Письмо Юрию

"Магадан 11 мая 1944

Юрий, дорогой мой, ненаглядный! Вот опять весна наступила, а сердце мне раздирает такая невыносимая тоска и боль. О, как я хочу быть с вами, как безумно, безумно хочу на волю! Вот уже целый месяц я собираюсь тебе писать, но не могу, потому что боюсь, что это будет не письмо, а мучительный крик.

Иногда наступает полоса отупения, какого-то равнодушия, и сам себе кажешься молчаливым вьючным животным - работаешь, пьешь, ешь, спишь, двигаешься, как будто во сне, в тумане. Но вдруг эту пелену пронизывает что-то. Это - зов жизни, солнечный луч, кусочек голубого неба, крик петуха на заре, далекий аромат, принесенный ветром - все существо

Отрясается, сердце мучительно сжимается и бьется. И оглядываешься вокруг себя, и хочется протянуть руки к далекому недоступному счастью...

Ах, когда же, когда же придет конец?

Я знаю, что так писать не надо. Зачем причинять страдания и тебе? Но не могу, иначе я совсем не в состоянии взяться за перо, и получается, что вовсе не пишу. Да кому же я скажу об этой черной скорби, если не тебе? Ведь ты - мой единственный, любимый друг. Если бы упасть к тебе на грудь, и отдохнуть, наконец, от этого горя. Неужели это вправду когда-нибудь будет? — Я высчитываю: с 5-го мая осталось ровно 1,5 года. Пройдет это лето, потом зима, долгая, снежная, холодная. И, наконец, опять придет весна. Это - будет последняя весна в неволе. Потом должно наступить наконец то невероятное, изумительное - я вырвусь и помчусь к вам. И придет, наконец, миг, ослепительный, непередаваемый, выношенный столькими годами тяжких страданий - миг, когда мы увидимся! будет ли это в самом деле? Неужели будет?

Пока еще мне не верится, что этот момент, действительно, придет. Но если нет, то зачем же жить? Ведь я живу только ради этого. Эта надежда светит мне на протяжении годов, и даже в те страшные месяцы, когда не было и тебя - только она меня и поддерживала.

Милый мой, любимый мой Юрий! Прости, что я пишу все это. У тебя много и без того невзгод и трудностей, и нехорошо взваливать на тебя еще и мой груз. Я знаю, что должна сама до конца нести то, что мне судьба дала, в этом мужество человека; надо стиснуть зубы, молчать и идти своей дорогой. Но ты - ты ведь понимаешь меня, Юрий-джан? —

Вы так порадовали меня последнее время: за пару недель я получила от вас три телеграммы, сперва от Степочки, потом две от тебя. А как там моя Джаночка, моя голубушка поживает? Пароходы уже приходят, м-б, скоро я получу от вас и письма. Как замечательно, что ты получил опять свою старую квартиру! Вы опять у себя в своем старом милом гнезде, с которым связано так много счастливых теплых воспоминаний. Там протекли детские годы наших деток. Я как будто вижу перед собой их детскую комнату - три кроватки, одна другой меньше, их милые маленькие головки в них, и чувство полного счастья, охватывающее меня при виде их.

Какая я была богатая! Как они любили, чтоб я посидела с ними на их кроватках, когда они лягут спать. Даже маленький Алешенька и тот пищал и звал к себе. Как приятно мне думать, что Степочка и Джаночка опять там. И ты, мой родной, ты опять в своей комнате, на тахте, покрытой ковром, среди своих полок с книгами - отдыхаешь, читаешь, думаешь. А моя маленькая комнатка - спишь ли ты в ней? как далекая, далекая сказка - встает все это в моих мечтах.

Милый, дорогой Юрий, у меня к тебе большая просьба: порадуй меня, напиши мне большое, длинное письмо, опиши в нем всю вашу жизнь, со всеми подробностями. Все - и как вы живете, и как работаете, и как отды-

хаете, как выглядите, как здоровье, что едите и как одеваетесь, где бываете с кем видитесь, что читаете. И в это письмо положи ваши фотографии. Снимитесь, Юрий-джан, для меня. Ведь уже с 40-го года у меня нет карточек детей, а твоей - с 39-го года. Мне так хочется знать - какие вы теперь. Я даже не могу себе представить - неужели у Степанчика растет борода, и он говорит басом? А где же тот мальчишечка с длинными ножками и ручками и с тонким личиком, которого я оставила? Во сне я всегда вижу его 2-х - 3-х летнего, белокурого, розовенького, он протягивает ко мне наверх свои ручки и кричит "на г'учки, на г'учки!" Степочка мой, Степочка... Юрий, он пока не призывается в Армию? Что же вы не сообщаете, в какой Институт он будет готовиться? А когда он пойдет служить?

Юрий-джан, напиши мне про Джаночку - отошла ли она от всего, что пережила у Любы? Какая она, не забитая ли, не загнанная? Как ее здоровье, как она учится? Какой у нее характер, как отразилось все пережитое? Ласкаешь ли ты ее, не бываешь ли с ней суров? Ей так нужны ласка и нежность. Бедные мои дети, выросли без матери, им ведь холодно на свете, материнское тепло ничто не заменит.

Юрий, недавно я видела страшный сон, проснулась от него с криком - мне снилось, что я вернулась к вам, но уже я вам не нужна, я - чужая. Долго, долго тянулся этот сон, я измучилась совсем. А часто мне снится, что я приехала, я в Москве, но не могу вас найти. Много кошмаров и много бессонных ночей... От мамы давно уже ничего нет? Переписываешься ли ты с ней? Как ее здоровье? Она уже такая старенькая. Хоть бы дожила до встречи нашей. Напиши мне, что она? Что ты знаешь о ней?

Я теперь работаю уже не на 6-ой автобазе. Но вы пишите по-прежнему туда, мне все передадут. Я работаю в Теплотехнической лаборатории при Центральной Котельной г. Магадана. Мне здесь очень хорошо, гораздо лучше, чем было на а/б. Всю зиму очень тепло, я здесь уже 5 месяцев, ни разу не болела, очень поправилась. А то 43-й год я почти весь проболела, три раза в больнице лежала - на а/б в цехах очень холодно, и у меня без конца болели почки. Я прихожу сюда в 6 часов утра, с 8-и начинаю работать - до 7 ч. вечера. Остаюсь здесь до 10-и вечера. В свободное время вышиваю - подрабатываю, иногда стираю, глажу, да и вообще никакой работой не брезгаю. Я всегда сыта, обута, одета. Почти каждый день читаю, недавно у меня были "Отверженные" Гюго. Как-то попалась книжка Майн-Рида. Я читала, наслаждалась, и все думала - читал ли эту книжку Степочка? Книги - мое спасение. Как бы ни было горько, тягостно, омерзительно - беру книгу, окунаюсь в нее, ухожу в нее с головой. Читаю мудрые мысли, читаю прекрасные образы, читаю о людях..."