Многоголосое эхо ГУЛАГа

Когда я в 1962 г. пришла оформляться на штатную должность в Научный совет по комплексной проблеме «Кибернетика» при Президиуме АН СССР, я была наполнена большими сомнениями. Мне не верилось, что меня зачислят в штат этой элитной академической организации. В моих ушах не умолкал голос начальника отдела кадров одного химического академического института, куда я пыталась устроиться, переехав из Воркуты в Москву: «И вы посмели явиться в наш институт с ТАКОЙ биографией!?»

Но меня, к моему огромному удивлению, зачислили на штатную должность ученого секретаря секции «Химическая кибернетика», председателем которой (на общественных началах) был В.В.Налимов. С Налимовым я уже была знакома и даже выступала с докладом на его научном семинаре. Нас связывали математико-статисти-ческие методы, которыми в начале 1960-х гг. мало кто занимался.

Секция «Химическая кибернетика» собрала химиков, технологов, математиков, статистиков, экономистов, специалистов по вычислительной технике. Перед секцией была поставлена задача разработки методов оптимального управления химическими и химико-технологическими процессами и задача оптимизации экспериментальных исследований. В вопросах математического описания и моделирования члены секции разделились на два лагеря. «Трубадуры черного ящика» придерживались принципа: абстрагируясь от неизученной сущности процесса, будем строить математическую модель на основе информации о входных и выходных переменных. Классически воспитанные химики, «детерминисты», не желали «абстрагироваться от сущности». Они хотели ее изучать и строить модель на основе уравнений химической кинетики, законов переноса реагирующих веществ и продуктов реакции, передачи тепла и гидродинамики. Они были «трубадурами прозрачного ящика» (или - «белого ящика»). В.В.Налимов и я относились к «трубадурам черного ящика».

О том, как председатель Совета Аксель Иванович Берг принял меня на работу, вспоминала потом ученый секретарь Совета Сусанна Степановна Масчан:

«Кадровая политика Берга была очень проста. Научные сотрудники Совета были учеными секретарями секций. Для их поступления на работу нужно было только представле-

ние председателя секции. И всем председателям Берг задавал один и тот же вопрос:« Толковый человек? Умеет работать?»

Никакие биографии и характеристики его не интересовали. Показательным был прием в штат Совета Е.В.Марковой. Она была репрессирована и в 1962 г., несмотря на полную реабилитацию, у нее возникли трудности с устройством на работу. А.И.Берг подписал сразу приказ о ее зачислении, что не переставало удивлять Е.В.Маркову долгое время. И Е.В.Маркова была одним из самых серьезных научных сотрудников, за время работы в Совете она защитила кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию»^*.

Этих подробностей я тогда не знала и долгое время чувствовала большую тревогу: я опасалась, что окажусь белой вороной с длинным черным хвостом (т.е. с черной биографией), и меня быстренько выбросят за борт кибернетического корабля. Но постепенно я с величайшим изумлением убедилась, что на многих кибернетиках-шестидесятниках лежит Гулаговская печать: они либо сами были репрессированы, либо были репрессированы (и расстреляны) их отцы.

Прежде всего о самом председателе Научного совета по комплексной проблеме «Кибернетика» при Президиуме АН СССР академике Акселе Ивановиче Берге. Он шутил: «Мои предки совершили путь из варяг в греки, а я - из дворян в зэки» (предками Акселя Ивановича были шведы). Берг попал в тюрьму 21 декабря 1937 г. Ему удалось родиться второй раз: 24 мая 1940 г. его освободили, восстановили в воинском звании инженера-флагмана 2 ранга и назначили преподавателем Военно-морской академии, профессором которой он был с 1935 г. В мае 1941 г.

ему было присвоено воинское звание контр-адмирал-инженер. При этом родилась еще одна шутка Акселя Ивановича: «Из контрреволюционеров сразу попал в контр-адмиралы». В 1943 г. Берг был избран в члены-корреспонденты, в 1946 г. - в действительные члены АН СССР. В 1955 г. ему было присвоено воинское звание инженер-адмирал.

