Папа, мама, я и Сталин: Документальное повествование

Папа, мама, я и Сталин: Документальное повествование

(Отрывок из книги «Мама, папа, я и Сталин»)
 
Люди в Советском Союзе делились на «правильных» и «неправильных». Хотелось написать на «праведных» и «неправедных», да не вышло. Как-то само написалось в первом варианте. Ну, и пусть. Так даже лучше.
Ведь, что «праведно», что «неправедно» - это у нас всегда спорно и тут ни к какому консенсусу мы не придем, а вот «правильность-неправильность» в нашей жизни давно установлена и сомнению не подлежит.
Мой отец был «правильный». То есть такой, как все. Его арестовали 3 декабря 1937 года и он провел в сталинских лагерях 18 лет (подробности ниже). Он верил в социализм и его светлое будущее. Он работал и жил во имя этого светлого будущего, живым олицетворением которого с 3 апреля 37-го года был я, пока лежащий в пеленках, но со временем, надо думать, поднявшийся в рост – разумеется, со страной.
Лично товарищ Сталин, конечно, ничего не знал о моем рождении. И наверняка не был против. Но тут вопрос: он не был против, потому что не знал?.. Или – если бы знал, то был бы против?..
Ответа не дождемся. Сталин по этому вопросу не высказался, отмолчался, великий наш вождь.
Но мы можем на сей счет предложить следующее: он вообще обо мне в тот момент не думал.
У него другие дела в тот момент были в голове. Поважнее.
Собственно, идея «Большого террора» не нова. Она восходит к древним установлениям фигуры вождя – сначала племени (при родовом строе), потом царя-короля, властвующего над своим народом (при светском характере классового общества). Этой пропозиции предшествует «борьба за престол», которая иногда затягивается на весь период личного правления. Так тема сохранения себя у власти заложена в психику абсолютного монарха изначально, то есть с момента его появления на общественной арене – отсюда необходимость достижения той мифической сакральности, позволяющей народу поверить в своего вождя как в главного носителя и хранителя его счастья и благополучия.
Опыт истории показал, что эта сакральность достигается прямым и самым легким способом – через кровь.
При этом, если хочется больше власти, то в этом случае нужна большая кровь. Жертвоприношение, сделанное публично, у костра, рождает страх – самое множимое чувство в коллективном стаде, лучше всего реагирующем на свист бича или обыкновенного кнута. Империя излучает магический свет тогда, когда император САМ участвует в злодеянии или злодеяние выполняют послушные палачи по мановению его руки.
Однако опасность биологического одряхления вождя остается и тогда откуда-то со стороны предательски подступает идея замены старого царя новым (молодым или другим), что приводит к треволнениям и самого держателя короны, и общества, им управляемого. Здесь спасает рабское поклонение царю, который превращает себя в царя-жреца, царя-бога: испуганная масса снова и снова должна проливать свою кровь дабы поддерживать магию и торжество идола, - вождь приобретает новое величие благодаря новым жертвам и новой крови, нескончаемый поток которой прогоняет (хотя бы временно) идею замены. И все остается по-старому.
Сталин – классический пример этого первобытного представления о способах сохранения себя на вершине.
«Царь горы» - эта детская дворовая игра сигналит нам, что потеха отражает в веселой карнавальной форме жуть предстоящей трагедии. Шуточная борьба и шуточное убиение – пародийный обряд производства насилия в реальной жизни.
Сталин обеспечил «Большой террор» несколькими идеологемами, главная из которых содержала мудрую мысль о том, что классовая борьба по мере строительства социализма возрастает. Следовательно, революция продолжается, насилие правомерно.
Кстати, вопрос о правомерности-неправомерности насилия для настоящего революционера не стоит. Что для Стеньки, что для Пугачева, что для более благовоспитанных декабристов, разбудивших Герцена… Товарищ Нечаев (имеется в виду товарищ Бакунина, Кропоткина, Желябова, Перовской, Халтурина, Каляева, Савинкова, Каплан и иже с ними) в своем знаменитом катехизисе все честно объявил. Морали нет и быть не должно. Убийство ради великой цели переустройства общества на революционный лад – святое дело. Поэтому и Ленин, и Троцкий, и Сталин, и Мао, и Пол Пот, и Кастро, и Че Гевара – все одной кровью мазаны – человеческой.
Правда, Сталин в этом деле преуспел лучше всех. Он был верный ученик Ленина, который и сам взбесился, и Россию взбесил. Он умер от сифилиса мозга. Сталин был параноик. Ученик от учителя недалеко ушел.
Но между ними, как на грех, затесался еще один безумец – Троцкий.
Этот все хотел мировой пожар раздуть, да спичек не хватило, и коробок из его рук Сталин вышиб.
Ледорубом. «Я сам, - говорит. – не лезь поперед батьки в пекло».
И создал пекло свое. Сталинское. Фирменное.
«Вредители»… Их ПРОИСХОЖДЕНИЕ в пропагандном навороте, придуманном Сталиным, имело фундамент на песке так называемого «Шахтинского дела», по которому проходили бывшие шахтовладельцы, - это понятно, классовые враги! – и – внимание! – инженеры, старые спецы. «Довольно адвокатов у власти, власть должна принадлежать нам, инженерам» - это у Горького, в пьесе «Сомов и другие». Заговор!
Был май 1928-го года. Пятеро в июле получили расстрел, другие – сорок с лишним – разные сроки. Это был первый пробный шар.
Через два года набирающий вес вождь заставляет свое Политбюро (сам вроде - до поры, до времени – в сторонке) учинить Постановление, по которому начинается процесс некой Промпартии –новой вредительской организации, якобы специализирующейся на экономических преступлениях. Опять на скамье подсудимых – инженеры-технари, чистосердечно признавшиеся в готовящейся вредительской интервенции, - Сталин лично в приказном письме Менжинскому – главе тогдашнего НКВД – прямым текстом подначивал любой ценой «провести сквозь строй» обвиняемых. И хотя дело Промпартии было целиком сфабриковано благодаря главарю «заговорщиков» Н.К. Рамзину (он еще до процесса сотрудничал с ОГПУ), Сталин получил второй грандиозный опыт сыска и уничтожения вредителей в стране.
Никто тогда не понимал, что от первого этапа, от разоблачения чисто ЭКОНОМИЧЕСКИХ псевдопреступлений в 1930-м году, Сталин, благодаря убийству Кирова в 1934-м, - повод нашелся! – развернет репрессивную машину в сторону ПОЛИТИКИ, прибавив ее к ЭКОНОМИКЕ.
В тот же момент ВРЕДИТЕЛИ становятся еще и «врагами народа». И Большой террор (1935 - 1939) можно запускать. Тут и ГУЛАГ подоспел со своим Беломорканалом и опытом концлагерей на Соловецких островах.
Рожденная в мудрой голове вождя схема РАСШИРЕНИЯ войны со своим народом, работала на полную катушку и во время схватки с немцами, и после нее – вплоть до самой смерти усатого негодяя.
Только теперь «вредителями» могли становиться не только технари-инженеры, но и все, кто угодно – врачи-вредители, учителя-вредители, кибернетики-вредители, вейсманисты-морганисты, историки, поэты, прозаики, композиторы, да и сами энкаведешники, как выяснилось… дальше больше: вредители – народы.
А троцкисты... Их, по их же бесовскому концепту, надо было уничтожить, чтобы не мешали строить социализм в одной, отдельно взятой, как говорили тогдашние остряки, за жопу стране.
Прекрасно сказал о Троцком Корней Иванович Чуковский, склонный к ненависти к Тараканищу и любви к Мойдодыру и Айболиту – в 33 году он записал в дневнике: «Троцкисты для меня всегда были ненавистны не как политические деятели, а раньше всего как характеры. Я ненавижу их фразерство, их позерство, их жестикуляцию, их патетику. Самый их вождь был для меня всегда эстетически невыносим: шевелюра, узкая бородка, дешевый провинциальный демонизм. Смесь Мефистофеля и присяжного поверенного».
Последние слова вполне можно было адресовать и Ильичу, в простонародье – «Кузьмичу», но это отчество стало прозвищем много позже.
Так вот, демон Троцкий, почти добровольно уступивший власть Сталину после смерти Ленина, сидя за границей, куда Сталин его выслал (и тотчас пожалел, что оставил в живых) кусал локти.
Еще в 26-м году Троцкий публично, на заседании Политбюро называет Сталина «могильщиком революции» - вождь побледнел, вскочил, хлопнул дверью… Обиделся, в общем.
А через 10 лет, в 36-м году, Троцкий пишет статью с тем же смыслом «Преданная революция» - и этим дает повод Сталину разозлиться на врага окончательно и выстрелить из стартового пистолета: «Большой террор» начался.
- Кем преданная?.. Мной преданная? – видимо поморщился вождь, держа в руках эмигрантский текст.
- Нет, Троцкий, предатель ты…и вся твоя банда, имеющая целью свержение советской власти, убийство руководителей партии и правительства, разрушение Красной Армии и т.д., и т.п. теперь за Троцкого ответят троцкисты. Они – враги № 1.
Три самых известных суда над «врагами народа» – в августе 36-го, в январе 37-го и марте 38-го – совпадают с моим, Марка Розовского, почти тютелька в тютельку приходом на этот свет. Каменев, Зиновьев, Бухарин, Рыков, Пятаков, Радек, Крестинский и другие соратники Ленина признаются в Колонном зале на публичных процессах в своих антисталинских действиях и расстреляны (а я лежу в этот момент в люльке и пачкаю пеленки на Камчатке).
Сразу вослед известным именам репрессиям подвергаются около 11 миллионов людей, из них 3 миллиона казнены (подсчет Роберта Конквеста).
Мой отец – крупица в этой окровавленной массовке.
Как ее вывести на сцену – всю, без единого пропущенного имени, как заглянуть каждому в лицо и спросить: что вы думаете о попытках нынешней реабилитации Сталина?
А ведь сегодня и Ежова пытаются обелить, и Берию. Но как однажды (на вечере памяти Платонова в ЦДЛ) сказал Юрий Карякин – «Черного кобеля не отмоешь добела» - дьяволы останутся дьяволами.
«Многочисленные акты нарушения социалистической законности» приоткрылись миру 25 февраля 1956 года, но те три года, когда я плавал в околоплодной жидкости во чреве матери моей, а потом мочил пеленки и питался манной кашкой – были в параллель самыми жестокими, самыми вопиющими в мировой истории.
И величие вождя по первобытному закону сразу подскочило к небесам.
Масштаб репрессий словно подогревал культ личности.
Впрочем, личность вождя в эту пору перестала нести остатки человеческого облика, - вождь превращается в этакого тотема, который в глубокой древности являлся в мифологическом сознании образным ЗАМЕНИТЕЛЕМ настоящего царя. У славян, как известно из истории фольклора, это был медведь, вокруг которого племя начинало плясать и прыгать.
Точно то же самое началось вокруг Сталина. Обрядовые игры в атмосфере, пронизанной запахом смерти, должны были идти с неистовым, поистине диким весельем.
Улыбки 37-го года – ослепительные, жизнерадостные и, главное, жизнеутверждающие есть копии тотемистического обряда, когда первобытный коллектив проявлял несусветную рьяность в танцах и пении дифирамбов и од сакральному избраннику. Расстрелы и суды шли под аккомпанемент бодрящей музыки в праздничных оркестровках.
Вся эта театральщина – ритмичная шагистика под развевающимися флагами на парадах физкультурников, осыпание листовками героев-полярников, лошадиные ржания на кинокомедиях, всеобщая подтянутость и абсолютное доверие идиотским лозунгам – ни что иное, как знаковая дребедень всепобеждающего социализма, - имеет истоком логику первобытного сознания, чувствующего наступление апокалипсиса и пытающегося в порядке самозащиты любой ценой профанировать реальность с ее пытками и трупами.
Убиение себе подобных возникает из патологии неслыханной веры в вождя племени, - теперь у нас начнется благоденствие и настоящее счастье! Вождь – само существование вождя В ОДНО ВРЕМЯ с нами – гарантия получения нами регулярной пищи и места для житухи в пещере. Убийца получает ранг божества и темная масса успокаивается после кровавого шока, - его застит вера в «теперь-то уж заживем по-хорошему». Карнавал продолжается.
Однако историческая сцена, знавшая множество трагедий и драм, намекает нам, что фольклорный мотив «увенчания» вождя, чьи руки по локоть в крови, имеет в любой обрядовой игре и вторую обязательную часть, называемую «развенчанием».
Сталин очень хорошо это понимал. Он делал все, чтобы не оставлять следов. Все его преступления он замазывал «необходимостью», «целесообразностью» и даже «вынужденной жестокостью». Вождю хотелось остаться в истории чистеньким и с ангельскими крылышками. Его рябое лицо на всех фото старательно загримировано. Он одевался в простые одежды и улыбался всегда доброжелательно. Нет ни одного взгляда, которым бы этот актер выдал, что играет самого страшного злодея в мировой истории. Медведь в виде симпатичного зайчика.
Эта саморежиссура сталинщины удивляет и восторгает. По этой части наш артист превзошел даже Гитлера с его «триумфом воли» и факельными шествиями немецких роботов.
Постановки Сталина были куда изощреннее – в них, как в чеховских пьесах, говорилось одно, а действия и поступки имели совсем другой смысл. Вранье усилиями сторонников вождя превращалось в акт художественного изъявления и здесь особую роль играл пафос, возвышенная риторика срасталась с бытом и тот, кто не участвовал в «венчании», крича с патетическими интонациями, объявлялся английским или японским, неважно, шпионом или вредителем.
Народ имел дело не лично с диктатором («кремлевским затворником»), а с образом диктатора, имевшим всепроникающее качество. Поэтому так трогательны всякие обращения к вождю как к «отцу народов», - метафора тут ощутима, но в психологии масс это представление совершенно стиралось и метафорическое значение куда-то исчезало. Вылизывание сапога вождя принимало весьма реальную форму – именно так в кураже любви первобытные люди целовали следы своего начальника.
Пародийного характера «венчания» никто не замечал. Ну, разве что Булгаков видел все, да и Платонов чувствовал реальность…
Но их переплюнул Мандельштам великим, равным самоубийству стишком («Послушай стишок, - говорил сам автор Эренбургу, - как он? Ничего?»), написанным еще в 34-м году про «тараканьи усища» и «тонкошеих вождей».
- Вы сами себя берете за руку и ведете на казнь… - эти предупреждающие слова Маркиша в адрес Осипа Эмильевича вспоминала потом Надежда Яковлевна.
Да ведь эти слова можно было послать, по крайней мере, уже одиннадцати миллионам.
Что делал Мандельштам?.. Он скоморошествовал перед вождем. Он юродствовал – в полном соответствии с обрядовой игрой, где волхвы, зная, предчувствуя, что им «на вешалке висеть», подвергали вождя племени традиционному для этого жанра осмеянию.
«Что ни казнь у него, то малина!» - а теперь повыясняйте, дорогой Иосиф Виссарионович, у самого Бориса Леонидовича – «мастер» этот автор или «не мастер»?..
Вдумаемся, Сталин пообещал Пастернаку, что с Мандельштамом «будет все в порядке». Это значило, что после показательной ссылки в Воронеж поэту будет предоставлена возможность поучаствовать в «венчании», посчитав выходку 34-го года преждевременной, ибо она наступила в обгон истории и символизировала еще не объявленное официозом «развенчание».
Гениальному поэту в 37-м пришлось исправляться и он черным по белому написал:
Слава моя чернобровая,
Бровью вяжи меня вязкою,
К жизни и смерти готовая,
Сталина имя громовое С клятвенной нежностью, с ласкою.
Мне кажется, что строка «к жизни и смерти готовая» находится в связке со словами Пастернака в телефонном разговоре со Сталиным о судьбе Мандельштама, - на вопрос вождя, о чем хочет говорить с ним, вождем, поэт ответил: «О жизни и смерти».
В 37-м на эту тему говорить-мечтать не положено. Мандельштам об этом знает и присоединяется к хору венчающих следующим образом:
Необходимо сердцу биться:
Входить в поля, врастать в леса.
Вот «Правды» первая страница,
Вот с приговором полоса.
И далее:
Дорога к Сталину – не сказка…
Потом:
…и ты прорвешься, может статься,
Сквозь чащу прозвищ и имен
И будешь Сталинкою зваться
У самых будущих времен…
Но это ощущенье сдвига,
Происходящего в веках,
И эта сталинская книга
В горячих солнечных руках…
Чтобы в конце добавить прямо, по-большевистски:
…чтоб ладилась моя работа
И крепла – на борьбу с врагом.
Датировано, повторяю, 37-мым.
Однако поздно было, Осип Эмильевич.
Мало было Чердыни, Воронежа… Впереди Сучан.
Эх, кабы не заступничество Бухарина, может…
Нет. Не обошлось бы.
Закон первобытного общества: вождь способен сохранить магическую силу только через кровь, пущенную от очередной жертвы. Сталин воспроизводит этот закон в 37-м году в полной мере, однако, чтобы победить окончательно и сохранить себя наверху, ему надо…убить всех, иначе рано или поздно «развенчание» наступит.
Он не может этого сделать, к своему большому сожалению, да тут еще я родился – тот, о ком он ничего не знает!... И иже со мной – поколение, которому быть при «развенчании» и продолжать «развенчание».
