- 169 -

Глава VIII

РУССКИЙ САМОРОДОК

 

Ее имя стало почти нарицательным:

Русланова — это русская песня.

Леонид Утесов

 

В марте 1953 года умер И. Сталин. Поджали хвосты те, кто за его спиной и с его согласия вершили кровавые дела. Георгий Константинович Жуков получает пост первого заместителя министра обороны СССР. В стране наметилось потепление...

25 апреля 1953 года Владимир Викторович Крюков пишет в Центральный Комитет КПСС обстоятельное заявление, заканчивающееся словами: «...я верил в то, что придет время, когда правда восторжествует и методы ведения следствия в бывшем МГБ будут партией и Советской властью вскрыты. Это время настало, и я решил теперь смело писать, зная, что мое заявление попадет по назначению, а не в папку следователя капитана Самарина.

Я прошу ЦК КПСС назначить комиссию по пересмотру как моего дела, так и дела моей жены Руслановой».

На всякий случай копию этого заявления он направил Г.К. Жукову со следующей припиской:

 

- 170 -

Заместителю министра обороны

маршалу Советского Союза

тов. ЖУКОВУ

Прошу прощения, что я отрываю Вас от Ваших дел своим письмом, но мое положение вынуждает меня к этому.

Я направил 28.IV.53 г. по команде (через начальника лагеря) заявление в ЦК КПСС, но боюсь, что оно может по дороге «потеряться», а поэтому копию этого заявления направляю Вам с просьбой передать его в ЦК.

Прошу Вас, наберитесь терпения и прочтите его, и тогда Вам станет ясно, какой я «преступник». И, если сможете, окажите посильную помощь в деле моем и помогите восторжествовать правде.

Уважающий Вас —

Крюков 4. V.53 г.

 

Обстановка в стране действительно изменилась, и письмо Владимира Викторовича на удивление быстро нашло адресата. В тот же день маршал Жуков обращается к первому секретарю ЦК КПСС.

 

ЦК КПСС

товарищу ХРУЩЕВУ Н.С.

Ко мне поступило заявление бывшего командира кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Крюкова В.В., арестованного в 1948 году, с просьбой передать его в ЦК КПСС.

Крюкова В.В. знаю с 1931 года как одного из добросовестнейших командиров, храброго в боях против гитлеровских захватчиков.

Прошу Вас, Никита Сергеевич, по заявлению Крюкова дать указание.

Г. Жуков

2 июня 1953 года.

- 172 -

Через день члены Президиума ЦК КПСС получили служебную записку от Никиты Сергеевича Хрущева:

 

ЧЛЕНАМ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС

В ЦК КПСС прислал заявление бывший генерал-лейтенант Крюков В.В., осужденный в 1951 году. Такое же заявление он прислал маршалу Жукову с просьбой передать его в ЦК КПСС.

В своем заявлении Крюков пишет о том, что следствие шло три с лишним года и проводилось недопустимыми методами с применением мер физического воздействия. Он просит пересмотреть его дело, а также дело его жены Руслановой.

Посылаю Вам заявление Крюкова. По этому вопросу необходимо обменяться мнениями. Следовало бы проверить и пересмотреть это дело.

Н. Хрущев

3 июня 1953 г.

 

Дело Лидии Руслановой было пересмотрено оперативно. В нем не нашлось материалов, которые уличали бы ее в антисоветской подрывной деятельности и агитации. Не было ее вины и в присвоении государственного имущества, поэтому особое совещание при министре внутренних дел Союза ССР от 31 июля 1953 года (протокол № 30-а), решило «Постановление ОСО при МГБ СССР от 28 сентября 1949 года и 7 июня 1950 года в отношении Крюковой-Руслановой Лидии Андреевны отменить, дело прекратить, из-под стражи ее освободить и полностью реабилитировать».

