ТАЙНА БОНАПАРТА

В конце октября 1960 года, в газете "Комсомольская правда" была опубликована большая статья Ярослава Голованова "Секрет императора Наполеона". В ней говорилось, что имеются убедительные данные, что в озере около селения Семлево Смоленской области (что на Старой смоленской дороге) французская армия, отступая из Москвы в 1812 году, захоронила большие сокровища, вывезенные из Москвы, в том числе из Оружейной палаты. Статья вызвала большой резонанс в обществе, и разные организации, а также отдельные граждане бросились на их поиски. В самодеятельных поисках приняли участие кафедра геофизики Московского государственного университета, Всесоюзный научно-исследовательский институт гидрогеологии и инженерной геологии (ВСЕГИНГЕО), комплексная экспедиция треста "Геофизнефтеуглеразведка" и поисковая группа института "Гипроторфразведка". Ровно через шесть лет, 1 ноября 1966 года, в "Комсомольской правде" была вновь опубликована новая статья Ярослава Голованова под названием "На пороге тайны Бонапарта", где практически обобщались шестилетние работы различных самодеятельных поисковых групп на озере, которые по их данным дают обнадеживающий результат о возможности нахождения в этом озере различных

сокровищ и исторических ценностей. Однако практический результат ни одна поисковая группа, к сожалению, не получила. Поэтому Совет Министров РСФСР поручил Министерствам геологии и культуры РСФСР разобраться в этом деле и в случае необходимости провести поисковые работы уже на государственном уровне. В результате была организована межведомственная комиссия этих министерств, а практическое выполнение работ было возложено по исторической части на Государственный исторический музей, а поисковая часть - на наше Управление (ТГУЦР). Ответственными за работу были назначены директор Государственного исторического музея Вержбицкий, а организация поисков и контроль за ними возлагались конкретно на меня.

С чего было начинать? Естественно, с ознакомления с исходными историческими материалами и уже полученными поисковыми данными. В процессе изучения документов французских и русских генеральных штабов за сентябрь и октябрь 1812 года выяснилось, что кремлевские сокровища и исторические реликвии вывозились французами из Москвы в разное время. Маршруты транспорта были различны, и их судьбы были также разными. Одни дошли до Парижа, другие исчезли в пределах Смоленской губернии, третьи дошли до Орши и утрачены французами по другим различным причинам. Нас интересовала большая партия трофеев (300-350 повозок по показаниям пленных), которая бесследно пропала на марше четвертого французского корпуса из Москвы к Смоленску. Где-то на этом маршруте и находилось небольшое селение Семлево, в 2 км от которого имелось озеро Стоячее (Семлево). Площадь озера составляла 2,22 га. Геологическое происхождение его карстовое. В 700-х метрах к северу от него проходит грунтовая дорога — бывший Смоленский тракт, по которому и отступала армия Наполеона. Озеро достаточно глубокое, глубина коренного ложа изменяется от 5,7 до 21 м в северной его части. Оно сильно заилено. Толщина донных отложений, представленных торфом и илом, составляет от 2-3 м и даже 15 м в его северо-западной части. Вода в озере мягкая прозрачная и чистая. Озеро очень бедно живыми организмами. Редко встречаются лягушки, и практически отсутствует рыба. Позже нами при подводных работах в озере был пойман всего один маленький, но вероятно старый щуренок, длиной около 8-10 см, зеленоватого цвета.

Попытки поиска похищенных сокровищ в этом озере были и раньше. В 1813 году, то есть через год после окончания войны и изгнания французов, прапорщик Людвиг с взводом солдат проводил поиски брошенных пушек неприятеля, которые собирались в местах сражений для увековечения великой победы над Бонапартом. При исследовании

озера вблизи села Семлево, где кратковременно при отступлении находился со своим штабом Наполеон, Людвиг подо льдом обнаружил твердый, довольно большой предмет, который по его словам оставил медную метку на его металлическом щупе. Собрав крестьян из ближайших селений, он попытался его вытащить, но это сделать ему не удалось. Поэтому, бросив все до следующего года, он расспросил крестьян: топили ли французы здесь пушки. Но получил совершенно невнятный ответ, на который был способен тогда русский крестьянин - ничего не видел, ничего не знаю, а может быть, и топили. Следует отметить, что за каждую доставленную неприятельскую пушку тогда по приказу царя Александра I платили 5 рублей золотом (для сведения: корова стоили тогда 6 рублей, а лошадь - 9). Прапорщик доложил о пушке в озере губернатору Смоленской губернии Танееву, а тот царю, но ответа не получил.

Прошло 22 года. В конце декабря 1835 года гражданский губернатор Смоленска статс-секретарь Александр Сергеевич Танеев вторично обратился уже к царю Николаю I с просьбой о возобновлении поисков возможных сокровищ в озере Семлево и получил на это согласие. Уже 3 января 1836 года генерал-адъютант граф Карл Толь, бывший тогда главноуправляющим путями сообщений, сообщил ему, что во исполнение воли государя-императора он назначил для отыскания и извлечения металлических вещей из озера корпуса инженеров путей сообщения подполковника Четверикова-второго. Одновременно министр финансов передал Танееву, что во исполнение Высочайшего повеления выделено для этой цели 4 тыс. рублей золотом. Через 131 год на наши работы тоже были выделены деньги, но в размере 5 тыс. рублей наших советских, а не золотом. Конечно, на эти деньги что-либо сделать было нельзя. Путем долгих переговоров с Совмином нам разрешили использовать ассигнования на геологоразведочные работы, выделенные Управлению на 1967 год, как выход из этого патового положения.