Ну, да это попозже.
А пока у вождя все складывается хорошо: Большой террор в разгаре, черное дело ладится, да и в ближайшем будущем новая мировая война светит. Авось, победим.
…Любая пьеса требует простройки. Драматургия Большого террора при всей своей витиеватости и засекреченности имела весьма простую конструкцию: Сталин, дающий отмашку, Политбюро, направляющее местным вождям приказные телеграммы с рекомендациями, сколько и кого арестовать и расстрелять, и местные власти, осуществляющие непосредственно операции по лишению свободы и ликвидации.
30 июля 1937-го года (мне 4 месяца без трех дней) Ежов по указанию Сталина (он все делал только по указаниям Сталина) представляет на Политбюро приказ № 00447, по которому 295 450 человек должны быть арестованы, из них 72 950 человек расстреляны. Поскольку не все регионы представили к этому моменту свои «соображения», эти предполагаемые цифры нельзя считать окончательными, - и теперь – внимание! – так же, как ранее, то есть при раскулачивании – из Центра во все районы идет распоряжение поделить всех арестованных на две категории: 1-ая категория полагает расстрел, вторая – заключение от 8-ми до 10- лет.
Мой отец – Шлиндман Семен Михайлович – в июле 1937-го еще ходил по Камчатской земле на работу, будучи пока свободным советским гражданином, но до 3-го декабря, когда его взяли, оставались считанные дни.
В августе Политбюро завалили просьбами об увеличении квот. С 28 августа по 15 декабря органы НКВД на местах получают право от Сталина, то бишь, от Политбюро, на увеличение репрессивных действий, а именно 22 500 человек дополнительно к ежовскому приказу подлежали ВМН (высшей мере наказания) плюс 16 800 человек должны отправиться в лагеря. Все операции надлежало завершить к 15 марта 1938 года.
Мой отец подпадает под эти, пока мелкие, цифры, представляя из себя скромную единичку среди предназначенных на гибель людей – строителей социализма в одной находящейся в капиталистическом окружении стране. С 6 августа по 21 декабря 1937 года (видимо, подарок репрессивного аппарата на день рождения вождю)было проведено по меньшей мере десятикратное расширение действия ежовского приказа №00447 (запомним зловещее сочетание этих нулей и цифр), результатом которого по дополнительно утвержденным Политбюро спискам сначала 90 000 человек (с 1 февраля по 29 августа) было взято под допросы и пытки, а дальше – за 15 месяцев с августа 1937 года по ноябрь 1938 года (отец, подчеркиваю, сидит в этой компании с декабря) – счет на арестованных и убиенных идет уже на сотни тысяч, а далее – на миллионы людей.
Кровавый снежный ком имени товарища Сталина разрастается и катится по всей необъятной стране Советов, продолжающей свои ритуальные песни и пляски, полные оптимизма и веры в сакральную непогрешимость великого вождя.
Сегодня сталинские апологеты впаривают в мозги людей аморальную версию о том, что мол, вождь «не знал» о репрессиях и потому за них не ответчик. Факты говорят, что не только знал, а инициировал убийства лично.
Один пример. 27 августа 1937 года ровно в 17 часов в секретариат ЦК поступает сообщение из восточной Сибири от секретаря райкома партии Михаила Коротченко о местном процессе над агрономами-вредителями.
Ровно в 17 часов 10 минут Сталин отсылает ответную телеграмму (текст приводится дословно): «Я вам советую приговорить вредителей Андреевского округа к смертной казни и опубликовать сообщение об их расстреле в печати». То есть 10 минут ушли на то, чтобы вождь среагировал
Прорезался все-таки, рябой черт!..
Впрочем, как ни старался он замести следы и всячески создавать видимость юридического правосудия (только на первых порах), колесо Большого террора раскрутилось до такой степени, что остановить его, казалось, не могли сами палачи. Рука карателей ежедневно подписывала теперь уже внесудебные списки, состоящие из сплошь троцкистов, которые товарища Троцкого знали в лучшем случае понаслышке, да и то как соратника Ленина и одного из главных делателей Великой Октябрьской социалистической революции.
Кого казнить, решают ОДНОВРЕМЕННО множество инстанций, специально для выполнения этой задачи созданных. Из них главные три: Военная Коллегия Верховного Суда СССР, Политбюро и, наконец, самая работоспособная организация под странным названием Особое совещание.
44 000 имен партработников, офицеров Красной Армии, экономистов представил Сталину его подручный коротышка (рост – от горшка три вершка) Николай Ежов. Из этого числа 39 000 получили смертный приговор.
А этот «нэбожитель» Пастернак всего три года тому назад хотел с вождем «о жизни и смерти разговаривать!..
Понятно почему, вождь, услышав эту тему из уст Поэта, ничтоже сумняшеся повесил трубку.
И вот узнали мы благодаря вскрытым архивам вопиющие в бесконечном историческом пространстве документы: подпись Сталина с резолюцией «расстрелять» стоит на 362 списках, Молотова – на 373, Ворошилова – на 195, Кагановича – на 191 списке, Жданова – на 177 списках, Микояна – на 62…
Говорят в народе в таких случаях: рыльце в пушку. Но тут не рыльце, тут огромное, несусветных размеров Рыло, простершее свой мерзкий усатый лик над окаменевшей в страхе страной.
«Шпионов» и «Диверсантов» не надо было искать. Они были везде и всюду – в школах, институтах, библиотеках, на заводах, фабриках, стройках.
Каждый второй, третий, пятый, десятый оказывался троцкистом, зиновьевцем, бухаринцем, рыковцем… Все были или «кулаки» или «подкулачники»… Бывшие белогвардейцы или нетрудовые элементы… «попутчики» и …филателисты, эсперантисты, радиолюбители, художники, футболисты – бери, кого хошь…
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами «черных марусь».
А.А.Ахматова. Реквием.
«Черные Маруси» – это черные воронки, развозившие арестованных по тюрьмам.
Централизованный характер репрессий при всем старании Сталина и его окружения все же не мог объективно удовлетворить столь гигантский спрос на требуемую самим вождем жестокость.
«Не справляемся!» - признавали самокритично недостатки своей работы судебные органы – «Рады стараться, да не поспеваем за ходом борьбы с контрреволюционным отребьем».
И Сталин решил помочь своему судопроизводству. В конце 1937 года в регионах ПОВСЕМЕСТНО вождь предписал перейти на ВНЕСУДЕБНОЕ вынесение приговоров с помощью так называемой ТРОЙКИ.
Что за тройка?.. Уж не птица ли тройка, о которой так поэтично и мудро живописал Николай Васильевич Гоголь?
Нет, не птица. Эта тройка везде, подчеркиваю, состояла из местного руководителя НКВД, прокурора и начальника милиции. Им была предоставлена совершенно новаторская в мировой юриспруденции форма насилия: вынесение вердикта на основании следственных протоколов – и точка.
Расписались втроем и пожалуйте бриться! Или – в лагерь системы ГУЛАГ. Или – к стенке, получи пулю в затылок.
Эта сталинская новация поставила смерть на конвейер, ибо теперь в географически отдаленных от метрополии местах стало возможно гораздо БЫСТРЕЕ и эффективнее работать с человеческим материалом.
«Тройки» по всей стране (кстати, их опыт очень скоро из регионов возвратился в столицу и Ленинград) начали пулеметить с такой скоростью, что вождь только удовлетворенно крякал и крутил свой свивавший книзу кавказский ус. Срок между арестом и казнью сократился в разы. Смертоубийство было поставлено на поток и вершилось отныне истинно стахановскими методами.
«Тройки», безусловно, оправдали себя, блестяще справляясь с возросшими нагрузками. Ведь теперь Сталин от «ликвидации врагов народа» перешел к «депортации семей врагов народа», - и это был абсолютно правильный шаг в деле всеобщего уничтожения своего народа.
Конечно, Троцкий раздражал Сталина больше всех. «Кинто у власти» - это выражение Льва Давыдовича бесило Иосифа Виссарионовича и миллионы людей сделались заложниками их политической драки.
Мстительность вождя, имеющая в основе своей обыкновенный комплекс неполноценности, приправленный перчиками и горчицей принципиальных споров о путях строительства социализма, делала его непредсказуемым драконом, готовым на все. Ненавидя, человек теряет человеческое. Так ненавидя, как Сталин ненавидел, человек вообще превращался в зверя, которого запах крови только раззадоривает и ведет на дальнейшее побоище уже напролом, без всякого контроля над собой. От опьянения властью к опьянению кровью.
Сталин физиологически не мог остановиться, он был нафарширован лестью окружения, возвышен всенародным коленопреклонением и, как раздувшаяся жаба, мог только лопнуть от сознания собственной гениальности.
Но чуя здесь подвох, играл в «самого скромного», «самого простого»… Он был по-ленински и по-наполеоновски мал ростом, физически немощен, но ему нужно было производить впечатление гиганта и потому важность (считай – взвешенность и весомость) его афористичных рассуждений скрывала их банальность, он предпочитал говорить тихо, монотонно, а медлительность жестов подчеркивала их всемирно-историческое значение. Впрочем, иногда, даже в старости, он демонстрировал порывистость и быстроту пластики – свидетельство определенного артистизма. Он – играл. В сущности, он был куклой из театра Карабаса-Барабаса, фантомом, портретным отражением себя в зеркале и затем уже тысячью памятников себе, любимому. Он бронзовел, и все это видели, и все этому радовались. Свои ошибки он не признавал. Если принимал решение, то все немедленно должны были его выполнять, не думая, не обсуждая, не дискутируя. Все дискуссии, в которых Сталин участвовал, кончались его итоговым выступлением, которое в ту же секунду являлось непререкаемым руководством к действию. Если что-то было не так, участники прений объявлялись оппозицией, затем оппозиция становилась контрреволюцией, а контрреволюцию надо было уничтожать в зародыше. И уничтожали. И уничтожили.
«Я всегда прав» - на этих трех словечках зиждется и бытовое, и философское бесовство. А присмотреться, обыкновенное хамство. Свинство.
- Эй! – крикнул Сталин своей жене, вставшей из-за стола, чтобы уйти с банкета.
- Я тебе не «Эй!» - ответила Надежда Аллилуева и это были ее последние слова в жизни. Через час то ли она застрелилась, то ли ее застрелили. Чем не Шекспир?.. А ведь реплика ее действительно гениальна. Она – потрясает.
Когда мать Сталина умерла, он не поехал в Грузию на ее похороны.
Человек ли он после этого?
В известной книге «Революционные силуэты» Луначарский назвал Троцкого «вторым великим вождем Российской революции», что было абсолютной правдой, но Сталина – это, кажется, происходило во дни празднования 10-й годовщины Октября (вспомним попутно поэму Маяковского «Хорошо», где о Сталине почти ничего) – не устраивала сия «фальсификация» истории.
Лениным № 2 должен считаться только он, Сталин.
И вот представим картинку: Сталин листает брошюрку Луначарского и… что же?.. В «Революционных силуэтах» он не находит себя!.. Выходит вождь какая-то второстепенная фигура в самый переломный момент русской истории?!.
Что после этого делаем с бедным Луначарским?..
Правильно. Мы его снимаем с работы (а должность министра просвещения, между прочим, Луначарскому отвалили на следующий день после переворота) и засылаем за Можай, то-бишь полпредом в Испанию, где он и пропадает – вероятно, к счастью своему, ибо доживи наш грамотей из ленинской гвардии до Большого террора, - наверняка бы сидел на горячей скамеечке в Колонном зале где-то между коллегой – Рыковым и коллегой – Бухариным.
В годы нэпа Сталина недооценили, вот и пришлось ему по смерти Ленина наверстывать… Начиная с года 1929-го Сталин пустился во все тяжкие – ему померещилось в год великого перелома позвоночника нашей экономики – коллективизации сельского хозяйства, - что диктатура пролетариата для того только и придумана, чтобы все поняли смысл глубинного тождества слов «сталь» и «Сталин».
«Ленин», правда, по этой логике ассоциировался как-то больше с «ленью», но это уже не имело значения, - твердость, неколебимость, несгибаемость нового вождя превращалась в миф. Из узкого спеца по национальным вопросам он, борец за единство партии вокруг себя, делается верховным вседержителем за горло всего живого на глобальных просторах Советского Союза.
Времена постреволюционного триумфа большевистского похода на взбунтовавшийся Кронштадт, когда тысячи матросов были тут же расстреляны, а тысячи других отправлены в Соловки, где и подохли пачками (осталось в живых из пяти тысяч полторы тысячи), времена расказачивания, раскулачивания и всевозможных чисток, изъятия церковных ценностей – все это был, так сказать, еще не Большой террор, это были цветочки, ягодки пошли потом…
«Философский пароход», отплывший из Крыма по приказу Ленина с самым драгоценным грузом из России – интеллектом, - (160 человек – среди них Бердяев, Франк, Лосский, Евреинов, Осоргин, Трубецкой, Карсавин и другие лучшие свободные умы России) – это еще не сталинские методы.
Но с 29-го года «гражданская война» Сталина со своим народом приняла более открытые формы. СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения) заработал с 22-го года и стал образцом для подражания – строится целая сеть подобных лагерей в лесах Коми и в устье Печоры, в 29-м году Сталин проводит реформу содержания заключенных в этих бараках, на лесоповалах – и пожалуйста, «архипелаг ГУЛАГ» готов!
Теперь новое преддверье Большого террора – сталинский голодомор в Украине, на Дону, на Нижней Волге, в Казахстане, на Северном Кавказе – где, спросите, его не было? – результат скромный: всего 6 миллионов жизней.
Хлеб – вот это земная ось!
На ней вертеться и нам, и свободе!
– восклицал Маяковский и продолжал свои восклицания:
Я день и ночь Поволжье вижу, солому жующее, лежа в соломе!
По поводу сталинского голодомора 1932-34 годов уже никто ничего не восклицал. Маяковский с пулей, пущенной в сердце, замолчал в 1930-м; единственный, кто сказал слово правды о голодоморе имени товарища Сталина был Василий Гроссман – в повести «Все течет». Это был подвиг писателя. Да и фотографии есть, стоит посмотреть… Трупы лежали на обочинах дорог, их неделями никто не убирал.
Чтобы еще больше «приблизить» крестьян к земле (а то они в поисках пищи делаются «беглые») Сталин вводит ПРОПИСКУ для городских жителей (то есть отметку в паспорте о месте жительства) и… лишает паспортов жителей деревни.
Другими словами он превращает жизнь на свободе в жизнь без свободы. Опять-таки миллионы людей оказываются в этаком «лагере», но по другую сторону колючей проволоки. С 34-го года ОГПУ переименовывается в НКВД – этому органу предстояло в ближайшую пятилетку стать главным орудием Большого террора и тотчас новая затейка вождя - разоблачение Ленинградской «контрреволюционной» организации (далее осуждено скопом ни много, ни мало 6 500 человек во главе с Зиновьевым и Каменевым) после «подлого убийства товарища Кирова» - стало генеральной репетицией грядущего кошмара.
1935-ый год – 267 000 арестованных. 1936-ой – 274 000 (это до сентября, когда Николай Ежов – назначенец Сталина – заступил на должность
руководителя НКВД). Дальше цифры невинно убиенных и попавших в заключение растут в геометрической прогрессии и поражают ассиметричным иррациональным масштабом.
Если бы всю пролитую Сталиным и его прихвостнями кровь собрать вместе да спустить в Тихий океан, он вышел бы из берегов.
Никогда в мировой истории человечества не было ничего подобного.
Отныне Сталин становится титаном тирании, в сравнении с которой все инквизиции, все самые гигантские преступления против человечности меркнут как жалкие дилетантские попытки насилия. Большой террор знаменует наступление такого термидора, при котором любая прошлая революция, пожирающая СВОИХ детей, кажется детской забавой. Сталинский Большой террор превзошел все Хиросимы и Нагасаки – по числу жертв и, главное, он сотворил народа-раба, раз и навсегда запуганного и раздавленного сапогом вождя.
И в этом, как оказалось, был главный и самый жуткий смысл Преступления с большой буквы – уничтожить дух свободной России – на века, на тысячелетья вперед, отравить воздух Родины гнильем массового лакейства, холуйства, доносительства, сделать каждого гражданина послушным винтиком громадной государственной машины, одним словом (пушкинским) превратить народ в ЧЕРНЬ.
Да, Россия знала и Ивана Грозного, и Петра, и Николая – одного и второго – и других правителей, замаравших себя кровавыми мерзостями, но сталинские злодеяния вне конкуренции.
Ломать людей. Перековывать.
Выбивать признательные показания.
Устрашать.
Устрашать.
И вослед убивать.
Снова вспомним роковые стихи Мандельштама, брошенные в вечность в 1934-м году (теперь приведем шок-стишок полностью):
 
