- 371 -

Глава 27.

НА ТРАНССИБИРСКОМ ЭКСПРЕССЕ - В МОСКВУ

 

Зайдя в вагон, полностью загруженный пассажирами, я все-таки нашел свободное место у окна. Следующим действием стала необходимость познакомиться с проводником. Во избежание возможной кражи чемодана, я обратился к нему с просьбой оставить свой скромный багаж у него в купе.

- Почему такая необходимость?

- Чтобы не украли чемодан.

- Почему ты считаешь, чтобы я хранил чемодан в своем купе?

- У тебя он будет сохраннее. В вагоне едут слишком много воров. Проводник отрицательно покачал головой, но затем, посмотрев на меня хитрыми, блестящими глазками спросил:

- А что я буду иметь за это?

Я ответил, что рассчитаюсь с ним по прибытии в Москву, а пока, в счет аванса, даю ему бутылку водки. Он согласился.

Эта была моя третья поездка по Транссибу, две - в качестве заключенного, а сейчас свободным человеком. Вагон стал моим временным домом. Я морально почувствовал себя на подъеме.

Транссибирский железнодорожный путь протяженностью в десять тысяч километров от Владивостока до Москвы считается самой длинной дорогой на планете. Тогда требовалось десять дней, чтобы пересечь огромные пространства России. Сегодня время поездки сокращено до семи дней. Путешествие свободным человеком стало для меня незабываемым событием. Я отдыхал от всех забот и, просто сидя у окна, наблюдал за мелькавшими изменениями в ландшафте, хотя иногда предавался воспоминаниям о двух прежних путешествиях.

Мы прибыли в Биробиджан, центр Еврейской автономной области, на следующий день. Здесь была остановка состава, одна из многих, и часто на час-два, что позволило купить продукты и залить кипяток в канистру. На этот раз было объявлено, что состав будет стоять несколько часов. Воспользовавшись стоянкой, я пошел в город. Ведь он должен был выглядеть «еврейским» по предназначению. В городе мне удалось поговорить с несколькими российскими евреями, немного

 

- 372 -

разузнать о жизни россиян вне лагерей, так как, в силу своих обстоятельств, ничего об этом не знал.

Еврейская община Биробиджана была создана Сталиным в 1928 г. в дальневосточном районе страны, на границе с Китаем, и располагалась в заболоченной местности. После основания Биробиджана туда прибыли 1500 евреев-поселенцев из Палестины, однако область так никогда и не стала еврейским национальным домом. Сегодня здесь проживают всего несколько тысяч евреев. После распада СССР в 1991 г. Биробиджан стал Еврейской автономной республикой. Открылись курсы по изучению идиш и иврита, и даже детей неевреев в детских садах сейчас учат идиш.

Гуляя по улицам, я услышал разговор па идиш. С опаской подошел к говорящим, поздоровался, сказал, что я еврей. Они с подозрением посмотрели на меня. Тем не менее, разговор состоялся и задаваемые вопросы были вполне типичными для евреев. Обычно, когда два еврея встречаются, то они, прежде всего, желают узнать, откуда родом и откуда прибыли, в данном случае, кто твой собеседник и как он попал в Биробиджан, и т.д.

Я рассказал им всю правду о себе, поскольку мне нечего было скрывать. Услышав мой рассказ, они были очень напуганы, даже боялись слушать. Некоторые сразу ушли, но несколько человек все-таки остались. Те, кто остался, вероятно, были коммунистами из прошлых времен. Я попросил их немного рассказать о городе. Они сообщили, что здесь есть еврейский театр, ставивший пьесы на идиш, работает синагога, издается газета «Биробиджанер Штерн» на идиш. Слушая рассказ собеседников, и смотря на них, я жалел этих евреев. Они выглядели такими несчастными внешне, подавленные трудностями повседневной жизни, ее суровостью.

