ОСВОБОЖДЕНИЕ ИЗ ССЫЛКИ. СЛУЖЕНИЕ В ПЕТРОПАВЛОВСКЕ

 

6 апреля 1956 года совершилось радостное, долгожданное событие. Владыка Иосиф был «...освобожден от дальнейшего нахождения в ссылке на основании приказа Генерального Прокурора СССР и КГБ при СМ СССР от 19 марта», о чем сам он расписался в Управлении МВД по Кокчетавской области: «Мне, Чернову, объявлено, что я из ссылки на поселении

 

освобожден без снятия судимости¹. Справку получил к сему 6 апреля 1956 года»². А 1 июня 1956 года владыка Иосиф был назначен настоятелем Михайло-Архангельского храма г. Кокчетава³. Через месяц владыка Иосиф был переведен в г. Петропавловск и назначен почетным настоятелем собора святых апостолов Петра и Павла.

В этот период находившийся на Алма-Атинской кафедре архиепископ Иоанн (Лавриненко) при личном свидании с Патриархом Московским и всея Руси Алексием I имел с ним беседу, при которой Его Святейшество выразил пожелание, чтобы владыка Иосиф был устроен в Казахстанской епархии соответственно его высокому сану, и заверил архиепископа Иоанна, что в скором времени владыке Иосифу можно будет выделить часть Казахстанской епархии для управления. Но до своего назначения викарным епископом владыка Иосиф имел право служить только как простой священник⁴.

Нина Федоровна Ярофеева, г. Петропавловск: «Владыка Иосиф приехал в Петропавловск в 1956 году накануне праздника Петра и Павла. И первая его служба была в день престольного праздника Петропавловского собора (собор этот называют еще подгорным, потому что стоит под горой). На Литургии он говорил проповедь на Евангельскую тему о Первоверховных апостолах и сам при этом плакал. Первое время он служил в Петропавловске как простой священник, иерейским чином или, приходя в храм, молился в алтаре. И служить ему было разрешено

 

первое время только под горой, в Петропавловском соборе.

В Петропавловск в 20-е и 30-е годы было сослано много духовенства и монашествующих. Особенно много здесь проживало матушек из разоренного в 1925 году Верхотурского женского монастыря. Они старались селиться возле Всехсвятского храма, и поэтому домики вокруг храма были монашеские и Всехсвятская церковь называлась монастырской. Хоронили матушек на старом кладбище у ТЭЦ. Там была целая аллейка, где похоронены ссыльные монахини. И среди них был погребен игумен Николай (Римша), который умер здесь, тоже находясь в ссылке. На Радо-ницу владыка Иосиф вместе с монахинями пошел на кладбище, и они рассказали ему об игумене Николае из Таганрога, которого здесь похоронили, и показали его могилу. «Так это он!» — воскликнул Владыка. Он был близко знаком с ним по Таганрогу и очень его почитал. И Владыка поставил на могиле игумена Николая хороший деревянный крест и часто посещал его могилу¹.

Я помню игумена Николая: худенький, в рясе и скуфеечке, жил он у кого-то из монахинь и всегда на богослужениях во Всехсвятской церкви сидел (потому что был очень болен и не мог стоять) под образом Казанской Божией Матери».

После праздника апостолов Петра и Павла владыка Иосиф поехал в Москву к Патриарху Алексию I. Затем посетил в Могилеве свою мать и брата. Из Могилева Владыка писал своим близким:

 

«30 июля

1956 год.

Могилев.

Привет м. Нине из Могилева! Уже вторая неделя, как гощу у Матери и родных. В субботу и Воскресение служил в местном храме. Весь город пришел посмотреть и помолиться... Море голов и множество цветов!

Митрополит Минский Питирим на мои службы прислал из Минска протодиакона, иподиаконов и ризницу. Да воздаст ему сам Господь миром, здравием и многолетием!

