УСАНОВ

 

Тоже капитан. Только этот — фронтовик. В левой щеке был осколок. Странное у меня отношение ко всем людям. Подлецов почти не вижу, ну, таких, которые затем и живут, чтобы гадить. Был выходной день. Погода... я боялся, что могу превратиться в фонтан.

Усанов выстроил нас возле барака и стал что-то говорить о полете Гагарина. А я, конечно, всех «умнее», подкусил капитана так, что у него лиловым стал на щеке шрам.

— Семь суток! Марш на вахту! С вещами!

Пошел в барак, взял фуфайку — и прямым ходом. Когда проходил мимо, капитан перестал говорить. Отряд зэков молчал. Я поднял выше плеча руку, согнул пальцы и, не глядя на ребят, сказал:

— Пока... — Отошел метров пятнадцать. Слышу свою фамилию. — Вернитесь!

Ну а что кривляться? Мне понятно, что мне велят вернуться.

— Встаньте в строй...

— Капитан передумал?

— Договоритесь, что и это передумаю...

Ребята душевно рассмеялись. Санька Борода от души сказал:

— На фронте я с вами в атаку бы пошел уверенно...