НАНИМАЮСЬ В ЛЕСПРОМХОЗ

В ноябре, когда установилась зимняя погода, я отправился по ближним лесопунктам посмотреть, как и что. Уходил на 15-20 километров, все эти пункты представляли собой один-два наспех сколоченных жилых барака, склад, ларек, иногда баня. Жили на таком пункте 20-50 человек. Такие пункты ставили в центре подлежащего вырубке участка, давали им и какое-нибудь название, иногда забавное: например, пункт Дунькин Пуп. Но до чего потрясающе бестолковой, бесхозяйственной и неумелой была подготовка лесоповала в те времена! Ставился в гуще тайги такой вот пункт, и бригада лесорубов начинала выполнять план повала. Обычно вручную, лучковыми пилами: электропил было очень мало, бензопилы еще не появились. Потом, с большой затяжкой, оборудовались лесобиржи, прокладывались к ним дороги, эти ужасные лесовозные дороги, на которых новые лесовозы выходили из строя за два-три месяца. Протягивались телефонные линии. Мне и сейчас противно вспоминать бездарную организацию работы, глупый перевод леса, гигантские костры из пней и сучьев, разбитую технику. Полное невнимание к быту тяжело работающих людей. Здесь еще, конечно, влияло и то, что на лесоповале работали в большинстве ссыльные, которым некуда было податься. Вся обстановка сильно смахивала на лагерную.

Нанялся я разнорабочим в Она-Чунский леспромхоз, управление которого находилось в поселке Почет. Леспромхоз был так назван по имени двух рек, Оны (или Бирюсы) и Чуны. Поселок стоял на берегу первой из них, большой и суровой, шириной в том месте, как полторы Москва-реки, но очень глубокой, в те времена изобильной тайменем и хариусом.

Я уже знал, что в Почете в тракторных мастерских работает Зелик Ротштейн, высланный в Красноярский край после 15 лет лагерей.

Нашел я Зелика в мастерских. Был он там на хорошей работе, отлично себя поставил, имел прекрасный заработок. Потащил меня к себе - жил он устроенно - появилось угощение, выпивка. Долго мы просидели и проговорили.

Выяснил я, на что можно было рассчитывать в леспромхозе. В самом Почете делать было нечего, там жило много ссыльных, и предложение работы катастрофически обгоняло спрос. Почему-то в Почете было много ссыльных стариков, и у них была шуточка -«старикам везде у нас Почет». На механизаторскую работу по лесной технике тоже рассчитывать не приходилось. Слишком велика была конкуренция, механизаторы стояли стенкой и чужих не подпускали. Да и был я в этом деле дилетантом. Но около механизации устроиться было можно, и, по совету Зелика, я попросился в отделение механизации Никулинского лесопункта. Небольшое село Никулино стояло на берегу Бирюсы, километров 15 от Почета, а это отделение находилось в тайге, в 6-7 километрах от берега. Туда я и подался.