Почему новый царь так оперативно отреагировал на просьбу смоленского губернатора, а до этого много лет этим вопросом никто не занимался? Скорее всего, потому что к этому времени стали известны и были опубликованы записки историографа Наполеона графа Сюгера. В них говорилось, что в ночь с 4 на 5 ноября 1812 года, император приказал для ускорения движения на Смоленск, часть своего обоза, состоящего из 150 подвод, охраняемых гвардией, утопить в лесном озере, находящемся в полутора верстах от села Семлево. Об этом написал и Вальтер Скотт в корреспонденции с театра военных действий из России, где он был журналистом, одному из английских изданий, а потом и в своей книге: "Жизнь Наполеона Бонапарта, императора францу-

зов", но на это тоже тогда никто не обратил внимание.

Подполковник Четвериков, прибыв на озеро, доложил графу, а тот царю, что 18 января 1836 года он приступил к поискам на озере, посредством зондирования дна щупом, сверля дырки во льду по сети через сажень (что примерно составляет по теперешним измерениям 2,14 х 2,14 м.). Четвериков, обнаружив твердые предметы на дне озера возле берега, где их нашел в 1813 году и прапорщик Людвиг, решил сделать перемычку и сруб для поднятия этих предметов на поверхность. Что он и сделал, но, к сожалению, этими предметами оказались большие куски известняка, которых в озере было достаточно много, учитывая его карстовое происхождение. По завершению зондажа дна озера и не найдя ничего похожего на пушки и другие металлические предметы, подполковник поиски прекратил, о чем доложил вверх по инстанциям. В своем докладе он отмечал «... по предварительным исследованиям дна озера на том самом месте, где предполагалась груда металлических вещей, их не оказалось, впрочем, как и никаких явных признаков пребывания на дне металла...».

Прошло 75 лет. Страна готовилась отмечать столетие изгнания французов из России. В июле 1911 года председателем вяземского комитета по увековечению памяти Отечественной войны 1812 года местной помещицей Н. Е. Плетневой, по поручению московского кружка любителей истории, было вновь проведено исследование Семлевского озера. В результате в воде около плотины был обнаружен сруб, в котором найдено масса лошадиных костей, железные обломки от повозки и сабля. Следов чего-либо ценного или пушек обнаружено не было.

Четвертый этап поисков на Семлевском озере начался еще через 50 лет. Практически сразу же после первой публикации в "Комсомольской правде" о тайнах Семлевского озера. За период с 1961 по 1966 годы сделано было много. Поисковой группой института Гипроторфразведка (начальник отряда Брагин Г. А.) в порядке самоинициативы было выполнено зондирование буром дна озера с определением общей глубины до минерального дна, а также мощности и характера донных отложений. При этом зафиксированы попадания бура на твердые предметы. Зондирование проводилось по сети 10x10 м (всего 350 точек). В результате этих работ был составлен крупномасштабный план озера (масштаб 1:500) с определением предполагаемых границ озера в 1812 году (за счет возможного его зарастания). Отрядом треста Геофизуглеразведка (начальник партии Литвинов Ю. Г., сотрудники Доброхотова И. А., Пятницкая В. И. И др.) были выполнены электроразведочные работы с аппаратурой АФИ-4. В результате этих исследований была выявлена слабая аномалия в северо-западной части озера. Следует

сказать, что этот метод позволяет проводить поиски хорошо проводящих электричество тел до глубины 70 м. Кафедра геофизика Московского государственного университета в составе Кузьминой Э. Н., Либерман А. А., Стародубцевой Т. В. и др. проводила свои работы на озере в порядке научного сотрудничества. Ими были выполнены наблюдения методом радиоволнового профилирования (радиокип) и небольшой объем магниторазведочных исследований. В результате этих наблюдений была выявлена электроразведочная аномалия, пространственно тяготеющая также к северо-западному участку озера, хотя и не совпадающая в плане с аномалией АФИ. Магнитных аномалий здесь не было.

Геохимической партией ВСЕГИНГЕО (Начальник Кноблах В. Г., сотрудники Поляков В. П., Кубинчук В. Т., Тесля А. Г. и др.) отобраны 52 пробы воды и 92 пробы ила. Химический анализ проб показал повышенное содержание серебра, меди, цинка, свинца и олова. Причем наиболее высокое содержание указанных элементов концентрируется в тех же районах, где обнаружены геофизические аномалии, то есть в западной и северо-западной частях озера. Таким образом, полученные материалы как бы подтверждали версию, что на дне озера имеются какие-то металлические предметы, имеющие историческую ценность. Выполнить заверку выявленных аномалий ни одной из работающих на озере организаций не представлялось возможным, так как для этой цели необходимо было привлечение водолазов и проведение подводных работ по проходке шахт в иле до минерального дна. Кроме того, часть аномалии находилась под сплавинами, то есть под мощным слоем 1,5-2 метра торфа, переплетенного водорослями, плавающими на воде, особенно в северо-западной части озера. Для ее вскрытия требовались взрывные работы.

