Старая монастырская тюрьма

 

„Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающим вас и гонящих вас"

Матфей 5,44.

 

Как было объявлено в приговоре, 12 старших братьев остаются временно в ЧК, чтобы быть направленными в трудовой лагерь, в древнем монастыре около Торжка. Что должны были делать узники в этом древнем монастыре? Этот монастырь был расположен на берегу Волги. Издали он выглядел как чудесная, красивая архитектурная композиция. История этого монастыря была не столь прекрасна, потому что это было место пребывания тех, кто подвергался какому-либо наказанию. В старые времена царского режима это было место наказания для нарушителей из среды высшего священства. Здесь был заключен когда-то патриарх Филипп, который смело осуждал Ивана Грозного за его ужасные поступки. Это охладило наш дух. По приказанию царя опричник Малюта Скуратов пытал Патриарха Филиппа в одной из камер этого монастыря. Советские власти приспособили этот монастырь под страшный лагерь для заключенных. Однажды утром нас вызвали всех и сказали, что нас переводят в этот лагерь. В монастыре мы были размещены в старом церковном здание, которое было превращено в настоящую тюрьму. Каждому заключенному выдали подобие постельных принадлежностей, состоящие из деревянных досок, уложенных на деревянные подпорки. Войдя в зал, мы узнали, что здесь по нескольку заключенных на одно место. В одну комнату набивалось иногда более пятисот заключенных.

 

Тюремный режим

 

После того как мы сложили свои вещи в определенном месте, я сказал: „Братья, святое место требует святых людей! Давайте помолимся, чтобы эти древние стены, которые видели события веков, могли бы впервые увидеть последователей Евангелия под водительством Святого Духа". Мы помолились и спели гимн хвалы Господу.

Начальник этого лагеря сказал нам, что его мать тоже была членом евангельской церкви. Он относился к нам покровительственно, разрешая нашим родным и друзьям приносить хлеб и другие необходимые вещи. Три брата были посланы в канцелярию на работу вне трудового лагеря. С согласия начальника лагеря братья избрали брата Б. старостой и официальным представителем арестованных. Режим в тюрьме был не слишком суровым. Иногда нас водили в общественную баню в городе в сопровождении охраны без оружия. Два или три наших брата работали на поле или в огороде лагеря. Некоторые из нас строили дом. Что касается меня, то мне было приказано содержать двор в чистоте и вместе с другими чистить туалеты, которые были, как обычно в России, а особенно в тюрьмах, в ужасном состоянии. Я сказал своим соработникам: „Мы здесь христиане посреди пяти сотен узников. Бог дал нам великое место для свидетельства. За работу!" Мы начали проводить вечерние служения, их посещали многие узники. Они слушали внимательно, а некоторые из них стали петь и молиться вместе с нами. Власти сочли, что слишком много заключенных участвуют в служениях и запретило массовые служения. Только верующие узники могли посещать эти собрания. Узникам из других помещений было запрещено входить в наше здание и принимать участие в собраниях.

Но Бог нашел путь для нашего свидетельства каждому из них. Вечером после рабочего дня все узники два часа гуляли вдоль тюремной стены. Это была хорошая возможность проводить индивидуальные беседы о Христе, в свидетельстве лицом к лицу.

 

Библейская школа в тюрьме

 

Бог дал нам чудесное свидетельство проявления Духа Святого. Он послал нам брата Б., о котором я должен рассказать. Он имел дар истолкования. Большинство его истолкований было исполнено. Например, он видел священника В., старающегося предотвратить крушение поезда. Это его видение полностью подтвердилось. Обычно все заключенные были свободны от работы после шести часов. Однажды я сказал:

„Дорогой брат, мы имели достаточно времени, чтобы организовать здесь Библейские курсы". Все обрадовались, и мы начали. По нашей просьбе все мы получили разрешение использовать боковую комнату в церкви, где мы и стали собираться. Мы читали Слово Божие и пели Гимны. Я начал проводить лекции по гомилетике, церковной истории, по толкованию Библии. Мы проводили время очень интересно и полезно. Конечно, факт организации Библейской школы внутри тюремных стен был уникальным явлением в истории религиозного преследования. Все время я был в состоянии особой радости и счастья. Я имел особое вдохновение для того, чтобы писать стихи. Поэзия слетала с моего пера как живой поток. В течение времени моего заключения я написал целую книгу специальных гимнов, посвященную молодым людям, под названием „Свирель Давида", включающую 100 гимнов. После того как эта книга была напечатана, гимны были положены на музыку. В настоящее время многие из этих гимнов стали любимыми на бескрайних просторах России.

