МАЛАЯ ЛУБЯНКА

 

Лихо въезжаем в узкую улицу, Малую Лубянку. Останавливаемся у подворотни, таких в Москве тысячи. Вот только что ворота глухие железные, и имеется в них глазок. За этим невыразительным въездом - большое хозяйство, целый квартал. Заезжаем в большой двор, окруженный 4-метровыми стенами, с вышкой в углу. На вышке часовой под грибком. Это прогулочный двор Малой Лубянки - московского областного управления НКВД.

Заводят меня в помещение вроде ожидальни. Барьер, за ним стол, дальше коридор со множеством дверей. Пахнет свежей краской, сапогами, но уже здесь чувствуется та вонь, что скоро станет привычной: хлорки, параши, скученных немытых тел, скверной пищи и людской беды.

Оперативники сдали меня под расписку и ушли.

Прохожу уже более подробный обыск («шмон» по тюремному). Старший приказывает:

- В четвертый бокс.

Оказался этот бокс чуланом, чуть побольше телефонной будки, примерно метр на метр. Свежая окраска, чисто. Вверху сильная лампа, в двери глазок.

Тут же снова открылась дверь, личность в красном околыше и сверкающих сапогах протягивает миску. Машинально, как дурак, говорю «спасибо». Две ложки сухой каши, ячневой сечки - основной еды тюрем и лагерей.

 

Вбил это в себя, и вдруг неодолимо захотелось спать. Бросил на пол плащ, лег, скорчившись, по диагонали, и - провалился.

Просыпаюсь от постукивания сапогом по моему ботинку. Спросонок вижу над собой пристальные глаза дод козырьком.

- Вставайте.

И пошла рутинная обработка. Снова шмон, теперь уже с прощупыванием всех швов. Выпарываются из брюк крючки, срезаются металлические пуговицы. Долой галстук, ремень, шнурки из ботинок: это чтобы не удавился в камере. Попутно скажу, что за все время заключения, как бы скверно ни было, не приходила такая мысль (кроме одного случая). Лагерные врачи говорили, что в заключении процент самоубийств гораздо ниже среднего бытового.

Обработка продолжается. Фото в фас и профиль, с дощечкой, на которой набран из составных цифр какой-то многозначный номер. Отпечатки пальцев, у жулья это называется «играть на пиянине». Для этого пальцы обкатываются валиком с черной краской, потом их прижимают к отмеченными квадратиками местам на формуляре, сначала все десять пальцев по отдельности, затем обе ладони целиком.

Подробнейшая многостраничная анкета на отличной меловой бумаге. (Очень там анкеты любили, заполняли их на меня множество, и повторно во время следствия, и в Бутырках, и в лагере.) Затем душ - и в камеру.

В камере пять или шесть недавно арестованных, напуганных и растерянных.

Утром после завтрака (фруктовый чай, ложка каши) открывается в двери форточка. Все замирают, показывается красный околыш, под ним глаза, обегают камеру.

- Кто на букву Ю?

Называю фамилию.

- Инициалы полностью.

Догадавшись, говорю имя-отчество.

- Выходите. Руки назад.

И пошли мы на первый из предстоящих мне 29-ти, кажется, допросов.