Теперь уже нам следовало решать, что делать на озере дальше. Перед составлением программы работ я тщательным образом просмотрел весь имеющийся геофизический материал и обратил внимание, что большинство выявленных аномалий находится там, где им и полагается быть, то есть в районе выхода местных дорог к озеру или хороших подходов к нему с берега, имеющего твердую, а не болотистую почву. Кроме того, практически все аномалии имели низкую интенсивность, и их величина была в пределах точности их измерения. Здесь, возможно, мог сказаться психологический фактор: ожидание аномалий там, где они могли, скорее всего быть. Поэтому в своей программе работ я предусмотрел повторение измерения на выявленных аномалиях теми же исполнителями, которые их выявили, но уже под нашим независимым контролем. Кроме того, предлагалась высокоточная магнитная

съемка, позволяющая выявить на этой глубине достаточно мелкие железные объекты, а также метод вызванной поляризации (ВП), предварительно апробированный в лабораторных условиях в нашей Воронежской геофизической экспедиции, где была выяснена возможность обнаружения достаточно мелких латунных, цинковых, железных и золотых предметов на заданной глубине. Программой предусматривались подводные и земляные работы на озере. После ее составления она была обсуждена всеми заинтересованными организациями и одобрена Межведомственной комиссией министерства геологии и Министерства культуры РСФСР. Практические работы возлагались на одну из партий Воронежской геофизической экспедиции Геологического управления центральных районов (Артамонов Е. В., Кириченко Ф. Г., Матросов А. С. и др.). Подводные работы с проходкой шахт взяли на себя аквалангисты морского клуба "Волна" Московского авиационного института по договору с Воронежской экспедицией (руководитель Красносельский С. А.). Общую координацию работ поручили мне.

Работы начались зимой 1966-1967 годов с проведения высокоточной магнитной съемки со льда озера, а летом 1967 года были выполнены исследования методом ВП и подводные работы с проходкой шахт по заверке ряда выявленных аномалий. Повторной проверкой всех ранее обнаруженных электроразведочных аномалий была установлена их недостоверность или приуроченность к геологическим объектам, не представляющим для нас интерес, и поэтому они были исключены из объектов дальнейшего изучения. Особую трудность представляла проходка шахт. Водолаз размывает ил струей воды из мотопомпы, на рукаве которой закреплен грунтонос. Размывая ил насосом, работающим от мощного компрессора, ил выбрасывается на поверхность. Шахта диаметром 2,5 м при слое ила мощностью 7 м проходится за 3,5-5 часов подводных работ в зависимости от плотности ила и квалификации водолаза. Как-то я сам решил посмотреть, что делается на дне и, надев акваланг, спустился на дно во время работы водолазов. В жидкой грязи ничего не было видно, продвигаться можно было практически на ощупь. Никакие прожекторы не помогали. Приходилось, каждые 15 минут размыва ждать минут 20 пока грязь не осядет. За летний период 1967 года было пройдено четыре шахты на аномалиях выявленных преимущественно магнитной съемкой (всего аномалий было зафиксировано шесть). При этом извлечены различные металлические предметы, не имеющие никакого отношения к кладу Наполеона. Среди них оказалась и штанга бура, оставленная в иле еще Четвериковым в 1836 году. Из четырех аномалий ВП ни одна не была проверена проходкой шахты, однако размеры и тщательное визуальное обследова-

ние аквалангистами дна говорят об их геологической природе. Исходя из этого, я представил межведомственной комиссии наше заключение о бесперспективности дальнейших поисков, хотя и остались аномалии, которые не заверены шахтами до минерального дна озера. Со мной согласились, и работы были прекращены. Общая стоимость этих работ без учета исторических исследований обошлась государству в 10200 рублей.

Прошло еще более 10 лет и в 1979 году снова "Комсомольская правда" решила вернуться к поискам на озере, организовав свою зимнюю экспедицию по извлечению твердых предметов зафиксированных ранее по результатам зондирования дна. К работе были привлечены люди, обладающие способностью к нетрадиционным методам поиска, типа «вращающихся рамок», лозы, железных прутьев и т. п. Эти работы широко освещались в каждом воскресном выпуске "Комсомольской правды", и по телевидению в программе "Очевидное - невероятное" (ведущий Петр Капица). Для большего интереса они решили пригласить и оппонента, обратившись сначала в Академию Наук СССР, где им объяснили, что этими вопросами они уже перестали интересоваться и порекомендовали обратиться лично ко мне. Телефонный звонок на работу с телевидения вызвал там переполох: впервые московскими геологами заинтересовалось телевидение. Но выступить на телевидении я отказался, мотивируя это тем, что у меня имеются все необходимые материалы по Семлеву, а "Комсомольская правда" действует только на одном страстном желании найти сокровища и чистой вере, что они там есть. Поэтому мое предложение сводилось к встрече за круглым столом в редакции "Комсомольской правды" всех заинтересованных лиц, и только после рассмотрения всех материалов принять решение о дальнейшей публикации в газете и показе по телевидению проводимых работ на озере. После обсуждения в редакции представленных мной материалов все согласились, что продолжать начатые работы бессмысленно. Заведующий отделом науки газеты сокрушенно вскинул руки к верху: «А что мне делать с дальнейшей публикацией и показом по телевидению начатых работ? Что ж, необходимо как-то спустить все на тормозах, а как это делается, вы лучше меня знаете», - ответил я.

После этого до настоящего времени поисками клада в Семлевском озере уже никто не занимался, а тайна Бонапарта осталась так и не раскрытой. Однако моя деятельность на поприще кладоискательства на

этом не закончилась.

