ПОЛКОВНИК КАТАЕВ

Одних гоняют на работу палкой, а я часто просился за зону. Какая-то пометка есть на формуляре. У них свои знаки. Из зоны всегда труднее удрать. Это было в Иркутской области. Был такой Озерлаг. Фу, какая дурацкая национальная вражда была. У каждой нации свой барак. Я и сейчас не пойму, почему русских обвиняют в порабощении? Большевики всех наций — вот с них и спрашивайте! Ага, там боязно... К стенке поставят... Эх вы! А я-то причем?

Мне подсказал идейку мой знакомый, поэт Гена Черепов. Приехали из Иркутска, и приехал начальник оперативного отдела полковник Катаев. Раньше я не обращал на такое внимания. Вызывают — значит, писали люди. Выясняют отношения. Мои отношения были всегда ясны. И вот мой Черепов мне сказал: «Напиши заявление Катаеву: Прошу срочно вызвать...» Смысл таков: Я предлагаю себя как стукача на условии, если меня переведут в другой лагерь... на общак... на ДОК. А там в течение недели (Генка четко обрисовал) я уйду под воротами у вахты. Надзиратели, как правило, пьяные и дуются всю ночь в карты. Короче, я все прикинул и решился. Ладно, приму на себя мнимую грязь. Я-то сидел уже тринадцатый год, а был бараном в этом деле. Стихи губили. Не вникал в суть кипения.

Я четко передал с надзирателем заявление. Жду вызова. Батюшки мои — позвали. Захожу. Кругленький, ну как пончик румяный! И очень обаятельный. Доброта светится. Теперь не помню, с чего начинал... но когда сказал о сути, Катаев чуть гоготнул и пере-

спросил, так ли понял он меня. Я не помню человека другого, кто так искренне и долго смеялся. Полковнику стало плохо. Все держался за живот. Потом стал охать. «Ну, спасибо... Насмешил...» Он что-то налил себе... И стал совсем другим, стал жутким! Я бы не поверил, что так можно.

Я уже встал от стыда на ноги, чтоб уйти. Полковник притормозил: «Всякое может быть... Вы меня повеселили. Я-то вас знаю от и до. Ну а вдруг... Начальником санчасти, извините, врачом у вас работает... (Я не помню фамилии врача.) Нам известно, что у него есть нелегальная связь с подпольем Украины. Узнайте и напишите мне в Тайшет. Я вызову вас и направлю в любой лагерь общего режима...»

Я и теперь думаю, какой же я был болван. Стал вспоминать тех, кого неожиданно брали на этап... а мы охали и ахали.

О Генке Черепове я не имею права думать плохо, но он был салагой по сравнению со мной... а знал в этом деле больше меня. Правда, я и сейчас не поумнел...