Вера Моисеевна Крестинская

 

Я теперь от посторонних устаю. Вспоминаю, раньше Вера Моисеевна в Енисейске меня позовет:

- Оля, вы что давно не приходите? приходите!

Я приду, часок поговорим, она говорит: - Ох идите уже, я устала.

Я думаю, ну и барыня, сама зовет, а сама теперь - идите, устала. А теперь сама такая. Вера Моисеевна меня очень любила. Я ее ведь от блатных отбивала.

С Верой Моисеевной мы познакомились где-то на пересылке в Ташкенте. Там были камеры как зверинец, раз в двадцать больше этой комнаты, с трех сторон стены, а с четвертой решетка. Огромный двор, и во дворе стояло штук двадцать таких камер. Ходит часовой - ему все видно.

Меня втолкнули в камеру. Я присела внизу. Камера человек на двести. И среди них было человек пятнадцать-двадцать политических. Они устроились наверху на нарах. Ну видят, по облику интеллигентная женщина.

Спрашивают: - Товарищ, вы политическая? идите к нам, наверх.

Я говорю: - Где же? у вас самих места нет.

- Ничего, мы подвинемся.

А в Самарканде у Веры Моисеевны дочь была, и она привезла ей портплед с постелью. Таскать его трудно, я помогала. Вера Моисеевна лет на десять старше, значит тогда, в сорок восьмом, ей уже под шестьдесят было.

 

На какой-то пересылке я от блатных едва ее постель отбила. Они ведь так и норовят отобрать, чуть у кого что появилось, себе.

Нас втолкнули в вагон. Вагон переделан из купейного. Полки наверху соединены и получаются нары, а вместо дверей решетки и по коридору ходит часовой. Едва мы вошли, они, блатные, сверху руки - хвать постель! Я от них ногами отбивалась, вот так, наверх лягалась, руки ведь заняты - постель держу.

Чего ж они? не отобрали?

А часовой же ходит, а так бы, конечно.

- Подожди, - говорят, - вот приедем, мы тебя!

Ну и я тем же отвечаю. Это вы погодите... посмотрим еще кто кого...

С ними ведь только так.

Вера Моисеевна была педиатр, детский врач. В Енисейске в поликлинике работала. По вызовам ходила, иногда далеко. Я иногда с ней ходила, ее чемоданчик, первая помощь, носила.

Спросит: - Оля, вы сегодня со мной пойдете? Мне сегодня далеко идти.

- Пойду, Вера Моисеевна.

Она жила вместе с Татьяной Моисеевной, та фельдшерицей работала. Ее муж Крестинский был полпредом много лет в Германии. А там такой обычай - кто живет больше других, назначается старейшиной дипломатического корпуса.

И вот, когда старый старейшина уехал, Крестинский был назначен. Они же восемь лет жили, и у них приемы, собираются все - послы, корреспонденты. Значит, Вера Моисеевна - первая дама, жена старейшины. А она все равно работает врачом. Это очень всех удивляло, это ведь не то что сейчас, много женщин-врачей. Тогда еще их не было. И вообще, утром рано вскакивает, встает, идет в больницу, работает - там все ее знали. Она известна была - врач, жена посла.

А дочь ее в Самарканде вышла замуж - неудачно, за алкоголика, двое детей. Она к ней и поехала после лагеря. Там ее и взяли. А потом она все хлопотала о посмертной реабилитации Крестинского. Я ей помогала. И когда наконец удалось, она так радовалась, поехала в Ленинград к его родственникам. Когда вернулась оттуда, умерла.