ОПЕРАЦИЯ "ЯНТАРНАЯ КОМНАТА"

История Янтарной комнаты начинается в XVIII веке, когда немецкий король Фридрих-I поручил датским мастерам изготовление янтарного кабинета. Работа велась по проекту архитектора А. Шлютера и была закончена в 1711 году. В 1716 году Янтарная комната уже новым королем Фридрихом-Вильгельмом I была подарена Петру I. Взамен от него король получил 55 рослых солдат (выше 2-х метров) для королевской гвардии. Сначала комнату разместили в Зимнем Дворце, но в 1755 году по распоряжению дочери Петра I царицы Елизаветы она была перевезена в Царское Село и помещена в только что построенный дворец. Выделенная комната под ее размещение оказалась большего размера, чем было нужно. Поэтому архитектор Растрелли дополнил янтарную отделку зеркальными вставками. Кроме того, в янтарные панно были вставлены картины флорентийской работы в виде мозаики из разноцветной яшмы на аллегорические темы. Общая площадь янтаря различных оттенков составляла 55 кв. метров.

Прошло почти двести лет, и очередная мировая война обрушилась на Европу. Немецкие фашистские войска быстро оккупировали небольшие государства Европы, а следом и значительную территорию европейской части СССР. Наша страна не была готова к войне и поэтому не приняла никаких мер по спасению своих государственных ценностей. Большинство музейных коллекций, валютных ценностей, архивных материалов вывозились в Германию и, в частности, в город Кенигсберг, являющийся мощной крепостью, окруженный фортами, рвами и другими оборонительными сооружениями. Сюда были вывезены большинство ценнейших произведений искусства, целые коллекции различных драгоценностей и просто памятники истории. Ограблению подверглись все дворцы и музеи Ленинграда, музеи и архивы Киева, Минска, Харькова, Ростова, Таллинна, Риги, Новгорода и других захваченных городов. В их числе оказались картинные галереи этих городов, 700 единиц редчайших произведений древнерусской живописи из города Киева, наиболее ценные собрания из библиотек украинских и белорусский академий наук и университетов; и, наконец, была вывезена янтарная комната. Руководил этими операциями гаулейтер Восточной Пруссии, рейхскомиссар Польши, Белоруссии и Украины - Эрих Кох. Следует сказать, что и в самом Кенигсберге функционировало в это время 13 музеев различного профиля с богатейшими коллекциями. В том числе единственный в мире музей янтаря, имеющий семьдесят тысяч экспонатов, среди которых уникаль-

ные образцы, нигде более не встречающихся, например, кусок янтаря с ящерицей внутри. Там находилась так называемая Серебряная библиотека средневековых изданий, состоящая из двухсот томов в переплетах из чеканного серебра, и многое другое.

Янтарную комнату поместили в Королевский Замок к великой радости доктора Альфреда Роде, крупнейшего ученого с мировым именем по янтарю, бывшего до этого директором Кенигсбергского музея янтаря, а к концу войны главным инспектором всех музеев Восточной Пруссии. Но война есть война, и 25-27 августа 1944 года Кенигсберг подвергся мощным ударам англо-американской авиации, нанесшей городу большие разрушения, в том числе и Королевскому Замку, который со всеми находящимися там музеями был частично разрушен и охвачен пожаром. Довершил разрушение центра города штурм его нашими войсками, который окончился 9 апреля 1945 года его взятием.

Вместе с нашими войсками в город вошла специальная группа под руководством профессора А.Я. Брюсова (родного брата поэта Валерия Брюсова), который был обязан, переодевшись в военную форму искать, спасать и вывозить все культурные и исторические ценности, находящиеся там. Большую помощь в этом ему оказал доктор Альфред Роде, который остался в городе с женой, отправив детей в Германию. Следует сказать, что новые советские власти, стимулируя выезд оставшихся в Восточной Пруссии немцев, перестали практически их кормить. Карточки на паек получали только люди, работающие в советских организациях и учреждениях или в войсковых частях, все другие медленно умирали или вынуждены были, взяв, что у них оставалось, уезжать в Германию. Роде, сотрудничая с Брюсовым, мог как-то содержать себя и жену. Зная, где находятся еще не погибшие от бомбежек и штурма ценности, он указывал места их захоронения, так как после первых бомбежек немцы стали их упаковывать и прятать. Таким образом, тогда были обнаружены в подвалах замка и по различным бункерам уже упакованные готовые к отправке большое количество картин и других ценных коллекций, однако Янтарной комнаты нигде не было. По заявлению самого Роде она сгорела во время пожара в Орденском зале Королевского замка. Однако, существует версия, что сам Роде предложил Брюсову поехать с ним на одну из улиц (Штайндамм), находившуюся рядом с замком, где в бункере под домом находилось еще одно такое хранилище. На вопрос Брюсова, что там спрятано, уклончиво ответил, что он сам точно не знает, но это важные (как для русского, так и немецкого народа) всех реликвии.