5 августа Лидия Андреевна появилась в Москве, где по распоряжению Г.К. Жукова для нее в гостинице Центрального дома Советской Армии был забронирован отдельный номер. Квартира ее, как известно, была конфискована. Тяготясь одиночеством, она подолгу бывала в гостеприимном и хлебосоль-

 

- 173 -

ном доме своего давнего друга писателя Виктора Ардова. Там же в свое время находила приют опальная поэтесса Анна Ахматова. Это был открытый дом, где собиралась творческая интеллигенция Москвы и других городов — актеры, художники, писатели. Здесь Лидию Андреевну встретили с любовью, окружили заботой и вниманием — она начала понемногу забывать кошмары тюремных лет, возвращаясь в атмосферу такой родной для нее творческой жизни. В семье Ардовых никто не тяготил Лидию Андреевну расспросами о годах неволи, как будто их и не было. Писатель Матвей Грин говорил мне, что когда Русланова после освобождения, робея, впервые позвонила в дверь, то вышедший навстречу Виктор Ефимович, как ни в чем ни бывало, радостно воскликнул: «А, Лида, привет! Заходи скорее, есть потрясающий анекдот!»

В конце августа вернулся из заключения и ее муж Владимир Викторович Крюков — в общем, вся семья оказалась в сборе. Появились мысли и планы на дальнейшую жизнь и работу. А пока Лидия Андреевна предавалась хлопотам об освобождении арестованных одновременно с нею гармониста Владимира Осиповича Максакова и конферансье Алексея Григорьевича Алексеева. И добилась своего! Вскоре ее коллеги были на свободе.

Мысль о начале концертной деятельности, о новых гастролях не покидала Лидию Андреевну, но она, по словам Леонида Осиповича Утесова, была полна сомнений — как встретят ее зрители? — а вдруг отнесутся как к бывшей зэчке... Да и то правда. Кто в то время в стране знал истинную причину ареста? Никто. А вот непримиримое отношение населения к «врагам народа» было выработано многочисленной серией процессов по беспощадной борьбе с оными.

Знала Лидия Андреевна и о том, что артист, осо-

 

- 174 -

бенно певец, есть «кумир момента», как говорила когда-то ее великая предшественница Анастасия Вяльцева. Пока ты на сцене, тебя носят на руках, рукоплещут, ищут дружбы, осыпают комплиментами, окружают всевозможными почестями... Но стоит на какое-то время отойти от концертной деятельности, как уже рукоплещут не тебе, а другим «кумирам момента», а о тебе вчерашние поклонники вспоминают от случая к случаю, да и то, как правило, перемывая кости в слухах и сплетнях. Такова, к сожалению, судьба многих артистов.

Рассуждая об этом, Лидия Андреевна с трудом представляла себе, как ее после неординарного пятилетнего «антракта» встретят вчерашние поклонники. Надо сказать, что эти сомнения певицы яростно старались развеять ее давние и верные друзья Леонид Утесов, Нина Ольшевская, Николай Павлович Смирнов-Сокольский, Мария Миронова с Александром Менакером, Виктор Ардов, Клавдия Шульженко и многие другие. Особенно дорого было ей мнение ее супруга, и их дочери Маргоши (так дома называли Маргариту. — B.C.) о том, что надо непременно выйти на сцену и доказать всем, что Русланова не сломлена и осталась той же яркой и неповторимой Руслановой. На том и порешили...

Слухи о планируемом выступлении Лидии Андреевны Руслановой в Концертном зале им. П.И. Чайковского, появившиеся вслед за этим афиши, извещавшие москвичей о предстоящем концерте, привели ее поклонников в состояние творческого помешательства и возбуждения. Ах, как гудела тогда Москва! Билетные кассы брались штурмом, билеты добывались по великому блату, перепродавались втридорога вездесущими барышниками.

В день концерта, уже за два часа до его начала, Концертный зал им. П.И. Чайковского был окружен плотным многотысячным кольцом поклонни-

 

- 175 -

ков Руслановой, с трудом сдерживаемых как конной, так и пешей милицией.

«Меня послали с нотами для оркестра народных инструментов, с которым должна была выступать Русланова, — вспоминала об этом дне теперь уже народная артистка России Ольга Борисовна Воронец, — но выполнить эту, казалось бы, простую задачу оказалось почти невозможно, поскольку не было возможности пробиться к служебному входу, — все подходы были буквально забиты людьми, стремившимися на встречу с любимой певицей. И все же мне удалось принести ноты к сроку. В это время Лидия Андреевна вела предконцертную репетицию, и мне разрешили послушать из-за кулис. Голос ее звучал превосходно, а исполнение было по-руслановски гениально. Спев несколько своих коронных песенных номеров в сопровождении восхищенного оркестра, Лидия Андреевна прервала репетицию словами: «Все, хватит! На концерте кто за меня будет петь, верблюд?»