На днях еду в Ростов и Таганрог на несколько дней, так как к Преображению Петропавловск ждет.

Там ведь место моего служения.

На Петра и Павла отслужил в Петропавловске.

День Преп. Сергия три службы совершил в Лавре Преп. Сергия.

Был в Москве у Святейшего. Так все хорошо и: слава Богу за все!

Е[пископ] Иосиф.

 

Затем Владыка побывал в Ростове и в своем любимом городе Таганроге. Он увидел его боголюбивых жителей, которые в тяжелые времена поддерживали его и ждали его возвращения. Владыка не любил вспоминать прошедшие тяжелые годы, а благодарил Господа за то, что еще раз посетил эти края и встретился с теми, кто был дорог его сердцу.

Алевтина Федоровна Дикарева (Хабарова), г. Ростов-на-Дону:

«В 1956 году летом Владыку освободили. Сначала он поехал в Москву к Патриарху Алексию, а оттуда приехал в Ростов. Мы жили уже в Ростове, в комнате на подворье Всехсвятской церкви, и Владыка у нас остановился. Он приехал 29 июля, в день моего Ангела, и три дня у нас погостил. О приезде Владыки узнали верующие ростовчане, которые хорошо его

 

помнили, и потянулись к нему. Кто общался с Владыкой, тот чувствовал благодать, исходившую от него, и было желание всегда его слушать. Целыми днями он с людьми во дворе разговаривал, а ночами почти не спал, молился и клал земные поклоны.

Он пришел на службу в Ростовский кафедральный собор и стоял среди народа в подрясничке своем простеньком и в плаще. Муж мой, о. Владимир, его в алтарь приглашал. Владыка отказался: «Нет, — говорит, — я в народе постою». Потом к владыке Флавиану в гости ездили, он машину прислал за владыкой Иосифом, о церковных делах говорили.

Из Ростова Владыка поехал в Таганрог и в Азов, навещал своих знакомых и вернулся в Петропавловск к Преображению».

22 ноября 1956 года Указом Священного Синода владыка Иосиф был назначен епископом Петропавловским, викарием Алма-Атинской епархии¹.

Своей радостью Владыка поделился с близкими ему таганрогцами:

«6 дек[абря] [19]56.

Добрая М. Нина! Еще раз за «ризу светлую» спасибо. Имена записал на палице... Вас молодежь любит заочно — карточку Вашу стащили... Мой поклон о. Владимиру и всей, всей, всей во Христе братии. Как поживаете? Икону пришлите — ибо я остаюсь здесь навеки — вчера Москва прислала Указ о бытии [мне] Петропавловским, викарием Казахстанским. Архиепископ — в Алма-Ате. Я — Петропавловск. Он — на Юге. Я — в Северной части епархии. Я весьма хотел этот город, этот Собор и получил. Здесь так тихо, и молитвенно, и хорошо! Я человек скромный — мне везде хорошо! Спасибо за все. Пишите!

Иосиф. Епископ Петропавловский.

 

Погода сносная. В Соборе тепло.

Это Николай Римша хлопотал за меня — сюда на -кафедру... Его здесь Могила.

Поклон богоспасаемому Таганрогу.

Мир ему и покой и благодати море!»

 

Нина Федоровна Ярофеева, г. Петропавловск:

«В Петропавловске, неподалеку от Всехсвятской церкви, располагались покои убиенного в 1918 году епископа Петропавловского и Акмолинского Мефодия. Владыка Иосиф потратил много времени и сил, чтобы найти могилу епископа Мефодия, но она до сего дня так и остается неизвестной. Но в подвале Всехсвятской церкви были найдены дикири-трикири и прочие атрибуты для архиерейского богослужения, принадлежавшие епископу Мефодию. Владыка Иосиф использовал их, совершая свои первые архиерейские службы.

