И СНОВА В ГУЛАГ

 

«И воспрещается жить тебе, Михайло, в губерниях таких и таких, и в области войска Донского — тоже нельзя».

Это не причитания по своей судьбе, а перебор вариантов возможного выбора. Он был ничтожен и ни один не увлекал. Семья осталась без средств, меня никто и нигде не ждет. А хорошо бы посетить родину, где перевязали тебе пупок? Ведь, может, это твоя последняя возможность? Вот так я размышлял, глядя из окна каюты парохода, идущего по Двине в Котлас. Невесело.

Я прошел по коридору в носовой салон судна на звук пианино. Кто-то прилично музицировал, перебирая популярные песенные и танцевальные мелодии. Я сел рядом с ним, подсказал мелодии каких-то романсов и запел. Думаю, я пел лучше, чем мог. У меня опять открылся предохранительный клапан болящей души. Такое со мной бывало и раньше. Пение привлекло внимание праздных пассажиров, и мое настроение изменилось. Жизнь опять показалась не пустой и глупой шуткой, как певал А. Вертинский.

В ту ночь я решил посетить родную деревеньку и родных людей. Жива еще была моя тетя, Антонина Прокопьевна (дядя умер до моего приезда), которая первая увидела меня на этом свете и перевязала мне пупок. Она была акушеркой. Жила их семья в деревне Сосновской Покровского сельсовета, в усадьбе маленькой сельской больницы, в прекрасном, уютном, деревянном доме, лучше которого я нигде

жилья не встречал. Любил я бывать в этом доме в детстве. Последний раз был шестнадцать лет назад.

Они не знали, как я жил все эти годы. Описать со всей полнотой нашу встречу не берусь. Там будут сплошные ахи и охи. Радость, грусть и горе. Всего с избытком. В гостиной комнате, на видном месте на стене, как дорогая реликвия, висела офицерская шинель с погонами старшего лейтенанта. Моего двоюродного брата Бори, командира роты разведки, погибшего в 1945 году, в конце войны. Его молодую вдову, Нину Павловну, я встретил только теперь. Она фельдшер их больницы. С ними одной семьей жила молодой врач, Софья Викентьевна Высоцкая.

Эти приятные, милые люди наверняка были причиной не отрываться от них далеко в выборе моего места работы.

Так и случилось. Я предложил свои услуги... Лживы эти слова. Неправда. У меня не было выбора и предлагать себя я не мог. Я мог по-рабски просить принять меня на работу, в Управление Севжелдорлага МВД. Лагерный этот комбинат строил и достраивал Печорскую железную дорогу. И я рад был, что меня охотно взяли. В том сама правда.

У этого учреждения была очевидная выгода принять на работу человека, который пробыл в этой системе десять лет, со всеми условиями знаком, рыпаться не будет и, вдобавок, хорошо подготовленный специалист.

У меня тоже была выгода. Первый человек, с которым я говорил, был начальником работ (главным инженером) 2-го строительного отделения, бывший зэк, Шулькин Лев Александрович. Начальник части, к которому он меня направил, Кулагин Михаил Иванович, бывший зэк, все его сотрудники, инженеры, прорабы, техники — все бывшие зэки.

Между нами корпоративное братство. Люди одной судьбы, одной семьи. И я был охотно и дружески принят в их коллектив. Мне опять повезло. Самый лучший коллектив в моей трудовой биографии—персонал строителей Печорской железной дороги Управления Севжелдорлага, 2-го его отделения.