Когда Русланова вышла на сцену, после объявления ее имени все, кому удалось тогда попасть в Концертный зал им. П.И. Чайковского, встали в едином порыве и долго, долго ураганными аплодисментами приветствовали любимую певицу. У многих на глазах были слезы. Она же стояла в своем знаменитом концертном наряде, улыбалась и ждала окончания оваций... И запела...

«Я была в зале, — вспоминала тот вечер Маргарита Владимировна, — и видела, как мама волнуется, как у нее перед первой песней дрожали губы. Но мама была сильным человеком и быстро взяла себя в руки. А папа, чтобы уберечься от непомерного волнения, слушал концерт дома по радио. Мама очень оберегала и любила его, она и сама побаивалась, что папино присутствие на концерте добавит волнений им обоим».

 

- 176 -

Этот первый после освобождения концерт Лидии Руслановой стал настоящим триумфом, демонстрацией не только ее актерского мастерства, но и демонстрацией силы воли русской женщины, прошедшей «огонь, воду и медные трубы». Этот же концерт положил начало большому, почти что двадцатилетнему концертному турне по Советскому Союзу, где ее ждали в каждой области, в каждом крае, в каждом большом городе, равно как и в самой маленькой деревне. Проложить точный маршрут гастрольных турне Лидии Руслановой за эти долгие годы теперь уже практически нет возможности. Да и нужно ли это, ведь объехала она уже в который раз всю страну с запада на восток и от самой северной точки в самые южные края, доставлял радость миллионам своих старых, верных почитателей и завоевывая все новых и новых поклонников.

Правда, Лидии Андреевне судьба, не спросясь, отмерила еще один годичный антракт в ее гастролях — умер муж генерал Владимир Викторович Крюков.

«Всего шесть лет прожил на свободе папа, — вспоминала эти трагические дни их дочь. — Врачи сказали, что его сердце висело не на волоске, а на паутинке. Мама очень тяжело переживала кончину отца — около года она «молчала», но надо было продолжать жить, и она, несмотря на тяжесть этого горя, снова начала петь — она не мыслила своей жизни без любимого дела.

Вообще сцена и семья были святыми для моей мамы. Она очень любила свой дом, создавала в нем уют, с удовольствием принимала гостей и стол всегда накрывала так изобретательно и красиво, что друзья боялись разрушить эту красоту. Нередко мама и папа готовили угощения вместе. Помню, решили они к Пасхе испечь кулич, но раньше этого ни тот,

 

- 177 -

ни другой не делали. Насыпали в ведро (по числу гостей) муку.

— По-моему, надо сахар, — сказала мама.

— Давай! — весело откликнулся папа и высыпал несколько пачек.

— Еще, кажется, масло, — предложила мама.

— Давай!

— Изюм ведь тоже нужен!

— Давай!

Потом последовали цукаты, миндаль и т.п. В общем, натолкали в ведро всяких разностей и стали ждать, когда тесто поднимется. Правда, через несколько часов поняли, что без дрожжей ничего не поднимется, и тогда мама раскатала всю груду теста, и получилось что-то вроде «московских хлебцов» — было очень необычно и вкусно. Во всяком случае гостям понравилось. А у нас в доме бывали Утесовы, К. Шульженко, М. Ладынина, Н. Смирнов-Сокольский, Г. Ярон, Т. Бах, А. Стрельченко — всех не перечислить».

«Я ее называла «Шаляпин в юбке», — рассказывала подруга Лидии Андреевны, знаменитая киноактриса Марина Ладынина. — У нее было удивительное чутье и интуиция. С кем попало она не дружила, даже не тратила на это время. Пуще всего не терпела хамства — в ответ могла обрезать так, что наглецу мало бы не показалось, язык у нее был острый. А для друзей душа у нее всегда была открыта. И друзей было множество».

