляет, с нехитрой плитки падают кастрюли с едой. В общем - приключений хоть отбавляй! С наступлением темноты катер причаливает к пристани какого-нибудь селения. Пассажиры разбредаются по улицам в поисках ночлега у местных жителей. И так плыли более двух недель до Усть-Усы. По Печоре еще курсировали пассажирские пароходы, идущие до Нарьян-Мара. Когда пересели на морской пароход, то в Архангельск его вел уже ледокол.

Наконец добрались до Харькова. Здесь пришлось почти все отпускное время потратить на выполнение многочисленных поручений. Дело в том, что когда на Руднике стало известно о поездке Коровиных в отпуск, то многие харьковчане (друзья, знакомые и совершенно незнакомые) обратились с просьбами повидаться с их родственниками. По законам Севера в таких

 

просьбах никому не отказывали. Сколько же людей повидали Коровины в свой приезд в Харьков! Особенно потрясло их знакомство с 11-летней дочерью Иосифа Ароновича Богораза. Его жена, носившая фамилию Брухман, от репрессированного мужа отказалась и соответствующим образом воспитывала свою дочь Ларису. Появление Коровиных с весточкой от Иосифа Ароновича было для нее неожиданно и более чем неприятно. Но не впустить их в дом она не смогла, т.к. в бытность Николая Ивановича зав. кафедрой физики в Инженерно-строительном институте, Брухман заведовала там рабфаком. Коровины упросили Брухман отпустить с ними девочку погулять, обещали сводить ее в цирк. Так им удалось провести с дочерью Богораза почти целый день и восстановить связь отца с дочерью. Впоследствии, уже будучи студенткой МГУ, Лариса Богораз приезжала к отцу на Воркуту. Знакомство ее с Коровиными закрепилось, перешло в дружбу. В наше время Лариса Иосифовна Богораз широко известна как диссидентка 60-х гг., активный деятель общества «Мемориал». Ее первым мужем был Юлий Даниель, а вторым - погибший в лагере Анатолий Марченко^*.

Иосиф Аронович Богораз до ареста заведовал кафедрой на экономическом факультете ХГУ, одновременно был референтом Госплана Украины. Когда столицу Украины перенесли в Киев, он переехал туда и занимал аналогичные должности. Бронислава Яковлевна впервые услышала его фамилию в ХГУ после его ареста, когда всех бывших дипломников и аспирантов Богораза на открытых партийных собраниях исключали из партии.

Иосиф Аронович после освобождения заведовал на Воркуте материально-технической базой, женился на Алле Григорьевне Зиминой, которую многие воркутяне помнят по сей день как автора известной песни «О славных могиканах»:

Хотя нам грустно оттого,

Что многих с нами нет,

Споем друзья о тех, кого

Мы знали столько лет,

О славных могиканах,

 

О старых воркутянах,

Кого здесь нет,

Кто много лет

Не видел солнца свет.

Алла Григорьевна сочинила много песен и заслуженно получила звание воркутинского барда. Покинули этот свет супруги Богораз почти одновременно, в Москве в 1985 г.

Но вернемся к путешествию Коровиных. Обратный путь на Воркуту они совершали уже не по воде, а по воздуху, но не менее экзотичным образом. Прибыли в Архангельск в первых числах января. Пришлось несколько дней ждать самолета. Устроиться в гостиницу было невозможно, удалось поместиться в пустую неотапливаемую квартиру. Хорошо, что сына Володю из жалости взял к себе в гостиницу один крупный воркутинский начальник. Сами же Коровины провели ночь в «ледяном доме», выскакивали утром отогреться на улицу! До Усть-Усы летели на самолете АНТ-14, на котором помещалось только 20 человек. Самолет не отапливался - своеобразный «ледовый поход» продолжался для Коровиных теперь по воздуху. Из Усть-Усы пришлось добираться на служебном самолете У-2. Он мог взять только двух человек. Первыми взяли двух беременных женщин - Б.Я.Коровину, которая была во второй половине беременности, и жену начальника ТЭЦ. Домой Бронислава Яковлевна попала в конце января. Оставшихся воркутян У-2 доставлял попарно в течение многих дней. Николай Иванович был одним из последних. В мае 1941 г. у Коровиных родился второй сын - Левушка.