Выехали они поздно, уже смеркалось, на крытом брезентом "виллисе". Роде указывал, куда ехать. На какой-то улице остановились и

около второго или третьего дома от ее начала спустились в подвал. Там находилась дверь в бункер, полузасыпанная битым кирпичом почти разрушенного дома. Осмотрев вход, Брюсов решил, что они завтра приедут сюда с саперами, которые разберут завал. Однако ни завтра, ни послезавтра Брюсов сюда не приехал, так как занимался поисками различных картин, крупным специалистом по которым он был. Вспомнил об этом бункере что-то через неделю. Бросились искать Роде, но его нигде не нашли. Потом выяснили, что за это время, он и его жена Эльза успели умереть (по одним слухам - кем-то отравленные ядом, а по другим - от кровавой дизентерии). Сам Брюсов найти этот бункер так и не смог, а шофера, который их возил в этот бункер, тоже не оказалось в Кенигсберге, его отправили в другую воинскую часть. В марте 1946 года в Кенигсберг приехал бывший хранитель Янтарной комнаты в Екатерининском дворце, А. Кучумов. Он тщательно осмотрел комнату в замке, где хранилась Янтарная комната. Перебрал весь оставшийся там пепел и, как рассказывал нам много позже, никаких признаков того, что она сгорела, не нашел. Не было там ни остатков зеркальных пилястров, выполненных из толстого стекла; отсутствовали вставные элементы ее крепления из меди и расплавленная серебряная фольга, которая подстилала янтарь для повышения отражения света, отсутствовали и другие особенности ее строения хорошо известные только ему. Попытка его вместе с Брюсовым, который находился еще в Кенигсберге, найти бункер, указанный Роде, ни к чему не привели. Тогда он решил разыскать жену Роде: может она что знает. Но оказалось, что после смерти мужа, она вскоре умерла от голода. До сегодняшнего дня российские искусствоведы не могут простить Брюсову, уже мертвому, его чрезмерного пристрастия к картинам, в результате чего не найдена, возможно, Янтарная комната, или другие не менее ценные экспонаты. Следует сказать, что уже к середине 50-х годов в Восточной Прус-. сии практически не осталось ни одной немецкой семьи, а пустующие земли и города заселялись переселенцами из различных районов России. Разрушенный Кенигсберг постепенно приводили в порядок, разбирая развалины зданий в центре. В это время появилось много самодеятельных групп, занимающихся поисками бытовых ценностей, как, например, столовое серебро, золотые украшения, произведения искусства, хранившиеся у населения и тому подобное, а после войны оказавшиеся среди развалин разрушенных домов. В это время родилась легенда а захороненной где-то Янтарной комнате. Чтобы как-то упорядочить эти работы, не допуская пропажи действительно ценных вещей, представляющих государственный интерес, Калининградский обком и облисполком (Восточная Пруссия была переименована в Ка-

лининградскую область) создали свою комиссию, возглавляемую одним из секретарей обкома партии. Она собирали материалы о последних днях города. Опрашивали свидетелей тех дней, изучали случайно сохранившиеся документы, а также давали разрешение на поиски в пределах города и области. На базе этих материалов калининградское издательство выпускало различные книги приключенческого характера, описывающие в детективном жанре судьбу Янтарной комнаты и возможное место ее захоронения. Город буквально заболел историей Янтарной комнаты и ее поисками. Проявили интерес к этой работе и органы госбезопасности, а также Генеральный штаб Советской Армии, не без основания считая, что где-то здесь остались не вывезенные архивы гестапо и вермахта, косвенные данные об этом у них имелись. Кроме того, считалось, что в подземельях прусского банка, полностью разрушенного с поверхности, остались валютные ценности, принадлежавшие как государству, так и частным лицам.

Все это заставило правительство РСФСР решиться на государственные поиски в Калининграде и его окрестностях, выделив для этого соответствующие ассигнования. Учитывая, что в проведении таких работ заинтересованы многие государства Европы, у которых пропали и не были найдены вывезенные немцами их культурные ценности, а также ФРГ, претендующая на ряд исторических реликвий, например Серебряную библиотеку и ряд других. Работы решили засекретить, а общее руководство поисками возложить на правительственную комиссию с включением в ее состав представителей различных министерств и организаций, помощь которых, необходима будет при проведении поисковых работ. Учитывая сложность поисков в черте разрушенного города (где объектами изучения должны быть бункера, засыпанные обломками зданий или специально построенные подземные хранилища, а также старые подземные ходы, которых в бывшем Кенигсберге было предостаточно), правительственная комиссия решила привлечь для решения этих задач геофизические методы разведки. Комиссия обратилась с просьбой в Министерство геологии СССР, провести рекогносцировочные и опытные исследования непосредственно в Калининграде на месте будущих работ. Они были выполнены научно-исследовательскими институтами министерства (ВНИИГеофизика, ВИТР, ВИРГ и ЦНИГРИ), представители которых выезжали на место, смотрели и изучали объекты поисков, обобщали имеющийся материал, и в результате подготовили свои предложения, как по методике работ, так и по их стоимости. Не знаю почему, но 21-го января 1969 наше управление получило распоряжение от Министерства геологии СССР, в котором было сказано, что на нас возлагаются все поисковые работы, и

институты обязаны представить все материалы, имеющиеся у них и необходимые для нас. Гарантируется оказание помощи и консультаций по всем видам исследований. Потом мне передали, что, получив и рассмотрев полученные от институтов материалы, Управление геофизических работ министерства решило, что лучше все это передать производственной организации и, в частности, в Геологическое управление центральных районов, где есть Бронштейн, теперь известный всем "кладоискатель", пусть он составит проект, а управление обязало выделить производственную партию. Не скажу, что это обрадовало меня, тем более со многими рекомендациями, представленными институтом, я был не согласен. Вместе с тем уже 15 апреля 1969 года мой проект рассматривался на расширенном заседании государственной правительственной комиссии. Председательствующий на ней замминистра культуры РСФСР В. М. Стриганов отметил:

«...я просмотрел проект работ и на меня он произвел большое впечатление, так как товарищи делали его на хорошем профессиональном уровне с большой заинтересованностью, а материалы, приложенные к нему, говорят о серьезном подходе к делу...». Далее он отметил, что четыре дня тому назад ФРГ заинтересовалось этим вопросом, и через посольство запросило: идут ли поисковые работы и что уже сделано.