Необходимо сказать, что пение ободряло молодых людей. Нельзя забывать как мы имели ежедневные Богослужения перед нашим Господом, несмотря на окружающий нас террор. Это был тяжелый трудовой лагерь и мы были окружены всякого рода преступниками, убийцами, ворами. Некоторые из них были потом расстреляны за свои преступления. Наша маленькая группа была как бы оазисом радости среди печали, преступлений и страданий. Дни проходили быстро для нашей группы верующих, потому что мы были в общении с Богом.

 

Мой сын посещает монастырь

 

В. это время случилось очень драматическое событие. Охранник позвал меня и сказал: „Ваш сын стоит у ворот. Он хочет вас видеть". Я не знал ничего о моем сыне. Когда я подошел к воротам, то увидел Всеволода, моего младшего сына, которому было 17 лет. Какую радость я испытал, увидев его! Мы приветствовали друг друга около ворот, и я вдруг начал плакать, но не о себе, а об этом молодом человеке, который недавно потерял мать, а теперь мог общаться со своим отцом лишь через решетку в тюремной стене. Когда я немного успокоился, я попросил разрешения у начальника тюрьмы пустить моего сына ко мне в камеру. Он дал соответствующее разрешение. Мы были очень счастливы нашему общению. Я рассказал ему о тех прекрасных событиях, которые случились во время религиозных переживаний здесь. Мой сын уехал более спокойным, чем прибыл сюда в тюрьму. Всеволод поехал сразу же в Петроград в нашу квартиру, где встретился со своим старшим братом Ярославом.

Я должен добавить, что Ярослав поделился с ним доброй вестью, которая также облегчила его сердце, дала ему доброе и радостное общение с Ярославом. Среди новостей было большим облегчением для них узнать, что о нас хлопочут, и возможно нас скоро освободят из тюрьмы. Все это послужило приятным бальзамом для его утешения после многих страданий. Мы открыли, что наш арест инспирировал ужасный человек по имени В. Он был священником православной церкви и в тоже время агентом ЧК, этой ужасной революционной охранки, которая преследовала многих людей.

 

Лжесвидетельство православного священника

 

В. ненавидел евангельских христиан, особенно ему не нравилось, что мы были связаны с популярным свободным христианским движением. Он хотел сделать нам что-нибудь причиняющее боль и поэтому он лжесвидетельствовал.

Он доносил, что И. С. Проханов под видом своей рели-

 

гиозной деятельности ведет тайную контрреволюционную работу среди молодежи. В доказательство этого утверждения он указывал на молодежную конференцию в Твери. В результате имел место наш арест, как я уже описывал это выше.

Когда мы узнали причину нашего ареста и поняли с человеческой точки зрения причину всего, что с нами случилось, я написал подробное объяснение о моей работе, цели и программе этой молодежной конференции, приводя неопровержимые доказательства того, что не было никакого политического мотива во всей нашей деятельности. Доказывал, что мы делали только то, что является необходимым для всех религиозных людей.

Мы также с болью упомянули, что во время старого режима православные служители постоянно обвиняли нас в революционных тенденциях и действиях и что теперь они обвиняют нас уже в контрреволюционных целях. По этому ложному обвинению мы были арестованы и наказаны. В то же самое время наши церкви по всей России и особенно в Киеве посылали делегации в Москву с документами, доказывающими неполитический характер моей деятельности. Это служение особенно активно нес брат Шендеровский. После всех доказательств наше дело было послано на рассмотрение во ВЦИК. Комитет убедился, что в наших действиях не было никаких контрреволюционных мотивов и принял решение освободить нас.

