Я считаю, что, написав эту книгу и опубликовав ее, выполнил одновременно желание моей покойной матери, которая после Первой мировой войны мечтала опубликовать книгу о пережитом. Поэтому хочу, хоть вкратце, изложить кое что из того, что моя покойная мать, Paxель Шепс Фишер, рассказала мне и что, к великому сожалению, не успела записать…
Эта книга не является моей полной автобиографией, потому что в ней описан лишь период времени с 17 сентября 1939 г — день оккупации Польши Красной Армией до 17 сентября 1951 г — день моего освобождения из лагеря.
В этой книге представлен целый ряд людей, с которыми я по встречался на своем жизненном пути в эти годы.
Когда вспыхнула Первая мировая война, евреи Галиции, в основном местечковые, жившие возле русской границы, были панически напуганы приближением царской армии, известной преследованием евреев. Евреи в испуге покидали свои дома и уходили подальше от границы Озирна, мой родной городок, тоже пришлось оставить.
Под влиянием нашего раввина реб Леви Ицхак Монсона мои родители решили покинуть дом, чтобы спасти детей.
Мать отправилась со мной, сестрой Рейзел и бабушкой Итой в Рогатин расположенный приблизительно в 70 км северо-восточнее нашего городка, к дяде, родному брату отца. Мать сразу же возвратилась домой, чтобы помочь отцу ликвидировать дела и вернуться вместе с ним в Рогатин.
Когда русская армия оккупировала Озирну, мы были отрезаны друг от друга
Но и в Рогатине стали нарастать беспокойства, и дядя с семьей решил эвакуироваться. Нахлебавшись вдоволь мук, мы прибыли в Вену.
Здесь, в австрийской столице, пока не чувствовалось войны. Жизнь шла своим чередом. Я поступил учиться в школу и в хедер. До сих пор помню, как мы в 1915 году всем классом посетили могилу Герцля.
Дядя и тетя заботились о нас как о родных детях и очень переживали, когда я в очередной раз приходил домой избитый, с исцарапанным лицом после драки с одноклассниками, которые нападали на меня с криками: "Проклятый польский жид". Родственники очень переживали, когда моя сестра тяжело заболела и в течение трех месяцев находилась в больнице.
Когда я жил в Вене, решили изменить мое имя. Я стал Леопольдом, и так звали меня довольно долго.
Трудно представить себе трагедию моих родителей, которым было совершенно неизвестно, что с нами и где мы. Мать не переставала плакать. По понедельникам и четвергам родители постились: отец запустил хозяйство. Ежедневно по утрам уходил в синагогу, сидел там до обеда и читал псалмы. В то время он начал курить и даже пить...
Все жалели мать, и, как она позже рассказывала, даже царские казаки утешали, узнав о постигшем ее горе.
Единственным, что напоминало о нас, была наша одежда, и мать берегла это, как святыню.
Однажды по местечку распространился слух, что русские ночью учинят еврейский погром и всех евреев вывезут в Сибирь. Поэтому мои родители оставили дом на произвол судьбы и ушли ночевать к соседу, нееврею.
Утром, возвратившись домой, обнаружили взломанную дверь и разграбленный дом. Среди украденных вещей была наша одежда и религиозные принадлежности отца, которые русские называли "божики".
Это было большим ударом для моей матери. Она пошла к русскому коменданту с просьбой из всего похищенного вернуть ей хотя бы детскую одежду и религиозные атрибуты. К большому удивлению матери, комендант выплатил ей 50 рублей, а виновных в мародерстве солдат приказал выпороть в ее присутствии и вещи возвратить.
Благодаря тому, что несколько австрийских солдат прибыли в отпуск в Озирну, мои родители узнали, что мы находимся в столице Австрии — Вене.
Вскоре после этого Озирна вновь был захвачен немецко-австрийской армией.
Я очень благодарен госпоже Зельде Бейралас за бесплатный перевод книги с идиш на русский язык.