- 56 -

Стройка № 149

 

Так что же мы все-таки строим? Постепенно вырисовываются размеры котлованов: 50х30 метров. Нефтеямы — хранилища для нефти — вот что мы копаем. Неужели дела так плохи, что надо опасаться за судьбу Баку? Впрочем, Турция совсем рядом, именно она выступит на стороне Германии... Тогда эти огромные ямы зальют бакинской нефтью до краев. Так, наверное.

А за Каспием — стройка № 107 в Сальянах. Бывалые зека рассказывают, что в системе ГУЛАГа это один из самых старых, заслуженных лагерей. Там функционеры смерти в тридцатые годы перемололи не один десяток тысяч "врагов народа".

Мы с Васей начали доходить. "Дошел", "доплыл" на лагерном диалекте означает полное истощение. Вася еще держался, но я стал настоящим доходягой. Что делать? Не выйдешь на работу — карцер. С "отказчиками" здесь не церемонятся. Не сделаешь хотя бы четверть нормы — тоже отказ и — в карцер. Потом — в лазарет и — на кладбище. Есть ли оно здесь, хоронят по-христиански или так...

Насыпь за бровкой котлована растет. Выше, еще выше гонишь тяжеленную тачку с грунтом. Через несколько дней наверху появляется крючник — длинным проволочным крюком он цепляет перед груженой тачкой и помогает выкарабкаться на насыпь. Ты опрокидываешь свою тачку на самом верху, а он уже спешит к другому трапу. Крючника мы, землекопы, тоже должны обрабатывать всей бригадой. Так же, как плотника, бригадира, помощника бригадира по быту и двух—трех уголовников. Они

 

- 57 -

ведь не работают.

В Зоне Малой, как в Зоне Большой.

Сегодня мы с Васей с утра отчерпали половинку нормы и не спеша, экономя силы, сделали ее вдвоем к вечеру. С небольшим "гаком". Значит, по четверти нормы на душу, с излишком. Посмотрим, что будет. Нет, никто — ни здесь, ни в бытовой зоне ничего не сказал. Хлебный паек, разумеется, нам урезали сразу же, примблюда не дали, но баланда для всех одна, ржавая селедка — тоже. Значит, можно тянуть лагерную лямку на грани карцера, все же в него не попадая.

Сколько дней мы так работали? Мои силы были на исходе, но я бодрился и даже пытался при возвращении в зону петь в подконвойном строю, комедиант несчастный... Сколько себя помню, пел, играл в детских спектаклях, школьником, студентом участвовал в драматических кружках.

...Тащится колонна работяг под конвоем в зону, многие, подобно мне, еле ноги волокут. Но я пою, вернее, напеваю старинные романсы. В двадцать с лишним лет в близкую гибель не верится.