Мы живем под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви жирны,
И слова, как пудовые гири верны,
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него – то малина
И широкая грудь осетина.
Общеизвестный ныне, классический текст.
Стихи – поступок. Героический поступок.
И вот другие стихи того же Автора:
Глазами Сталина раздвинута гора
И вдаль прищурилась равнина.
Как море без морщин, как завтра из вчера –
До солнца борозды от плуга-исполина.
Он улыбается улыбкою жнеца
Рукопожатий в разговоре,
Который начали и длится без конца
На шестиклятвенном просторе.
Правдивей правды нет, чем искренность бойца.
Для чести и любви, для воздуха и стали
Есть имя славное для сильных губ чтеца.
Его мы слышали, и мы его застали.
 
Это уже год 37-ой, год Большого террора, от которого уже не спастись, которому «век-волкодав» назначил быть лидером в профессиональном деле палачества конвейерным способом. В доказательство сделаем горестную метку отметку: великий русский поэт Осип Эмильевич Мандельштам умер 27 декабря 1938 года в 12 часов 30 минут в стационаре пересыльного лагеря близ станции Вторая Речка под Владивостоком.
Я в тот момент прожил 1 год 7 месяцев 24 дня.
Маме моей было 28 лет.
Отец сидел в камере Камчатского НКВД, истязаемый пытками на допросах, год с небольшим.
А товарищу Сталину оставалось чуть меньше годика до его славного шестидесятилетия.
И вот юбилей наступил.
Посыпались поздравления: «Великому продолжателю дела Ленина – товарищу Сталину» - так простенько называлось Приветствие ЦК ВКП(б). дальше Указ о присвоении товарищу Иосифу Виссарионовичу Сталину звания Героя Социалистического труда и два постановления Совнаркома – об учреждении премий и стипендий имени Сталина по литературе… Газета «Правда» в номере от 21 декабря поместила передовую статью под названием «Родной Сталин», Молотов озаглавил свое поздравление так: «Сталин как продолжатель дела Ленина», Ворошилов иначе: «Сталин и строительство Красной Армии». Каганович по-своему: «великий машинист локомотива истории»… Калинин соригинальничал: «К 60-летию товарища Сталина», Микоян, напротив, был традиционен: «Сталин – это Ленин сегодня». Андреев выступил по своему направлению: «Сталин и великое колхозное движение», Хрущев – по своему: «Сталин и великая дружба народов», Шверник озаглавил свою статью так: «Сталин и забота о человеке», Маленков так: «Сталин о большевистских кадрах», а Лаврентий Берия просто и прямо: «Величайший человек современности». Но, пожалуй, еще проще и прямее Шкирятов: «Сталин и народ», Поскребышев и Двинский усложнили: «Учитель и друг человечества», зато Щербаков усилил: «Неприступная встреча»… И дальше пошло-поехало: болгарин Георгий Димитров – «Сталин и международный пролетариат», Долорес Ибаррури (это та, которая «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях») – «Я видела Сталина», Андре Марти (это который на рельсы ложился) – «Сталин в моей жизни», Эрл Браудер (не знаю, кто это) – «Сталина приветствуют народы всего мира», но лучше всех, конечно, сказал Мартин Андерсен-Нексе – он озаглавил одним словом «Сталин», и все.
Хороший вкус у этого Мартина. Наши писатели тоже присоединились: Шолохов и б. граф Алексей Толстой.
Последний изречет лозунг, ставший особенно популярным в годы пока не наступившей войны: «За Родину! За Сталина!»
Поток приветствий продолжился до бесконечности.
Так же, в синхроне, увеличился и поток поступающих в тюрьмы и лагеря ГУЛАГа – к началу 1941 года (то бишь перед войной) – до 2 миллионов 300 тысяч человек.
Это был апогей. Теперь приближался новый период, когда истребление своего народа в мирных условиях (война с финнами – это мелочи. Подумаешь, всего несколько десятков тысяч убиенных!) диалектично переходило в фазу другой беспрецедентной бойни, в которую тот же вождь вверг страну, проявив в высшей степени политическую близорукость и безответственность.
За три дня до начала войны – 19 июня 1941-го года – средствам массовой информации запретили употреблять слово «фашист». Чтобы не дразнить потенциального противника.
Сталин не верил своим, он верил Гитлеру. Вернее, поверил, когда пошел на сделку с Адольфом по переделу Европы, что и привело в конце концов к «внезапному» нападению одного «авторитета» на другого «пахана».
Несомненно, по народному выражению «два сапога – пара» смотрели, на вид, в разные стороны.
Но многое их роднило.
Во-первых, сатанинский принцип «цель оправдывает средства», по которому (читай Ф.М. Достоевского) «все дозволено». Насилие избирается обоими палачами как самый верный способ победы дегуманизма над всеми фундаментальными ценностями, которые выработало человечество.
Во-вторых, единоличное фюрерство в своих пограничных пределах и желание получить господство за этими пределами. Мир у моих ног. Я делю этот мир, хватая куски, властвую, разделяя. Тиран вне критики. Он бог и царь с неограниченными амбициями и полномочиями. Человек-солнце. Без каких-либо пятен.
В-третьих, обоюдная ненависть к свободе как определяющему фактору в жизни ОТДЕЛЬНОЙ личности и гражданского общества в целом. Ставка не на многокачественную личность, а на серую толпу, преображенную силой воли узурпатора в дрессированный отряд, в забитую палочной дисциплиной глобальную организацию, в которой всеподчинение требует полного отсутствия самостоятельного мышления. Обе системы – гитлеризм и сталинщина – взаимозеркально выковали «нового человека» с одинаковыми мозгами и одинаковой бессердечностью. Полное неприятие инакомыслия.
В-четвертых, полное пренебрежение к ценности человеческой жизни. Люди – камешки, насекомые, микробы, объединяемые восторгом от количества смертей себе подобных, испытывающие иллюзию счастья от участия во всеобщей вакханалии расправ и преступлений.
В-пятых, расизм, открытый и скрытый антисиметизм, оголтелый шовинизм, благодаря которому целые народы объявляются «второсортными», «неблагонадежными», «излишними» и подвергаются депортациям, геноциду, «окончательному решению», вплоть до полной ликвидации ВСЕХ до одного, включая стариков и детей.
В-шестых, болезни и патологии в личной жизни. Мания величия была у обоих. Мания преследования – тоже. Гитлер – маньяк, чьи отклонения от нормы носили более открытый характер. Сталин с диагнозом выдающегося ученого профессора Бехтерева «паранойя» был менее виден в образе душевнобольного. Но то, что у Сталина некоторые человеческие качества (отцовство, искренность, милосердие, стеснительность, доверчивость, наконец, обыкновенная порядочность) или были притуплены или отсутствовали вовсе – как говорится, медицинский факт.
Гитлер страдал запорами и психозами. Его нервная система представляла абсолютно расшатанную колесницу, все колеса которой постоянно вращались с разными скоростями. Он существовал в образе благообразного семьянина, образцового «отца нации», при этом жил со своей сестрой, а обзавелся официальным браком с Евой Браун в предсмертной агонии. Сталин, провозглашенный «отцом народов», тоже был неуправляем в гневе и по сути необычайно труслив – когда воевал, его никогда не видели на фронтах, он хоронился в бронепоездах, а в тылу прятался, подобно Гитлеру, в глубоких бункерах под землей. Оба важничали на людях, принимая приветственные позировки из арсенала провинциальной театральщины. Сталин отвратительно относился к своим детям, каждый из которых имеет трагическую судьбу. Гитлер вообще бездетен.
К этому надо добавить, что оба героя – один усатый, другой с усиками – хоть и увлекались военизированными парадами, были бездарными Главнокомандующими. Они склонялись над картами, не умея их читать, рисовали стрелками направления «главных ударов», оставляя в «котлах» и окружениях свои доблестные армии.
Сталин любил работать исключительно по ночам, Гитлер же спал урывками. Оба любили пропадать из виду в самые трудные, самые ответственные моменты истории. Так, Сталина ждали 10 дней после его затворничества в начале войны (оказывается, он писал свое историческое пропагандистское обращение к «братьям и сестрам»), Гитлер перед своим финалом исчез для своего народа и войск в забетонированном подземелье (оказывается, здесь и сейчас он писал свое завещание потомкам, в котором нет ничего, кроме истошного антисемитского вопля).
«Наметить жертву, все подготовить, беспощадно отомстить, а потом пойти спать» - это признание Сталина за бутылкой вина товарищу по революционной борьбе Каменеву вполне могло бы родиться и в устах Гитлера.
Они оба называли своих товарищей по партии «соратниками», что не мешало их по очереди умерщвлять, используя самые изощренные приемы ликвидации. На XV съезде ВКП(б) Сталин, говоря образно о своем возвышении к вершине власти уподобил его движению политической тележки, из которой на крутых виражах выпадали старые лидеры партии.
Подробности этого «выпадания» оставались в глубочайшей тайне истории.
Гитлер действовал схожими методами. Перечисление лиц, которые числились в друзьях и соратниках, но потом были уничтожены по приказам обоих, ошарашивает своим несусветным объемом.
Довольно часто ставится детский вопрос: кто из двух диктаторов был умнее? Хотя правильнее сказать – хитроумнее.
Конечно, Сталин в чем-то опережал Гитлера. Например, система ГУЛАГа была на порядок мощнее немецких концлагерей. Магадан и Воркута, Беломорканал, Соловки и Сибирь дали бы сто очков Майданеку и Освенциму. Хотя гитлеровцам с их виселицами и газом тоже надо отдать должное. Но у фашистов и времени было меньше – лет на двадцать, и климатические условия получше – все-таки обошлись без заполярья.
Сталин был роста невеликого – всего 162 см, Гитлер чуток повыше, но оба комплексовали по поводу своего вида. У Сталина, говорят, одна нога была шестипалая, Гитлер из-за постоянных непорядков в желудке много пукал.
Оба были малограмотные, малокультурные люди, комплексовавшие из-за своей необразованности. Из люмпенов, стремящихся выдвинуться повыше. Сын сапожника и сын лавочника.
Оба из провинции. Оба недоучки и самоучки. Посредственности?
Э, нет. Посредственностью Сталин не был. По выражению Троцкого, он был «выдающейся посредственностью». И я бы сделал акцент на первом из этих двух слов…
А насчет Гитлера – сомневаюсь. Хотя и Гитлер, и Сталин умели влиять на людей и часто влюбляли в себя разного рода поверхностных людей или людей, которым было выгодно быть поверхностными.
Оба были неплохими ораторами. При этом Сталин любил произносить чеканные формулировки типа: «У нас не было автомобильной промышленности. У нас есть автомобильная промышленность». Или: «Жить стало лучше. Жить стало веселее». Или «Будет и на нашей улице праздник».
Это он так говорил – просто, ясно, понятно – чтобы его легче было цитировать.
Но Сталин имел ярко выраженный грузинский акцент, который он сознательно прятал, чтобы быть ближе к русскому народу. Сталин нарочно был немногословен. Старался говорить кратко и емко, чтобы слушатели улавливали все величие и непререкаемость его суждений. Это гипнотизировало.
Гитлер тоже заботился о магии своих речей.
Но он шел другим путем. Он фонтанировал. Да так, что хотелось крикнуть: «Заткни фонтан!» Он искрил и бушевал в своих выступлениях. Он зажигал, как сказали бы о нем сегодня, ибо на трибуне он выглядел поп-звездой. Лени Рифеншталь сделала ему подарок своим клипом.
Хотя в сущности Адольф был обыкновенным трепачем, пустышкой, дутой и мелкой. Это хорошо почувствовал Чарли Чаплин в фильме «Диктатор», гениально показав не столько карикатуру на Гитлера, сколько таким, какой он есть.
То же случилось и с образом Сталина в кино. Чем более он оказывался «похож», тем больше был смешон.
Не Сталин, а пародия на Сталина.
Оба в молодости посидели в тюрьме. Есть такая легенда-анекдот (а может, правда?): Сталин грабил банки, за что и сел на нары, а там ему встретился некий большевик по имени Ладо Кецховели, сказавший юному бандиту:
- Иди к нам. Будешь делать то же самое, но не в банде, а в партии.
Сталин заинтересовался этой партией, ее перспективными идеями, последовал советам старшего товарища и в результате стал генсеком, но на всю жизнь сохранил криминальную закваску, - это следовало иметь в виду умному Черчиллю и честному Рузвельту, когда они встретились много позже батумских налетов с товарищем Сталиным в Ялте, чтобы разделить послевоенный мир. Сталин был «паханом» с чисто уголовной психологией и верой в «жизнь по понятиям».
Гитлер также имел связи с криминальным элементом, любя обсуждать проблемы захвата власти в мюнхенских пивных. В «Майн Кампф» отчетливо виден отпетый мошенник и весьма злобный персонаж с огромными амбициями «человека из подполья».
Оба в юности проявили тягу к творчеству, к искусству. Гитлер что-то такое малевал кистью – какие-то пейзажи в сумерках (теперь их продают на аукционах как бездарные раритеты). Сталин пробовал себя в стихоплетстве.
И знай, - кто пал, как прах, на землю,
Кто был когда-то угнетен,
Тот станет выше гор великих,
Надеждой яркой окрылен.
Если не знать, что это стихи Сталина, можно приговорить их к графоманству – вряд ли слова «землю» и «великих» являются хорошей рифмой. Но если знать, каждая строка полна: первая – темой смерти, вторая – революционным духом, третья – прозрением в собственную биографию, четвертая – светом веры в утопию.
Жаль, конечно, что Сталин стал профессиональным революционером, а не профессиональным поэтом – может, тогда бы мир в 20-м веке был совсем другим?..
Наконец, Гитлер и Сталин – не настоящие фамилии. Оба чудовища взяли псевдонимы, которые получили всевечную известность. А Шикельгрубер и Джугашвили – кому они всерьез нужны, кому интересны?!.
До открытия огня в июне 41-го оба тихо симпатизировали друг другу. При этом Гитлер не боялся Сталина, а Сталин Гитлера трухал. Гитлер Сталина недооценивал, а Сталин Гитлеру хотел понравиться. Какая-то патология. Достаточно перечитать их взаимные телеграммы и тосты-поздравления, - бросится в глаза не сухой отштампованный дипломатическим языком текст, а желание показать свои искренние побуждения.
«Если уж говорить о наших симпатиях к какой-либо нации, то, конечно, надо говорить о наших симпатиях к немцам» - эти слова Сталина знаменательны, но почему-то никогда не цитируются.
Однако то, что казалось лишь словесами, имело в реальности сугубо практичную основу. Сегодня, как это ни печально и удивительно, мы должны сделать вывод: Сталин и Гитлер делали в истории ОБЩЕЕ ДЕЛО. У гестапо и НКВД были сходные функции, иногда их интересы переплетались. И тогда…
15 мая 1937 года Сталин через посла в Праге получает от гитлеровцев долгожданный компромат на маршала Тухачевского. Радостная улыбка наверняка вздернула усы вождя – теперь главного конкурента в военном деле можно было спокойно расстреливать и далее учинить раскрытие жуткого «военного заговора».
Что и было проделано.
Вот только одна неприятность: досье на Тухачевского оказалось полностью сфальсифицировано гитлеровскими секретными службами: были изготовлены множества якобы подлинных писем маршала немецкому командованию и его ответы советскому военачальнику. Есть основания считать, что немцы с удовольствием выполнили заказ НКВД (идея принадлежала Сталину лично и он провел ее воплощение через агента Скоблина). Ведь у них были свои счеты с Тухачевским, который ЕЩЕ В 1935-м году абсолютно точно определил стратегию Гитлера: опубликовал в «Правде» статью, в которой говорилось, что Германия сначала ударит по Франции, чтобы потом осуществить блицкриг против Советского Союза. По сути он предсказал 41-й год. Все сходилось – ведь в «Майн Кампф» Гитлер прямо высказался: «Будущей целью нашей внешней политики явится восточная политика, направленная на приобретение необходимых земель для нашего немецкого народа». Но Сталин, видно, читал внимательно у Гитлера другие страницы – о том, как важно уничтожить евреев и о том, что евреев уничтожить не только важно, но и нужно.
Вместе с Тухачевским на радость Гитлеру Сталин расстрелял командующего Киевским военным округом Якира, командующего Белорусским военным округом Уборевича и других высоких командиров – Эйдемана, Корка, Путну, Егорова, Фельдмана, Блюхера, Примакова… Арестовал всю военную верхушку страны – 980 человек. Дальше пошли казни, от которых в контексте надвигающейся войны можно сойти с ума.
За два года (1937-1939) Красная Армия лишилась:
- 3 маршалов из 5;
- 13 командармов из 15;
- 8 высших чинов флота;
- 50 комкоров из 57;
- 154 комдивов из 186;
Всего репрессии среди армейских работников – сплошь офицеров, в том числе высшего командного состава – достигло в период Большого террора 30 тысяч человек.
Гитлер не мог не ликовать.
Сталин, что называется, «подставлялся» и теперь, говоря тем же блатным языком, возникал вопрос: «кто кого кинет раньше».
Гибель лучших, профессиональных военных кадров в канун войны, инспирированная вождем, которого снедали подозрения о подготовке Тухачевским какого-то переворота, привела к обезглавливанию и без того слабой Красной Армии в канун войны. Поэтому мнение о том, что главным «врагом народа» был Сталин, и никто другой, не подлежит сомнению.
Косвенным доказательством этого сталинского преступления служит тот факт, что те представители военной элиты, которые будучи сцапанными Ежовым (этот заплечных дел мастер ЛИЧНО участвовал в пытках Тухачевского, оставив следы запекшейся крови на страницах дела), все же сумели выжить в застенках НКВД и вырвались на свободу, во время Отечественной проявили себя на «отлично», сражаясь с фашистскими захватчиками – это К.В.Рокоссовский, К.А. Мерецков, М.П. Магер, К.Н. Галицкий, А.В. Горбатов, В.А. Зайцев… Можно представить себе в этом потенциально героическом ряду и несчастных полководцев, убиенных Сталиным перед войной.
Содействуя Гитлеру – вольно или невольно, - Сталин изменнически укреплял фашизм. Он, между прочим, делал это и раньше, когда сначала превратил Коминтерн в свой придаток, а затем и вовсе разогнал его.
Исходя из своих глобальных симпатий нацистам, он еще до прихода Гитлера к власти в 1933 году в течение трех лет навязывал коммунистам Германии свой весьма странный взгляд, согласно которому главными противниками объявлялись вовсе не национал-социалисты, а социал-демократы.
Это вносило раскол и путаницу в коммунистические ряды, чем и помогло Гитлеру взойти к вершине власти в Германии.
«Если национал-социалисты придут в Германии к власти, они займутся исключительно западом, то есть Францией, так что мы спокойно будем строить социализм». Эти слова Сталина – ошибка, за которую наш народ заплатил жизнями почти в каждой семье.
Большой террор как раз был символом этого «спокойствия».
Самым ярким знаком сталинского двуличия и политического недомыслия явилась резкая переориентация внешней политики Советского Союза с антифашистской на профашистскую. Прямое тому доказательство – выдача Гитлеру немецких антифашистов, чистка Коминтерна, сотрудничество с гестапо.
Что бы ни говорили сталинские доброжелатели о необходимости пакта Молотова – Рибентроппа факт остается фактом: через неделю (!) после его подписания, 1 сентября 1939 года, началась Вторая Мировая война.
Ранее Гитлер откровенничал, но глухой советский вождь никак не реагировал на эти признания своего немецкого визави: «Вероятно, мне не избежать союза с Россией. Я придержу его как последний козырь.
Возможно, это будет решающая игра моей жизни. Ее нельзя преждевременно начинать. […] Но она никогда не удержит меня от того, чтобы изменить курс и напасть на Россию после того, как я достигну своих целей на западе».
Перед Сталиным тоже стоял выбор: быть с Францией и Англией или переметнуться к Гитлеру, на которого Сталин смотрел с вожделением – вот Адольф раздолбает Запад и буржуазный остов Европы падет. А уж с молочным братом-близнецом из страны Гете и Баха я как-нибудь договорюсь – начнем делить Европу, тебе то и то, а мне это и это… Бандитская логика дележа чужого и присвоения награбленного восторжествовала.
Мюнхенский сговор Чемберлена и Даладье с Адиком, благодаря которому Чехословакию опозорили, без звука отдав Судеты Германии, показал Сталину пример: как железный диктатор должен разговаривать с либералами.
- Чего ты хочешь? – как бы спрашивал Адольфа Иосиф.
- В первую очередь давай возьмем Польшу.
- Давай. А ты мне за это дай отхватить Прибалтику и Западную Украину.
Но тут Англия, почуяв эти угрозы, смело заявила, что не допустит, по крайней мере захвата Польши и еще раз предложила Сталину остаться на антифашистском фронте. Это был шанс сдержать приготовившегося к прыжку зверя, уже начавшего пожирать европейские страны – Австрию (операция «Отто»), Францию (без боя, практически), затем Чехословакию (операция «Грюн»), Данию и Норвегию (операция «Везерюбунг») и, наконец, Польшу (операция «Вайсс»).
В этих условиях Черчилль, лучше всех понимавший ситуацию и видевший большевиков насквозь, с чисто английской иронией пытается объяснить, что для отпора германскому агрессору (он в этот момент был наиболее опасен) следует заключить союз «хоть с чортом».
Однако этот самый чорт по имени Сталин отнюдь не собирался демонстрировать свой антигитлеризм.
Сталину было на Англию плевать, на Францию чихать, а на Польшу, говоря по-русски просто насрать. И потому он предпочел спасительному для всех принципу коллективной безопасности в Европе (его безуспешно пытался продвинуть здравомыслящий министр иностранных дел Максим Литвинов) братание с фашизмом. Инициатива этого братания исходила от Сталина.3 мая 1939 года в подтверждение своей позиции Сталин убирает Литвинова с занимаемой должности и возводит на нее Молотова, который теперь будет выполнять миссию по подписанию акта о ненападении плюс так называемых секретных протоколов к нему в виде самого дорогостоящего дополнения: Литву – немцам, Эстонию, Латвию, Финляндию, Бессарабию – нам.
Польшу – раскроить, разделать, как мясник разделывает кусок.
Таким образом, нацистская опасность и советская жадность сошлись во взаимном согласии «ýрок», кому какая часть полагается. Два людоеда приступили к церемонии поглощения пищи.
Теперь сталинисты вешают нам лапшу на уши, крича, что пакт Молотова – Рибентроппа дал возможность отодвинуть войну с Германией на пару лет и с помощью отсрочки укрепить оборону СССР.
Хорошо. Допустим. Но тогда как понимать фразу Сталина, брошенную в сердцах уже после войны: «Эх, с немцами мы были бы непобедимы!»
Он думал, что «обвел» Гитлера, на самом деле Гитлер надул Сталина.
Ведь подписав «акт о ненападении», Сталин сделал Гитлеру самый прекрасный подарок – дал стратегическую возможность воевать не на два фронта. То, о чем Адольф мечтал, Иосиф преподнес ему на блюдечке с голубой каемочкой. Он повернулся задницей к будущим союзникам, которые пришли в шок от сталинского предательства, и обрел нового.
Диагностируя Гитлера как союзника в классовой борьбе с буржуазной Европой, Сталин обманулся по одной простой причине – он, будучи глубоко безнравственным человеком, поддержал безнравственность. Да, Чемберлен и Даладье тоже были не ахти какие ангелы, однако в своих странах они не поджигали парламент и не устраивали Хрустальную ночь или «ночь длинных ножей»…
Да, Сталин метался. То он считал, что война неизбежна и тотчас начинал убеждать всех, что воевать мы будем только «на территории противника», то забывал о своем шапкозакидательстве и окаменевал перед угрозой, как кролик перед змеей.
У него под носом стояла германская военная армада, а он твердил, что нельзя отвечать на провокации.
Складывалось впечатление, что план «Барбаросса» эти двое составляли на пару.
«Нас пытаются стравить» - сия сталинская фраза, повторяемая в самый канун бойни с упорством идиота, дорого обошлась советскому народу. Рихард Зорге жизнью заплатил за предупреждение о грядущей войне, но Сталин счел эту информацию дезинформацией. Он никак не мог поверить, что агрессия дружка-Гитлера – реальность. За сутки до начала войны один из немецких коммунистов единолично перешел границу, чтобы передать родным советским коммунистам тайную весть о немецком вторжении на территорию СССР. Сталин приказал расстрелять перебежчика. Сказалась все та же болезнь: видеть в честном человеке врага.
Сталин был неадекватен. Возымевшему право расстреливать хорошо бы начать с себя. Но он обозвал провокатором патриота. Сам же – помогал немцам, абсолютно не понимая, что происходит.
В первой половине 41-го года немецкие самолеты-разведчики 324 раза нарушали границу с Советами. Были случаи, когда их моторы барахлили и немцы приземлялись на наши аэродромы вынужденно. Здесь наши техники (!) любезно ремонтировали их и отпускали в обратный полет с заполненными бензином баками. Идиллия, да и только!
14 июня 1941 года в центральных газетах советские люди прочитали «опровержение» (от лица ТАСС) слухов о грядущей войне с Германией, - а как не верить нашим газетам, которые назвали эти слухи «неуклюжей выдумкой».
14 июня…
Именно в этот день моя бабушка, Александра Даниловна Губанова, со своим четырехлетним внуком Мариком (это я) выехала на детский курорт в Анапу.
Поезд шел двое суток.
С 17-го июня началась наша курортная жизнь. До начала организованной Гитлером и Сталиным бойни оставалось ровно пять дней.
Каким был Сталин полководцем, общеизвестно. Все сражения, которые он выиграл, отмечены печальной статистикой: семь погибших с нашей стороны на одного немца. «Человеческий материал» - для Сталина никогда ничего не стоил. Дешевле человеческой жизни для этого богатея (183 миллиона граждан СССР перед войной) была разве что грязь под ногтями нищего.
«Лагерная пыль» - не образ, это в самом деле стертое в ничто живое существо.
Точно с тех же мировоззренческих (большевистских) позиций он воевал, руководя фронтами и армиями.
- Вы меня поняли, товарищ Сталин? – несколько раз повторял свой вопрос онемевшему от ужаса вождю генерал Жуков, сообщивший в четыре с чем-то утра 22 июня 41-го года о том, что фашистские самолеты бомбят Минск, Киев, Севастополь, Вильнюс… Можно было сформулировать резче:
- До вас дошло?
Пока до него «доходило» (по свидетельству Жукова Сталин просто молчал первые три часа после рокового известия), люди гибли – советская власть испарилась, - оказывая по собственной инициативе героическое сопротивление наступавшей гитлеровской машине.
Объявить о начале «вероломного» (какое же оно вероломное, если Сталина десятки раз предупреждали) нападения Сталин поручил Молотову, сам же приступил к моделированию ближайшего военного времени.
Бывший пособник Гитлера становится в позу его заклятого врага.
Не хотелось, но жизнь заставила!..
Надо отдать ему должное. За первые десять дней отрезвевшая голова вождя заработала благодаря инстинкту самосохранения, может быть, впервые в правильном направлении.
Он назвал войну Отечественной, народной, обратившись к народу с единственно возможным призывом защитить себя от Гитлера и гитлеризма – к тому самому народу, против которого он только что организовал Большой террор и объединялся с фашистами.
Сталин извлек из небытия подзабытые во времена насильственного строительства социализма, но дремавшие внутри каждого гражданина патриотические чувства и ценности и, сев на этого верного конька, повел массы в бой.
Ничего, что эти массы были зачастую безоружными и необученными добровольцами, которые телами своими преграждали дорогу бронированному врагу. Ничего, что за спиной шедших в бой строчили пулеметы заградотрядов и «смершевцы» ловили и расстреливали «трусов и дезертиров», свои – своих, это ведь самый плодотворный сталинский метод. Ничего, что принцип «мы за ценой не постоим» - как свидетельство полководческого гения вождя – торжествовал на каждом миллиметре военной карты. Ничего, что эшелонами в степь Казахстана депортировались целые народы за якобы «пособничество» врагу. К примеру, Чечено-Ингушетия всего около двух месяцев 1942 года находилась под немецкой оккупацией,так что какое за этот кратчайший отрезок времени могло быть «всенародное» сотрудничество с немцами (и на каком языке?), чтобы Сталин, этот спец по нацвопросам (Гитлер, между прочим, считал себя таким же), мог наказать массовой депортацией огромную часть населения, - последствия этой, мало сказать, обиды до сих пор переживает новейшая история.
Считается, что Сталин победил в войне.
Отчасти это так, но лишь отчасти. Дважды за это время он ставит режиссерски безупречные гала-зрелища – проводит по улицам Москвы многотысячную пешую колонну пленных и на параде Победы кидает фашистские знамена к своим ногам. Сталин триумфатор присвоенной победы. Он Генералиссимус, повергший на лопатки ефрейтора. Однако…
Победил Гитлера народ, которого Адольф считал «недочеловеками» в сравнении с арийцами. Славянская раса должна была по идее Гитлера стать рабами «белокурых бестий» и, по крайней мере, наполовину СОКРАЩЕНА. Евреев и цыган Гитлер предполагал уничтожить тотально, свести их количество буквально к нулю.
В 39-ом году, за 10 дней до начала 2 – ой Мировой войны Сталин продолжал всячески поддерживать и выгораживать Гитлера, созидая из него образ паиньки-жертвы, а своих будущих союзников представляя в виде злодеев-агрессоров. Вот передо мной публикация из «Правды» того времени (полностью привожу): «О ЛЖИВОМ СООБЩЕНИИ АГЕНТСТВА ГАВАС. Редактор «Правды» обратился к тов. Сталину с вопросом: Как относится тов. Сталин к сообщению агентства Гавас о «речи Сталина», якобы произнесенной им в «Политбюро» 19 августа, где проводилась якобы мысль о том, что «война должна продолжаться как можно дольше, чтобы истощить воюющие стороны». Тов. Сталин прислал следующий ответ: «Это сообщение агентства Гавас, как и многие другие его сообщения, представляет вранье, я, конечно, не могу знать, в каком именно кафе-шантане сфабриковано это вранье. Но, как бы ни врали господа из агентства Гавас, они не могут отрицать того, что:
а) не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну;
б) после открытия военных действий Германия обратилась к Франции и Англии с мирными предложениями, а Советский Союз открыто поддержал мирные предложения Германии, ибо он считал и продолжает считать, что скорейшее окончание войны коренным образом облегчило бы положение всех стран и народов;
в) правящие круги Англии и Франции грубо отклонили как мирные предложения Германии, так и попытки Советского Союза добиться скорейшего окончания войны. Таковы факты. Что могут противопоставить этим фактам кафешантанные политики из агентства Гавас. И. Сталин».
Замечательный документ!.. После таких заявлений на Нюрнбергской скамье подсудимых вполне можно представить и Иосифа Виссарионовича. Большое спасибо товарищу Сталину от товарища Геббельса. Фашизм получил от коммунизма все права на вседозволенность.
И с этой мерзостью Сталин играл в поддавки даже во время им самим провозглашенной Великой Отечественной.
Сталин - изменник Родины?
15 апреля 2005 года я был приглашен к участию в программе «Времена» с ведущим Владимиром Владимировичем Познером. Речь шла о проблемах, связанных с пересмотром итогов Второй мировой войны, и, естественно, возник разговор о ранее скрываемых секретных документах, без которых правда выглядит неполной и, что еще печальней, искаженной.
 
