- 146 -

 

Снежная буря

В феврале 1942 года маму послали в командировку в соседний районный центр, в ста километрах от железной дороги, где она должна была пробыть две-три недели, чтобы помочь в работе малоопытному бухгалтеру. Зимой в этих местах самый надежный транспорт — сибирская лошадь, привычная к морозу и бездорожью. Поехала мама с возницей — старичком, которого все звали Карпович. давним работником лесоучастка, хорошо знавшим сибирские дороги и сибирскую зимнюю погоду. Они должны были выехать рано утром, но дела в конторе задержали маму до обеда. Карпович запряг лошадь, бросил в сани охапку сена, надел поверх полушубка зимний тулуп, валенки, большие меховые рукавицы и был готов. Мама тоже оделась тепло.

— Не поздно ли выезжаем? Может быть, отложить до утра? — спросила мама Карповича.

— Не переживай, Лидия Михайловна! Не впервой ездить по Сибири. Дорога простая, знакомая. А завтра нельзя, завтра будет буран. Так говорят сибирские старики, а они все знают, — улыбался Карпович.

Часа два лошадка бежала резво. Стоял легкий морозец, ветра почти не было. На час остановились в придорожной деревне, попили чаю без сахара (время военное), лошадь отдохнула — и опять в дорогу. Но у мамы было как-то тревожно на душе: зимний день короток, скоро стемнеет.

— Карпович, а не заночевать ли нам здесь? Куда спешить в ночь?

— Еще только три часа дня! Да мы через пару часов будем на месте. Лошадка отдохнула, побежит хорошо. А завтра — буран, это точно! Если заночуем, то застрянем здесь на два-три дня.

Еще с час ехали спокойно, но потом стала надвигаться темная снеговая туча, которая постепенно захватила весь горизонт. Стемнело, подул ветер. Старик Карпович забеспокоился, он виновато поглядывал на маму, но молчал. Лошадь устала и пошла шагом.

 

- 147 -

Вскоре повалил крупный снег: сначала медленно, а потом все сильнее и сильнее. Лошадь опять побежала, словно понимая, что нужно спешить. Ветер усилился: он подхватывал падающие снежинки и, не давая им коснуться земли, кружил, а затем бросал в лицо. Спина лошади, сани, одежда покрылись снегом. Ветер завыл, с дикой яростью кружа целые потоки падающего снега, превращая их в свирепые вихри. Все кругом слилось в сплошную белую мглу: и небо, и земля — все смешалось.

«Буран! Настоящий буран, Лидия Михайловна! — сквозь вой ветра прокричал Карпович. — Только бы не сбиться с дороги! Пронеси. Господи!» Перед глазами стояла белая пелена, не было видно ни дороги, ни лошади. Карпович опустил вожжи, и лошадь сама искала дорогу. «Она у меня опытная, сама держит дорогу, не подведет!» — прокричал возница, обернувшись к маме. Прошло около часа, усталая лошадь стала ступать неуверенно, несколько раз останавливалась, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Наконец Карпович, натянув вожжи, слез с саней и стал валенками разгребать снег, нащупывая дорогу. К своему ужасу он убедился, что лошадь сбилась с пути. «Потеряли дорогу, — убитым голосом сказал он маме. — Будем искать!»

Мама тоже слезла с саней и стала искать дорогу, разгребая валенками снег. Они расходились в разные стороны, а затем возвращались к саням, и так много раз. «Лидия Михайловна-а-а! Не заблудись! — кричал Карпович сквозь вой бури. — Эге-гей! Слу-у-ушай!» А лошадь в это время мирно стояла и ждала, как бы понимая, что люди ищут дорогу. Она вся была покрыта снегом, быстро нараставшем на ее спине толстым слоем, и постоянно вздрагивала, пытаясь стряхнуть снег с гривы и со спины.

Уставшие мама и Карпович садились в сани, немного ехали, а затем опять продолжали поиски. Уже вечерело. Все так же пронзительно завывая, буря слепила снегом глаза. Карпович еще несколько раз останавливал лошадь и шел искать дорогу, разгребая снег, но безуспешно. Наконец, очень медленно поехали наугад. Становилось все холоднее, морозный ветер обжигал лицо, проникал под одежду. Во время поисков дороги в валенки попал снег, а теперь таял, отнимая последние крупицы тепла. Руки и ноги занемели от холода.