Когда же он первый раз шел в собор совершать архиерейское богослужение, весь народ встречал его с зажженными свечами. Владыка зашел в церковь — и расплакался. Ему надо слово говорить, а он расплакался оттого, что его так торжественно встретили. Он привез с собой икону Божией Матери — благословение Патриарха Алексия. Она хранится в алтаре Петропавловского собора.

Первый год Владыка в церковь 'ходил пешком. Потом приобрели машину. Когда Владыка служил, постилали простые домотканые половички. У него не было даже своих покоев. На жительство его сперва», разместили в церковном доме по улице Коминтерна. Там жил псаломщик со своей семьей, и на веранде жил протодиакон. Владыке была отведена небольшая дальняя келья.

Через некоторое время купили дом в центре города на улице Мира, отремонтировали его, посадили у

 

крыльца деревья, разбили клумбы, цветы рассадили. Этот дом стал Епархиальным Управлением, и здесь же Владыка стал жить. Рядом располагался дом благочинного протоиерея Сергия Ногачевского. Часто Владыка уходил молиться на берег реки Ишим. Там около камня было у него излюбленное уединенное место.

Игумения Верхотурского женского монастыря в честь Покрова Божией Матери София (Любых):

«В 1956 году я стояла в Петропавловском соборе на ранней Литургии, которая шла в правом приделе в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Ко мне подходят и говорят: «Нина (мое мирское имя), какой-то Архиерей приехал». Я пошла в центральный придел апостолов Петра и Павла и увидела стоявшего у иконы Владыку, с короткой бородкой, одетого в такой невидный подрясничек. Служба закончилась, люди стали подходить к нему, и я подошла тоже взять у него благословение.

Первую Литургию он совершал в день памяти святых апостолов Петра и Павла в 1956 году. Владыку переполняло чувство радости, он был очень воодушевлен. На проповеди Владыка сказал: «Я не думал, что буду еще стоять у Престола Божия и воздевать руки в молитве к Богу».

Также, вспоминая однажды на проповеди сорок мучеников Севастийских, мучимых холодом, Владыка говорил: «Я знаю одного Архиерея, который муки холода на себе перенес. Его забрали из дома зимой в одном подряснике и посадили в холодную камеру, в которой продержали 66 суток. И вот в какой-то момент он понял, что замерзает. Встал на коленочки и так молился, что почувствовал теплоту. Он согрелся и остался жив».

Владыка очень почитал преподобную Пелагию и великомученицу Анастасию Узорешительницу. Бывало, в проповеди он говорил о том, что ему знакомо,

 

что значит сидеть в тюрьме и ждать, когда тебе принесут кусочек хлеба и глоток воды. При этом у Владыки всегда выступали на глазах слезы. Он очень горячо молился великомученице Анастасии. В дальнейшем, когда он был назначен на Алма-Атинскую кафедру, в своей домашней церкви Владыка всегда служил в день памяти этих святых.

Еще он рассказывал один сон, который видел в заключении: «Я нахожусь в каком-то незнакомом городе. Сажусь на автобус, он спускается под гору. Под горой стоит белый высокий собор. Я захожу в него и начинаю богослужение». И когда Владыка получил назначение в Петропавловск, он, приехав сюда, сел в автобус, поехал по городу и, когда спустился в подгорную часть, увидел тот самый собор! Это был собор апостолов Петра и Павла, который впоследствии стал Кафедральным собором.

Наша семья помогала Владыке, поддерживала его. Мы делали уборку, мама готовила для Владыки пищу. Корова у нас была, молоко ему всегда приносили. Папа рыбачил и свеженькую рыбку ему приносил.

Когда Владыка приехал в Петропавловск, у него не было ни панагии, ни креста. Муж моей сестры был ювелиром и сделал для него крест и панагию. Облачение для него мы здесь новое пошили, у него после заключения ничего не было. Владыка приехал из Кокчетава в единственной ряске. Было у него только старое льняное облачение (это было первое его облачение, которое ему в 1932 году в Таганроге сшили. Его я храню сейчас как святыню). И по его образцу мы сшили для Владыки новое».