По его мнению, ФРГ страшно беспокоит, что мы найдем не столько ценности, сколько большую часть архивов гестапо и вермахта, и это их очень волнует и поэтому следует дать уклончивый ответ.

Что мы будет искать? Конечно Янтарную комнату, - продолжил он, - кроме того, наши древнерусские коллекции живописи западно-украинского искусства, вывезенные из Киева, и ценности из других городов СССР, пропавшие без следа, коллекции 13 музеев Кенигсберга, в том числе Музей янтаря и Серебряную библиотеку. Они тоже нигде не появлялись на Западе, и о них никто ничего не слышал. Мировая практика поисков таких ценностей говорит, что максимальный срок возможности хранения спрятанных коллекций, имеющих международную регистрацию, не превышает 15 лет, если даже о месте их нахождения знает не более 2-3 человек. А с момента их пропажи прошло уже почти 25 лет. По-видимому, все запрятано здесь в Калининграде и очень профессионально, и пока никто не проговорился. Значит они где-то здесь.

После утверждения нашего проекта комиссия занялась организационными вопросами. Я объяснил, что поисковые геофизические работы будут выполняться специальной партией из Центральной геолого-геофизической экспедиции, базирующейся в городе Калуге. Ответственный секретарь правительственной комиссии Г. С. Фуре сообщил, что на месте работ будет организована специальная архео-

логическая экспедиция, которой поручается координация всех работ, при ней должны быть группы специалистов-следователей для работы с различными материалами и поступающими заявками. Предусматривается организация специального заверочного участка, оснащенного станками, бульдозером и другим оборудованием. Комиссия уже договорилась с Генштабом о возможности использования военных соединений при разборке завалов домов и других сооружений.

Всего в нашем проекте предусматривалось проверить около 100 объектов, из них 21 первоочередных, на которые указали три разных свидетеля, ничем не связанные между собой, но назвавшие одно и то же место. Они считались как объекты, не вызывающие никаких сомнений. Остальные включались в работу только после тщательной их проверке на достоверность путем привлечения побочных данных, архивных и следственных материалов. Следует сказать, что заявки поступали от различных граждан, видевших или слышавших о захоронениях. Среди заявителей были граждане Советского Союза, иностранные граждане, друзья и враги, нормальные и ненормальные. Последнее обстоятельство особенно беспокоило нас, и как оказалось, оправданно. Впоследствии пришлось на каждого заявителя высылать запрос по месту его жительства о его состоянии психического здоровья.

Практические работы в Калининграде и по всей области начались сразу после майских праздников 1969 года. Начальником геофизической партии был назначен Владимир Петрович Плоских, а начальниками археологической экспедиции, в разное время, были Якубович В.М., Попова Т.Б. и Стороженко Е.Е.

Одновременно, с уже начавшимися работами, наши представители из археологической экспедиции встречались в Варшаве с гражданином ФРГ Штайном (о котором много писал впоследствии Юлиан Семенов), который заявил, что он проследил маршруты всех немецких автотранспортных колон, шедших из Восточной Пруссии в Центральную Германию в конце войны. И он уверен, что Янтарная комната спрятана в одном из швейцарских банков. При согласии СССР он готов узнать, в каком банке она находится и шифр хранилища. Это вызвало определенную настороженность наших людей, и дальнейшие контакты с ним они прекратили. Впоследствии, встретившись с Юлианом Семеновым, он рассказал уже новую версию возможного ее нахождения - это труднодоступные соляные затопленные шахты Германии, откуда ее достать практически невозможно. Справедливости ради следует сказать, что Штайн содействовал нахождению нескольких наших картин в Германии, и они были возвращены в Россию. За это мы ему благодарны. Умер он где-то в середины 80-х годов, о чем сообщали

наши газеты.

Еще одно сообщение поступило оттуда, откуда мы никак не ожидали. Несмотря на то, что на суде известный немецкий военный преступник Эрих Кох отрицал свою причастность к захоронению Янтарной комнаты, однако, находясь в тюрьме в Варшаве, где он отбывал пожизненное заключение, он тоже заговорил и неожиданно признал, что она спрятана в районе Понарта бывшего Кенигсберга. Конкретное место указать он отказался, заявив, что назовет только при условии перевода его из варшавской тюрьмы в Германию и назначении его семье специальной пенсии. Однако в этом ему было отказано.

Перед началом работ в Калининграде я выехал туда, чтобы наметить и согласовать с археологической экспедицией объекты, подлежащие изучению. Со мной вместе туда поехали ответственный секретарь правительственной комиссии Г.С. Фуре, а также бывший хранитель Янтарной комнаты А. Кучумов. Несмотря на сильные разрушения, город поразил меня своей необычностью. Прошло 25 лет после окончания войны, но он еще сохранил свою самобытность, а его центр - черты средневекового города. Зажатый между мощными фортами, он практически не расширялся за их пределы, а рос за счет тесноты старых улиц, которые теперь были сметены войной. Хотя разборка старых зданий и постройка на их месте известных нам пятиэтажек уже шла полным ходом, он все еще казался чужим.