Напротив меня за круглым столом сидел А. Проханов, известный своими националистическими, а значит, псевдопатриотическими взглядами. В точном соответствии с ними он говорил о «русской победе», забывая, что в Великой Отечественной войне вместе с героическими русскими людьми, которых, конечно же, было большинство, плечом к плечу сражались и гибли за Родину не менее героические украинцы, белорусы, татары, грузины, евреи, чуваши и все другие народы Советского Союза.
Проханова, к сожалению, никто из нас не поправил, точнее, не успел поправить. Ибо главная схватка с его воззрениями произошла лично у меня по поводу оценки документов, опубликованных в книге Владимира Карпова «Генералиссимус» (М., 2005, том 2).
В условиях телепередачи невозможно было привести их полностью. Поэтому я счел нужным в качестве послесловия к «Временам» и в доказательство своей позиции предъявить потрясшие меня свидетельства, вынутые из секретных архивов. Мне кажется это чрезвычайно важным, ибо еще раз демонстрирует преступную деятельность Сталина против своего народа.
 
Начнем с 1 января 1942 года - в этот день в Вашингтоне 26 стран создали антигитлеровскую коалицию, в которую вошла истекающая кровью Страна Советов. Мне тогда и пяти лет не было, но я помню сводки с фронтов и голос Левитана, рассказывающего о виселицах в Смоленске.
И вот сегодня, по прошествии многих лет, читаю:
 
ПРЕДЛОЖЕНИЯ ГЕРМАНСКОМУ КОМАНДОВАНИЮ
1) С 5 мая 1942 года, начиная с 6 часов, по всей линии фронта прекратить военные действия. Объявить перемирие до 1 августа 1942 года до 18 часов.
2) Начиная с 1 августа 1942 года и до 22 декабря 1942 года, германские войска должны отойти на рубежи, обозначенные на схеме номер 1. Предлагается установить границу между Германией и СССР по протяженности, обозначенной на схеме номер 1.
3) После передислокации армий вооруженные силы СССР к концу 1943 г. готовы будут начать военные действия с германскими вооруженными силами против Англии и США.
4) СССР готов будет рассмотреть условия об объявлении мира между нашими странами и обвинить в разжигании войны международное еврейство в лице Англии и США, в течение последующих 1943-1944 годов вести совместные боевые наступательные действия в целях переустройства мирового пространства (схема номер 2).
Примечание: В случае отказа выполнить вышеизложенные требования в п.п. 1 и 2, германские войска будут разгромлены, а германское государство прекратит свое существование на политической карте как таковое. Предупредить германское командование об ответственности.
Верховный Главнокомандующий Союза ССР И.Сталин…».
 
С этим обращением Сталина к Гитлеру, датированным 19 февраля, замнаркома НКВД Меркулов (впоследствии расстрелянный) тайно приехал в г. Мценск, что рядом с городом Орлом, на переговоры с генералом вермахта Карлом Вольфом. Переговоры шли целую неделю (!) - с 20-го по 27 февраля. Окончились ничем. Шакал с волком не договорились.
 
Об этом свидетельствует рапорт Меркулова Сталину сразу по возвращении в Москву.
 
