Макагон

 

Участника четвертой трагедии якутской земли показал мне в общей тюрьме Николай Кривальцевич.

Николая не сразу присоединили к белорусам, почему-то сперва переводили из одной камеры в другую. Как человек, видевший и слышавший больше нашего, он часто просвещал нас в части слухов и личности зеков.

Мы чуть расширили тайную щелочку в наружный мир и теперь могли свободно наблюдать за уборной во дворе тюрьмы, получив таким образом возможность видеть на-

 

ших собратьев по несчастью. Однажды Кривальцевич позвал:

— Идите, посмотрите на этого!

К уборной прошел какой-то русский, опекаемый аж шестью или семью надзирателями.

— Это смертник Макагон. Говорят, приговорен к расстрелу за поджог баржи, — продолжал просвещать нас более осведомленный Кривальцевич.

— А где это было?

— Да где-то здесь, вроде, на Алдане.

Зная, что сейчас за ним, не видимая за белыми стеклами, наблюдает вся тюремная братва, арестант, рисуясь, широко и как можно эффектнее ухмыльнулся, помахал рукой.

— Ты только посмотри на него, он еще смеется, — кто-то воскликнул удивленно.

— Какой там смех, просто бравирует, — Сорокин отвернулся с презрением.

Да и мне вся эта игра показалась вымученной, ничуть не похожей на удаль и бесшабашность.

Смертник Макагон был участником адданской бойни.

Эти сведения подтвердили в первой колонии. Около четырехсот зеков погрузили на баржу, чтобы этапировать в Хандыгу по реке Алдан. Заключенных прятали от посторонних глаз в трюмах, где были устроены сплошные нары в несколько этажей, на которых можно было сидеть, только согнувшись в три погибели. Пространства между рядами оставалось лишь пройти одному. Выходить на палубу запрещалось. Сколько бы суток ни длилось "путешествие", заключенные вынуждены были валяться на нарах. Под лестницей, ведущей к наружному люку, стояли два больших бака: один с водой для питья, другой служил парашей. Когда бочка наполнялась или же иссякала вода, становились в цепочку и передавали ведро из рук в руки.

Урки, попавшие на этот этап, специально подожгли баржу, чтобы устроить побег. Как только начался пожар, конвой поднялся на пароход и отбуксировал баржу на самую стремнину. Прыгающих в воду, спасаясь от огня, находили пули конвоя. В огне, в осенней холодной воде, не в силах бороться с сильным течением, и от пуль погибло, как я слышал, около четырехсот человек.

Среди этих несчастных были и такие, кому оставалось всего ничего до конца срока. Самых опасных, скорее всего - политических, везли в трюме прикованными цепями.

Когда обнаружили их, вернее, то, что осталось от них, не

 

могли отцепить крепко сцепленные, как звенья одной цепи, руки. В тюрьме каждая легенда или байка постепенно обрастает лишними преувеличениями, душещипательными подробностями. Таков уж тюремный фольклор. Но все же я понял: на реке Алдан произошло что-то страшное. Печать молчала, будто онемела и людская молва. Если двести рабочих, расстрелянных в царское время, подняли шум и волнения по всей России, то об алданской трагедии не узнали даже жители соседних Таттинского и Чурапчинского улусов.

Только спустя четыре десятка лет, в 1991 году, на волне гласности, появилась статья Бориса Павлова "Трагедия на реке Алдан". Даже прожженным зекам, оказывается, на этот раз незачем было прибегать к помощи прикрас. Чтобы не быть голословным, приведу полуофициальные воспоминания П.Д.Охлопкова, работавшего в ту пору секретарем Крест-Хальджайского сельсовета: "Как секретарь сельсовета, я от имени местных властей принимал участие в поднятии останков погибших на барже во время пожара. Обгоревшую баржу прибило течением к западному берегу острова Дуоламайы. Туда приводили заключенных, временно заселенных в местную школу. Они железными крюками вытаскивали обгоревшие трупы, бросали на носилки и сносили к общей могиле, вырытой прямо на берегу. В желеобразном месиве невозможно было отличить контуры человеческого тела, поэтому за одного человека посчитали собранные вместе две руки, две ноги и одну голову. В документе было зафиксировано, что на барже везли 625 заключенных и 42 конвойных. Живых насчитали 272 человека. Остальные погибли. Может, кто-то сумел убежать". (Газета "Саха сирэ", 1 марта, 1991 год).