 

18 марта 1957 года была образована самостоятельная Петропавловская епархия и владыка Иосиф поставлен управляющим ею с титулом Петропавловский и Кустанайский. В новообразованную епархию

 

вошли пять областей: Петропавловская, Акмолинская, Карагандинская, Кокчетавская и Кустанайская. Кафедра была в Петропавловске. Патриарх Алексий I, благословляя владыку Иосифа на Петропавловскую кафедру, дал ему в дар образ Иверской Божией Матери, молитвенно призывая Пречистую Владычицу быть Покровительницей новообразуемой епархии и простирать Свою благодатную помощь над ее первосвятителем. Эту икону владыка Иосиф поставил в алтаре Петропавловского собора, где она находится и до сего времени.

25 февраля 1958 года епископ Иосиф возведен в сан Архиепископа.

В сентябре 1957 года в Петропавловск на праздник святого праведного Симеона Верхотурского к Владыке приезжали в гости архиепископ Куйбышевский Мануил и его келейник — молодой иеромонах Иоанн (Снычев). Вечером они вместе служили во Всехсвятской церкви, отец Иоанн читал канон. А утром служили Литургию в соборе Петра и Павла. Погода в тот день была прескверная, шел дождь, народа в храме собралось мало. Но очень красиво пел хор — служили в провинциальном Петропавловске два Архиерея. А проповедь сказал отец Иоанн.

 

Игумения София (Любых):

«Владыка Иосиф очень почитал святого праведного Симеона Верхотурского и в сложных ситуациях всегда молитвенно обращался к нему за помощью.

Такой случай произошел однажды. Когда Владыка начал свое служение в Петропавловске, к нему стали приезжать старые почитатели из Ростова. И просят: «Владыка, у нас есть священник молодой. Примите его в свою епархию». Владыка не отказал, принял. Но оказалось, что священник ведет безнравственную жизнь и к тому же склонен к католицизму. С прихода, куда он был назначен служить, Владыке

 

сыпятся письма, целая стопка: «Владыка, примите меры». Владыка в затруднении: «Что делать? Обижать ростовских старушек не хочу, а надо как-то с этим священником разделываться». Он взял все эти бумаги, положил на свой письменный стол, поставил на эту писанину икону праведного Симеона Верхотурского, помолился и сказал: «Отче Симеоне, сам разреши это дело, я не в силах».

И что же? Через некоторое время прошел проливной дождь, и у этого священника с потолка закапало, залило его вещи. Он в возбуждении прибежал к Владыке, пишет прошение: «Я при таких условиях не могу служить, освободите меня!» — «Пожалуйста, я не возражаю, — отвечает ему Владыка, — вы с сегодняшнего дня свободны». Подписал, печать поставил.

Священник вышел от Владыки, опомнился, но было уже поздно. И Владыка нам говорил: «Какой же он, Симеон Верхотурский, простой-простой! А какой же он святой-святой! Я ему всегда молюсь».

Еще Владыка рассказывал, что, когда его направили в ссылку в Кокчетав, запрещали жить у русских. Его приняла казахская семья, где было много детей. Самым младшим был мальчик Малдаш. Владыка нянчил его. Владыка жил в комнате за занавеской. «Как татарской невесте, — говорил он, — за ширмой коечку поставили».

И такой однажды произошел случай. Будучи уже на Петропавловской кафедре, объезжая приходы своей епархии, Владыка приехал в г. Кокчетав. Идет служба, Владыка стоит на кафедре и вдруг вбегает в церковь Малдаш, бросается к Владыке, обхватывает его за ноги и ревет: «Мой Ата! Мой Ата!» Иподиаконы оторвали его от Владыки, успокоили, посадили на скамейку.

 

Эта семья приезжала к Владыке в гости в Петропавловск в 1959 году. Помню, две девочки приезжали, и он попросил меня сходить и купить для них маленькие позолоченные часики и ткань на платье с казахским орнаментом.