Сегодня городская газета, печатающаяся на идиш и русском, перестала быть органом коммунистической прессы и стала отражать сионистские взгляды. Редакция предпринимает усилия по восстановлению идиш в регионе, гак как шин. немногие биробиджанцы владеют этим языком.

Область занимает площадь в 32 тысячи кв. км. и в ней проживают около трехсот тысяч человек, но когда я там был, коренное население было русским, и включало десять процентов украинцев. На территории

 

- 373 -

области проживали до десяти тысяч евреев. Сегодня их численность, в связи с отъездом в Израиль, значительно уменьшилась, но, тем не менее, евреи там еще проживают.

В удрученном состоянии от услышанного, я вернулся в вагон, подумав, что никогда бы не согласился здесь жить. Через двадцать минут наш состав двинулся в путь.

В город Улан-Уде мы прибыли через несколько дней. Город основали в 17-м веке и он - центр бурятской культуры и буддизма. Как и во всех других регионах страны в годы сталинизма, буддизм хотя и очень пострадал, но, тем не менее, продолжал сохраняться. Затем был Иркутск, где я, по дороге в Тайшет, был помещен в Александровский Централ. Состав прошел вдоль берега озера Байкал (это слово обозначает «Богатое озеро»). Этот огромный по размерам источник чистой воды имеет протяженность в 650 километров. Максимальная глубина озера составляет 1500 метров, что делает его самым глубоким озером на планете. Однако в озере купаться невозможно из-за низкой температуры воды. Меня потрясла никогда еще не виданная до того открывавшаяся величественная панорама.

Вокруг Байкала действовало много лагерей рабского труда. В районе обнаружено золото, нефть, а само озеро стало мировым источником гидроэнергетики. Во время моего пребывания в Тайшете, в устье озера, на реке Ангара, строилась первая гидроэлектростанция Ангарского каскада энергетики.

После Иркутска, на запад от озера, пошли великие сибирские степи, самые большие на планете, плоские, словно поверхность стола. Проезжая Тайшет, я мог из окна видеть транзитный лагерь № 25 -первый лагерь, куда меня привезли до пребывания в лагере № 31 Тайшетского района. Вновь возникли яркие, полные горечи, воспоминания о прошлом, и на моих глазах появились слезы...

Вагон стал по-настоящему моим движущимся домом. Я был удивлен видеть проводника постоянно бодрствующим. Он всегда был чем-то занят, а я на остановках выбегал из вагона, бежал к торгующим продуктами местным жителям, покупал лук, жареную рыбу, вареные яйца, картофель. Иногда продавали домашнее печенье. На всех станциях всегда в наличии был кипяток.

 

- 374 -

На шестой день мы проехали город Красноярск, пересекли реку Енисей. Город создали в 1628 г. и он стал крупным промышленным центром. В регионе также находилось много лагерей. Степной ландшафт после станции Тайга сменился на лесной. Говорят, что сибирская тайга является самым большим лесным массивом на планете.

Поздней ночью наш состав прибыл в город Свердловск (Екатеринбург). Я решил окончательно сойти с поезда, предварительно хорошо уплатив проводнику за хранение чемодана. Он был тронут моей щедростью, так как не ожидал, что получит много от бывшего заключенного.

Еще в 1954 г., находясь в лагере, я получил первое письмо от Наташи, в котором она сообщала, что ее мама сейчас проживает в Свердловске. Но главной причиной, заставившей ее написать мне, было желание узнать, что делать с домом, где мы жили в Дайрене. Продать ли его? Так как дом не был нашим личным имуществом и принадлежал бывшему германскому консульству, я не мог дать ей надлежащее распоряжение. Она ведь не могла продать недвижимость не принадлежащую семье Лернер.

После освобождения, на пути в Москву, я решил посетить Наташу и се маму, Дарью Георгиевну, в то время жителей Свердловска. Мне надо было узнать, что произошло после моего ареста и как они оказались в России.

