Морозко

 

Нет, я уже не хочу возврата в Центральный детский театр, наши жизненные тропы пошли врозь. Сейчас единственная мечта — снова на белом листе написать: первый и пока единственный в мире Детский музыкальный театр.

Некоторые люди не понимают разницы между поверхностным "мне хочется" и крепко-волевым "я хочу". Второе выковывается сердцем, разумом, временем и только тогда ваше "я хочу" значительно, готово преодолевать любые трудности, превращать мечту в действительность.

Театр — вот тот "золотой ключик", который поможет открыть для детей сокровищницу музыки.

Кто музыки не носит сам в себе,

Кто холоден к гармонии прелестной,

Тот может быть предателем, лгуном,

Такого человека остерегись...

Этими словами В. Шекспира начинаю выступление на пленуме Союза композиторов, посвященном музыке для детей и юношества. Через некоторое время эту же мысль еще более горячо развиваю в огромном Дворце съездов в Кремле. Первый секретарь Союза композиторов СССР Т.Н. Хренников помогает мне поддержать идею Детского музыкального театра на съезде, на котором собралось более двух тысяч композиторов, съехавшихся со всего Союза, присутствовали руководители страны.

Чувствую, что моя идея поддержана огромным большинством присутствующих.

На следующее утро после этого знаменательного выступления меня будит сын Илюша:

"Ну что же ты спишь, мама! Уже второй раз тебя зовет к телефону сам Шостакович!"

 

Да, это был Дмитрий Дмитриевич. Он очень тепло отозвался о моем выступлении на съезде композиторов и просил не бояться его тревожить в любое время, пока не добьюсь появления на свет первого Детского музыкального театра.

"Нужен Детский музыкальный театр". Такая статья появилась в газете "Правда" 28 февраля 1962 года за подписью Д. Кабалевского и моей.

Поддержали меня и наши писатели И. Сельвинский, Л. Кассиль, Л. Леонов, К. Федин, К. Чуковский, В. Катаев.

Словом, пропагандирую свою идею везде и всюду.

А в журнале «Советская музыка» на меня даже появляется музыкальная пародия музыковеда Владимира Зака, которая заканчивается словами:

Сколько раз я повторять вам буду, буду:

Стены пробивать я буду, буду.

Оперу, оперу, дайте оперу ребенку.

Дайте, дайте, дайте... это прогрессивно!

Неустанно выступаю в самых разных организациях со словами, что Мусоргский, Бетховен, как и Пушкин, Шекспир, нужны молодежи были не только "вчера", они нам необходимы «сегодня», чтобы построить наше дорогое "завтра". Повторяю любимые слова М. Светлова: "Хорошая музыка делает любого человека тоже талантливым, любого слушателя — творческим человеком..."

При этом я совсем не забыла, что в моем распоряжении сейчас много талантливых певцов, инструменталистов, артистов балета, замечательных русских танцоров "на низах", которых я неоднократно не только делила на бригады, но уже и объединяла в большие коллективы, выступавшие в Театре эстрады с полноценными спектаклями (вспомнить хотя бы "Вовку-укротителя" М. Львовского и В. Коростелева — пьесу, специально написанную для нас, с музыкой А. Долуханяна, имевшую незаурядный успех). А сейчас я, конечно, не только говорю. Я поняла главное: за театр детской оперы надо бороться не только словами и статьями, но и звуками самой детской оперы. И кто мне может запретить в новом, достаточно импозантном Театре эстрады к зимним каникулам поставить оперу М. Красева "Морозко"? Тем более я совсем недавно с успехом ставила ее в Саратовском театре оперы и балета, и она продолжает звучать во мне. Конечно, в Саратове были прекрасный оркестр, настоящие оперные солисты. Но ведь в Мосэстраде мне дано право

 

брать на договора первоклассных артистов из музыкальных театров, способных студентов со старших курсов музыкальных учебных заведений. Из этой сокровищницы в первую очередь приглашаю Галину Свербилову, худенькую студентку Гнесинского института, обладающую чарующим колоратурным сопрано. Из Музыкального театра имени К. С. Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко приглашаю солистов оперы Юрия Белокринкина и Яна Кратова. Оркестр Театра эстрады пополняем недостающими инструменталистами, необходимыми для исполнения партитуры М.Красева, а дирижер О.Шимановский рад встрече с хорошей музыкой и труда для многих репетиций не пожалеет.

Но где репетировать? И как следует — не меньше месяца! Днем большинство исполнителей главных ролей в моем спектакле заняты, а вечером в Театре эстрады — концерты, полно публики.

Идея! На третьем этаже — курительная комната, и довольно большая. Когда мы в ней поем, в зрительном зале не слышно. Добиваемся, что на полтора месяца эта нужная нам комната закрыта "по техническим причинам", отнята у курильщиков. Трудно нам там умещаться: пятьдесят два человека — солисты, хор, балет, а когда и оркестр — сами понимаете — теснотища!

Но работа идет вовсю. На шесть последних репетиций нам дают основную сцену. Декорации и костюмы художника И.Зеленского уже давно нас дожидаются.

"Вот только поймут ли дети оперу?!" — сомневаются застарело-предусмотрительные скептики-педагоги.

Ну что ж, перевоспитаем и некоторых взрослых нашим, как мне кажется, по-настоящему удавшимся спектаклем.

