- 142 -

61

ПЕПЕЛИЩЕ

 

Неубранное поле под дождем,

Вдали — ветряк с недвижными крылами.

Сгоревший дом с разбитыми глазами,

Ребенок мертвый во дворе пустом...

 

Ни звука, ни души. Один лишь ворон

Кружит над трубами. Бродячий пес

Меж мокрых кирпичей крадется вором.

Забытый аркебуз травой зарос...

 

Все выжжено. Все пусто. Все мертво.

Чей путь руинами села украшен?

Кто здесь прошел — паписты? Или наши?

Как страшен вид несчастья твоего,

 

О Франция! Ты вся в дыму развалин.

Твои же сыновья тебя распяли...

 

62

ЖИВОЙ РУЧЕЙ

Маркизе Л.

В сухих песках, в безжизненной пустыне

Из недр земли чудесный бьет родник.

Как счастлив тот, кто жадным ртом приник

К его струе, к его прохладе синей!

И смерти нет, и старости не знают,

Где трав ковер волшебный ключ ласкает...

 

Песком тоски, пустынею без края,

Извечной Агасферовой тропой

Бреду, гоним ветрами и судьбой.

К твоим губам прильну — и воскресаю.

 

Но горе мне! Испив нектар бессмертных,

Я, как Тантал, не знаю забытья:

Живой ручей. Любви источник светлый!

Чем больше пью, тем больше жажду я!

 

- 143 -

63

DUM SPIRO*

То lady T.V.L.

Пока из рук не выбито оружье,

Пока дышать и мыслить суждено,

Я не разбавлю влагой равнодушья

Моих сонетов терпкое вино.

 

Не для того гранил я рифмы гневом

И в сердца кровь макал свое перо,

Чтоб луврским модным львам и старым девам

Ласкали слух рулады сладких строф!

 

В дни пыток и костров, в глухие годы,

Мой гневный стих был совестью народа,

Был петушиным криком на заре.

Плачу векам ценой мятежной жизни

 

За счастье — быть певцом своей Отчизны,

За право — быть Гийомом дю Вентре.

 

64

КРЕСТЬЯНСКИЙ БОГ

 

Французов приучают к двум богам.

Один подлаживается к богатым:

Он любит власть и блеск, парчу и злато,

Ему аббаты курят фимиам.

 

Другой потрафить тщится беднякам:

Вставать с зарей, трудиться до заката,

Блюсти посты велит голодным свято,

Привыкнуть к хамству, к нищете, к пинкам...

 

Есть третий — вспыльчивый, но добрый Бог,

Не слишком строгий к прегрешеньям нашим.

Сам винодел. Он сам и землю пашет,

Идя за плугом в золотых сабо;

В вине и девках понимает вкус...

Parole d’honneur* — вот истинный француз!

 


* Пока дышу. Начало строки из Овидия: «Dum spiro, speco» (лат.) — «Пока дышу, надеюсь...»

* Слово чести (фр.).

- 144 -

65

СТАРЫЙ ВОРЧУН

 

Люблю тайком прохожих наблюдать я

И выносить им желчный приговор...

Вот эта дама, скромно пряча взор, Куда спешит? —

К любовнику в объятья!

 

Ханжа-монах, прижав к груди распятье,

В кабак идет, а вовсе не в собор.

Проворно улепетывает вор,

И вслед ему торговка шлет проклятья.

 

Вон девушка с повадкою весталки

Спешит за справкой к своднице-гадалке:

«Мадонна! Отчего растет живот?!»

А вот несчастный юноша бредет —

 

Так нехотя, ну словно из-под палки:

Не то к венцу, не то на эшафот.

 

66

В походе

 

Проклятый зной!.. Ругаясь по привычке,

Взметая башмаками пыль дорог,

Идем, идем... Ни выстрела, ни стычки.

Я б отдал пять пистолей за глоток!

 

Торчат ограды выжженных селений —

Картина, надоевшая давно.

Кто написал здесь: «Шатильон* — изменник»?

Давай исправим: «Генрих Гиз — ...дерьмо!»

 

Хоть бы колодец! Чертова жара...

Сюда б Ронсара: сочинил бы оду —

Не про божественный нектар, про воду!

А мне сейчас, клянусь, не до пера:

 

Пишу пока свинцом. Чернила — порох.

Да временами — мелом на заборах!

 


* Шатильон—см. Колиньи (сонет 25).

- 145 -

67

ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ

 

Нотр-Дам де Шартр! Услышав твой набат,

Склонив колено в набожном смиренье,

Целую перст аббату. Но аббат

Глаголет: «Сын мой, нет тебе прощенья!

 

В твоих глазах я вижу Сатану,

Твой рот — немая проповедь разврата,

И весь твой лик — хвалебный гимн вину.

Нет, этот лоб не целовать аббату!»

 

О горе мне! Неужто не смогу я

Святейшего добиться поцелуя

И, грешник непрощенный, ввергнусь в ад?!