Знаменитый драматург Иосиф Прут с восхищением говорил о том, что... «Лида добивалась всего, за что бы ни бралась, например, добилась больших успехов в составлении букетов и не меньших успехов — в искусстве кулинарном. По мнению гурманов, у нее были лучшие в Москве пироги с капустой. У нее никогда не было ни малейшего интереса к вечному — чисто женскому — беспокойству, касаю-

 

- 178 -

щемуся внешнего вида, культа одежды, оригинальности покроя платья. В этом отношении моя подруга была более чем скромна. Она не была красавицей, но, когда она появлялась, все видели ее таковой, и приносила с собой величавость русского обаяния, что описать стихами мог бы только великий Некрасов...

...Будучи настоящей — во всем величии этого слова — русской женщиной, она дружила с представителями многонационального отечественного искусства и литературы. Но в квартире Руслановой все было только русское.

— Европу — уважаю, а Россию — люблю до боли.

Она была русской в своем крестьянском уборе, когда выходила на русскую сцену, но она и достойно представляла Россию, выступая перед иностранцами.

До войны жена одного из послов государства — сателлита Гитлера осмелилась, прощаясь после приема, «преподнести» Руслановой пакет с шестью парами шелковых чулок: «Советской актрисе эдаких «подарков», мадам, не делают!» И тут же отдала эти чулки, добавив сто рублей, горничной, которая помогла Руслановой надеть норковую шубу».

Возможно, не все знают, что Лидия Андреевна очень любила театр, особенно Малый, где хорошо сохранился русский, старомосковский говор. Старалась не пропускать спектаклей с участием своих любимых актеров Рыжова, Остужева, Яблочкиной, Пашенной, Турчаниновой, Бабочкина, Жарова, Ильинского, Гоголевой.

Друживший с певицей актер Малого театра Ф. Мишин был свидетелем, как Лидия Андреевна в кругу своих коллег говорила о том, что знала и любила Малый в разные периоды, а победы и неудачи его переживала как свои собственные.

— Его творчество близко мне по духу, я чувст-

 

- 179 -

вую в нем много родственного, нераздельно связанного с судьбой русского народа. А русское искусство я люблю за раздольность.

Русланова много читала. Пушкин, Гоголь, Фет, Никитин, Толстой, Некрасов, Есенин, Исаковский были ей особенно дороги. «Анну Каренину» смотрела в театре несколько раз. Любила Золя, Вольтера, Гюго, Бальзака. Живопись и музыку обожала. В доме был прекрасный рояль. Любила Прокофьева и Мравинского. Бывала в балете и на симфонических концертах.

Она собирала подлинные русские костюмы, можно сказать — коллекционировала их и зачастую выходила в них на сцену. Вкус и здесь у нее был безошибочный. Из своей большой коллекции она каждый раз выбирала именно тот костюм, который наилучшим образом соответствовал аудитории и репертуару. Выступая, к примеру, перед читателями, надевала строгое русское платье без украшений, а собираясь в колхоз, выбирала самый яркий наряд и в украшениях себя не ограничивала.

Наряду с концертами, которые она давала по стране, ее голос стал все чаще и чаще звучать по радио — порой для радиослушателей передавали по трансляции ее выступления прямо из концертного зала. Была сделана серия записей на граммофонные пластинки — уже современные, вмещающие, в отличие от тех, которые она записала в 20-40-е годы, по нескольку произведений и даже целое концертное отделение.

Выступления Лидии Андреевны по радио стали столь частыми (прокручивали пластинки с ее записями. — B.C.), что это породило шутку:

Идет концерт по заявкам. Диктор:

— Вот товарищ Иванов из города Томска прислал письмо, в котором очень просит передать его любимую песню «Валенки» в исполнении Лидии

 

- 180 -

Руслановой. Выполняем просьбу. Поет Лидия Русланова...

Через пару дней:

— Товарищ Иванов из города Томска снова прислал письмо, в котором... и так далее... Поет Лидия Русланова...

На 10-й раз:

— Вот опять письмо товарища Иванова, в котором он снова просит передать его любимую песню Ва... простите, песню «Мани-Мани»... в исполнении шведского ансамбля «АББА»!!!

— Товарищ Иванов! Не зарывайтесь! Для вас поет Лидия Русланова! Русская песня «Валенки»!..

Рассказывают, что во время выступления Лидии Андреевны в воинской части молодцеватый сверхсрочник (их почему-то называли «макаронниками». — B.C.), которому было поручено вести этот шефский концерт, очередной номер певицы объявил так:

— Русская народная песня «Степь да степь кррру-гом»!!!