Кенигсберг был заложен тевтонскими рыцарями в 1255 году на небольшом острове в устье реки Прегель. Здесь в 1325 году был построен по приказу гофмейстера ордена Лютера фон Бродвайде большой Кафедральный собор, в котором он приказал себя похоронить. С тех пор Собор стал главным храмом Восточной Пруссии, где хоронили магистров ордена и короновались прусские короли. Постепенно остров Кнайкопф стал центром города. Здесь кроме Кафедрального Собора находился Кенигсбергский университет, городская ратуша, несколько улиц заполненных домами профессорского и преподавательского состава университета, а также просто богатыми людьми. Теперь от них тоже ничего не осталось. Дома разобраны и перекрыты землей. На них лежат цветы, принесенные немецкими туристами. Каждый клал их туда, где раньше стоял его дом, или жили его родные. В самом Кафедральном Соборе сохранились только стены и захоронения великих магистров и королей Восточной Пруссии. Каким-то образом у одной из стен Собора сохранился нетронутый саркофаг великого немецкого философа Эммануила Канта. Как мне рассказывал человек, побывавший в городе через месяц после его взятия, тяжелая каменная крышка гроба была сдвинута, и на ней лежал череп Канта, ниже красовалась

надпись, сделанная мелом: "Теперь то ты понял, что мир материален?" Насколько это правда, я не берусь судить.

Вообще от старого города мало что осталось. Разрушенный королевский замок после завершения наших работ был взорван и разобран. А его многочисленные подвалы мы тщательным образом обследовали. Когда-то у замка стоял памятник Бисмарку, а сейчас на его постаменте находится бюст Суворова. Сохранился памятник Шиллеру и то потому, что во время боев чьей-то заботливой рукой была сделана надпись: "Свой, не трогать!". На удивление всем остался цел и старый зоопарк, организованный еще Бремом, звери которого не были тронуты во время боев и находились в своих клетках.

Свои работы мы начали с имения Коха, расположенного за пределами города. Это довольно большая территория с хозяйственными постройками и совершенно разрушенным жилым домом, а также с небольшого особняка на улице Огарева, где жила его любовница. К сожалению, там ничего интересного для нас мы не обнаружили. Следует рассказать, что работники археологической экспедиции настоятельно просили меня включить в поисковый комплекс исследования с использованием метода «лозы» (или как его теперь называют - методом вращающейся рамки, биофизическим методом и т. д.). В этом методе оператор, имея в руках железную проволоку в виде петли или рамки различной формы, ходит по местности и ждет, когда она самопроизвольно будет вращаться - в том месте закопаны сокровища или находятся полезные ископаемые, остается их только достать. Для этой цели подбираются специальные люди, обладающие этими способностями или таковыми себя считающие. Вот они, назовем их условно экстрасенсами, поразили работников Калининградского музея, протрассировав, с поверхности подземный ход, который был им ранее неизвестен, и они безоговорочно поверили в их способности. Я же относился к этому методу с большой долей недоверия, так как перед этим сотрудничал с комиссией, организованной Академией Наук СССР и несколькими отраслевыми научно-исследовательскими институтами по проверке достоверности его результатов при поиске полезных ископаемых. В то время были отобраны лучшие операторы-экстрасенсы и вывезены в город Обоянь Курской области, где были уже известны мощные магнитные аномалии, связанные с пластами железистых магнетитовых кварцитов. Величина аномального эффекта здесь достигала до 100 тыс. гамм, и стрелка магнитного компаса вращалась не находя севера. Каждый такой оператор по очереди проходил по пяти заранее разбитым профилям, и тут же его отправляли в Курск, не допуская общения с другими. Анализ полученного от них материала показал, что

сопоставимость этих данным с действительными магнитными аномалиями не превышала возможной случайности, а если совпадали, то, как правило, имели большое смещение. Кроме того, у них появились аномалии там, где их практически не было и не должно быть. Поэтому наука поставила крест на возможности использовать их в геологии, а специальная лаборатория, которая занималась этими вопросами, была закрыта. Так вот, после нескольких попыток помочь нам в поисках в различных частях города их результаты были заверены вскрышными работами, давшими отрицательными результаты, наши «экстрасенсы» отказались от проведения дальнейших своих исследований. Они резонно объяснили это тем, что в пределах большого разрушенного города, где имеется много помех от различных предметов, засыпанных землей, а также наличие старой канализации, проводить их наблюдения бессмысленно. Составив небольшое заключение, они уехали в Москву. Однако за это короткое время успели поразить начальника геофизической партии своей вращающейся рамкой, что рамка у него в руках тоже вдруг завертелась.

Приехав как-то в Калининград из Москвы, я зашел на объект, названный нами «домом Роде». Это был домик, где проживал ранее профессор Роде, тоже разрушенный, но около которого сохранился небольшой красивый садик. Здесь было несколько фруктовых деревьев, вишен и слив. Кругом цвела сирень. Этот оазис находился внутри двора уже построенных новых пятиэтажек, и дети местных жителей всегда играли там. К сожалению, ни остатков дома, ни сада я не обнаружил. На их месте зияла яма глубиной более 5 метров. Пораженный увиденным, спросил у начальника партии, что здесь произошло? Немного смутившись, он ответил, что на этом месте у него в руках сильно завертелась рамка, и он решил узнать причину этого.

Пришлось его предупредить, что вскрытие объектов по результатам исследований различными нетрадиционными методами, без дополнительного их изучения геофизикой или другими какими-либо археологическими методами следует прекратить. Однако почти за три года работы в Калининграде и области я иногда натыкался на различные раскопы ничем не подтвержденных объектов. Владимир Петрович при этом предпочитал отмалчиваться и разводить руками. По его словам, он поверил в рамку тогда, когда с ее помощью нашел на морском пляже в песке только что потерянное золотое колечко своей жены.