Но, слава Господу, есть выход дивный:

 

Когда тебе лицо мое противно,

Святой отец,— целуй мой чистый зад!

 

68

БРОДЯЧИЙ ШАРЛАТАН

 

Спешите, люди добрые, купить-с!

Ученый лекарь я, не чернокнижник:

На дне бутылки вижу счастье ближних,

Узнать могу я по глазам — девиц.

 

Каков товар! Он исцеляет горе!

Вот от дурного взора амулет,

Вот для влюбленных — приворотный корень.

Купи, пастух,— всего-то пять монет!

 

Вот мушки шпанские — мужьям ленивым;

Бальзам, настойки, эликсиры, сок!

Вот мазь целебная — от жен сварливых!

От блох и попрошаек порошок!

 

Кому чего? От всех недугов лечим:

Больных — добьем, здоровых — искалечим!

 

- 146 -

69

ЖИЖКА* НАШЕГО ПОЛКА

 

До берега мне суждено доплыть:

Долготерпенье исчерпавши, боги

Пошлют Агриппе смерть на полдороге,

Обрежут Парки трепетную нить.

 

Покроет олимпийца пыль и плесень...

Ну что ж, друзья! Не надо лишних слов,

Ни залпов пушечных, ни скорбных песен.

Взамен бессмертья символов, венков

 

Попросим нашего мажортамбура

Благоговейно снять с поэта шкуру

И ею барабан свой обтянуть.

Заслышит враг в пронзительной шагрени

 

Трескучий бред Агриппиных творений —

Его сразит смертельный страх и жуть!

 

70

НИНОН

 

Печален перезвон колоколов.

Прелестную Нинон несут в могилу...

Сто человек рыдают. Все село,

Идя на кладбище, скорбит о милой.

 

Сказал кюре: «О дочь моя, прощай!

Ты долг свой выполнила перед нами..

Прими, Господь, святую душу в рай

За доброту к нам, грешным. Аmen!»

 

Сто человек рыдали над могилой,

И каждый бормотал себе под нос:

«Ни разу мне Нинон не изменила.

За что ж ты, Господи, ее унес?!»

 

А муж сказал, наваливая камень:

«За сто ослов, украшенных рогами».

 


* Жижка Ян (ок. 1360—1424) — чешский национальный герой, прославившийся в гуситских войнах и в борьбе с папскими крестовыми походами. Предание гласит, что Жижка завещал соратникам после его смерти снять с него кожу и натянуть ее на войсковой барабан.

- 147 -

71

АЛХИМИЯ СТИХА

 

Моря и горы, свадьбы и сраженья,

Улыбки женщин — и галерный ад,

Цветов пьянящий запах, трупный смрад,

Экстаз побед — и горечь поражений...

 

Как изготовить эликсир стиха?

К двум унциям тоски — три драхмы смеха;

Досыпь стеклянным шарантонским эхом,

На угли ставь — и раздувай меха.

 

Весь божий мир сейчас в твоем владенье:

Одним поэтам свойственно уменье

Влить в грани рифм бессонный жар души.

Плесни в огонь кипящим маслом злобы.

 

Свинец иль золото получишь? — Пробуй!

Боишься неудачи? — Не пиши.

 

72

ПОПОЛНЕНИЕ

 

Нет, друг,— ты для убийства молод слишком.

Хотя, признаться, в прежние года

Встречались мне ребята — хоть куда!

Вот помню случай: был такой мальчишка,

 

Не зря прозвали Петушком его!

Когда в Париже «ересь истребляли»,

Паркет покрылся кровью в луврском зале...

Папистов было три на одного.

 

Пьер ле Шатле был там... Он был так молод

Тринадцать лет! Ведь он еще не жил!

Пять негодяев мальчик уложил,

Пока ударом в спину был заколот...

 

Ты сжал кулак... не плачешь? Значит, понял.

Дай пять: ты принят в эскадрон.— По коням!

 

- 148 -

73

КУЗНЕЦЫ

Агриппе дОбинье

На площади, где кумушка судачат,

А я торчу в харчевне день за днем,

Циклоп-кузнец подковывает клячу

У горна с добрым золотым огнем.

 

Пыхтит над мехом юркий подмастерье,

Кобылу держит под уздцы солдат...

Сдается мне (иль это суеверье?) —

Я видел это сто веков назад:

 

Вот так Вулкан ковал оружье богу,

Персей Пегаса снаряжал в дорогу,

И фавн-чертенок раздувал меха,

 

А фавн-поэт, любимец Аполлона,

В такт молота по наковальне звона

Ковал катрены своего стиха...

 

74

ВМЕСТО ПРИЧАСТИЯ

 

Когда червям на праздничный обед

Добычей лакомой достанусь я —

О, как вздохнет обрадованный свет —

Мои враги, завистники, друзья!

 

В ход пустят пальцы, когти и клыки:

С кем спал, где крал, каким богам служил.

