Александр Папава

Он попал на Воркуту в марте 1937 года. Города еще не было, добыча угля только зарождалась, Северо-Печорская железная дорога еще строилась. Он работал в бригаде грузчиков на перевалочной базе в маленьком арестантском поселке Воркута-Вом. Грузы поступали на базу по реке Усе, здесь их перетаскивали на узкоколейку, соединявшую базу с Воркутой — 64 километра от реки до шахт.

О массовых расстрелах тридцать седьмого года, о кровавом произволе сталинского наместника Кашкетина

Папава знал понаслышке. До сих пор жжет память Старый кирпичный завод — воркутинская голгофа... И спектакль милосердия, поставленный в тридцать девятом в честь нового наркома Лаврентия Берия. На Воркуте этот спектакль отозвался пересмотром двух—трех дюжин дел уголовников с двадцатилетним сроком — им скинули кому по пять, кому по десять лет. "Контриков" либерализация не коснулась, не могла коснуться.

Во время войны лагерные чекисты открыли богатую смертоносную жилу; заговоры, пособничество немцам, восхваление вражеской техники. На воле — на фронте и в тылу — уже действовала бериевская директива, и Малой Зоне отставать от Зоны Большой было бы не к лицу. В тюрьмах и лагерях террор военной поры напоминал игру из кошмарного сна: того заключенного, на кого указывал перст раскормленного "кума" с рыбьими глазами, хватали охранники и волокли его, дважды арестованного, в карцер. Не отбывшему первый срок, "мотали" второй.

Где еще, в каком углу истерзанной планеты творилось такое?

Пятилетний срок Папава заканчивался в октябре 1941. Его, разумеется, не выпустили. В ту пору Воркутой правил уже генерал Мальцев. Папава повезло: наказание было заменено "мальцевским сроком", и бывший ректор Кутаисского пединститута поселился за зоной — в бараке, но без нар и осязаемой охраны. Он мог пользоваться столовой для вольнонаемных, мог передвигаться по Воркуте и окрестностям, в пределах расположения угольных шахт. Теперь-то уж, после победы, всех отпустят по домам.

Папава арестовали 13 июня 1945 года. Наполовину "вольный", он вернулся в привычное состояние зека. Ему инкриминировали: активное участие в подготовке вооруженного восстания на Воркуте, организацию террористической группы, связь с московским шпионским центром... Оказывается, еще осенью сорок первого, когда немцы подходили к Москве, заговорщики начали

разрабатывать план захвата лагерной охраны. Вооружившись, они двинулись бы на Москву. У них был даже намечен состав контрреволюционного правительства. Папава вошел в него как представитель национальных меньшинств. Сценарий этой заполярной фантазии был разработан по типовым образцам, пущенным в ход во многих лагерях.

В самом начале следствия применили испытанный конвейер: арестанта вызывали круглые сутки, следователи менялись, свежие, сытые, а он должен был стоять навытяжку и отвечать на вопросы. 12 суток длился первый заход. Папава, когда его вели из следственного изолятора в кабинет, засыпал на ходу, во время допроса падал на пол. Следствие по этому грандиозному делу длилось два года. Папава провел в изоляторе 23 месяца. Паек — 300 граммов черного хлеба в день. 690 дней по 300 граммов.

Его не пытали. Пока. Когда минули первые восемь месяцев, Александру Ивановичу показали листы допросов "заговорщиков". Они все подписали. Папава держался один.

Однажды во время очередного допроса в кабинет вошел заместитель начальника 040 Макеев. В ту пору, когда Папава работал на правах вольнонаемного в жилищно-коммунальном отделе Управления комбината, он ведал ремонтом квартир и распределял талоны на топливо. Одним из просителей оказался майор Макеев. Папава отремонтировал его квартиру бесплатно. Майор дал ему за это талоны на спирт — продукт в Заполярье весьма ценный.