Сойдя с поезда поздней ночью, я решил дождаться утра на вокзале. Идти было некуда. Сев на скамью я почти сразу уснул. Меня вскоре разбудил милиционер, потребовавший предъявить документы. Я показал справку о своем освобождении. Взглянув на нее, он спросил, почему я не оформил паспорт в Магадане.

- Я еду в Москву и получу его там.

- А что ты делаешь в Свердловске?

- Прибыл навестить свою тетку.

- Сколько дней будешь в Свердловске?

- Только несколько дней. Прежде всего, хочу ее повидать.

Милиционер вернул мой документ и сказал:

- Спать на вокзале запрещено. Либо бодрствуй, либо уходи. У тебя есть выбор.

 

- 375 -

Я провел ночь, борясь со сном. Иногда все-таки засыпал и милиционер всегда приходил, чтобы разбудить меня. Ранним утром я приступил к делу. В справочном бюро при станции мне сказали, как пройти по адресу Дарьи Георгиевны. Работник справочной спросила о моих родственных отношениях с человеком, с которым я пожелал встретиться. Я сообщил, что это была моя тетя. Справку мне выдали немедленно.

Дарья Георгиевна жила в центре города. Я добрался к места минут через пятнадцать, нашел дом, квартиру № 6 на втором этаже и позвонил. На двери квартиры были написаны инициалы «Д.Г.Л.»

С ощущением страха в сердце стал ожидать, когда она соизволит открыть дверь. Но вот дверь открылась и предо мной стояла сама Дарья Георгиевна. Увидев меня и окаменев, она стояла, не говоря ни слова. Для нее это был словно удар молнии, настолько она была потрясена. В растерянности она поднесла руку ко рту. Я увидел слезы на ее глазах.

- Заходи, пожалуйста. Я забыла пригласить тебя, - сказала она.

Я вошел в чистую, убранную двухкомнатную квартиру. Она повела меня в гостиную.

- Пожалуйста, садись. Ты завтракал? - спросила Дарья Георгиевна.

- Нет. На что не было времени. Я приехал поздно ночью.

- А где ты спал?

- Я вообще не спал. Мне не разрешили спать на вокзале, и я просидел всю ночь, не сомкнув глаз.

- Ты имеешь в виду милицию?

- Да.

- И куда ты держишь путь?

- В Москву.

- Ты там останешься?

- По всей вероятности, да, - ответил я, посмотрев на хозяйку.

Она предложила мне поспать несколько часов. Я настолько устал, что немедленно уснул.

Я поздно проснулся, отдохнувшим и свежим, проспав, по крайней мере, часов семь. Наступал критический момент нашего разговора. Нам предстояло вспомнить прошлое, и я, прежде всего, пожелал

 

- 376 -

услышать ее рассказ о том, что произошло в Дайрене. Дарья Георгиевна нарушила молчание.

- Откуда ты приехал? - спросила она.

- Из Магадана. Знаете, где он расположен?

- Нет. Но я слышала об этом городе от многих. Должно быть жуткое место?

- Ад на земле!

- Но ты ведь выжил? И это самое главное! Я рада за тебя, что ты вышел, выглядишь нормально и, вроде бы, бет изменений.

- Спасибо за комплимент.

Я посмотрел на нее со злобой. Мой адреналин стал медленно увеличиваться, и я спросил:

- Что произошло с Наташей?

- Ничего, ответила она. Наташа здорова, живет в Москве.

- Могу ли я се увидеть?

- Нет! Нет! Не сейчас. Встреча с ней невозможна! Она сейчас не может встретиться с тобой.

- Вы имеете в виду, что она замужем?

- Не могу тебе сказать ничего определенного. Тебе следует набраться терпения. Когда-нибудь... ты встретишься с ней.

- Но мне необходимо встретиться с ней. Есть много вопросов, проблем, требующих разъяснения.

- Но она не была твоей женой, и ты никогда не был на ней женат. Она была лишь твоей подругой.

- Знаю. Это правда! И поэтому, я бы хотел получить обратно мое кольцо. Оно принадлежало маме и мне очень дорого как память.