Испакостят их злые языки

Все, чем поэт дышал, страдал и жил.

 

Лягнет любая сволочь. Всякий шут

На прах мой выльет ругани ушат.

Пожалуй, лишь ростовщики вздохнут:

Из мертвого не выжмешь ни гроша!

 

Я вам мешаю? Смерть моя — к добру?

Так я — назло! — возьму и не умру.

 

- 149 -

75

УРОК ФЕХТОВАНИЯ

 

По счету «раз!» готовь рапиру в бой.

На «два» — нога вперед, клинки скрестились.

Парируй: «три!» — рука над головой.

Держись прямей, не забывай о стиле!

 

Пти-Жан когда-то увлекался квартой,

Вот так: удар, скольженье, взмах, укол.

Ого! Видать, и ты боец азартный!

Отлично, мальчик,— значит, будет толк.

 

Теперь смотри — так дрался Поль Родар:

Шаг в сторону, отвод, прямой удар!

Но сей прием всегда держи в секрете...

 

Еще одно: коль хочешь бить, как лев,

Придать руке уверенность и гнев —

Представь, что твой противник — Генрих Третий.

 

76

ПО СТОПАМ ЭНДИМИОНА*

 

Застыло утро в нежном забытьи...

Склонившись над водою, с удивленьем

Ты любовалась двойником своим —

Кокетливым, лучистым отраженьем.

 

Какое колдовство таит вода!

То — младшая сестра твоя, наяда!

Твое лицо пытаясь увидать,

Я бросил в воду камень из засады.

 

Пошли круги, и замутилась гладь.

Скорее — вплавь, в погоню за прекрасной!

Стыдливые мольбы твои напрасны —

О нежная, моей должна ты стать!

 

...Кой черт! Я — перед мраморной Дианой.

Довольно! Больше пить с утра не стану.

 


* Эндимион — в греческой мифологии прекрасный юноша, взятый Зевсом на Олимп и воспылавший любовью к его супруге Гере, за что Зевс погрузил его в вечный сон.

- 150 -

77

АГРАРНЫЕ РЕФОРМЫ

 

С врагами справится любой дурак —

От благодетелей избавь нас. Боже! —

Гласит пословица. И впрямь, похоже,

Что добрый — бедному опасный враг.

 

Купив ослу зеленые очки,

Мякиной Жак кормил его досыта,

Осел чуть не вылизывал корыто.

Жак ликовал: любуйтесь, мужички!

 

На сене Жак немало сэкономил:

Осел привык к опилкам и соломе.

Но через месяц почему-то сдох.

 

...Горя любовью к ближнему, сеньоры

Ввели оброки, отменив поборы.

Ликуй, крестьянин!.. но ищи подвох.

 

78

СТРАННАЯ ЛЮБОВЬ

 

Ты встречи ждешь, как в первый раз, волнуясь,

Мгновенья, как перчатки, теребя,

Предчувствуя: холодным поцелуем —

Как в первый раз — я оскорблю тебя.

 

Лобзание коснется жадных губ

Небрежно-ироническою тенью.

Один лишь яд, тревожный яд сомненья

В восторженность твою я влить могу...

 

Чего ж ты ждешь? Ужель, чтоб я растаял

В огне любви, как в тигле тает сталь?

Скорей застынет влага золотая

И раздробит души твоей хрусталь...

 

Что ж за магнит друг к другу нас влечет?

С чем нас сравнить? Шампанское — и лед?

 

- 151 -

79

ОТЦУ СЕМЕЙСТВА

 

С тех пор, как ты оставил эскадрон,

Я не писал еще тебе, приятель.

И если б не стеченье обстоятельств,

Еще сто лет не брался б за перо.

 

Но видишь ли... Не знаю, как начать я...

Ты помнишь Непорочное зачатье?

Так вот: такой евангельский курьез

И нас постиг. Мы тронуты до слез!

 

Прими, Агриппа, наши поздравленья:

Ты стал отцом по Божьему веленью,

И я — твой кум (к чему я не пригож!).

 

Ты думаешь — смеюсь? Помилуй, что ты!

У нашей маркитантки, у Шарлотты, Родился сын...

Он на тебя похож.

 

80

ВЪЕЗД ГЕНРИХА IV В ПАРИЖ

 

Со всех церквей колокола гремят.

Победный легион изображая,

Идут солдаты по двенадцать в ряд:

Наш доблестный король в Париж въезжает!

 

Как дешев нынче стал триумф такой:

«Король — католик! Отворяй ворота!»

Черт с ними, с сотней тысяч гугенотов.

Расставшихся в сраженьях с головой!..

 

Соборы. Башни. Скаты острых крыш...

«Ты что, опять извлек перо, повеса?»

— Да, государь: я воспеваю... мессу!

 

...Цветы, Девчонки... Здравствуй, мой Париж!

А из толпы кричат: «Пошла потеха!

Соседи, прячьте жен — Анри приехал!»