В ДОМЕ ЛАКОБА
Мы с мужем поселились в доме Нестора Аполлоновича, в том самом, где впоследствии будет устроен ныне разрушенный музей. По сохранившемуся фасаду можно судить о красоте этого здания, которое принадлежало знаменитому табаководу Бостанджогло, владельцу трехэтажной табачной фабрики, протянувшейся по улице Атарбекова на целый квартал. За углом стоял принадлежавший ему же одноэтажный дом в стиле модерн, а рядом, на Базарной улице (ныне улица Лакоба), — двухэтажный дом из красного и белого кирпича, с фасадом, украшенным двумя навесными балконами. Эти дома в 1918 году купила у прежнего владельца семья Гульянцев, армян, бежавших от резни из Турции.
После установления советской власти в Абхазии оба дома были переданы сухумскому горсовету, причем Гульянцам оставили второй этаж двухэтажного дома, а в одноэтажном после его муниципализации была размещена аптека Баумана. Лакоба со своей семьей жил в то время далеко от центра. Абхазское правительство стало настаивать, чтобы он вселился в двухэтажный особняк Гульянца. Лакоба согласился, при условии, что Гульянцу и его семье будет возвращен их одноэтажный дом. В 1924 году Совет Народных Комиссаров Абхазии распорядился вернуть здание прежним хозяевам. Примечательно, что вместе с тем в течение некоторого времени они продолжали считаться владельцами квартиры Лакоба и даже получали от абхазского правительства небольшую арендную плату. Невестка Гульянца Ашхен стала самой близкой подругой Сарии, бесконечно ей преданной. У Ашхен был сын, психически больной мальчик, и Сария доставала для него редкие лекарства и вообще всячески поддерживала Ашхен, у которой рано умер муж. Двор был общий, и обе семьи жили дружно.
Семья Лакоба состояла из семи человек: Сария и Нестор, их сын Рауф, сестра Сарии Назия, младший брат Мусто и две девочки — воспитанницы Сарии, Лиза и Маруся. Лиза была молочной сестрой Рауфа, дочерью его няни Назии Хонелия, о которой я уже упоминала. Маруся с родителями и сестрой Мотей приехала в Сухум, спасаясь от голода на Украине. Родители ее умерли, и девочку взяла к себе Сария, а Мотю — мать Сарии. Обе они считались членами семьи.
С Мусто, кстати, я была знакома раньше, потому что он ухаживал за девушкой из нашего класса. Он был очень резко настроен против нашего брака — как потом оказалось, Мусто имел самые серьезные намерения в отношении моей одноклассницы, но ему казалось немыслимым, что он и его брат, который старше на двенадцать лет, женятся на подругах.
Однажды, когда прошло уже больше года со времени моего замужества, и все страсти улеглись, Мусто, Эмды и я сидели на балконе и разговаривали.
— Мусто, — неожиданно обратился мой муж к брату, — почему ты не хотел, чтобы Диля вышла за меня замуж, да еще ее подруг подговаривал помешать ей?
Мусто смутился.
- Понимаешь, я просто в ужасе был. Мне казалось диким, что подруга моей девушки может стать женой моего старшего брата.
- Как же вы все мне мешали, — покачал головой Эмды.
Так я узнала, что Мусто намеревался сорвать мое похищение. О планах брата он рассказал своей девушке, та побежала к нашим общим подругам, и они выставили пикет неподалеку от моего дома, чтобы перехватить меня по дороге и никуда не пустить. Но как раз тот отрезок пути я проехала на машине.
Квартира Лакоба занимала всю главную, фасадную часть второго этажа, на который вела широкая отделанная искусственным мрамором лестница парадного подъезда, и состояла из семи просторных комнат с высокими окнами, из которых открывался вид на море. Опишу эти комнаты так, как они мне запомнились. Угловая комната с юго-восточной стороны — спальня Сарии — была обставлена скромной мебелью. Над кроватью — картина, на которой изображен замок на берегу озера. Одна дверь из спальни выходила в кабинет Нестора, где была расположена библиотека (Сария много читала и собирала редкие книги). Из другой двери можно было попасть в спальни Рауфа и Назии, а затем и в комнату Лизы и Маруси. Из кабинета Нестора одна дверь с южной стороны выходила в гостиную, а другая — в столовую, из которой, в свою очередь, можно было выйти на галерею. Посредине столовой стоял большой обеденный стол, у стены — старинный буфет, с другой стороны — диван и несколько стульев. В одном углу — маленький стол с патефоном, в другом — камин, возле которого Нестор Аполлонович любил сидеть в зимние вечера. Гостиная была обставлена мягкой мебелью, в углу располагался рояль, на котором играл Рауф. С юго-западной стороны к гостиной примыкала комната Мусто. На северной стороне располагалась большая застекленная галерея, откуда был выход
во двор. Никакой показной роскоши и излишеств, но в квартире было очень уютно.