— Нужно разминаться, двигаться! — прокричала мама. — Я совсем замерзла!

— Ты немножко пройдись, Лидия Михайловна! Только держись за сани! — ответил старик.

Мама слезла с саней и пошла рядом, держась за сани рукой. Завывал ветер, и все так же густо падал снег. Лошадь очень медленно, с трудом продвигалась сквозь снежную массу. Так же с

 

- 148 -

трудом шла и мама, не отрывая руки от края саней. От ходьбы ноги согрелись, стало теплее. Карпович часто оглядывался, здесь ли она, не отстала ли. Вдруг лошадь, чего-то испугавшись, рванулась в сторону. От резкого толчка мама упала в снег, но Карпович не заметил этого, и сразу же лошадь с санями исчезла в снежной мгле. Мама поднялась на ноги и пыталась догнать сани, но безуспешно. «Остановитесь! Подождите меня!» — кричала она, но буря заглушала ее крики.

«Что делать?! О. Господи, помоги!» — молилась мама. Она продолжала идти вперед, стараясь различить след саней на снегу, но безуспешно. Так прошло с четверть часа. Лицо, руки, ноги закоченели от пронизывающего холода, в груди — сплошной лед, голос пропал. Вдруг сквозь завывания ветра она услышала протяжный волчий вой. «Волки! Только этого еще не хватало!» — пронеслась мысль. И тут она решила никуда больше не идти, прямо на снегу встала на колени и стала молиться. А снег быстро обволакивал ее с головы до ног.[1] Сколько времени прошло, она не знала: может быть, десять минут, а может, и час. Сначала она пыталась смахивать снег с лица, с ресниц, а потом перестала — не было сил. Она ожидала Божьего ответа.

Неожиданно из-за снежной пелены что-то приблизилось к ней и остановилось почти рядом. Это была лошадь с впавшим в полное отчаяние возницей. Карпович сначала не понял, почему лошадь остановилась, стал понукать ее ехать дальше, но она не шла. Мама лошади не видела, только слышала ее дыхание, но встать с колен не могла — не было сил. А лошадь почти касалась ее своими копытами. Наконец, Карпович слез с саней и пошел посмотреть, в чем дело. Он увидел перед собой наметенный сугроб и очень обрадовался, поняв, что лошадь нашла маму. Он разгреб снег и помог ей встать, отряхнуть снег с одежды и залезть в сани.

«И как это я вас потерял, Лидия Михайловна?! Сам не знаю! Здесь были волки, и лошадь сильно испугалась. А я вас искал, искал — и все напрасно! А лошадь чует человека, вот и нашла вас!» — радовался он. Мама отвечать не могла: губы не слушались, так она замерзла. «Вам согреться нужно; шевелите руками, ногами! Крутите головой! Ну, трогай! Поехали!» — дернул вожжи Карпович. Мама через силу стала двигать головой, руками, ногами, раскачиваясь в санях. Когда она немного согрелась и смогла говорить, она спросила:

— А дорогу нашли?

— Да, да, есть дорога — вот здесь она! Вы на ней-то как раз и стояли, когда мы вас нашли! — радостно ответил возница.

 


[1] Позже мама рассказывала мне об этих минутах: «Всю жизнь свою вспомнила, все рассказала Иисусу: и о муже-узнике, с которым не виделась уже многие годы, и о тебе, и о сиротах-племянниках. И просила Господа, если это конец моей жизни, не оставить моих сирот!» Было ей в то время 35 лет.

 

- 149 -

Это было чудо: мама стояла на коленях и молилась как раз на занесенной снегом дороге, которую они так долго безуспешно искали. Это был Божий ответ на ее молитву! Вскоре они с Карповичем приехали к месту назначения.

Когда через три недели мама вернулась домой и рассказала нам обо всем пережитом во время снежной бури, мы в молитве горячо благодарили Бога за ее спасение. Бабушка Маша вспомнила: «Когда началась снежная буря, мы так переживали за тебя, Лидия! Мы все много молились, чтоб Отец Небесный сохранил тебя в пути». После этой поездки мама долго болела, сильно кашляла, а лекарств почти никаких не было. Но она не могла пропустить работу и отдохнуть хотя бы один день, а должна была больная идти в контору.