Почти на каждое вскрытие крупных объектов меня вызывали в Калининград, чтобы я присутствовал при этом и давал на это добро как представитель Министерства геологии. На этот раз ко мне в Москву позвонил Владимир Петрович Плоских и радостно сообщил, что они

обнаружил две совмещенных (магнитную и электроразведочную) аномалии прямо по центру улицы Житомирской, бывшей Штайдаммш-трассе, в районе которой возможно находится бункер, указанный доктором Роде профессору Брюсову, так никем и не найденный. Дело осложнялось тем, что по этой улице ходили трамваи и необходимо было снимать рельсы и перекрывать движение. Я немедленно выехал в Калининград и вечером уже был там.

К моему приезду весь город уже знал, что найдена Янтарная комната, и поэтому вскрытие наметили на 4 часа утра, когда по нашему предположению город должен был спать. Разборку каменной брусчатки и снятие рельс проводили еще в дневное время под видом ремонта трамвайных путей и дороги. Для этой цели привлекли Калининградское саперное училище. Однако когда я в 3 часа ночи вышел из гостиницы, город не спал. Мне с трудом, с помощью милиции удалось пробиться к месту работы. Здесь уже было вскрыто железобетонное перекрытие, а под ним находилось помещение, где стояли стальные сейфы. Признаться, мы возликовали. Наконец-то найдено то, что мы ищем. Осторожно автогеном вскрыли двери сейфов. Но, к большому нашему разочарованию, все они были забиты никому не нужными теперь, старыми депозитами Дрезденского банка. Это оказалось одно из помещений Прусского банка, взорванное еще немцами при сдаче города, и откуда все ценное уже было изъято.

Следует сказать, что еще раньше, при допросе бывшей научной сотрудницы Киевской картинной галереи П.А. Кульженко, которую немцы вместе с картинами вывезли в Кенигсберг, где она работала в группе Роде, выяснилось, что она, как будто, сама видела, что Янтарная комната упакована в 30 цинковых ящиков размером 4x2x0,5 м, обитых досками. Но дальнейшую ее судьбу она не знала. Так что помещение для ее хранения должно быть большим и не каждое для этого подойдет. Мы искали и вскрывали подвалы разрушенных больших зданий и иногда находили там склад швейных машинок Зингера или старых телефонных аппаратов, но упорно продолжали поиск. Наибольшее «богатство» нами было обнаружено на дне Замкового пруда, или как его называли иногда Верхнего озера, расположенного в центре города вблизи бывшего замка. Когда-то у местных жителей существовало поверье о том, что того, кто бросит золотую или серебряную вещь с моста в пруд, ожидали любовь и семейное счастье. Решили проверить дно озера заодно его и почистить. При чистке пруда было извлечено много мелких старых медных и серебряных монет, а также колец, которые практически разошлись по карманам частных лиц. Здесь у старого пруда группой ребятишек была найдена немецкая ракетница, которую

они принесли в местный краеведческий музей. При ее осмотре под деревянными щеками ракетницы была обнаружена надпись и схема, выцарапанная на алюминиевом корпусе острым предметом: "Лейтенант Никонов С. П. я умру, но клад... " и непонятное слово, далее стоит число 12 апреля 1945 года и нарисована схема с указанием замка и вокзала. В углу стрелка, указывающая направление и большими буквами слово "Схема", а ниже надпись "янтарь-комната и золото", а также еще три большие буквы Н С О. Не увенчалась успехом попытка определить время, когда делалась эта надпись. Что это: очередная мистификация или за ней стоит какой-то смысл?

Я не стану останавливаться на результатах изучения других объектов, которых было около сотни. На всех объектах выполнялись наблюдения и делались раскопки, находили никому неизвестные подземные ходы, пустые бункера, а в них встречались захороненное оружие, а также останки людей, там, где их настигла пуля. Но ничего из того, что нам было нужно, не нашли.

Так, где же все эти всемирно известные сокровища, ценность которых и определить трудно? Как было известно, находились они до взятия города в одном месте - Королевском замке, кроме серебряной библиотеки, которая хранилась в Кафедральном Соборе. Все они пропали одновременно, и никто больше о них, вот уж больше 50 лет, ничего не слышал: на выставках не выставлялись, в частных коллекциях их никто не видел, на рынках не встречал. Я позволю себе высказать личное мнение, что все они погибли или при массовых бомбежках Кенигсберга в августе 1944 года (о чем говорил доктор Роде), когда были разрушены и горели Королевский замок и Кафедральный собор; или покоятся на дне Балтийского моря в трюме какого-нибудь из транспортных судов, которые в массовом количестве покидали Кенигсберг после его окружения, и вывозили в Германию наиболее важные и ценные вещи и оборудование, а также часть населения по специальному разрешению властей. Оставить и захоронить бесценные музейные сокровища в Кенигсберге, по-моему, большого смысла для немцев не было. Вместе с тем, основная часть уходящего в Германию транспорта подвергалась бомбежке с воздуха и ударам наших кораблей Балтийского флота. В Германию пробивалось не более трети уходящих из Восточной Пруссии кораблей, а остальные остались лежать на дне морском. Возможно, там и находится Янтарная комната. Правда, нельзя полностью исключать версию Штайна о затопленных соляных шахтах в самой Германии, хотя это мало вероятно.