А вот старый приятель Руслановой Николай Павлович Смирнов-Сокольский, объявляя как-то выход Лидии Андреевны, в шутку поведал зрителям:

— Сейчас перед вами выступит исполнительница русских народных песен Лидия Русланова и расскажет, как она «на почте служил ямщиком».

Не слышавшая этих слов ведущего Лидия Андреевна, переждав аплодисменты, объявила:

— Русская народная песня «Когда я на почте служил ямщиком».

В зале долго не смолкали смешки, и певица никак не могла понять, что происходит со слушателя-

 

- 181 -

ми. Однако проделка ведущего вскоре стала ей известна. И вот на одном из очередных концертов к сидящему за кулисами Н. Смирнову-Сокольскому подошла Русланова с пачкой дорогих папирос:

— Коля, хочу побаловать тебя знатным куревом, угощайся!

Как только Николай Павлович затянулся предложенной папиросой, перед его очами появился пожарный, выписавший шутнику крупный штраф.

 

Добралось (только в 1971 году. — B.C.) до Руслановой и телевидение, организовав с ней встречу, во время которой она рассказала о своей жизни и «прокомментировала» свою исповедь песнями. Передача, столь долгожданная и удивительно интересная, вызвала такой поток писем от телезрителей, что в декабре того же года Лидию Андреевну вновь пригласили в телестудию, на телепрограмму, в которой она замечательно ответила на самые интересные вопросы телезрителей. Ну и, конечно же, звучали песни в ее неповторимом исполнении.

Какие это были удивительные, добрые передачи! Какую почту телезрителей они собирали! Обо всем не сказать, но приведу лишь одно из этих писем:

 

...Включил телевизор и услышал сначала голос Руслановой, а потом и ее увидел, к удивлению и радости.

Очень рад этой встрече. У Лидии Руслановой такой своеобразный голос. Такой мощный, такой широкий и такой замечательный. В нем чувствуешь нескончаемые зимние дороги, широкие поля, русские просторы и милые пейзажи, русскую удаль, простоту русского характера.

...Вы хотели всех нас пригласить на чашку чая, и мы все были у вас, и угощали вы нас своими род-

- 183 -

ными для наших сердец песнями. Спасибо вам за приглашение. Мы хорошо у вас посидели, душевно отдохнули. А аудитория у вас была большая — весь Советский Союз. Не забывайте нас и дальше — приглашайте еще. Мы будем очень и очень рады.

М. Панов,

г. Свердловск

На меня эти передачи также произвели очень большое впечатление, и, глубоко сожалея, что нет видеомагнитофона, я тогда все же записал звуковую фонограмму этих руслановских телеконцертов. Время показало, что правильно сделал. Дело в том, что вскоре все видеоматериалы на телевидении были размагничены. Когда в 1980 году Всесоюзная фирма грамзаписи «Мелодия» решила издать телевизионные беседы Лидии Андреевны, то пришлось воспользоваться мною выполненной фонограммой, ставшей основой долгоиграющего винилового диска, вышедшего под названием «Лидия Русланова. Рассказ о жизни. Ответы телезрителям. Песни».

Две эти телепрограммы с участием Лидии Руслановой смотрел также знаменитый киноактер и режиссер Евгений Матвеев. И они пробудили у него воспоминания, которыми он вскоре поделился с читателями его любимой армейской газеты «Красная Звезда»:

«...Год 1973. В лесу под Тверью снимался эпизод к кинофильму «Я, Шаповалов Т.П.» (вторая серия). Эпизод назывался просто: «Лидия Русланова в танковых войсках».

Авторы сценария Фрид и Дунский ничего не выдумывали и не изобретали. Известно было, что во время войны знаменитая артистка носилась по передовой, часто попадая под нешуточные бомбежки и артобстрелы, дарила уставшим бойцам свою звонкую русскую песню. И, не боясь излишней патетики, о Руслановой можно сказать: песня действи-

 

- 184 -

тельно была ее оружием. И в нашу Победу она по праву вписала свое имя.