За тысячу дней, которые Берг провел в тюрьмах, он встречался с очень интересными людьми, например, с К.К.Рокоссовским (будущим маршалом), А.Н.Туполевым (знаменитым конструктором самолетов), П.И.Лукирским (будущим академиком). Когда в камере собирались такие узники, они устраивали научные семинары. Каждый читал лекции из своей области знаний. Ну а Аксель Иванович еще дополнительно читал на память поэмы и стихи не только на русском, но и на немецком, французском, английском языках.

Среди тех, кто боролся за кибернетику, развивал новые направления, был академик АМН СССР и академик АН СССР Василий Васильевич Парин - основатель и председатель секции «Биомедицинская кибернетика». Бывший узник ГУЛАГа, отморозивший ноги на лесоповале в Сибири, он передвигался медленно, с трудом. ГУЛАГ не давал себя забыть. Мы, сотрудники Совета, часто наблюдали такую сцену: академик Парин медленно входит в берговский кабинет, в углу которого стояла огромная пальма. Берг быстро поднимается со своего кресла, стремительно направляется навстречу Парину, крепко пожимает руку. И два бывших узника тоталитарной системы долго беседуют о путях развития кибернетики за длинным берговским столом, покрытым зеленой скатертью из тонкого сукна.

В области биомедицинской кибернетики активно работал Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский - генетик, эволюционист, биофизик, радиобиолог. С 1925 по 1945 г. он жил в

Германии, где руководил отделом генетики и биофизики Института Кайзера Вильгельма в Берлине. В 1945 г. вернулся в Россию, был арестован и 10 лет провел в лагерях. Освободился в 1955 г., до 1963 г. заведовал отделом радиобиологии и биофизики Института биологии

Уральского филиала АН СССР в Свердловске. В Москву смог переехать в 1954 г. Скончался в 1981 г.

Председателем секции «Философские вопросы кибернетики» был доктор философских наук (затем - член-корр.) Александр Георгиевич Спиркин. Он три года провел в тюрьме. У зампреда этой секции, доктора философских наук Бориса Владимировича Бирюкова, был расстрелян отец.

В математической секции Совета работал математик Юрий Алексеевич Гастев (кандидатскую диссертацию он защитил по логике). Был арестован в 1945 г., освобожден в 1949 г. без права проживать в Москве. В Москву вернулся в 1953 г. после смерти Сталина. В 1960-е и 1970-е гг. был активным участником правозащитного движения. (Уехал в США). Его отец, Алексей Капитонович Гастев, создатель методов научной организации труда, был расстрелян в 1939 г., мать, Софья Абрамовна, и два старших брата были арестованы. В этой же математической секции работал внебрачный сын Сергея Есенина-Александр Сергеевич Есенин-Вольпин, математик (занимался вопросами метаматематики), полиглот, поэт, диссидент. (Уехал в США).

В области программированного обучения с Бергом работал Анатолий Владимирович Нетушил, доктор технических наук, профессор. Его отец был многолетним узником Ухтпечлага и Воркутлага, мать-декабристкой (о них в части III).

А теперь перейду к моей «родной» секции «Химическая кибернетика». Здесь Гулаговская тема расцветает во всей своей красе, но это вовсе не значит, что в других секциях ее цветение было хилым - просто у меня больше информации о той секции, где я непосредственно работала.