 
 Первый заместитель Народного комиссара внутренних дел
Номер 1/2428
27 февраля 1942 г.
Товарищу Сталину
 
РАПОРТ
 
В ходе переговоров в Мценске 20-27 февраля 1942 года с представителями германского командования и начальником персонального штаба рейхсфюрера СС группенфюрером СС Вольфом германское командование не сочло возможным удовлетворить наши требования. Нашей стороне было предложено оставить границы до конца 1942 года по линии фронта как есть, прекратив боевые действия.
Правительство СССР должно незамедлительно покончить с еврейством. Для этого полагалось бы первоначально отселить всех евреев в район Дальнего Севера, изолировать, а затем полностью уничтожить. Притом власти будут осуществлять охрану внешнего периметра и жесткий комендантский режим на территории группы лагерей. Вопросами уничтожения (умерщвления) и утилизации трупов еврейского населения будут заниматься сами евреи. Германское командование не исключает, что мы можем создать единый фронт против Англии и США.
После консультаций с Берлином Вольф заявил, что при переустройстве мира, если руководство СССР примет требование германской стороны, возможно, Германия потеснит свои границы на востоке в пользу СССР.
Германское командование в знак таких перемен готово будет поменять цвет свастики на государственном знамени с черного на красный.
При обсуждении позиций по схеме номер 2 возникли следующие расхождения:
1) Латинская Америка. Должна принадлежать Германии.
2) Сложное отношение к пониманию «китайской цивилизации». По мнению германского командования, Китай должен стать оккупированной территорией и протекторатом Японской империи.
3) Арабский мир должен быть германским протекторатом на севере Африки.
Таким образом, в результате переговоров следует отметить полное расхождение взглядов и позиций.
Представитель германского командования Вольф категорически отрицает возможность разгрома германских вооруженных сил и поражения в войне. По его мнению, война с Россией затянется еще на несколько лет и окончится полной победой Германии. Основной расчет делается на то, что они, по их мнению, Россия, утратив силы и ресурсы в войне, вынуждена будет вернуться к переговорам о перемирии, но на более жестких условиях спустя 2-3 года.
 
Первый заместитель НКВД СССР Меркулов.
 
 
Вот, собственно, и вся история. Та, которую не хочется признавать. Та, о которой Проханов и слышать не хочет. В ответ ему нечего было сказать. Поэтому он и орал, не давая правде прорваться. И все-таки мне хочется кое-что досказать из невысказанного на телепередаче, где нашу перепалку прервал своим веселым свистом Владимир Познер (я думаю, этот свист войдет в историю телевидения на 1-м канале!).
Проханов объяснил действия Сталина «тактикой». Хороша тактика! Из первого документа видно, что Сталин в 1942 году предложил Гитлеру отнюдь не перемирие, а капитуляцию, единственным заманчивым условием которой было - повернуть объединенные с фашистами войска против демократических стран.
Подчеркиваю, к тому моменту уже стран-союзников.
Это ли не предательство своего народа и народов тех 26 государств, которые только что, буквально полтора месяца назад, решили воевать с нацистами?!
На юридическом языке это и называется изменой Родине. Может быть, Проханов согласится все же с тем, что капитуляция как-то плохо согласуется с победой и, я бы даже сказал, ей противоречит. С виду ультимативные словеса Сталина о том, что «германские войска должны отойти» и предупреждение Гитлера о грядущем разгроме и ответственности за этот разгром в 1942 году, до Сталинграда и Курска, не что иное как запугивание своего противника, на тот момент явно более сильного. Точно так один блатной машет кулаками и матерится перед лицом другого урки, у которого в руках нож. Страшно, аж жуть!.. Поэтому давай спасем друг друга, накинувшись на третьего! Логика абсолютно бандитская.
Сталин был трус и подлец. И это теперь неоспоримо. По законам военного времени СМЕРШ расстреливал предателей, но Сталин для того и придумал СМЕРШ, чтобы угрожал всем - и честным, и нечестным, но при этом сохранить себя и свою систему.
 
Плевать ему было на народ, бившийся с фашизмом из последних сил. Сговор с дьяволом этот усатый безбожник совершал и до войны с помощью позорного «пакта Молотова-Риббентропа» и поздравительных тостов и телеграмм в адрес германского вождя: «Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной» (из телеграммы Сталина в ответ на поздравление, посланное ему Риббентропом по случаю 60-летия вождя).
 
В своей книге Герой Советского Союза В. Карпов, в отличие от Проханова, видит в преступных сепаратных сговорах с гитлеровскими головорезами сталинское «стратегическое мышление», а не «тактику». В свою очередь Проханов на передаче с обескураживающей наглостью винил в послевоенном раскрытии архивов проклятых «либералов», относя к их числу, видимо, и разведчика-писателя Карпова.
Разберитесь меж собой, господа-товарищи!
Невозможно понять «правоту» Сталина, обезглавившего Красную Армию в канун войны арестами и расстрелами высшего командного состава - генералов, маршалов, составлявших профессиональную военную элиту страны. Этот разбой стоял нашему народу миллионов лишних жертв.
 
Так что подлая измена Сталина, открывшаяся нам, имеет длинную историю падения этого абсолютно безнравственного коммуниста-ленинца, злодея из злодеев. «Скрепленная кровью» - во как!
Несомненно, кровь имелась в виду еврейская. Тут бы антисемиту Гитлеру договориться с антисемитом Сталиным. Да вот только Гитлер в случае своей победы, слава богу, несостоявшейся, благодаря подвигу антифашистов, должен был по плану уничтожить еще и 40% славян, а остальных сделать рабами «арийцев».
Об этом нелишне помнить псевдопатриоту Проханову - тем более что передача шла в День Холокоста.
И Сталину, и Гитлеру нужны были не граждане, а верноподданные. Кроить по своему усмотрению карту мира, беря в заложники целые страны и даже континенты, являлось сверхзадачей коммунизма и фашизма.
Сталин был до жути откровенен, когда сообщил в присутствии своей, тогда еще невзрослой, дочки: «...Какой дурак этот Гитлер! С его техникой и нашей армией мы с ним владели бы всем миром».
 
Мы много говорили на передаче о необходимости покаяния. Однако забыли уточнить: для покаяния нужна высота духа, страшащегося высшего суда. От безбожников вроде А. Проханова покаяния, как серьезнейшего акта восстановления истины, мы никогда не дождемся. Бандиты не каются. А если каются, то в этот момент перестают быть бандитами. В природе сталинщины - всевечный бандитизм в теории и на практике. Проханов, столь востребованный в наши дни персонаж, потворствует неофашизму сегодняшнего дня - тем и опасен новой, свободной России, в которой, по его словам, он не хочет жить. Он хочет нас оттащить назад, в «век-волкодав», оттого-то так рьяно защищает кровавую мерзость сталинской безнравственности.
Некоторые историки считают карповскую публикацию «липой», провозглашая «фальсификацией» документы секретных переговоров Сталина с Гитлером. В стремлении любыми средствами обелить Сталина, вывести его из подозрения в измене Родины (вот скандал-то на весь мир!) сталинисты готовы сжечь архивы – раз, надумать бездоказательные аргументы по принципу «этого не может быть, потому что не может быть никогда» – два и свалить все (так же бездоказательно) на немецкую разведку Третьего рейха – три. Мол, это она сварганила подделку.
А почему тогда не открыто до сих пор дело Меркулова, расстрелянного Сталиным?.. Может быть, именно потому, что в нем содержатся ошеломительные подтверждения «мценских мерзостей»?.. Зачем знать?.. Незачем! Борьба с «фальсификаторами» ведется по-сталински – фальсификаторами.
Сегодня нас искусственно отодвигают от собственной истории, – мол, это дело «специалистов».
Но тогда что делать с писателем Н.М. Карамзиным, написавшим «Историю государства Российского»? Ведь не специалист же!.. Или с Пушкиным, который перед «Капитанской дочкой» поведал нам «Историю пугачевского бунта»?.. Тоже дилетант по этой логике!.. Да и чеховская поездка на Сахалин неправомочна – он же не профессионал в вопросах тюрьмы и каторги. Врач какой-то, писака… Не из органов!
А вот наши историки – те, кто прикормлены государством за обеспечение его безопасности – конечно же, с ученым видом знатока будут и впредь называть черное белым. Вероятно, эти «историки» в прошлой жизни были фальшивомонетчиками. Им – доверие официоза, ибо служат они не истине, а выполняют заказ по принципу «чего изволите».
Концы в воду – основополагающий прием самозащиты сталинской системы действует и сегодня.
Но, как писал А.И. Солженицын, «Умножатся честные книги о той войне – и никто не назовет правительство Сталина иначе как правительством безумия и измены» («Архипелег ГУЛАГ», т.1. Та весна, стр 232). Безумия?
А как тогда объяснить, скажем, поголовную гибель тысяч патриотов-ополченцев, которых на вооруженных до зубов немцев наш Отец «бросил с берданками 1866 года, и то одна на пятерых» (Там же).
СМЕРШа на него не было!..
«И все-таки почему-то не он изменник» (Там же).
Силясь доказать недоказуемое, сталинисты визжат о «сфабрикованности» документов, где якобы есть лексичекая неряшливость и соединенность скорее с немецким языком, чем с русским. Но этим способом можно отрицать любой советский «канцелярит», бюрократическое убожество которого проявлялось множество раз и на самом высоком уровне. Языковые ошибки и несоответствия – неотъемлемая часть аппаратных игр полуграмотных чиновников, нуждавшихся в постоянном редактировании. А редактирование исключает абсолютную секретность.
Суть же в том, что находящиеся и сегодня под сталинским гипнозом люди ПРОДОЛЖАЮТ сталинское безумие и сталинскую измену.
По окончании войны, сперва казалось, Сталин-триумфатор чуток ослабляет террор, временная передышка – не от хорошей жизни: надо что-то сделать, чтобы живущий впроголодь, по-прежнему получающий по карточкам жратву народ не отдал концы, как отдавали концы доходяги в лагерях. И Сталин придумывает, как добить нищенствующих, - каждый год он проводит Государственные займы у населения, я помню, как мама отдавала свою зарплату, получая взамен широкие шелестящие бумажные фикции, называемые «облигациями». Но чтобы стать благодетелем Сталин регулярно «снижает цены» – об этой псевдорадости оболваненная чернь любит вспоминать до сих пор. Одновременно за кражу колосков с и без того пустых колхозных полей в ноябре-декабре 46-го года в лагеря попадают 53 300 человек. За воровство трех огурцов с общественной грядки приговаривали к 8 годам в трудовой колонии строгого режима.
Сталин не унимался. Вроде бы меньшевиков и троцкистов после убийства Троцкого в 40-м году поубавилось, а где новых взять?..
Да тут еще еле выжившие бедолаги, имевшие срок 10 лет, в 47-м году настроились на свободу выйти – правда, «без ста городов», - что с ними делать? Новые процессы учинять?.. С новыми «тройками»?.. Да на кой чорт возиться?!. Тех, кого не шлепнули, давайте по-новой засадим. Чтоб уже никогда не вышли.
Это и называется «сгноить в тюрьме». Ну, хорошо – не в тюрьме, так в ссылке. И вот по концу лагерного срока в районы уже обжитой бараками Колымы и на курорты Красноярского края и Новосибирской области поступают многие сотни тысяч заключенных, ранее оттрубивших свой срок по статье 58.8, 58.9 и 58.10. (Мой отец в их числе).
Освенцим закрыт, Бабий Яр в прошлом, но сталинский ГУЛАГ победно празднует новую волну террора.
Победителей не судят. Судят победители.
В начале 1953 года (жизнь вождя близка к бессмертию в Мавзолее) в ГУЛАГе примерно два с половиной миллиона «Зэков». Плюс около трех миллионов ссыльных поселенцев (мой отец в их числе).
В послевоенные годы жизнь «на воле» не менее опасна, нежели скотское существование в заключении.
Сталин в 47-м году демонстративно отменяет смертную казнь, но уже в 50-м ее восстанавливает. Почему, зачем такая непоследовательность?.. Вождь как бы играл на публику: смотрите, я попробовал быть добрым и милосердным, а что получилось?..
Так называемое «ленинградское дело» - честные партийцы Кузнецов, Попков, Родионов вкупе с председателем Госплана Вознесенским были спешно расстреляны через час после вынесения приговора. За что?.. А за то же самое – за протаскивание идей тех же самых Троцкого, Зиновьева и Каменева. Вот они, «новые» обвиняемые по старым проверенным рецептам.
Да, именно… Сталин не унимался. Стареющий «царь зверей» в кителе Генералиссимуса рвал и метал.
Получив в карман подукраденную у раззяв-американцев атомную бомбу (помогли леваки-коммунисты, умиравшие от сочувствия Советскому союзу в его святой борьбе с гитлеризмом), Сталин вконец распоясался. Ему понравилась «холодная война», открытая умницей Черчиллем в его речи в Фултоне – избавившись, наконец, от ненавистных союзников, стало можно… о-оо, теперь многое снова стало можно!
Прежде всего – вернуться к былому тайному почитанию Гитлера. Пусть сожжен ковер с завернутым в него телом, пусть тлен фашистского главаря развеян и выброшен на помойку истории, я, словно вампир, не напившийся крови в достаточной мере, испытывающий жажду – еще! еще!еще! – начинаю новый виток злодеяний – в память о поверженном собрате и коллеге по черным делам. Общее сатанинство снова дает о себе знать, - Сталин демонстративно выходит на гитлеровскую стезю зоологического антисемитизма. 13 января 1948 года по его личному приказанию в Минске убивают Михоэлса – не только великого «Короля Лира» еврейской сцены, но и актера-мыслителя, общественного деятеля – Председателя Еврейского Антифашистского Комитета.
Вослед этому Сталин развязывает гнусную кампанию по борьбе с космополитизмом, профанируя и великий русский патриотизм, и присущее нормальному интеллигентному человеку неприятие любой ксенофобии.
Это было торжество национал-социализма на советской почве. Ягода, Ежов, Берия, Круглов, Серов, Абакумов, Кобулов, Рюмин – все эти молодцы, расстреливавшие людей, сами впоследствии были расстреляны. Но над всеми их делами и злодеяниями всегда нависал один человек по имени Иосиф Сталин, самый бесчеловечный самодержец в мировой истории.
В 46-м году он, Сталин, спускает с цепи своего цепного пса Жданова (той же породы, что Геббельс при
Гитлере), который, опираясь на Постановление ЦК о журналах «Звезда» и «Ленинград», травит Зощенко, Ахматову и Хазина.
12 августа 1952 года Сталин расстреливает весь, в полном составе – Еврейский Антифашистский Комитет (13 чистейших, невиннейших людей), затем по этому сфабрикованному делу выносятся новые приговоры – всего 125, из них 25 смертных, и далее… Далее открывается «сионистский заговор» против врачей, так называемых «убийц в белых халатах». Снова серия арестов, снова пытки, допросы, допросы и пытки…
И вдруг, когда, говорят, на столе вождя уже лежал план депортации всех евреев из Москвы в Сибирь, - гром среди ясного неба.
Год 1953-й. 5 марта, в день самого шутливого, самого веселого, самого театрального еврейского праздника Пурим, с древних времен, со времен Ветхого Завета посвященного победе над антисемитизмом, Сталин умирает на своей даче в Кунцево.
И сразу же, в следующий миг (!)началось «развенчание» - по уже известному закону первобытной жизни.
27 марта (в будущем этот день будет Днем театра, а в моей биографии случайно окажется и Днем рождения Театра «У Никитских ворот») 1953 года, то есть всего через пару недель после ухода вождя в ад, ГУЛАГ переходит из МВД (ранее – НКВД и МГБ) под контроль Министерства юстиции и объявляется Амнистия.
Правда, она касается только уголовников, а не «политических», поскольку тотчас перекрасившийся в реформатора в борьбе за высшую власть Берия накануне, 24 марта пишет в Президиум ЦК письмо в котором неожиданно заявляет, что из двух с половиной миллионов сидящих только 221 тысяча являются на самом деле опасными для государства преступниками. «Врачей-убийц» 3 апреля (мой день рождения) реабилитируют и освобождают, признавая (впервые за годы советской власти) нарушения законности органами госбезопасности.
Сталинщина слегка затрещала, поскольку Лубянка стала в который раз пожирать сама себя. 10 июля арестовали Берию, а через три дня по лагерям ГУЛАГа покатилась волна восстаний – в Норильске, Воркуте, в Кенгире (возле Караганды) эти бунты были жестоко подавлены войсками особого назначения, включая танки. Зачинщиков расстреляли по сталинскому обыкновению, но «тройки», пресловутые «тройки», месившие без суда и следствия, были вскоре отменены. Правда, Берию прикончили тоже без суда, с приговоркой «собаке – собачья смерть!»
«Наследники Сталина», по меткому определению Евгения Евтушенко, продолжали драку меж собой – антипартийные группы, в которые они почковались, тут же разоблачались, но их судьба решалась уже погуманнее, чем при усатом вожде – их отправляли на пенсию, хотя и не лишали пайков.
Племя продолжало «игру с медведем», но теперь уже с мертвым. Скоморох в медвежьей шкуре ИЗОБРАЖАЛ зверя, но не был им самим. Тотем из разряда живого царя-хозяина переходил в знак воспоминания о царе.
Былое почитание сменялось осмеянием. Этот новый обряд был непривычен. И по-своему жесток. На святках, к примеру, вместе с медвежьими играми бытовала игра в мертвеца или «умруна», как его на Руси называли. Игра в «умруна» была «игрой в царя» - очень популярной в древнее время.
Ритуальные проводы на тот свет – и есть та самая игра в «умруна», в которой царя сначала убивали, потом хоронили, а потом под общий визг и песнопение обязательно воскрешали – театрализованно, костюмировано, с использованием крашеных масок и декораций.
Так и со Сталиным поиграли.
Сначала поклали его нашпигованный спиртами и бальзамами труп полежать в Мавзолее, рядом с таким же пустотелым Лениным, потом, после речи Хрущева на ХХ съезде, его оттуда вынули и закопали в 10 метрах, у Кремлевской стены.
Однако умер ли наш «умрун» или воскрес, до сих пор неясно. Игры первобытного племени продолжаются.
Хотя 5 марта 1953 года смерть тирана медицински зафиксирована.
Но и тут есть над чем задуматься.
Вообще-то инсультный удар хватает его раньше, 3-го марта, - вождь одинок, к нему поначалу никто из близких, никто из охраны, не подходит… боятся подходить…
А он… По имеющимся достоверным свидетельствам…
Он больше суток лежит под столом в гостиной, в луже собственной мочи.
Итак, папа, мама, я и Сталин…
Эти четверо – главные действующие лица пьесы, которую мне так хочется написать и поставить, да не получается.
Что-то мешает. Во-первых, соавтор по имени История, - она давит меня своей гениальностью и величием. Ей нет равных в умении строить ошеломительные сюжеты, проявлять характеры, сталкивать людей в неразрешимых конфликтах, громоздить события, путать карты, затем (в конечном счете) всё ставить на свои места и делать правильные выводы с гарантией новых ошибок и новых загадок бытия.
История – дойная корова Литературы. Она – великий драматург, предлагающий пишущим бесконечное множество драм, комедий и трагедий, взятых из реальности, она – злой и добрый исследователь прошлой жизни в назидание будущим временам. Только и слышишь от нее: «Ничего не выдумывайте!.. Ничего не добавляйте!..»
 