А что же говорят архивные документы?

Одного из "авторов" этой ужасной трагедии звали не Макагоном, а Макагоновым Валентином Петровичем. Это был необразованный уроженец Одессы 32 лет от роду. До Якутии успел два раза отсидеть срок, словом, настоящий бандит. Прибыв в наши края, в 1949 году их шайка численностью около десяти человек провернула крупное дело. Ограбив склад Росснабсбыта, через общепитовский киоск № 4 реализовали спирт и мыла почти на сотню тысяч рублей. Были разоблачены и осуждены. Макагонов получил 25 лет.

В тот хандыгский этап попал и Макагонов. Когда пароход причалил к берегу под Крест-Хальджаем, в трюме несколько зеков затеяли драку. На попытавшихся навести

 

порядок конвойных обрушился такой град из банок и мисок, мата и угроз, что они отступили на палубу, дали для острастки несколько залпов в воздух. Но и это не возымело действия. В ход пошли выламываемые из нар доски. Через открытый люк досталось и охранникам. Потом зеки прямо в трюме развели костер — начался пожар. Зачинщики не давали другим тушить огонь. В итоге сгорела вся баржа, из 585 человек смогли спастись только 285, из которых 76 были сильно обожжены.

По вине нескольких рецидивистов погибли 300 человек, 185 из них превратились в студень на дне баржи. Даже представить себе подобное невозможно.

Из поджигателей баржи удалось некоторым тогда скрыться. Безбородного поймали 4 ноября. А Макагонова в рваной телогрейке, летней рубашке на голое тело и кирзовых сапогах обнаружили 24 ноября в поселке Хандыге. 8—10 июня 1952 года в Хандыге выездной военный трибунал Восточно-Сибирского военного округа совершил суд над пятью рецидивистами, виновными в алданской трагедии: азербайджанцем Тагиевым-Таймуровым, русскими из Омска и Новосибирской области Ларичевым и Иващенко, удмуртом Балашовым и Макагоновым.

Тагиев-Таймуров и Макагонов были приговорены к расстрелу, остальным дали по 25 лет.

Двоих, Безбородного и Черняева, еще до суда, в следственном изоляторе, "решили" сами заключенные.

Макагонова мы видели, когда их перевели в общую тюрьму в ожидании решения по прошению о помиловании. Многочисленность охраны тоже имела свою причину.

По распоряжению заместителя начальника тюрьмы капитана Зуева, с 21 июня его и Тагиева начали выводить в специально сооруженную уборную, но смертники наотрез отказались, потребовали вести в общую. Дежурному офицеру, заглянувшему в глазок, Тагиев плюнул в лицо. Потом заключенные выломали оконную раму, начали крушить деревянные топчаны. Поднялся большой переполох. Связались с министром внутренних дел. Министр велел надеть на буянов смирительные рубашки. Сломив яростное сопротивление, их выволокли в комнату дежурного, надели смирительные рубашки. Но в туалет все же повели в общий.

В акте, составленном 16 марта 1952 года в городе Якутске, записано: "В отношении Макагонова Валентина Петровича, 1918 года рождения, осужденного к высшей мере

 

наказания — расстрелу, сего числа в 14 часов приговор приведен в исполнение, Макагонов расстрелян, труп предан земле".

Жестокость... Этому слову нет адекватного в моем родном языке. Все существующие слова, близкие по значению, вместе не могут передать всю страшную и тяжкую глубину этого тяжеловесного, как камень, слова.

Пираты из "Острова сокровищ" Стивенсона, поющие о пятнадцати трупах и запивающие это дело бутылкой рома, оказались детской забавой по сравнению с советскими урками. Мир никогда еще не был свидетелем такого чудовищного злодеяния: испечь живьем в гигантской жаровне — железной барже — 185 человек, превратив их в одно кровавое дрожащее месиво!

Жестокости озверевших людей нет страшнее даже в дикой природе среди хищников.

Огонь, порожденный столкновением двух жестокостей — потерявших человеческий облик уголовников и тоталитарной системы, отвернувшейся от всех норм и морали государственности, спалил дотла столько жизней...