- Наташа ведь не могла ждать тебя... всегда!

- Конечно, нет. Она ведь не декабристка. Но не об этом должна идти речь.

- О чем же ты хотел говорить с ней? - спросила Дарья Георгиевна нервным тоном в голосе.

Глубоко вздохнув, я пытался успокоиться, а затем сказал:

- Наташа предала меня в Дайрене органам МГБ. Ее действия привели к моему аресту и тюрьме с последующим пребыванием в лагерях. Она разрушила мою жизнь. Она работала информатором на МГБ... живя со мной... и в моем доме!

 

- 377 -

-Нет! Нет! Этого не может быть, - сказала Дарья Георгиевна. Ее руки тряслись. - Этого не может быть! Я не верю!

- Но это так. Это горькая правда! - растягивая каждое слово, убеждал я собеседницу.

- Моя дочь? Агент МГБ? Не может быть! Я в это не верю!

- Как видите, все возможно на этом свете. Все. Дети против родителей. Родители против детей. Мать против дочери. Дочь против матери. Муж против жены. Соседи против всех. И вот видите, сажали всех из-за фальшивых донесений. Сталинский режим использовал всех из-за террора и страха к нему.

- Но как ты узнал об этом? Вероятно, тут какая-то ошибка?

- Нет, Дарья Георгиевна, ошибки нет! Как и нет никаких сомнений в ее действиях, - ответил я.

- Ты все-таки ошибся.

- Нет! И еще раз - нет! Я читал папку своего дела. Видел все документы в ней против меня, включая ее показания против меня. Я слушал ее секретные донесения в МГБ во время следствия. Как вы можете все содеянное ею назвать? Игрой с МГБ, но не изменой?

Дарья Георгиевна пыталась уйти от правды. Она знала все о своей дочери, в том числе и то, на кого работала Наташа. Она была свидетелем всех событий произошедших в нашем доме в Дайрене. Сейчас она была настолько расстроена моим правдивым рассказом, что не могла говорить, и продолжала плакать.

Я пожалел ее. Ее не следовало ни в чем винить. Она была хорошим человеком с золотым сердцем. Во всяком случае, в Дайрене мы общались без неприятностей.

После того как она немного успокоилась, Дарья Георгиевна, взглянув на меня, стала просить прощение. Но я не мог вымолвить ни слова и просто смотрел на нее с сожалением.

- Прости меня! Умоляю тебя! - звучали ее слова сквозь плач. - Прошлое навсегда ушло, и повернуть время вспять невозможно. Никогда и не подумала, что такое могло произойти. Лучше всего, чтобы ты оставил Наташу в покое.

Ничего не говоря, я просто продолжал смотреть на собеседницу. Она взглянула на меня умоляющими глазами. Некий внутренний голос подсказывал мне принять ее просьбу.

 

- 378 -

- Где ваша младшая дочь, Алла?

- В Риге.

- Замужем?

- Пока нет.

Я пробыл в квартире Дарьи Георгиевны несколько дней. Но пришел день отъезда. Дарья Георгиевна, плача, прощалась со мной, обнявшись. Я еле сдерживал и свои слезы. Произнеся слова прощания, я быстрым шагом покинул квартиру.

Мне повезло сразу достать место на проходящий экспресс в Москву. Через три дня состав прибыл на Ярославский вокзал столицы. Сойдя с поезда, я пошел на выход вместе с толпой. Из динамиков на площади звучала известная песня: «Утро красит нежным светом / Стены древнего Кремля...» Стоя у выхода с Ярославского вокзала я смотрел на толпы людей, входящих и покидающих здание. Я был чужеземцем в этом городе и среди всех, кто его населял. Меня охватило чувство некой растерянности. Значит, вот она, Москва, столица СССР! Оставаясь по-прежнему бывшим заключенным из Магадана, только что реабилитированным, я менее всего ожидал новых забот и неприятностей, начавшихся сразу же после приезда.