А в Театре так нельзя. Как Театру без добавлений?.. Театру нужна правда, да, но – театральная. То есть та, которая превращает жизнь в игру, подлинную, достоверную историю в факт искусства. Как это сделать? Как достичь?.. Ох, нелегкая это работа…
 
Во-вторых, мне мешает то, что я сам вольно-невольно являюсь участником – соучастником рассказываемой истории. Тут и знаменитое театральное «отчуждение» не поможет: сделаться сценическим образом значит, пусть на время, перестать быть самим собой.
Представление – оно и есть ПРЕДСТАВЛЕНИЕ.
Какой актер сыграет моего отца?!. Какая актриса – маму?!. Да и я есть я, и никто на свете.
Так же, как Сталин, хоть и были ранее всякие попытки его изображения, театрально явит себя на этих страницах-подмостках не столько лично, сколько в своем недосягаемом, внешне незримом виде – его присутствие пусть будет ощутимо, но не более, - пошел он к чорту, короче!.. Не будет у этого персонажа никакого текста, никаких реплик, но роль его весьма значимая, поскольку зловещая. Впрочем, он сам ее, как известно, выбрал. И История ему за это воздала. Или воздаст.
Начнем пьесу с пролога.
Зритель войдет в полутемный зал и что же он увидит, взглянув на сцену, пока действие еще не началось?
Допустим , он увидит огромную белую стену, стоящую чуть косо от кулисы к кулисе. Почему косо? Потому что стена будет экраном и на нем то и дело станут возникать старые фотографии из моего семейного архива и специально снятые страницы множества писем, без которых нашему документальному повествованию не обойтись. И вот, хочется, чтобы эти документы были заявлены «не в лоб», то есть иллюстративно, а чуть-чуть поэтично, будто из небытия, из чернот ушедшего времени, сегодня для нас, во многом, ирреального.
Из стены, благодаря спецэффекту, появятся и два главных героя – папа и мама. Я как лицо реальное выйду на сцену из кулисы.
А Сталин… Нет, Сталин вообще не появится в моей пьесе. Он в ней будет НЕЗРИМО присутствовать. Он будет нависать над каждым словом этой истории, над каждым движением на сцене, он будет разлит в самой атмосфере этого пространства – как злой дух, олицетворяющий божье отсутствие.
Пора бы начать…
А с чего?.. С тишины или с музыкального вступления?..
Лучше с тишины. Почему лучше – не знаю, не понимаю, но я так чувствую.
Может быть пьесе предпослать какой-нибудь эпиграф?..
Мама моя любила стихи и многое читала наизусть, особенно из Ахматовой…
 
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя…
 
Это точно. А может из любимого мной Мандельштама?
 
Мне на плечи кидается век-волкодав…
Или – из него же:
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок
И всю ночь напролет жду гостей дорогих
Шевеля кандалами цепочек дверных.
 
А?.. Тоже неплохо. Гениально, можно сказать.
А ведь написано было еще в 1930-м году, в декабре… Страна, слушай своих поэтов!..
Тогда, может, что-то взять издалека и Пушкина, к примеру, процитировать? Или Блока? Или (недавно попалась на глаза поразившая меня строка) – из Аристотеля (!):
 
Известное известно немногим.
 
Вот уж прямо относится к моему труду. И оправдывает его.
- Ну, что ты нам рассказываешь… Мы это все давно знаем… Ничего нового!
Согласен. Ну, что «нового» можно произнести мне, гному, после великих изъявлений Варлама Шаламова и Александра Исаевича?..
Но почему тогда так ноет сердце при чтении документов этой эпохи – беспощадной к человеку и безнравственной по определению. Ноет и не проходит.
Вероятно, потому, что всякий ДРУГОЙ человек – это другая жизнь, другая история, - и ПОВТОРА тут нет и быть не может.
По смерти Сталина 5 миллионов человек находились в неволе – и у каждого своя ошеломительная судьба, своя боль, свое страдание. Плюс «члены семей изменников Родины» - к этой категории я принадлежу и пока жив, должен исполнить СВОЙ долг – памяти страдальцев – мамы и отца.
Нет, не будет у моей пьесы никакого эпиграфа. И не потому, что не могу выбрать. Просто хочу, не будучи первым (а это для меня не важно!) в КОТОРЫЙ РАЗ дать современнику и потомку глубоко ЛИЧНЫЙ взгляд на то, что случилось, как говорится, «со мной и страной».
Свет в зале гаснет. Представление начинается…

(Отрывок из книги "Мама, папа, я и Сталин")

Дело, конечно, не в Сталине, а в сталинщине. Совершенно неважно, усатый он был или безусый, рябой или чистокожий, грузин – не грузин, с акцентом он говорил или без акцента и даже какой табак курил – «Герцеговина флор» или что-то иное.

Суть в другом – в том зловонии, которое издал этот безбожник, вселив его в народ, в его историю и заразив этим смрадом будущее.

Сталин – это Чернобыль на десять поколений вперед. Это наркотик самого низкого пошиба – клей, которым дышим и который лижем. И которым приклеиваешься ко всему, изначально испачкавшись.

Сталинщина – та самая сатанинская сила зла, сделавшая людей послушным стадом баранов, не желающих знать правду о себе и продолжающих эту правду или скрывать или атаковать.

19 миллионов 870 тысяч арестованных и семь миллионов расстрелянных (с 1 января 1935 года по 1 июля 1941) плюс миллионы погибших и загубленных жизней до и после. Но, повторяю, КАЖДЫЙ, кто остался жив, подвергся – волей-неволей – воздействию сталинских гамма-лучей, в результате чего произошло и происходит по сей день катастрофическое для человечества – и прежде всего – для россиян ВЫРОЖДЕНИЕ и ПЕРЕРОЖДЕНИЕ homo sapiens в моральных уродов.

Последствия культа личности оказались не менее страшными, нежели сам культ вождя.

Все деспоты сначала были узурпаторами. И Сталин тут не исключение. Конечно же, он возник не сам по себе, это не случайный трюк истории, не выпадение из ее многовекового течения – при всех макропроявлениях ужасов и кошмаров бытия. У сталинщины была огромная российская предыстория, имевшая свой генезис деспотизма.

Централизованная власть, на которой зиждется Московия, сложилась как необходимость постоянного противостояния атакам с юга и востока, но далее геополитическая реальность огромных территориальных пространств сказалась в полной мере: вместо противостояния началось ВБИРАНИЕ и РАСТВОРЕНИЕ чужого в своем – Русь омонголилась, породнилась с Ордой и сомкнулась с «азиатчиной». Теперь Москва как государство укрепилось и развернулось в противоположную сторону – на Запад, но уже с наступательными угрозами и действиями. Еще Грозный пошел «на Германы». И это ПОСЛЕ Казани и Астрахани.

Новое противостояние, по сути, продолжается по сию пору. И Первая Мировая, поднесшая нам на блюдечке революцию и фашизм, и Вторая Мировая, перекроившая Европу и укрепившая сталинщину – это непрекращающаяся схватка Востока и Запада, продвижение Востока на Запад, которое сегодня, к тому же, приобретает характер мирного врастания в европейскую жизнь – как Русь когда-то омонголилась, так Европа ныне омусульманивается.

Сталин – образец деспота восточного типа. И сталинщина, блистательно воплощая все прелести «диктатуры пролетариата», сей своей махиной опиралась на свергнутое самими же большевиками имперское самодержавие с его нафталином бесчеловечности, бесправия и безнравственности. То, что на Западе квалифицировалось как дикий криминал, у нас – норма. Тот беспредел, которым другая цивилизация будет ошарашена и шокирована, нами, обалдевшими от повседневности, воспринимается как бирюлька в игре, как информационный повод в очередной новостной программе. Апокалипсис здесь не мешает райским наслаждениям и не влияет на хорошее настроение в приятной компании по вечерам. Отречение от памяти происходит после события. Человек вырабатывает защитную идиосинкразию к любому злодеянию и тем самым становится косвенным участником злодеяния, потенциальным его вершителем. Сталинщина продуцировала именно такого НОВОГО, а, по сути, старого человека.

Услышим слова Н.А. Бердяева, сказанные давно, аж в 1918-м году («Духи революции», сб. «Из глубины») и поразимся их соответствию и тому, что было, и тому, что есть: «Нет уже старого самодержавия, а… по-прежнему нет уважения к человеку, к человеческому достоинству, к человеческим правам. Нет уже старого самодержавия, нет старого чиновничества, старой полиции, а взятка по-прежнему является устоем русской жизни, ее основной конституцией. Взятка расцвела еще больше, чем когда-либо… Нет уже самодержавия, но по-прежнему Хлестаков разыгрывает из себя важного чиновника… Нет уже самодержавия, а Россия по-прежнему полна мертвыми душами, по-прежнему происходит торг ими… Личина подменяет личность. Повсюду маски и двойники, гримасы и клочья человека… Все призрачно. Призрачны все партии, призрачны все власти… Для Хлестаковых и Чичиковых ныне еще больший простор, чем во времена самодержавия».

Сталинщина, несомненно, вышла на этот простор и обволокла «клочья человека» своей «призрачностью». Гул Востока накрыл се западные писки.

Сталинщина – это власть над обществом и индивидом, сначала сокрушающая этого индивида, стирающая его в порошок, а потом нахваливающая этот порошок за верность себе.

Главная пружина этого механизма – пролитие крови, насилие и далее – растление человека враньем, беспримерным по своему масштабу вдалбливанием в мозги и плоть фальшивых лозунгов и идеологем. Сталин создал огромный аппарат внедрения вранья во все области и закоулки человеческой жизни. Сталинщина – всепроникающая сила внешне привлекательной фальши. Лжебог заставил веровать в себя, поправ самые святые человеческие права – на свободу и истинную демократию. И преуспел в этом.

Целью верховной власти Сталина было вылепить верноподданного раба, управляемого и организованного в трудовую армию, состоящую из бесконечного количества друг другу подобных нулей. Эта всенародная армада антиличностей обязана была откликаться на любые лозунги и беспрекословно выполнять любые приказы. Однако одного послушания было мало. Следовало начинить каждого нуля пламенной большевистской идеологемой – да так густо заполнить пустоту дребеденью утопии, что человек окончательно переставал быть мыслящим человеком, а становился homo-советикусом, то есть существом особого рода – идейным борцом (это обязательно) за торжество сталинского дела.

Чем шире и глобальнее виделся его размах, тем больший фанатизм требовался для осуществления грандиозных проектов. Переустройство жизни сверху донизу не могло быть достигнуто без переустройства внутреннего мира человека, - сталинщина врастала в печенки и в сердце нуля, делая его мнимую значимость содержанием жизни. Все дела недаром звались «свершениями», строительство социализма объявлялось священнодействием, которое под мудрым руководством любимого Кесаря творилось в едином порыве масс.

Именно этой парадигме противостояла так называемая личная жизнь. Она как-то все время мешала – то ли своей интимностью, то ли секретностью – нашему новому государству «строить и месть в сплошной лихорадке буден». Личная жизнь оставляла человеку щелочку, в которую он мог скрыться от спускаемых сверху пятилеток и войн, поэтому лишить человека личной жизни или хотя бы ограничить ее проявления было одной из задач госсистемы, требовавшей от индивидуума, чтобы он ВСЕЦЕЛО и ДО КОНЦА принадлежал идее с потрохами, чтобы он (она) принес (принесла) всю свою (а если надо, то и не свою!) жизнь на алтарь в виде жертвы вождю. Сталинщина считала: личную жизнь надо присвоить, а лучше бы ее вообще отменить.

Однако, как ни силен был Кесарь, как не лез в дома и коммунальные квартиры, насылал в них «агитаторов» перед выборами (которые, естественно, были лишь «голосованием»), как не пытался начинить советского человека ненавистью к любви и сексу, далеко не все по этой части у Сталина получилось. Народ, хоть расшибись, продолжал размножаться.

Что делать в этой непростой ситуации?..

Надо подчинить человека по полной программе, запустив в извивы его души исключительно ОБЩЕСТВЕННЫЕ интересы, по возможности разделить полы (отсюда женские и мужские школы), вытравить из искусства какое-то подобие телесных связей (поцелуй на крупном плане в кино надо показывать целомудренно, без участия губ и языка, а лучше вообще убрать, чтоб другим неповадно было), о Фрейде забыть (поскольку Фрейда этого нет и не было) и, если у нас есть любовь, то только «Любовь Чровая»…

Личная жизнь вредна. Она полна разврата и мы будем стоять на страже, не пуская к ней граждан страны Советов (отсюда ночной просмотр итальянского фильма «Дайте мужа Анне Заккео», на котором я побывал десятиклассником, и бешеный успех индийского фильма «Бродяга», который свел с ума советский народ рассказом про любовь парии к красавице Наргис).

Да что кино, к тому ж зарубежное?

Есенина запрещали!.. и за что?..

«Мелкотемье». «Мещанство». «Пошлость». «Аполитичность». И, наконец, «Отсутствие классовой позиции»…

«Шаганэ ты моя, Шаганэ» - звучит красиво, но нам такое Шаганэ не нужно!»
Личная жизнь отвлекает и влечет. Нет личной жизни. Не «переживательной литературе», долой поэзию мелкотравчатых чувств и настроений.

В восьмом классе я участвовал в школьном конкурсе на лучшего чтеца. Я выбрал «Письмо к женщине» Сергея Есенина и имел на вечере большой успех, особенно у девочек из соседней женской школы № 635, которых пригласили на первый тур конкурса.

Хотя с высоты сегодняшнего времени должен признать, что я, вероятно, был очень смешон, когда проникновенно произносил со школьной сцены:

Вы помните, вы все, конечно, помните,
Как я стоял, приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое в лицо бросали мне.
И дальше – самое волнующее, самое сногсшибательное:
Вы говорили: нам пора расстаться,
Что вас измучила моя шальная жизнь…

О да, из уст восьмиклассника «моя шальная жизнь» - это было круто, и по тем временам настолько непозволительно исповедально, что в Актовом зале наступила оглушительная тишина. Однако самый большой восторг у школьной публики, очевидно, вызвали следующие слова:

Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел катиться дальше вниз…

Почему никто не хохотал надо мной, я до сих пор не знаю. Но овацию я получил, девочки рукоплескали моей страсти…

И тут все испортила Лидия Герасимовна, моя любимая учительница литературы, член жюри. Она подошла ко мне и сказала:

- Хочешь на второй тур?.. Есенина со второго тура придется снять.

- Почему?

И тут я впервые в жизни услышал слово, значения которого я тогда не понимал:

- Эротика.

Да, слово было непонятное, но звучало зловеще, как приговор.

Я не стал расспрашивать, что это такое, но понял, что «эротика» - это что-то нехорошее. Только спросил:

- А Горького можно?

- Горького можно, - обрадовалась Лидия Герасимовна. Она не знала, какую свинью я ей задумал подложить!

Через месяц на втором туре (был такой же вечер с традиционным приглашением девочек из соседней школы) я прочитал «Девушку и смерть» - маленькую стихотворную поэму Горького.

Вот где была эротика так эротика!

Жюри от ужаса онемело. Зато мой зрительский успех был еще большим. Спорили: давать мне первую премию или не давать.

Решили мудро: первую не давать, дать третью. Но все понимавшая и болевшая за меня Лидия Герасимовна все же выторговала на заседании жюри для меня первый приз – книгу Немировича-Данченко о театре, которая полагалась чтецу, занявшему первое место.

Она сказала:

– Он хотя неправильно выбирает репертуар, но читает хорошо, по смыслу.
А смысл действительно был «эротический». Ведь мне было известно, что товарищ Сталин произнес по поводу поэмы «Девушка и Смерть»:

– Эта штука сильнее, чем «Фауст» Гете: любовь побеждает смерть.

Сказал хлестко, это правда.

Вот только «личную жизнь» моих родителей кто поломал?..

Рабство есть сердцевина сталинщины. Но рабству предшествует порабощение – этой задаче Сталин посвятил все свое пребывание у власти, используя изощренную демагогию именем ленинской утопии.