Так вот, в ткань нашего художественного фильма входила сцена выступления артистки. Перед режиссером Евгением Кареловым возникла, прямо скажем, весьма и весьма нелегкая проблема. Ведь сама-то Русланова была к тому времени на три десятка лет старше той, фронтовой. За прошедшие после войны годы пережила она немало: и лагерь, и унижения, и обиду. Вдоволь потеоретизировав, поспорив на тему, что такое правда жизни и правда искусства, решили пригласить на съемку саму Русланову.

— Так, — сказал, ухмыляясь, Карелов. — Жених есть, осталось уговорить невесту. Согласится ли?

Вопрошающе переглядывались между собой и все мы, причастные к съемкам.

Второй режиссер Слава Березко осторожно предупредил:

— Вообще-то слух ходит, артистка она с гонором. Словцо крепкое врезать может.

— Не лучше ли взять хорошенькую артисточку, эдакую козочку, а голос подставить руслановский, и все дела, — высказался кто-то из ассистентов.

— Карелов вскочил, нервно выхватил у меня окурок, несколько раз затянулся и отчаянно прокричал, ударяя кулаком себя в грудь:

— Да ведь она настоящая! Настоящая же!

— Ну чего психовать? Звонить, и сейчас же, надо, — посоветовал Березко. Карелов, тяжело вздохнув, вытер вспотевший лоб рукавом, обратился ко мне:

— Семеныч, звони ты. Как коллега коллеге.

Я старался как можно мягче, дабы не подлить масла в огонь, объяснить, что мой звонок может быть дурно истолкован Лидией Андреевной. С каких это пор артист артиста приглашает в фильм? Дескать, голова должна болеть у постановщика. Так и порешили.

 

- 185 -

Утром в гостиничный номер зашел ко мне сияющий Карелов:

— Значит, так, Семеныч. Троекратно перекрестясь, звоню. Слышу в трубке на басовитых низах: «Алле». Ну, я то да се, пятое-десятое... Мол, без вас, Лидия Андреевна, фильма не будет. А она мне такой вопросик: «Солдаты настоящие будут или статисты переодетые?» Тут я дрожащим тенорком, вроде как бы обиделся: как можно, мол, нашу героическую армию доверить статистам. «Тогда так, — она мне басит, — ты, гражданин начальник, посылай за мной машину, а я пока поглажу кофтенку и юбчонку». Я, конечно, как могу, благодарю ее и говорю, что спешить не надо. А она мне: «Ты, гражданин начальник, должен знать: солдату кашу и песню надо во время подавать!»

Карелов, разгоряченный, отмерил несколько шагов по комнате, сел на краешек кровати и с грустинкой проговорил:

— Гражданином начальником назвала меня. Как думаешь, по лагерной привычке или из озорства?

— Вряд ли к унижению можно привыкнуть, — ответил я, — шутила, конечно. Однако, согласен, шутка больно хлесткая.

На танкодроме (место, где велись съемки) все было в движении и непривычно тихо: команды офицеров и режиссеров подавались вполголоса, вежливо. Во всем читалось напряженное ожидание легендарной артистки. Солдаты, нащипав полевых цветов, с букетами расселись на траве вокруг танка.

Подошла долгожданная машина. Триста солдатских голов повернулись к ней. Смешно и трогательно юноши тянули худенькие шейки и во все глаза всматривались в Русланову.

Она вышла, уже одетая в свой сценический костюм, и ничегошеньки в этой народной любимице не

 

- 186 -

было от «звезды», примы, эстрадной богини. Просто родная русская женщина.

— Господи, сколько сынков у меня, — прошептали ее губы. Видно было, как увлажнились ее глаза.

Карелов поздоровался с Руслановой. Она обняла его, как давно и близко знакомого человека, и хотела что-то сказать, однако осеклась. Обращаясь ко мне, вымолвила:

— А тебя я знаю. Ты — Макар Нагульнов. Наш человек! — И, схватив меня за руку выше локтя, шепнула: — Веди меня к солдатикам.

Мы все приближались к танку. Оператор А. Петрицкий, боясь упустить нерепетированный момент встречи артистки с бойцами, прилип к глазу камеры.

Лидия Андреевна призналась:

— Поверишь, коленки дрожат. Вот дуреха старая!

Солдаты, словно по команде, встали. Кто-то протянул ей букетик ромашек. Растроганная певица воскликнула:

— А ну, хлопчики, подсадите бабку на эту железяку!

