Еще не разгаданные загадки

 

Жертвы репрессий, ввергнувших всю страну в мрак и безысходность, изолировались от общества, от них шарахались, как от паршивых псов, как от страшной заразы. Ужасно, но желающих присоединиться к травле "отщепенцев" всегда находилось больше чем достаточно — режим намеренно натравливал людей друг на друга. Может, потому сегодня в нашем обществе абсолютно отсутствует чувство покаяния, все злодеяния и страшные преступления оправдываются равнодушным, безличностным "времена были такие".

По нашему делу, как и по всем политическим, тоже проходило бесчисленное множество людей, "благодаря" героическим усилиям обкома партии отыскать несуществующий национализм. Если б для этого им не понадобилось состряпать "дело Башарина", студенты пединститута продолжали бы спокойно учиться. Но команду из Москвы надо было выполнять. Наши местные тюремщики были всего лишь исполнителями. Все же не считаю бестактным или болезненным естественный интерес самих пострадавших, да и других людей: кто же они такие — те, кто приложил столько усилий, чтобы уничтожить наши только начавшиеся жизни, упрятать нас в лагеря.

Работа сотрудников МГБ по раскрытию "преступления" с самого начала велась как-то странно и непонятно. Хотя нас в комнате общежития проживало четверо молодых людей, и все мы четыре года учились вместе, ни разу не были допрошены наши соседи по комнате, один из которых был старостой исторического кружка Башарина. С кого же еще, как не с них, наиболее близко знавших нас, бывших в курсе всех наших связей и разговоров, должно было начаться следствие? Но в деле нет их показаний, сами они тоже говорят, что никто их не вызывал.

Как уже говорил, я с обидой думал: ну почему никто из ребят, которых уже целых два месяца таскали на допросы по делу Миши Иванова, хотя бы словом не обмолвился при мне об этом, не предупредил. Только Маша Скрябина сдержанно ответила на мой вопрос: "Интересуются тобой". Но я не придал значения ее словам. Кем же еще могли интересоваться органы, как не близким другом арестованного. Только удивился про себя, отчего у девушки лицо стало такое испуганное. Когда же несколько лет назад я попросил ее прислать воспоминания для данной книги, она отказалась.

Я бы поделил всех людей, "благодаря" которым мы

 

оказались в таком положении, всех причастных к нашему делу, на три группы.

Первая группа: так называемые товарищи, всегда готовые воспользоваться моментом, любым предлогом, необузданным соперничеством молодых людей, их не обязательно принципиальными разногласиями и спорами, чтобы по-большевистски кинуться, сломя голову, топтать и клевать другого, пока не уничтожат. Они вознамерились физически уничтожить нас, чтобы свести счеты. Думаю, и сейчас, подвернись удобный случай, не отказались бы от своего замысла.

Вторая группа: наивные, запутавшиеся люди, полагавшие под влиянием усиленной пропаганды, что мы на самом деле совершили ошибку. Давая показания против нас, они слепо верили в сказку о самом гуманном в мире советском правосудии, не допускали мысли, что перечеркивают тем самым всю нашу жизнь.

Третья группа: настоящие доносчики — тайные агенты МГБ, делавшие свое черное дело за какую-то мзду, за подачки. Вполне возможно, что их имена вовсе не фигурировали в материалах нашего дела.

В работе МГБ огромное значение придавалось агентурной работе (а в народе их попросту называли доносчиками). У каждого агента был специальный псевдоним, державшийся в строгой тайне. Например, я слышал о каком-то "Соколе", работавшем в Чурапчинском районе. А в Верхневилюйске в годы войны действовали якуты "Татьяна" и "Алексеев", на Алдане — русский "Непомнящий". До сих пор не известно, кто же скрывался под этими кличками. Государство не намерено открывать одну из самых своих величайших тайн — имена тайных агентов, способствовавших ему держать весь народ в напряжении и страхе. В архивных документах доносы этих агентов фиксируются таким образом:

"Сов. секретно

Аг/ентурное/ донесение

на Семенова Дмитрия Николаевича

Ис/точник/ "Татьяна "

От 19-5-1944 г.

Прин/ял/ Григорьев

Сообщение источника: содержание доноса

Мероприятия: "Татьяне дано задание... "

Оп. уполн. Верхневилюйского РО НКГБ

мл. лейт. Григорьев"

 

На каждый объект наблюдения (да и вообще на любого) таким образом накапливался компромат — составлялось досье.

Но в нашей студенческой среде не было никаких тайн — все открыто высказывались в аудиториях, во время диспутов на семинарах или же в спорах в комнате общежития. Так что агенты органов не могли найти никаких зацепок для стряпания доносов о подпольной деятельности националистической организации в стенах пединститута, как бы ни хотелось их "работодателям-благодетелям" документально обосновать плод своей больной фантазии. Выходит, "наши" агенты тех лет зря проедали казну. Тем не менее, жизнь за счет подлости по отношению к своим друзьям и товарищам, двойная жизнь не могли не изъедать душу исподволь, не оставить темного следа в ней, следовательно, еще больше не усугубить болезнь нашего так называемого советского общества.

По завершении следствия, согласно статье 206, нас ознакомили с делом. Когда передо мной легли на стол пухлые тома дела № 865, первой мыслью было: вот сейчас я узнаю, кому же перешел дорогу, кто донес, с чего начался весь этот кошмар. Но как бы я ни выискивал в течение трех часов, как ни напрягал внимание, ничего, кроме показаний свидетелей да протоколов весьма памятных допросов, не нашел. Документы архива КГБ, якобы широко открывшего свои двери для каждого интересующегося, в большинстве своем представляют лишь материалы следствия — показания подследственных и свидетелей. Единственный документ, который мне удалось обнаружить сверх этих "положенных", — письмо министра МГБ Речкалова секретарю обкома Борисову.

Никак не выходит, что акция МГБ 1952 года — инициатива органов на местах, обязательно должна была быть какая-то директива из центра, из Москвы. Следовательно, должен существовать план подготовки и проведения этой широкомасштабной акции: схема агентурной работы МГБ в эти годы, отчеты агентов, инструктивные материалы, списки подозреваемых, мотивы отвода подозрений и т.д. Цельная, неподдельная картина репрессий получится, если только вытащить на свет эти документы тоже. МГБ в нашем случае провалило акцию. По всем признакам, следствие не должно было завершиться нашим делом... Интересно, какой отчет последовал после суда, какие дополнительные указания были получены? Какую роль сыграл Якутский обком ВКП(б) в нашем деле?.. Чем больше интересуешься делом, тем больше хочется узнать, увидеть,

 

но нам предоставляют лишь жалкие крохи, урывки фраз. Подводная часть до сих пор тщательно скрыта от любопытных глаз. Потому весьма сложно дать развернутую картину действий МГБ хотя бы на примере одного нашего дела. Надеюсь, что настанет-таки день, когда архивы КГБ все же будут открыты до конца.

В тюрьме от нечего делать я не раз перебирал в уме каждого студента четвертого курса пединститута. Если судить по пройденному каждым из них впоследствии жизненному пути, по тому, как который из них служил режиму, какую карьеру сделал, по их отношению к нам, реабилитированным жертвам политической репрессии, восприятию краха коммунистического режима, отношению к новой власти — одним словом, если судить по их жизненной логике, то легко догадаться, кто на нашем курсе сыграл роль тайного агента, доносчика. Выражаясь словами самих эмгебешников, "можно легко вычислить источники"...