С того света

 

Из концлагеря Чунь-Чеш, расположенного в 60 километрах от Тавды, совершил побег двадцатилетний контрик Платонов, отбывший уже два года из десяти.

По отработанной методике сыска о беглеце немедленно сообщили в окружающие населенные пункты, и вся навербованная гулаговская сволочь пришла в движение. Зная тамошние места и порядки, можно было только удивляться, каким образом парню удалось невредимым добраться до города.

Попав на одну из улиц, когда стало уже совсем темно, он шел, особенно не боясь, по слабо освещенной редкими фонарями проезжей части дороги в надежде добраться до вокзала. Вскоре остановился у перекрестка. С правой

 

стороны одноэтажные домишки оканчивались, дальше виднелось большое двухэтажное здание, обнесенное забором, на углу которого темнел колодезный навес с воротом. Тут-то и заметил его охранник.

— Кто такой, откуда? — отрывисто спросил он, выхватывая пистолет.

Парень был настолько ошеломлен, что не мог вымолвить ни слова. Когда он начал медленно поднимать руки, его правая нога соскользнула с приступки у колодца, и корпус наклонился в сторону. В тот же момент раздался выстрел, и беглец свалился на землю. Здание за забором оказалось управлением Северураллага. На выстрел сразу прибежал дежурный. Вызванная машина доставила пострадавшего в лазарет шестого лаготделения, где врач Долгов, заключенный, зафиксировал, что пуля, попав в левый висок, вышла через правый. Раненый подавал слабые признаки жизни, но переборол смерть и месяца через три вышел из лазарета.

Платонова я встретил в 1952 году в концлагере Белый Яр после рассоединения контриков и бытовиков. Из-за ранения его там знали все. Это оказался худощавый паренек с тонкими чертами лица, несколько стеснительный. Когда при разговоре упомянул, что в свое время тоже отбывал в Чунь-Чеше, он как бы засветился, словно речь зашла о родных местах. Стали припоминать знакомых. Поговорили о Кагарманове и Кинслере, моих товарищах по работе.

Узнал я тогда и о том, как удалось ему уйти из концлагеря. Вот что он рассказал: «Однажды после обеда на биржу заехала бортовая машина, заваленная на половину кузова сеном. По указанию охранника, четверо заключенных начали грузить отесанные бревна. Стоя на укладке, неожиданно подумал: а что если уехать с этим грузом? Недолго думая, я оттащил часть сена от бокового борта и уложил бревна так, что образовалась узкая щель, затем разровнял сено и вылез из кузова.

Посмотрев укладку, охранник вместе с шофером пошли в конторку. Тогда я снова забрался в кузов, разгреб сено у борта, втиснулся боком в щель и замаскировался. Скоро вернулись хозяева. Охранник осмотрел кузов, и машина тронулась.

Ехали довольно долго. На ухабах бревна придавливали к борту. Самочувствие все время ухудшалось, так как чем дальше удалялись от Чунь-Чеша, тем явственнее представлял, в какую авантюру пустился.

 

Уже стемнело, когда по неожиданно раздавшемуся собачьему лаю понял, что въехали в населенный пункт. Скоро машина, свернув в сторону, остановилась. Было хорошо слышно, как охранник позвал шофера ужинать.

Оставшись один, вылез из укрытия, разровнял сено и, спустившись на землю, осмотрелся. Машина стояла на краю небольшой деревни. Ни одно окно не светилось. Не теряя времени, открыто зашагал по дороге и к рассвету добрался до второй деревни. На окраине забрался в какой-то сарай, зарылся в сено и проспал до вечера.

Едва начало смеркаться, обогнув жилье, выбрался на дорогу и часа через полтора оказался уже в Тавде. А там, у колодца, на меня наскочил охранник, и все закончилось вот этим».

Платонов повернулся правым боком, и на виске я увидел довольно глубокий шрам размером с двухкопеечную монету. На левом виске проступала отметина меньшего размера.

—   А как сейчас себя чувствуете? — поинтересовался я.

—   Иногда болит голова, бывают моменты, когда не могу вспомнить некоторые слова, — признался пострадавший. — А в общем, вроде ничего угрожающего. Не знаю, что дальше будет. Ведь мне до побега оставалось отбывать восемь лет, а сейчас дали пятнадцать.

Я не знал Платонова до ранения, но, слушая его, невольно чувствовал что-то не совсем естественное в поведении. Это замечали и постоянно сталкивающиеся с ним товарищи.