В одно мгновение десятки рук потянулись к ней. Кто-то из офицеров обронил:

— Как генерала встречают.

— Бери выше, старик, — поправил его Карелов. — Она — генералиссимус русской песни. Так-то!

А Русланова уже на башне танка.

Стукнула каблуком по железу и, взвизгнув широкое, ядреное «Э-э-х!..», выбивая дробь, молодо прошлась по броне, звонко, раздольно запела: «Окрасился месяц багрянцем».

Все внимало этому чуду. Казалось, птицы умолкли в лесу, собаки притихли в соседних деревнях.

Русланова пела! Еще! Еще! И еще! Потом:

— Устала я маленько. Но петь еще буду. Тебе что спеть? — обратилась она к розовощекому парнишке.

 

- 187 -

— Мне бы «Валенки», — хлопая белесыми ресницами, сказал вконец смутившийся солдат.

Лидия Андреевна зашлась в счастливом смехе. Смеялись мы все. Нам всем было хорошо.

— Сыночек, дорогой, ну на тебе «Валенки»!

И запела.

Запела ее душа!

Сегодня все чаще приходится думать: как порой не хватает нашим артистам духовной силы, гражданского достоинства, творческой щедрости. Того, чем делилась она, непревзойденная Русланова, человек-песня. И никто ее не сломал. И никогда она не жаловалась, что, несмотря на «обкатку» лагерями, ей тесно в России. Россию, как саму Русланову, из берегов не выплеснешь!»

В последние годы жизни Лидия Русланова частенько болела, но это почти никогда не сказывалось на ее концертной деятельности. Она была легка на подъем. Сознание, что ее всюду ждут и она везде желанна, умножало ее силы. В связи с этим интересны, на мой взгляд, воспоминания Иосифа Кобзона об одном из эстрадных концертов с участием Руслановой.

«Приехав в гостиницу, я увидел скромно и безнадежно устало сидевшую в вестибюле Русланову. Я подбежал к ней и растерянно спросил:

— Барыня (так ее уважительно называли в эстрадных кругах), что вы здесь сидите?

— Да вот, сынок, прилетела, никто не встретил, номера нет; сижу, маюсь! Да, — грустно сказала она, — попробовали бы раньше Русланову не встретить! А теперь, видно, старую львицу всякий лягнуть может.

Я взял чемодан, подхватил ее под руку и повел в свой номер. Уложил отдыхать, а сам спустился к администратору. Позвонил прямо домой министру культуры Чечено-Ингушской АССР Тутаеву.

 

- 189 -

— Ваха! Кобзон говорит. У меня к тебе вопрос: приезд Руслановой в Грозный — это праздник для его жителей? Праздник! Правильно? А вот она сидит в гостинице, сама добралась из аэропорта, и ее никто не встретил и не поселил. Это что, хваленое кавказское гостеприимство?

Наступила «мхатовская» пауза. Через четверть часа в гостиницу примчались Тутаев и администраторы филармонии. Вспылив, Лидия Андреевна отошла в сторону. Назвала прибывших «охламонами». Недоразумение быстро разрешили. Появился шашлык, легкое кавказское вино, брынза, фрукты...

— Где у меня сегодня концерт? Когда выезд? — сверкнула грозным взглядом Русланова.

Оказалось, что концерт не запланирован. Считали, что в день приезда певица будет отдыхать и появится только завтра, на стадионе, в пролетке, запряженной тройкой лошадей.

— Ясно! Все артисты будут выступать, а старуха будет маяться в жалком номере!

— В люксе, — уточнил администратор. И тут нашелся Кобзон.

— Ребята! Вы забыли: у барыни сегодня концерт на Новых Промыслах, а мы с Капитолиной Лазаренко у нее в антураже! Как же забыли, а?

Все облегченно вздохнули. Выход найден! Вечером конферансье М. Гаркави объявил:

— Мы так любим Кавказ, ваш Грозный, что решили преподнести вам сюрприз: сейчас выступит певица, которую вы, вероятно, знаете и помните. Выступает Лидия Русланова!

Зал содрогнулся от аплодисментов. Все встали. М. Гаркави шепнул: «Как в Верховном Совете!» Лукаво посмотрев на Тутаева, сидевшего в первом ряду, Русланова сказала:

— Спасибо за встречу! Меня у вас в Грозном с самого утра так встречают! А теперь я вам буду петь!