И вот день в день по плану — премьера детской оперы М.Красева "Морозко" на большой сцене Театра эстрады.

После первых же спектаклей все билеты проданы до конца школьных каникул.

"Есть Детский музыкальный театр!" — читаем мы ликующую статью одного из главных наших энтузиастов композитора Мариана Коваля.

А прославленная артистка Большого театра Валерия Владимировна Барсова уже во второй раз приходит на наш спектакль, после конца — крепко целует исполнительницу главной роли Дунюшки Галину Свербилову.

Радоваться успеху нашего "Морозко"? Но ведь опера эта возникла на сцене Театра эстрады только на время новогод-

 

них школьных каникул и замолкнет, как только погаснут елочные огни.

Нет. Удалось доказать нужность Детского оперного театра.

Первой радостью был приказ министра культуры РСФСР:

"В целях улучшения и дальнейшего развития музыкально-эстетического воспитания детей и юношества создать в городе Москве стационарный Детский музыкальный театр..."

Вторая радость — приказ того же министерства:

"Назначить товарищ Сац Наталию Ильиничну главным режиссером — руководителем Московского государственного детского музыкального театра в порядке перевода из Всероссийского гастрольно-концертного объединения". (Так к этому времени была переименована Мосэстрада.)

Итак, у меня уже есть право создавать драгоценное. Но нет помещения. Ощущение невесомости. Ведь я задумала не отдельные спектакли, а стационарный театр. Большое искусство для маленьких. Театр со своим московским адресом.

Свободных театральных зданий в Москве не было. Знала. Просить никогда не любила, да, потом, надо прежде мобилизовать свою инициативу и обращаться за помощью, когда созреет план, кого и о чем конкретно надо просить.

Но если крепко хочешь, то в конце концов появляется и чудесное "а вдруг". Так внезапно «вцепилась» в идею овладеть помещением бывшего кукольного театра на улице 25-го Октября. Уже много лет в центре Москвы стояло здание, считавшееся аварийным, и никто его не ремонтировал. Входная дверь не запиралась. На нижнем этаже кто-то строгал и пилил. Зрительный зал на втором этаже был объявлен опасной зоной, и он задыхался от собственной пыли. На третьем этаже предприимчивые семьи сами себе разрешили въезд без ордеров, а левую часть здания заняло Министерство энергетики.

Все это уже много лет никого не интересовало. Но как только эта полуразвалюха понадобилась мне — она стала "предметом первой необходимости" для многих.

Я решила действовать "по правилам": пойти в районное жилищное управление, предложить отремонтировать и вернуть к жизни помещение в центре города. Думала, будут рады. Но заведующего коммунальным хозяйством видеть пришлось мне один только раз, когда он — высокий, розовощекий, властно молчаливый, в серой фетровой шляпе — устремился куда-то на совещание. В кабинет к нему секре-

 

тарша меня категорически не допускала по разным причинам, в том числе заявив, что он очень утомлен, так как только что защитил кандидатскую диссертацию. Милая! Она и не знала, какой ключик неожиданно для себя вложила в мои руки!

На следующее утро у меня в кармане уже была типографски отпечатанная моя кандидатская диссертация, которую я, к счастью, только что защитила. В жилуправление я ходила как на службу, каждый день. И вот однажды, когда секретаршу кто-то «на минуточку» вызвал на лестницу, я проскользнула в дверь великого кандидата «только для того», чтобы поздравить его с успешной защитой и попросить ознакомить меня с темой. Моя почтительность и скромность смягчили его сердце. Он подарил мне свой отпечатанный труд под названием "Некоторые особенности чердачных перекрытий" или что-то в этом роде. Я попросила его автограф. Он был горд и расписался каллиграфически. Подарила ему в ответ свою диссертацию. Автографа он не попросил, но уразумел, что люди, имеющие «высокое звание» кандидатов, должны быть мягче друг к другу. Сводила его семью в Театр эстрады. Его семилетнему сыну понравился спектакль «Морозко».

Тональность наших встреч улучшилась, я приблизилась к цели и заговорила о помещении на улице 25-го Октября. Он слегка затуманился, но все же "открыл карты". Оказалось, что на это помещение претендуют многие "влиятельные организации", и особенно сильно — находящийся по соседству с бывшим кукольным театром ресторан «Славянский базар». Теперь я поняла, почему меня так долго к нему "не допускали", почему он избегал даже разговора со мной.

Гамбринус! Страшное слово — бррр. Не подумайте, что речь идет о "Гамбринусе" А.И.Куприна. Но как раз в это время мне попалась газетная статейка, где, спекулятивно ссылаясь на "Гамбринус", пробовали опоэтизировать процесс услаждения желудка. Но хорошо хоть, я узнала, вернее, выцарапала правду, прежде чем состоялось решение Московского Совета. Теперь — вперед! Мобилизую всех и вся. Детская опера — свет, этот проклятый Гамбринус (как попытка возвысить до духовной радости выпивку и закуску) —тьма. Знаю — за рестораном силы и деньги. Но доходы, самые астрономические, не главное в нашей стране. Побеждает благородное. И вот уже (конечно, далеко не только из-за моей агитации) жилищный отдел смирен, под-

 

писывает согласие на передачу здания нам, вопрос перенесен на утверждение в исполком Московского Совета.