Победив фашизм, сталинщина примазалась к народной победе и доказала только одно – что ее тоталитарная система посильнее гитлеровской. Для доказательства своего «правого дела» сталинщина пустилась во все тяжкие.

На Западе пол-Европы оказалось под ее железной пятой. На Востоке коммунистический Китай и его (наша тоже!) сателлиты – Северная Корея и Северный Вьетнам (впоследствии к этой фаланге «красные кхмеры» присоединили Кампучию) в полной мере надышались сталинщиной. Снова были пролиты реки крови и там, и там. Снова нам врали и врали – и про Москву – Пекин, и про Корейскую войну, и про Вьетнамскую.

Опыты Пол пота над своим народом так же сродни сталинским. 3 миллиона зверски замученных и укокошенных камбоджийцев.

Все это очевидно, общеизвестно и вполне осознано нормальным миром. Только мы продолжаем настаивать на «правде сталинских репрессий».

Я не оговорился.

Именно так называется книга уже отошедшего в иной мир (вослед своему кумиру) Вадима Кожинова – «Правда сталинских репрессий».

Не – о сталинских репрессиях. А в родительном падеже. Чувствуете тонкость заглавия?

Основная идея Кожинова: Октябрьскую революцию сделали евреи, а сталинщина и Холокост – это, мол, расплата евреев за грехи перед русским народом. По этой же кожиновской логике можно поставить вопрос: а за какие грехи, скажем, расплачивался русский народ в татаро-монгольском иге, которое длилось триста лет?!. Но Кожинову важно было навесить на евреев побольше вины и ему казалось, что чем полнее будет список революционеров еврейскими фамилиями, тем он будет убедительнее для черни. Все русские, грузинские, армянские, польские, украинские фамилии при этом забывались или упоминались вскользь – лишь бы составить сногсшибательный концепт для подогрева низменных ксенофобских страстей.

И это тот же самый Кожинов, который «открыл» нам великое литературоведение Михаила Бахтина, начисто забыв о его зэковской судьбе, к которой «правда сталинских репрессий» имеет прямое отношение.

В своем шовинистическом раже почвенничество этих «патриотистов» (по меткому и ироничному определению Виктора Оскоцкого) имеет империю как идеал российской государственности, а наилучшим «императором» с вожделением и придыханием называет товарища Сталина. Никого не заботит при этом, что слова «империя» нет в нашей Конституции, а значит утверждение этой государственности просто-напросто антиконституционно.
Труды Кожинова – это одна из многих нынешних попыток оправдать Большой террор и тем самым втащить прогнившее тело и дух Сталина обратно в Мавзолей. Вынуть его из-под земли у Кремлевской стены и представить нам его в виде живого светоча по-новой.

Кожинов уже при жизни стал лидером националистического крыла в писательской среде, этаким гуру российской «черной сотни» новейшего образца. Другая его человеконенавистническая, пронизанная зоологическим антисемитизмом книга названа подобно упомянутой – «Правда черной сотни». Таким образом, этот мыслитель сам подчеркнул близнецовую природу сталинщины и нацизма, да еще придав этому букету из двух ядовитых цветочков соответствующий качественному дерьму запашок.

Представьте, в современной Германии выход книжечки, на обложке которой, скажем, тиснуто: «Правда гитлеровского Заксенхаузена» или «Правда коричневого нацизма» - что сделали бы с их автором?..

Затеяли бы полемику или срочно отправили на суд в филиал Нюрнберга?..

А у нас можно. «Сталин был прав, когда…» - и дальше следует нео-сталинская проповедь. Сталинщина накрыла своей черной тенью пространство кагэбэшной России, поскольку прозябание в безнравственности сделалось нашим бытом. Интеллектуальные вертухаи типа Кожинова и примкнувших к нему сталинистов-черносотенцев открыли свои поганые рты и извергают тонны яростных славословий в адрес великого кровопускателя. Все эти прохановы, куняевы и другие «жадною толпой стоящие у трона» лезут из кожи вон, чтобы только сбить с толку не знающих своей истории людей и сделать из них скотов. Сталин болванил и эти оболванивают. Продолжают неистовое вранье, называя его внаглую «правдой». Но кожиновские «правды» отличаются от истинной, как всем известная главная газета страны от реальности.

Правда потому и свята, что руководствуется фактами, а не измышлениями по их поводу и без повода. Правду, сказано народом, в мешке не утаишь, но можно с большим успехом надеть ему мешок на голову.

Там темно. Там чем темней, тем сталинщине лучше. Обезглавленный народ не думает по простой причине – нечем. В темноте, да не в обиде. На кого обижаться?.. На себя или на вождя?

Кто виноват? Мы или он?

А никто.

Ведь ВСЕ мы так или иначе участники этой истории. А большинство – соучастники.

Народ, ты кто?.. Быдло или все-таки народ?..

Сталин делал из народа быдло, сталинщина сделала.

Руками НКВД, златоустами Союза писателей, мастерами – ремесленниками Союза художников и союза кинематографистов… сколько мазни на иконах с ликом палача!.. Сколько бетона потрачено на Берлинскую стену, чтобы сохранить сталинистский мир, обособив его позорным разделением с миром, где выборы – это выборы, а не голосование, где каждого бездомного котенка приютят в теплом месте, а не отправят на живодерню, где человек сам решит, в каком месте ему лучше жить, куда он хочет поехать и в какую церковь пойти помолиться…

Сталинщина запрещала нам все – от Булгакова до могилы на том кладбище, где лежат родители.

- Живите покороче! – говорила нам сталинщина. – И не задерживайтесь на этом свете!

Быдло послушно выполняло этот приказ.

Самый распространенный сюжет трагедии тех лет: жил, умер и забыт от многократного употребления «убит» путали с «умер». Ничего страшного, все умрем. Ну, подумаешь, миллионы погибли!.. Я же жив!.. И мой сосед тоже в порядке. Закуска есть, бутылка на столе, что еще советскому человеку надо?!.
Словечко «совок», пущенное в оборот во времена перестройки (автор – певец и композитор Александр Градский), припечатало сталинщину за ее главное преступление – создание уникального изделия, имеющего человеческий облик, но человеком не являющегося, ибо «совок» - это ДРУГОЙ менталитет, ДРУГАЯ психология, ДРУГОЕ представление о зле и добре.

Сталинщина изготовила мракобесное чудовище, живущее без фундаментальных ценностей, вне культуры, по инстинктам расплодившихся кроликов и рыскающих по белу свету и по магазинам волков.

Их можно пожалеть. Но любить их нельзя.

Я люблю Россию вне сталинщины, вне ее современной дьяволиады.

У нас были и есть гениальные честнейшие люди, перетерпевшие сталинщину и выбросившие ее из своего нутра. Солженицын и Сахаров сделали это за нас и для нас – так что мешает нам освободиться от бесконечного вранья сталинистов, для которых «жить не по лжи» - пустой звук, хуже горькой редьки. Пусть медленно, пусть со скрипом, но нам придется это делать, иначе – гибель, иначе – смерть.

Нынешний демографический показатель – убывание каждый год по миллиону россиян – это сталинщина сегодня. Уже вроде ТАКИХ концлагерей нетути, а вот поди ж ты – смертность растет и видно, как ухмыляется на каждых похоронах летающий в нашем пространстве призрак в сапогах и с усами.

Сталинщина въелась в мозги и души людей. Эта порча настигает каждого, как свиной грипп или эпидемия паранойи. Система подавления срастается с системой мышления, если, конечно, под мышлением понимать его отсутствие.

Свобода имитируется. Рабу с утра до ночи вдалбливают, что он свободен. И он наполняется уверенностью, что это так.

От «совковости» нас излечит только свобода, не мнимая, не по крохам, а настоящая, всеобъемлющая.

Не для того Горбачев отменял цензуру, чтобы мы смотрели с утра до ночи сериалы, попсу и танцы на льду. Катастрофизм, которым полна на ша сегодняшняя жизнь – следствие той общеглобальной показухи, которую сталинщина выстроила как основу основ. Если до сих пор говорят о «заслугах Сталина», то они связаны прежде всего с показухой – будь то стахановское движение, фильм «Кубанские казаки» или даже высотные дома в Москве, построенные, кстати, подневольным трудом тех же «зэков».

Главные козыри сталинистов, (кроме, конечно, победы над дружественным до войны фашизмом) – «индустриализация», Днепрогэс, стройки коммунизма на Волге, лесополосы и торфоперегнойные горшочки в нечерноземной земле – это неоспоримо, однако создано, по примеру Петра, на костях работяг и при обязательном участии огромной трудовой армии заключенных. «Катюши» создавались в арестантских конструкторских бюро, Туполев сидел и придумывал свои самолеты там же, зато в области балета мы были впереди планеты всей…

Сталин душил генетику и кибернетику, преступно отбрасывая страну на последние места в научных разработках, но не брезговал воровством чертежей из ненавидимой им заграницы – не только атомной бомбы, но и автомобилей.

В школах запрещали писать авторучками, танцевать румбу и фокстрот, отдавая предпочтение бальным танцам (падеспанец – хорошенький танец» и краковяк – это можно, другое нельзя) и заставляли ходить парами по кругу во время перемен. Школы делились на мужские и женские – только чтобы на уроках физкультуры мальчики не видели, как переодеваются девочки.

Джаз – это «музыка толстых», по блестящему определению худого, как жердь Горького – был первейшей опасностью для сталинщины, не выносившей какой бы то ни было импровизации и не контролируемых джем-сейшнов.

Молодых людей, имевших длинные волосы, стригли наголо, вероятно, зная, что придут странные времена, когда в нашей стране бритоголовые в черных рубашках со свастикой будут носить гордое звание русских фашистов.

Сталинщина выпустила наружу прятавшуюся в глубинах усредненного, а иногда и отмеченного талантом человека, паршивость, освободила его от мук совести, провозгласила бесстыдство как норму поведения.

Возникает ключевой вопрос: отчего стало возможно всенародное падение в безнравственность, откуда взяла Россия энергетическую способность к столь диким проявлениям греха и почему дьявол избрал именно Россию для своих экспериментов над жизнью и смертью?

Бабушка моя, когда Сталин умер и начался похоронный стресс, сказала, узнав, что на Трубной площади толпа раздавила насмерть около пятисот человек (мы-то жили между Неглинной и Петровкой – двор рядом, трупный запах ударил в ноздри):

- Антихрист сдох и взял их с собой.

Я тогда был маленький (16 лет) и не понимал глубинного тех слов, но хорошо запомнил, как мама замахала рукой:

- Тихо!.. Тихо!.. Соседи услышат.

Много позже я понял, что зримый Христос метафизически возвращается к человечеству с целью наделения миру любви вселенской и света небесного. Христос занимается ВНУТРЕННИМ спасением каждого грешника и приводит его к очищению, наполняя человека осмысленной радостью бытия, в котором нет места ненависти и неуважению другого. Мы постигаем Бога, исправляя и направляя себя к лучшему – и царство Божие является этим лучшим.

Антихрист же, напротив, опустошает человека, вселяет в него глобальную скверну, вселяет безумие и страх, вносит атмосферу конца света в реальность, где торжествует насилие и ходит ходуном смерть. Мы зовем такое явление ИСЧАДИЕМ АДА.

Выбирай, Человек!.. Выбирай, Народ!.. Выбирай, Человечество!

Россия, несомненно, выбрала Антихриста, который понравился своей теорией Утопии, а затем и практикой.

Сказался многовековой разрыв между культурой и бескультурьем, бедными и богатыми, справедливостью и несправедливостью произошло исторически насыщенное накопление зла, нарыв прорвался в революции, в ее первородстве с бесами, о пришествии которых так умно и страстно просигналил Достоевский.

Вообще тема «Достоевский и сталинщина» мне представляется чрезвычайно актуальной. Здесь не место исследовать и анализировать преступную деятельность вождя, проверяя ее с помощью романов «Преступление и наказание», «Подросток», «Братья Карамазовы», «Идиот» и «Бесы», однако императив «Если Бога нет, то все позволено» дает ключ к пониманию что, как и почему произошло в христианской, по преимуществу, державе.

Сталинщина не только обрекла Россию на пустотное существование и умерщвление народов, ее составляющих, но еще и опозорила великую, по сути, страну, сделав ее жупелом и кошмаром в глазах других стран и народов.
Легенда о народе-богоносце разрушена была неистовой нетерпимостью сталинщины. Антихрист занял место Бога!.. И пошло-поехало!..

Вдруг выяснилось, что в любой толпе имеется энное количество потенциальных палачей и ничтожеств, для которых убить – расстрелять – пара пустяков.

Возымев право расстреливать, начни с себя.

Но почему-то мало кто воспользовался этим советом. Удивительно другое – и в Германии – стране Гете и Баха, и в Стране Советов – родине Достоевского и Чехова – ИСПОЛНЕНИЕ кровавых мерзостей было плевое дело.

Кстати, если Антон Павлович призывал «выдавливать из себя раба», то сталинщина, наоборот, так сказать, выдавливала раба в себя.

И это здорово получалось!

Масса, за редким исключением, вела себя послушно и совершенно не страдала от творящегося вокруг безобразия. Вспомним лермонтовское: «и вы, мундиры голубые, и ты, послушный им народ». Но хочется не то, чтобы поправить горестный вопль поэта-патриота, а немного уточнить: «народ» послушным не бывает, послушным бывает НАСЕЛЕНИЕ, то есть те, кто в отличие от народа потерял нравственные ориентиры и творит зло со спящей совестью.

Россия, подмятая сталинщиной, пребывая в испуге и лени, легла под сталинщину, признав за ней всепобеждающую силу, - униженные и оскорбленные один раз пошли гуртом за большевиками, а на второй раз, кроме Кронштадта и Тамбова, чьи протесты были показательно подавлены и утоплены в море крови (против восставших тамбовских крестьян применялись даже газы), духу не хватило. Да и всеобщий энтузиазм и пафос, устремляющий общество к всеобщему счастью, сдвигал мозги набекрень.

Самые умные, конечно, все понимали и затихали. Глупые и недоразвитые прекрасно обустроились в сталинском лепрозории. Они вступали в партию и быстро становились плоть от плоти режима от слова «режь».

На Страшном суде не страшно. Страшно было на партсобрании.

Объявят «вредителем», «врагом народа» - и пиши пропало. Лучше я буду первее и донесу, куда следует – на друга, на соседа, на сослуживца. Раньше, чем он – на меня.

Так делалось самое черное дело сталинщины: бывший народ-богоносец превращался в податливый придаток сталинщины – тиран делает с нами все, что хочет, а мы делаем все, что хочет тиран. Договор подписан и обжалованию не подлежит.

Конечно, за политическую деградацию народа ответственность несет интеллигенция. Ленин это понимал и считал интеллигентов «говном». Что же должен был считать Сталин, по всем интеллектуальным параметрам, казалось бы, уступавший Ильичу?

Сталин должен был пойти дальше своего учителя и показать, что есть что-то, что ниже «говна». То есть «лагерная пыль». Отсюда – прагматичное и холодное, как сталь, решение уничтожить элиту и на ее место поставить своих холуев и прихвостней. Единственное, перед чем вождь иногда терялся, так это перед Большим талантом.

Пастернака он уважал, поскольку «нэбожитель» проявлял к вождю искреннее личное верноподданичество, хотя весь маразм и ужас текущего момента Борису Леонидовичу был отвратен.

Сталинщина, с одной стороны, делала интеллигенцию «говном», а тех, кто сам не делался, тот и «обделался», - элиту дробили страхом, ведь чувствовать себя на мушке и одновременно творить было невозможно.

Отдельные, самые выдающиеся лица оставлялись нетронутыми в качестве деликатесов (Эренбург, Симонов, Шолохов, Эйзенштейн, Шостакович, Прокофьев и др. – за их активную лояльность и поддержку – пусть с некоторыми ответвлениями в сторону «гуманизма» - генеральной линии), другие шли в гарнир и беспощадно ликвидировались (список астрономический).

Еще была тончайшая прослойка из «недобитков» (Ахматова, Станиславский, Немирович, Вернадский, Шкловский, Тынянов, Пришвин – скамейка не вся, но короткая), - этих сталинщина или проспала, или не догнала по причине усталости, - палачи, если перетрудились, иногда становятся вялыми до такой степени, что нажатие курка лишний раз делает профессию скучной и однообразной. А может, просто руки не дошли…

Вон Ахматову как гнобили, но не догнобили. И на старуху бывает проруха. «Старуха» в данном случае – Анна Андреевна.

Новую (управляемую) элиту сварганить, в общем-то, удалось. Я бы воздержался называть ее «приспособленцами», потому что слишком жестоко осуждать людей за то, что они хотели выжить с головой на плахе при занесенном топоре.

Есть, правда, другое словечко в русском языке – «лизоблюд». Оно хлесткое, но образное, и потому наиболее точное.

Я прежде вольность проповедал,
Царей с народом звал на суд,
Но только царских щей отведал
И стал придворный лизоблюд.

Это четверостишие неизвестного автора, адресованное чуть ли не самому Пушкину за проявление поэтом «хвалы свободной» Николаю уже через год после виселиц декабристов, - можно отнести к тогдашнему самиздату, но в наше время его к месту вспомнил Соломон Волков в своей чрезвычайно важной именно сегодня книге «Шостакович и Сталин. Художник и царь».