 

- 190 -

Она пела полчаса. М. Гаркави за кулисами говорил остальным артистам:

— Все могут быть свободны. Теперь она будет петь сольный. Вы, друзья, не обижайтесь, но зрителям сейчас никто, кроме Лиды, уже не нужен!

Когда ехали в гостиницу, Русланова сказала:

— Кобзончик! Так кто у кого в антураже? А?

— Барыня! Когда вы на сцене, вся наша эстрада у вас в антураже!

Интересные воспоминания об одном из шефских концертов с участием Лидии Руслановой обнародовал недавно киноактер Кирилл Столяров:

«Закавказье. Мы спешим во Владикавказ, за сорок верст, возвращаемся с шефского концерта в воинской части строительного батальона. Мы уже не помним ни номера этой воинской части, ни командира этого подразделения... Торопимся! Опаздываем на дневное выступление во Владикавказе. Подъезжаем к городу. И вдруг...

Лидия Андреевна Русланова, которая сидит впереди нас, вскрикивает и хватается за сердце. Машина останавливается, шофер выбегает, открывает дверцу. Испуганно спрашиваем, что случилось. Оказывается, после выступления там, далеко, в той неизвестной воинской части, Лидия Андреевна забыла в огромном солдатском туалете на 24 персоны, на умывальнике, свои бесценные драгоценности. Бриллиантовая брошь, бриллиантовое колье, серьги, кольца — на десятки тысяч рублей. Пока мы разбираемся, где, что, как, куда, рядом останавливается пыльный грузовичок, из него выбегает маленький солдатик с пакетиком газеты. Протягивает Лидии Андреевне этот пакетик и говорит:

— Вот тут все. Извините, я спешу — в самоволку ушел. — И исчезает на своем грузовичке.

Лидия Андреевна разворачивает пакетик: дейст-

 

- 191 -

вительно, все в полной сохранности. Мы так и не успели достойно отблагодарить солдатика. Он исполнил свой долг — и исчез.

Через несколько дней Лидия Андреевна звонит нам в номер по телефону:

— Столяры! Помогите старухе, пойдемте на рынок сходим.

Мы с удовольствием сопровождаем Лидию Андреевну на прекрасный южный базар. Она приглядывается, торгуется, что-то выбирает и, наконец, покупает огромный хрен.

Отец спрашивает:

— Лидия Андреевна, зачем это вам?

— Сережа, родственникам пошлю. А то говорят: Русланова жадная, ни хрена не посылает».

 

Судьба распорядилась так, что не только первый в жизни сольный концерт, но и самое последнее выступление Лидии Андреевны Руслановой состоялось в Ростове-на-Дону, летом 1973 года. Мои друзья Валерий Алешин и Виктор Матвиенко, сидевшие на трибунах стадиона, где проходил концерт, вспоминали о триумфальном выступлении Руслановой — ей даже пришлось на «бис» дважды объехать на открытой машине вокруг футбольного поля — не хотели ростовчане прощаться с любимой певицей...

Но, увы, в сентябре того же года с легендарной певицей, которую Леонид Утесов назвал «русским самородком», простилась вся страна...

Поэт Виктор Боков, горячий поклонник Лидии Руслановой, написал прощальное стихотворение «Памяти Лидии Руслановой»:

Покоилась прекрасная царица

В тесовой келье, срубленной в бору,

Лежала, как румяная девица,

Что с вечера гуляла на пиру.

- 193 -

А мимо гроба шли простые люди,

В простых платках, поношенном пальто,

И плакали: — Руслановой не будет,

И так уж не споет теперь никто!

 

Как оценить, народ, твои рыданья?

Все золото земли не стоит их!

И падали на гроб цветы признанья,

И слезы жгли булыжник мостовых.

 

Мир праху твоему! Твой голос вечен,

Он сопричастен радости земной.

Ширококрылой птицей каждый вечер

Летит он над российскою землей.

 

«Она работала до последнего дня. В августе 1973 года еще пела в Таганроге и Ростове... Ей пришлось совершить лишний круг, чтобы все разглядели ее — гордую, статную...», — вспоминает Людмила Зыкина.