 

Наше освобождение приходит из Москвы

 

Рано утром 16 июля, спустя три с половиной месяца после нашего ареста в Твери, я увидел из окна моей камеры приближающуюся к лагерю очень знакомую фигуру брата Шендеровского, а также брата Моторина. Он быстро приближался к нашему лагерю и махал рукой с какой-то бумагой. Было ясно для меня, что они принесли документ о нашем освобождении, Я сообщил об этом моим братьям, все возрадовались. Формальности предоставления документа начальнику тюрьмы прошли быстро, приказ о нашем освобождении был вручен

 

нам. Итак мы на свободе. Перед тем как оставить лагерь мы провели молитвенное собрание на нашем обычном месте. Наши новые друзья и другие узники горько плакали. Один из них взял мою руку, поцеловал меня и сказал: „Последний луч света уходит от нас." О, как тяжело было расставаться с этими душами, которым мы свидетельствовали об Иисусе Христе. Мы попросили разрешения сфотографироваться всем вместе на фоне тюремной стены. Эта фотография будет напоминать нам об этих днях. Забрав наши постели, подушки и другие вещи и сказав: „До свидания" другим узникам и солдатам, которые охраняли нас, мы оставили эту тюрьму и направились к городу.

 

Священник В. заменяет нас в тюрьме

 

В момент нашего освобождения мы узнали, что священник В., который был причиной нашего ареста, сам был арестован и направлен в тюрьму. Мы немедленно создали небольшую делегацию братьев, которые пошли в местные органы власти и представили следующий документ: „Хотя В. был виновен в нашем аресте, тем не менее мы прощаем его во имя Того, Который простил нас и просим освободить его." На эту петицию мы получили устный ответ примерно следующего содержания: „Это очень хорошо с вашей стороны, что вы просите об этом. Но мы считаем, что будет лучше, если он немного посидит в тюрьме".

Мы услышали позднее, что он оставался в тюрьме примерно столько же, сколько и мы находились в заключении. Мы не могли не видеть, что со священником В. произошло то же, что и со злым Аманом, этим великим врагом Мардохея, который был повешен на виселице, приготовленной для Мардохея. В этих обстоятельствах наше освобождение носило характер триумфа. Да, мы по истине переживали за судьбу священника В.

Местная община евангельских христиан настояла на том, чтобы мы остались с ними по крайней мере на неделю. Специальные Богослужения были организованы в помещениях

 

местной церкви. А также торжественные собрания в местной лютеранской церкви. Мы провели также небольшую конференцию молодежи из церквей, находящихся в этом районе. Собрания были переполнены людьми, и все это свидетельствует о новом духовном огне в сердцах нашего народа. Верующие ободрялись, грешники каялись и принимали весть спасения. На прощальном Богослужении, которое мы организовали в местной церкви, было общение любви Агапэ. Все это дополняло нашу истинную радость.

Когда после Богослужения я пошел вместе с братьями В. и С. на железнодорожную станцию, чтобы направиться в Петроград, мне сказали, что цена билета пять миллионов рублей. Вы помните, я писал, что во время моего путешествия из Петрограда в Тверь на конференцию билет был бесплатным, теперь он стоил пять миллионов рублей. Какое изменение. Вообще, в это время условия были очень нестабильные и изменчивые, можно было ожидать всего.

Вскоре я сидел в поезде и ехал в направлении Петрограда. Я видел бледные лица, рваные одежды и ужасную грязь в вагонах. Я слышал слова проклятья одного пьяного человека, который не имел хлеба. Я сказал: „Евангелие будет исправлять все зло, угнетающее сейчас русский народ. Пусть распространяется Евангелие с удвоенной, утроенной энергией."

События, описанный в этой главе, служат прославлению Бога и провозглашению его царства по всей России, ибо это Слово, будет передаваться из уст в уста пока не станет общим достоянием свидетельство о силе Божия и его охране во времена опасности, преследования, страдания и пребывания в узах за имя Христа. Поистине Слово Божие не имеет уз. Оно во все времена и во всех устах служит для Божьих целей. Теперь, написана поэма о нашем тюремном заключении, это истинное воспоминание о случившемся в тот особый период моей жизни.