- 5 -

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Жизнь прожить — не поле перейти,— гласит народная пословица. Хотя у каждого человека есть свое поле, которое он и проходит в течение всей своей жизни. Жизнь людей моего и более старшего поколений была искорежена братоубийственными войнами и не менее жестокими репрессиями тоталитарного режима. Для многих это поле, едва начавшись, оборвалось в самом начале или в середине пути. Народ великой страны был поставлен на колени и разделен на две большие группы — жертв и палачей. Жертвы вольно или невольно становились пособниками палачей: одни в силу своих убеждений, другие — по долгу службы, третьи, не подозревая об этом, укрепляли кровавый режим выполнением своих профессиональных обязанностей. Сотворив земных кумиров, люди сотворили себе палачей.

По старой привычке, когда насилие и зло объявлялись добродетелью, и сегодня есть немало людей, кто не хотел бы ворошить страшное прошлое во имя спокойствия в настоящем. Одни делают это вполне осознанно. Другие, в силу своей благовоспитанности, признают, что были репрессии, но не верят в то, что были расстрелы по разнарядкам.

Да, страшное время пережил наш народ, и навряд ли можно оставаться равнодушным к трагическим страницам своей истории. Нельзя, потому что «кто живет без печали и гнева, тот не любит Отчизны своей».

Народ — вечен. Но и он умирает, когда становится просто населением. А населением он становится тогда, когда забывает свою историю. Хорошо известно, что история принадлежит потомкам. Но для людей моего поколения она была кривым зеркалом, через которое и отражалось

 

- 6 -

прошлое нашей страны. Помню, что даже существовало выражение, что «история — это настоящее, опрокинутое в прошлое». История была послушницей того режима, и мы знали тогда во многом искаженную историю, втиснутую в прокрустово ложе марксизма-ленинизма.

На исходе XX век, который оказался роковым в жизни тех людей, которые в нем жили — их судьба оказалась поистине героической и одновременно трагической.

Одни люди, не задумываясь, шли на смертный бой и приносили себя в жертву ложным идеям и, по иронии судьбы, оказались победителями. Другие — вполне осознанно шли и гибли за правое дело, отстаивая политические и экономические права и свободы человека, но потерпели поражение. И те, и другие, оказавшись по разные стороны баррикад, заслуживают того, чтобы остаться в памяти потомков, если в их деяниях нет состава преступления. Однако имена одних уже занесены на скрижали истории, других — нет.

Начавшееся движение за гражданский мир и согласие в обществе должно устранить эту однобокость и увековечить имена и тех, и других. Все мы вышли из одной коммунистической шинели и были теми очарованными странниками, которые «широкой столбовой дорогой» шли в светлое будущее. Но шли годы, и неумолимое Время вынесло свой вердикт — победители оказались побежденными. Одни хранят еще у себя, как историческую реликвию, краснокорые книжицы. Другие — давно сдали их в еще существовавшие тогда, но потерявшие власть райкомы. Ну, а третьи остались верны прежним идеалам и, снова сгрудившись в партию с тем же названием, остались верны ее вождям, сохранили ее атрибуты и готовы снова, вернув себе власть, повторить пройденный путь.

С тревогой следил за ходом политических баталий в период предвыборных кампаний 1995—1996 годов. Меня поразило тогда откровение лидера российских коммунистов Геннадия Зюганова, который в интервью немецкому журналу «Шпигель» проявил явное стремление предать забвению политические репрессии тоталитарного режима. Вот что он говорил:

Зюганов: «Во времена Брежнева существовало либеральное государство без репрессий. Да, пару диссидентов лишили гражданства — это было. Посмотрите списки арестованных: сегодня больше жертв репрессий в лагерях, чем при Сталине».

 

- 7 -

«Шпигель»: Что вы имеете в виду?

Зюганов: «В моей родной деревне в то время арестовали двоих, и оба были преступниками. Надо бы точно изучить, кто находился в ГУЛАГах и по каким причинам».

Вот так! Все просто — взять, да заново и пересмотреть историю, оправдать и тот террор, который был развязан в стране не без помощи партии коммунистов. Действительно, для молодого поколения неправдоподобно звучат сегодня такие понятия, как расстрелы по разнарядкам, реанимация крепостного права, геноцид народов, имитация политических свобод. Но все это было! Было! И не дай Бог, чтобы повторилось все то, отчего мы уходим все дальше и дальше.

Уважаемый читатель! Вдумайтесь в смысл публикуемой в приложении телеграммы Сталина Косиору в связи с готовящимся судебным процессом над Ефремовым и др.— «мы здесь думаем». О чем же думает палач и иже с ним? Арестованным уже приписали «повстанческое движение и терроризм». Но этого мало, и диктатор требует начать «медицинские фокусы».

Поистине ужасны фокусы этого чудища в облике человека — он предлагает инкриминировать арестованным еще и попытки отравить и (о, боже!) зарезать пациентов. Да не каких-нибудь, а коммунистов!

Предлагаемые читателю воспоминания о том времени — не дань моде. Это — и раздумья о нелегкой судьбе российского крестьянства. Именно они были главными жертвами репрессий не только начала 30-х годов, но и репрессий 37—38-х годов! Об этом свидетельствуют и документы, данные в приложении.

В наше время пишут многие, но хорошо пишут только талантливые. К числу последних, увы, себя не могу отнести и поэтому прошу не судить так строго изложенное в этой книге.

 

Автор.