К главной части дома со стороны двора примыкало крыло с отдельным входом. В этой квартире, состоявшей из трех комнат, кухни и ванной, жили мы с мужем. Я очень любила свою спальню: две железные кровати с причудливыми спинками, зеркальный гардероб, трельяж, между окнами, выходящими во двор, — большой резной письменный стол, два кресла по углам, высокие тумбочки, на которых стояли парные фарфоровые вазы, небольшой шкаф-консоль с книгами, на полу ковер, на стене тоже висел ковер старинной работы.
В просторной столовой у стены стоял диван с двумя высокими тумбами с книгами в них по бокам. Еще большой раздвижной стол, полумягкие стулья, напротив дивана у стены старинный буфет с посудой. Над диваном висела огромная картина в золоченой раме, на которой были изображены лес, тропинка и идущий по ней охотник, увешанный дичью. В углу — камин. Из столовой — дверь в прихожую, а парадная дверь из прихожей уже выходила на висячий длинный балкон с лестницей во двор.
На первом этаже дома были еще три квартиры. В одной из них жила семья наркома земледелия Абхазии Михаила Чалмаза16, в другой — сотрудница аппарата ЦИК Ольга Лакер-бая, в третьей — семья правительственного чиновника Сихарулидзе.
Миша Чалмаз, маленького роста, полный, всегда улыбавшийся, очень приятный, покладистый человек был женат на двоюродной сестре Нестора. В домашней обстановке между ними существовали очень добрые, семейные отношения, но на работе Нестор своих родственников не выделял, был одинаково строг и требователен ко всем, в том числе и к Чалмазу, и к своему брату Михаилу Лакоба17, и к другим.
Под новый, 1936 год состоялась наша с Эмды свадьба в доме Нестора Аполлоновича. Сария непременно хотела пригласить всех друзей и знакомых, но Нестор был против большой и шумной компании. Он предупредил Сарию, что все должно быть
16 Чалмаз Михаил Исламович (1902—1937) — с 1919 г. принимал активное участие в работе подпольной революционной организации студенчества. В 1925 г. был избран секретарем Гудаутского уездного комитета КП(б) Грузии. В 1930—1937 гг. являлся народным комиссаром земледелия Абхазской АССР, неоднократно избирался членом Абхазского обкома КП (б) Грузии, ЦИК Абхазской АССР, ЦИК Грузинской ССР, ЦИК СССР.
17 Лакоба Михаил Аполлонович (1898—1937) — с 1917 г. боролся за советскую власть в составе «Киараза». В 1919 г. вел подпольную работу по заданию Батумского комитета партии большевиков. В 1921 г. назначен начальником Гудаутской уездной милиции. В 1923 г. избирается председателем Гудаутского уездного исполкома, в 1924 г. — заместитель наркома внутренних дел Абхазии. В 1925—1929 гг. работал наркомом земледелия Абхазии, в 1929— 1933 гг. — директор курортного управления в Гаграх, а затем — председатель объединения «Абтабак». Избирался членом Абхазского областного и Гудаутского районного комитетов КП Грузии, членом уездного исполкома и ЦИК Абхазской АССР.
скромно. Вообще, он был против женитьбы шурина на несовершеннолетней девушке, возможно, и мое происхождение его беспокоило. И вот, все взвесив, он решил не присутствовать на нашей свадьбе, но по настоянию Сарии все же пришел поздравить нас и, сославшись на нездоровье, быстро попрощался, попросив, чтобы никто не выходил за рамки приличия.
На нашу свадьбу пришло много народу. Пришли близкие друзья моего мужа, съехалась родня Нестора из села Лыхны, а из Батума — родня Сарии. Было весело. Сария танцевала со своими братьями и казалась очень счастливой.