У Владыки были святыни: икона Божией Матери «Знамение» и в ней частица мощей великомученика Иакова Персянина. Когда Владыка начал служить в Петропавловске, ему эти святыни привезли из Таганрога.

История их такова. Когда Владыка служил в Таганроге, приехали к нему двое старичков — супруги, привезли икону «Знамение» и говорят: «Вла-дыко святый, примите от нас икону. Это наша семейная реликвия, она досталась нам от родителей. Но наши дети неверующие, они не будут ее хранить, а нам очень важно, чтобы икона была в надежных руках». И Владыка ее принял. Вскоре ему принесли частицу мощей великомученика Иакова Персянина. А так как в один день празднуется память великомученика Иакова Персянина и чествуется икона Божией Матери «Знамение», то Владыка вложил частицу мощей в эту икону. В Петропавловске икона была с ним, он приносил ее 27 ноября на праздник.

Была у Владыки еще икона Пресвятой Троицы, писанная на доске из Мамврийского дуба, был и образ преподобной Пелагии с частицами ее мощей, а сам образ написан карагандинской старицей монахиней Агнией. Впоследствии эту икону он оставил в Петропавловске. Дорожил Владыка также иконой прп. Серафима Саровского с частицей его хитончика».

В своих записях владыка Иосиф упоминает и о других святынях, хранившихся у него. Вот одна из таких записей: «Святый мучениче Трифоне, моли Бога о нас! Частица святых мощей, что прикреплена к малой иконе мученика из Ново-Афонского монас-

 

тыря на Кавказе. Когда иноки расходились по городам и весям, то один из иеромонахов взял эту частицу в Ростов-на-Дону и через некоторое время ее вручил (вместе с частицами св. великомученика Иакова, что 27 ноября, и преп. Пелагии, что 8 октября) архиепископу Арсению. Последний, уходя на покой, передал на хранение мне все три». Также писал: «Имею честь быть хранителем и поклонником честной частицы святых мощей святой великомученицы Анастасии».

 

Алексей Самуилович Сапожников:

«В 50-м году меня выпустили из Челябинской тюрьмы и отправили в ссылку в Петропавловск. Владыку в 1954 году сослали в Кокчетав. Он жил там два года в казахской семье и не мог никуда выехать. Не имел права, потому что ограничения были, подписал такую декларацию — вот тебе 5—6 километров вокруг, и все. Если где подальше попадешься — 25 лет срока будет.

А в 1956 году кончился срок его ссылки, и он был назначен епископом Петропавловским. Я жил тогда еще в Петропавловске — еще не кончился срок моей ссылки, и два раза в неделю я должен был ходить отмечаться. После лагерей я был как дикарь — слабый, замученный, заморенный. Я работал на мебельной фабрике и каждый день бывал на службе. И вот, когда Владыка в первый раз приехал в собор Петра и Павла, мы встретились, и он меня узнал. И Владыка взял меня охранником в архиерейский дом, и я жил у него. Ко мне он имел звонок и звонил, когда я был нужен.

Зимой надо было печку топить. Приготовил он дрова, ведро, совок. Сам все приготовил и звонит мне. Я прихожу. Он дает мне стул: «Садитесь». Я сел рядом с печкой. Он говорит: «Мы сегодня получили красивый журнал «Огонек» с картинками, почитайте».

 

Я сижу, как болван, читаю. А он подходит к печке, становится на колени и давай выгребать из печки золу. Я говорю: «Владыка, так это я могу сделать». Он: «Потом, в другой раз». А в этот раз он все сделал сам. Очистил печь, положил дрова, керосина брызнул и зажег. Мне сказал: «Ну вот, если сможете, будете эту работу делать». Но первый сделал он и мне не приказывал. А дальше я сам это всегда делал.

И так мы жили до 60-го года».