Да, царь. Рассказывают, будто Сталин, однажды приехал в Грузию и в разговоре с матерью, на ее вопрос «Сосо, а ты кто там в Москве теперь», вождь ответил: «Ну… вроде царя». То есть он сам со спокойной совестью идентифицировал себя с должностью, ради свержения которой большевики вздыбили Россию.

Русский царь – существо особое. Он фараон в косоворотке. Божество в сапогах.

Во-первых, он должен быть грозный.

Во-вторых, занят тем, чтобы оправдать свои окаянства. Грозный – не грязный.

В-третьих, надо, чтоб его не просто любили и обожали, а в трепетании своем ежеминутно присягали на верность и величали как Бога.

Из этого триединства возникает тирания – не как что-то случайно произошедшее в истории, а как сознательно сорганизованная система, в которой верховная власть есть «законный» беспредел единоначалия при рабстве миллионов подданных.

Сталин это понял и на полном серьезе стал подражать Ивану Грозному. Будучи по психологии своей разбойником – Самозванцем, Иосиф Первый принял образ русского царя в его самом крайнем выражении: царь – изверг, царь – бес, царь – чудовище.

Во времена, когда сажание на кол было общепризнанным средством исправления ума через жопу в буквальном смысле, Сталин наверняка чувствовал бы себя своим человеком. Во всяком случае ему было бы немного комфортнее лить кровь подданных, так сказать, напрямую – то есть САМОМУ убивать сына посохом (а не публично, саморекламно отказываться от его спасения из немецкого плена) или созидать опричнину простым повелением сыскать и растерзать (а не тратить свои силы на теоретизирование по поводу возрастания классовой борьбы по мере перехода от капитализма к социализму)…

Раньше сбросил товарища с колокольни – и порядок.

Теперь труднее – надо через Политбюро казни проводить, обсуждать отдельные кандидатуры на тот свет поочередно или списком. Но с Грозным возникли и расхождения. Небольшие, правда, но все-таки. К примеру…

У Грозного был Курбский, у Сталина – Троцкий.

С Курбским, правда, царь вступил в полемику, а всякая полемика – болтовня и только. Тут Грозный перестарался. Умничать начал. Аргументы приводить. А у товарища Сталина свой аргумент был выставлен: ледорубом сзади по спине – и никакой полемики. Великий государь должен идти на великие жертвы без всякого покаяния. Это постулат. А Иван сутками на коленях стоял после своих убийств. Попытает боярина лично, пожарит его на огне или там шипящую железяку к личику его приложит и – устал, убил и пошел помолиться, грех покаянием отмыть… Ну, что это, в самом деле?.. Ну, куда это годится?.. Отрыжка религиозного сознания. Правильно Ильич говорил: «заигрыванье с Боженькой».

Для большевика это недопустимо. Мы – атеисты. И не просто, а ВОИНСТВУЮЩИЕ. Нам эта достоевщина ни к чему. Убил старушку и – в трактир, пиво пить со всякими Мармеладовыми, а Евангелие вслух с уличной девкой читать и на площадь потом выходить, чтоб на коленях стоять – это уж увольте, жизнь выдуманная далека от настоящей жизни. Мы не со старушками дело имеем.

«Невозбранно казнить изменников опалою, смертию, без всякого стужения, без всяких претительных докук со стороны духовенства. Лишь тогда соглашусь взять свои государства» - это слово Ивана Грозного – руководство к действию товарища Сталина.

Но кто конкретно может и должен осуществить или помочь осуществить эту гигантскую работу?

Ох, тяжела ты шапка Мономаха, вступившего в ВКП(б), а ранее в «Месаме-даси».

Сталинщина – это царство, где «кадры решают все», но единоличная власть над этими «кадрами» решает еще больше.

Но что это значит – «быть царем»? и не просто царем, а царем России, где всегда миллион проблем и разноголосица мнений, где испокон веков нет и не было уважения к человеческой личности, индивидуальности, говоря сегодняшним языком, к «инакомыслию».

Мудрый, точнее, умудренный жизнью великий грузинский поэт Ираклий Абашидзе вспоминает в своей книге «Колокол тридцатых годов» слова Сомерсета Моэма, не менее мудрого английского классика:

«Надо полагать, что для управления страной требуется специфический талант, совершенно не зависящий от общей талантливости… Для управления страной не требуется большого ума. Позднее я знавал в разных странах немало политических деятелей, достигших высоких постов, и то же бывал поражен тем впечатление интеллектуального убожества, какое они на меня производили» («подводя итоги»).

Сталин в роли царя позаботился, чтобы его труд по «вопросам языкознания» производил на всех впечатление ученого труда. Он там критиковал с царского трона одного из своих подданных – академика Марра. Но Марр знал сорок языков, а вождь излагал свои псевдомысли языком пятиклассника.

Простыми предложениями.

Впрочем, держа в зубах полчеловечества, говори, как хошь – будут коленопреклоненно слушать и аплодировать. Все-таки автор был царь – и все «лизоблюды» кормились «царскими щами», и не требовали никаких новых меню.

Сталин плодил великое множество маленьких сталиных. Таких же властных, не слишком грамотных недоучек, серых людишек, которые становились его приспешниками, на их ошейниках гравировалось имя Хозяина.

Сталинщина наштамповала тысячи тысяч таких начальников и их подчиненных, которые, собственно, и составили остов системы.

Щедринский «Проект о введении единомыслия в России» сталинщина воплотила целиком и полностью, а Угрюм-Бурчеев из города Глупова стал безупречным пророчеством страны-казармы, порядки в которой при всем сюрреализме и сатарическом фантазме как две капли воды оказались похожи на то, что отчебучили Сталин в СССР, а его лучший ученик Мао в Китае.

Конечно, можно сколько угодно говорить, что у Иосифа Виссарионовича были благие намерения, что психилогически он был фанатично предан революционным идеалам и террор – «вынужденная мера», поскольку ничего другого история не предлагала, а социализм обязан был победить ЛЮБОЙ ценой. Мол, лес рубят – щепки летят. Что поделаешь, Троцкий действительно был врагом Сталина и логика революционной борьбы заставляла быть беспощадным.

Однако тут же встает, как говорится, цена вопроса. Мао говорил, что если для победы коммунистической идеи надо погубить полмира, то он к этому готов. Сталинщина по-геростратски сожгла Храм. Зачем?.. Так было НАДО.

Нравственный аспект при таких подходах устраняется. К чорту Россия, по-боку Бог, Народ – в яму! – лишь бы ИДЕЯ победила, а я сохранился на троне.

Ну, сохранился. Ну, победила. А свет погас. А жизни не стало.

Чтобы «потянуть» выполнение своей безнравственной задачи, советский Угрюм-Бурчеев должен был создать ни с чем не сравнимую систему подавления. И – вперед!

А поскольку главным критерием кадровой политики являлась собачья преданность тирану, а вовсе не профессионализм, страна получила орду тупых администраторов, знавших по максимуму, что дважды два четыре, но если царь скажет «пять» - будет пять. Имеешь два класса церковно-приходской школы – будешь наркомом, дипломатом, генералом, писателем, кем угодно, - партия ПОСЛАЛА и я сижу – руковожу. Их называли «выдвиженцами» - это значило: чем больше неадекватность, тем больше тебе будет доверия. Отсюда – «наломать дров» считалось заслугой нового начальника, быстро осваивавшего на своем посту методы и демагогию Победоносикова, который любил повторять: «я и мой аппарат». Тут у Маяковского не хватало одного слова – «аппарат насилия», подразумевающего государство, но оно, насилие, угадывалось. «Бывший городовой, а ныне музыкальный критик» - это не шутка Ильфа и Петрова, это реальный персонаж времен сталинщины. Все не на своих местах!.. Но все ВЕРЯТ диктатору и потому процветают. Все заодно. «А те, кто поет не с нами, тот против нас». Пение хором обезличивало, но создавало впечатление несокрушимого единства ноликов, над которыми возвышаются отдельные проверенные единички. Чуть что – «на ошибках учимся». Но почему, какой дурак это придумал, что нужно учиться на ошибках, этого никто не объяснял. Люди толпы маршировали не только ногами, они маршировали мыслями. Их конвоировали, но при этом внушали, что они – самые свободные. «Шаг влево, шаг вправо – расстрел» - это предупреждение охраны распространялось в любой сфере – будь то культура, наука, образование…

Сталинщина строила людей в отряды и тех, кто выбивался из строя, если не расстреливали, то затаптывали. Все общество, таким образом, делилось на конвойных и подконвойных. «Сталинские соколы» требовали абсолютного единства, вплоть до полного СРАЩЕНИЯ тех и других. Они хотели ИСКРЕННЕГО почитания и добивались его. Они хозяйничали не в небе, а на земле. Им было имя – легион. Ударный отряд сталинских кадров.

Их снимали и награждали, хвалили и критиковали, но «верные сыны партии Ленина – Сталина» всегда должны были быть в авангарде любой мерзости. «Интеллектуальное убожество» - самое превосходное качество ревнителей зла и потому страна была брошена на растерзание к ногам всепроникающей Серости. Нет, они не правили страной. Они ею заправляли.

Посмотрите рукописи Кагановича – это тексты уровня человека, который слово «корова» пишет через «ю», а в слове из трех букв безошибочен, поскольку видел его на заборе.

Жданов – не менее выразительный пример образованности. Но ее хватало, чтобы руководить разрушением великой русской культуры и утверждать тошнотворные идеологический догмы.

Конечно, сталинщине требовались и умы, и таланты. Но команда «К ноге!», произносимая круглосуточно и круглогодично, вершила порядок в разбое. «Приручение» талантов шло по испытанной схеме – запугать, замордовать, заставить прославлять.

Ничего, что примитивно. Ничего, что пошло, банально, серо, тривиально. Зато идейно правильно. Среди «сталинских лауреатов» изредка попадались и достойные художники (чаще всего в области музыки – самого трудночитаемого с точки зрения идеологии специфического искусства), так же отмечались ученые, сделавшие открытия «во славу нашей советской науки» (все премии «оборонщикам», - а их было немало, - естественно, засекречивались), но общая гнетущая атмосфера в обществе сказывалась во всем, в каждой ерунде или мелочи. Мне, например, символом того времени кажется кружка, прикованная цепью к бачку, - чтобы попить воды в пионерском лагере надо было воспользоваться этим нехитрым изобретением, за которое тоже вполне можно было бы схлопотать сталинскую премию зачем цепь?.. А чтоб кружку не скоммуниздили! Где в мире еще такое увидишь?!.

Эта злосчастная кружка на цепи припомнилась мне с особым метафорическим смыслом, когда я прочитал у товарища Сталина… о себе. Да, да, великий вождь снизошел вниманием своим и к моей частной судьбе. Не верите?.. тогда читайте:

« Т.т. Жданову, Акулову.

Недавно стало известно, что один из матросов «Марата» (…) остался в Польше. Выходит этот матрос совершил преступление, предусмотренное последним законом об измене Родине. Необходимо сообщить мне незамедлительно: 1) Арестованы ли ЧЛЕНЫ СЕМЬИ (курсив мой – М. Р.) этого матроса и вообще привлечены ли они к ответственности.

2) если нет, кто отвечает за проявленное бездействие власти (…).
Привет. И.Сталин.

Действительно, это был привет товарища Сталина, адресованный лично мне. Ведь я тоже был ЧЛЕНОМ СЕМЬИ «врага народа» - значит, подлежал аресту.
В приведенной записке вождь поставил вопрос о цепи, на которой должно было держать не токмо какие-то кружки у бачка, но и людей. Речь в ней шла о кочегаре линкора «Марат», некоем Воронкове, решившем остаться за границей во время визита советских военных кораблей в Гдыню. Дело было в 1934-м году. И Сталин, уже державший в уме Большой террор, рыскал глазами по сторонам в поисках его причины. И мелкий случай с Воронковым подвернулся вовремя. Сразу, по прибытии «Марата» в Кронштадт были арестованы: все матросы, стоявшие с Воронковым в одной вахте, далее – вся машинная команда, затем офицеры и старшины электромеханической части и, наконец, с командирского мостика. Такая вот обширная «семья» оказалась у кочегара Воронкова, совершившего побег в одиночку, а отвечай – все подряд. За что?.. Недосмотрели – раз. Недовоспитали – два. И чтоб другим неповадно было – три.

Знал бы товарищ Сталин, что его собственная дочь, Светлана Аллилуева, в 1967 году слиняла в свободный мир, как бы, бедный испугался – ведь он – ЧЛЕН СЕМЬИ – и ему же по его же закону полагалось бы ни много, ни мало – 10 лет!

Цепь – это круговая порука. Сталинщина посадила на цепь весь народ сверху донизу. Все сидели прикованные у бачка. А ведь бывало, в нем и воды-то не было!..

Царь постоянно воспитывал нас в духе преданности самому себе. Диктатор капал нам на мозги, начиная с детского сада.

В школе и институте висели миллионы его портретов и художественных изображений. Особенно лично меня поражал портрет работы художника Тоидзе, растиражированный настолько, что он снился по ночам народам всей страны. Этакий один сон на всех.

Сталинщина создала тот самый китч, ироничное воспроизведение которого современными художниками Комаром и Меламидом сделалось целым направлением в искусстве, получившим по принципу «соединение несоединимого» название «соц-арт». Ведь в этой стилизации под убогий сталинский стиль с его помпезностью и доходящей до самопародии абсурдностью – вся эта безвкусная, бездарная эпоха.

Номенклатура требовала: «Сделайте мне красиво!» - и сталинские «клопы2 (молодежь, читайте В.В. Маяковского) вовсю старались не подкачать. Лик царя приобрел рекламно-открыточный вид. Это был своеобразный сталинский гламур, во всяком случае глянец ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБРАЗА вождя был так же далек от реального прототипа, как его белоснежный китель (см. кинофильм «Падение Берлина») от телогрейки зэка (см. нечего, поскольку Большой террор в кино почему-то не показывали).

Миф созидался под режиссурой языческого божка – главного героя этого мифа. Как всякий тоталитаризм (Цезарь, Калигула, Ричард, Грозный, Наполеон, Муссолини, Гитлер, Мао, Кастро и др.) нуждался в мифе, так сталинщина должна была обеспечивать свою жизнеспособность грандиозными кампаниями, требовавшими соответствующих вложений в нищей стране.

Но миф срикошетил. Сталинщина обернулась полнейшим провалом – и в истории, и в сознании людей. Теперь она – в подсознании, ушла в подполье, из которого ее выводят новые параноики типа Проханова (Зюгановы уже сдулись).

Все махровые преступления 20-го века общеизвестны – 60 миллионов погибло в России, 35 за ее пределами. Это общий итог коммунистической диверсии, обрушившейся на мир в недалеком прошлом. Львиная доля жертв на счету сталинщины.

Пострадал генофонд всего человечества, но Россия и тут впереди всех.
физическое истребление людей переросло в духовную деградацию общества, которому «до феньки» старые жертвы и «по-фигу» новые.

Сталинщина и раньше опиралась на отребье, на люмпен, то же теперь, - апологетам усатого вождя и сегодня нужны пустоголовые и бритоголовые. Вписать свастику в красную звезду – вот сегодняшняя цель необольшевизма.

Иссохшая гнилая ветка ленинско-сталинского учения грузится ныне националистическим багажом. Мразь оживает, подымает голову и дышит нам в лицо новым зловоние со старым запашком.

В России нынче миллион двести тысяч заключенных. Это население небольшой страны, но большого города.

- Посадить бы всех, да тюрем не хватит! – раздается голос из какой-то щели.

- Хватит, - ему отвечает некто, знающий гигантские и необозримые возможности сегодняшней России.

Многократно ставился вопрос о суде над сталинщиной. Тщетно. Вместо этого мы получили Сталина под телемаркой «Лицо России», а на станции метро «Курская» втихаря «восстановили» пропагандистскую строчку сталинских времен. А и в самом деле, из песни слова не выкинешь.

Только с чем и с кем ТАКАЯ Россия собирается шагнуть в будущее?

Да будут прокляты те, кто так позорит Родину.

Вы хотите для нее новых трагедий?.. мало вам, бесстыдники, безбожники, насильники и палачи?..

Пепел отца и мамы стучит в мое сердце.

Суд – будет. И он – давно идет. С того самого – первого – мига, когда оборвалась кружка от бачка, потому что полетела цепь.

Никто не думал и даже в самом дурном сне представить себе не мог, что не пройдет каких-то там трех с лишком десятилетий, как сталинский царизм (иначе систему не назовешь) начнет трещать по всем швам и рухнет почти бескровно в течение трех суток.

Но эпоха Сталина не кончилась.

Сталина пытаются реабилитировать, сталинщину – постепенно возвратить. Вот только на этот раз гремучая смесь красного с коричневым будет пострашнее того, что было. Усы и усики, соединившись дадут неведомую, но вдвойне ядовитую смертоносную заросль.

Признаки этих ошеломительных процессов – налицо. Ползучая гидра сталинщины и гитлеризма генерирует себя снова, но в двуединстве.

И только новая стабильная демократия может оттащить Россию от смердящего сталинского трупа, вынутого сегодня на поверхность. Оттащим, потому что - хочется верить – мы на свободе, еще на свободе.

Для того, чтобы свобода все-таки сохранялась, написано это документальное повествование.

Мама и папа, да простят меня.

А что получилось, то и получилось.

Мои родители лежат в разных могилах на разных кладбищах. Это сделал Сталин.

И я его не прощаю.