Председатель секции, доктор технических наук, профессор Василий Васильевич Налимов, 18 лет провел в лагерях и ссылках. Его сестра, Надежда Васильевна Уайтхед (урожд. Налимова), была арестована в 1948 г. и 7 лет провела в лагерях Мордовии. Их отец, Василий Петрович Налимов, профессор, этнограф, финно-угровед, погиб в 1939 г. в сыктывкарской тюрьме. Жена Налимова, Ирина Владимировна Усова, стала декабристкой (о ней в части III). Ее родная сестра, Татьяна Владимировна Усова, арестована в 1948 г. по делу Даниила Андреева, осуждена на 10 лет лагерей. (Вы слышите какой зловещий скрежет репрессивной машины раздается только в одной, отдельно взятой, семье!). Ученый секретарь секции (я, собственной персоной) осуждена в

1944 г. на 15 лет каторжных работ. Мой отец расстрелян в 1937 г., мама арестована в 1938, один дед погиб в 1929 г., другой дед и дядя в 1922 г... В 1961 г. ученым секретарем нашей секции на общественных началах был Побиск Георгиевич Кузнецов. Он тоже был жертвой политических репрессий, отбывал свой срок в Норильске. Зампред секции, Герман Карлович Круг, во время войны со всеми родственниками был выслан в Среднюю Азию как «русский немец». В нашей секции работал Александр Юделевич Закгейм - отец расстрелян, мать, Ольга Львовна Адамова-Слиозберг, арестована, срок отбывала на Колыме. Ее книга воспоминаний «Путь» широко известна, несколько раз переиздавалась.

А теперь представьте себе, в какое окружение я, бывшая узница, попала, очутившись в Совете! Знакомые все лица! Свой перечень я привожу по памяти, без специального изучения этого вопроса. Если же заняться специальным расследованием, то перед изумленным взором откроется удивительная панорама! Судьба каждого из вышеупомянутых лиц достойна пера. Меня, конечно, распирает желание немедленно собрать «караван историй». Ноя понимаю, что получится отдельная большая публикация, которая не сможет поместиться в рамки данной книги. Но все-таки об одной личности я сообщу более подробно - для примера, для иллюстрации. Естественно, об «объеме» я не забуду, постараюсь быть предельно лаконичной. Речь пойдет об одном химике-детерминисте, который работал в нашей секции в первые годы ее существования. Он был не просто узником ГУЛАГа, а дважды узником.

Академик АН СССР Алексей Александрович Баландин - автор мультиплетной теории гетерогенного катализа. Ученик академика Н.Д.Зеленского, окончил в 1923 г. МГУ по специальности «физическая химия». Арестовали его в декабре 1936 г., он был тогда профессором МГУ. Обвинение - «подготовка взрывчатых веществ для теракта». Накануне «террорист» стал лауреатом премии им. Д.И.Менделеева. В марте 1937 г. Баландин был сослан в Оренбург на 5 лет.

Нужно отдать должное коллегам-химикам: за Баландина ходатайствовали Н.Д.Зеленский, А.Н.Бах, В.И.Вернадский, Н.Е.Курнаков, А.Н.Фрумкин. В 1939 г. Баландина освободили, он вернулся в Москву и стал руководителем группы «Кинетика контактных процессов» в лаборатории органического катализа Института органического синтеза АН СССР В1948 г. Баландину было присвоено академическое звание и он стал деканом химфака МГУ.

Казалось бы, черные дни миновали, можно спокойно работать, заниматься любимым делом. Но нет - в 1949 г. второй арест, 10 лет ИТЛ, Норильск, 4 года тяжелых подконвойных работ. В 1951 г. Баландину удалось устроиться химиком на Норильском горнометаллургическом комбинате. Смерть Сталина сократила десятилетний срок заключения, и в 1953 г. Баландин вернулся в Москву. Он создал в МГУ первую в мире лабораторию органического катализа. Его сотрудничество с секцией «Химическая кибернетика» относится к первой половине 1960-х гг. К сожалению, в нашей секции он работал недолго, в 1967 г. Алексей Александрович Баландин покинул этот мир^*.

Мы приоткрыли двери только одной академической организации - Научного совета по кибернетике АН СССР, чтобы посмотреть, что за народ собирается у академика Акселя Ивановича Берга? А если открыть двери других организаций, и не только Москвы, и не только академических!

Перед нами откроется картина, которая может потрясти любое воображение! Многоголосое и многократное эхо ГУЛАГа раздавалось во всех уголках нашей необъятной, нашей многострадальной страны!