Рожала Бронислава Яковлевна в маленькой лагерной больничке в мужской зоне. Событие для зэков более чем волнительное! Новорожденный прибыл в ту же шестиметровую комнату-купе. Декретный отпуск длился всего 2 недели, пришлось взять няню. Вольных женщин тогда на Воркуте почти не было. Няню взяли из заключенных, имеющих право выхода за зону, жену бывшего председателя облпрофсовета, которая получила срок как ЧСИР - член семьи изменника Родины. Ее зарплату переводили в бухгалтерию лагеря. Детских заведений в то время не было. Левушка был вторым ребенком, родившимся на Воркуте.

 

Вскоре Коровины получили две комнаты, соединенные внутренней дверью, в бараке на 12 комнат. В этом бараке раньше помещался оперотдел. Барак находился в конце поселка Рудник, за ним простиралась тундра. Однажды Николай Иванович в пургу проскочил свой барак и едва не замерз. С переездом в двухкомнатную квартиру стало жить совсем сносно.

Н.И.Коровин работал на ТЭЦ, расположенной на левом берегу реки Воркута. Занимал должность начальника лаборатории КИП (контрольно-измерительных приборов). Начал с нуля, все приборы пришлось с большим трудом доставать, многие делать либо модернизировать самостоятельно. Бронислава Яковлевна работала все в той же лаборатории. Чичикова занималась только административной работой, Коровина - исследовательской.

Все домашние дела у Коровиных вела нянюшка - Дора Исааковна Марьинская. В ее жизни случилась двойная трагедия. После ареста мужа и ее собственного их дочь забрал брат Доры Исааковны. Жили они в Одессе. Во время румынской оккупации вся семья брата погибла, в том числе и ее дочь. Потеряв всех близких, Дора Исааковна всей душой привязалась к Коровиным, особенно к своему воспитаннику Левушке. Бронислава Яковлевна часто уезжала в командировки, а дом и хозяйство семьи целиком лежало на Доре Исааковне. Она обладала удивительным талантом укладываться в паек. Срывов в их питании не было. Это обеспечивалось строгой дисциплиной: кроме того, что клалось в тарелки, нельзя было брать ни крошки. После приезда из освобожденного от немцев Харькова Анны Андреевны, матери Коровина, все хозяйственные функции перешли к ней, и Дора Исааковна пошла работать. Отношения с тетей Дорой остались самые родственные. Когда Коровины из Рудника переехали на новую квартиру в сам город, то добились того, чтобы одна из их комнат осталась за Дорой Исааковной. Тетя Дора опекала своего обожаемого Левушку все годы, когда он учился в школе, и в 1958 г. проводила его учиться в ХГУ. Вскоре она получила возможность вернуться в Одессу как реабилитированная (мужа тоже посмертно реабилитировали). Левушка навестил ее в 1969 г. незадолго до ее смерти.

Вернемся к хронологическому изложению событий. Шла война. Хотя Воркута была глубоким тылом, но и над тундрой не-

 

слись слова «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!». Работали сверхурочно, без выходных. Всюду взор натыкался на плакаты - неотъемлемые приметы военного времени: «Все для фронта, все для победы!». «Работать не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт!», «Шахта- это тоже фронт!», «Больше угля - ближе победа!».

Роль Воркуты во время войны возросла. Донбасс и Подмосковный угольный бассейн были оккупированы немцами и разгромлены. По досрочно пущенной железной дороге на воркутинские шахты пришло горное оборудование из Макеевки, Горловки, Лисичанска и других мест. Воркута стала «угольной житницей» (по терминологии того времени) Череповецкого металлургического комбината и всего Северо-Западного региона, особенно Ленинграда. Возрастало трудовое напряжение и в углехимических лабораториях. Необходимо было обеспечить надежный контроль качества углей и других материалов, в том числе строительных. Под землей работали в основном заключенные, которые прибывали на Воркуту этап за этапом. Недавние зэки, которые освободились, испытывали беспокойство: малейшая неосторожность, не так сказанное слово и... новый виток хождения под дулом автомата!