Макеев отпустил следователя, занял его место за столом и пригласил узника сесть. "Вы напрасно упираетесь. Раз вы к нам попали, вам отсюда без срока не уйти. Подпишите все, что требуется по делу. На вас ведь показывают ваши же друзья. План вооруженного восстания не удался, так что расстреливать никого не будем. А в лагере устроитесь вполне сносно. Спасайте себя. Я распорядился о том, чтобы вас не мучили. Вот вам бумага, напишите все сами, все, что вам известно о

подготовке восстания .

И он написал все, что было. А было вот что. Они собирались небольшой группой в те дни, когда немецкие армии окружили Москву. Что будет с нами, если они отрежут северную магистраль от центральной России? На Печоре—Воркуте полмиллиона заключенных, запасов продовольствия всего на два—три дня. Надо выбрать делегацию, поговорить с начальником, воззвать к благоразумию охранников... На этом все и кончилось. Свергнуть Советскую власть никто не собирался.

Папава добавил кое-что о своих взглядах на политику Сталина. Он всегда считал, что ЗСФСР — искусственное образование, мало способствующее полному раскрытию возможностей народов Закавказья. Он высказался против губительной политики массовых репрессий и заметил, что практика повальной коллективизации сельского хозяйства несовместима с ленинским планом кооперации.

Эти признания прочитал начальник следственной части Заболоцкий. Он пытался сдержать служебную ярость, но не сумел:

— Кому нужны ваши сказки? Напишите конкретно: каков план восстания, кто должен был снабдить оружием, назовите явки, сообщников.

Вскоре "заговорщику" предложили, в соответствии со статьей 206 ГПК, расписаться в том, что он ознакомился с делом. 14 объемных томов, 17 человек в нем завязано. В их числе — бывший министр правительства Колчака Капушевский. Два года следствия позади, скоро суд и — новый срок. Хватит ли жизни на все это? Досрочная смерть — не нанесет ли она морального ущерба сталинской охранке?

А гебисты, на этот раз московские, решили под конец разыграть комедию справедливости. Летом 1946 года Александра Ивановича вызвали в 040. В кабинете Макеева — представители Лубянки: полковник ГБ за столом, рядом военные и один высокий чин из Министерства юстиции.

— Мы получили ваше дело, — сообщил полковник. — Оно содержит такие материалы, что мы решили проверить все на месте. Свои показания вы дали добровольно или вас принудили? Напишите все, как было здесь, в нашем присутствии.

И Папава написал. Как неделями лишали сна, как два раза надевали ручные кандалы, содержали в голоде в холодном изоляторе...

После этого знаменательного вызова прошел еще один год, и в мае сорок седьмого ему подали письменное извещение: постановлением Особого совещания Папава назначен новый срок — 8 лет. Вот и весь суд. Остальным дали тоже по восемь, лишь двоим "главарям" — по десять.

Осужденных отправили в разные места. Папава угодил в Вятский ИТЛ, оттуда его через три года (в январе 1950) этапировали в Инту, на 5-й лагпункт Минлага, 300 километров южнее Воркуты. Конец срока — 18 марта 1953 года — почти совпал с днем кончины Сталина. Папава отвели под конвоем в Большую Инту, в Управление ИТЛ. В комендатуре "свободный гражданин" оставил записку стандартного содержания: "Мне... на основании Постановления Совета Министров СССР от ...1948 г., определено постоянное место жительства город Инта. Побег из места жительства карается каторгой на срок 20 лет. Обязуюсь являться два раза в неделю в комендатуру для отметки".

Человек деятельный, привыкший ко всякому труду, Папава соорудил вместе с товарищем землянку, неподалеку от здания комендатуры. Устроился на работу. 12 марта 1955 года в Инту поступил документ о реабилитации. Но до полной реабилитации было еще далеко: пока пересмотрено лишь второе лагерное дело, оно прекращено за отсутствием состава преступления.

Александр Папава вернется в родную Грузию, его реабилитируют, наконец, и по первому делу. И восстановят в партии.

К чему эти подробности почти в протокольном изложении? В его судьбе отразилась судьба миллионов.