Концерт центральной культбригады

Работать на распиловке дров оказалось значительно легче, чем за много километров в заснеженном лесу таскать на себе тяжеленные осиновые чураки. Не требовалось вышагивать по глубокому снегу по 7-8 километров в оба конца. Биржа находилась недалеко от лагеря, вдоль линии железной дороги. Приятное разнообразие вносило постоянное движение поездов перевозивших лес, дрова и порожние вагоны. Мимо проходили обходчики, вольнонаемные служащие, начальствующие лица, стрелки военизированной охраны. Мы с интересом наблюдали за ними и за тем, как пробегал паровоз со снегоочистителем, разбрасывавшим далеко в стороны веера пушистого снега. Все это скрашивало монотонность нашего труда и укорачивало длительность рабочего дня.

Однажды, когда мы уже заканчивали складывать распиленные чураки, к нам, улыбаясь, подошел бригадир Петров. Он махал рукой, в которой белела какая-то бумажка.

- Могу вас обрадовать, товарищ Рацевич. Вот билет на концерт центральной культбригады, выступающей на нашей подкомандировке сегодня и завтра вечером. Пойдем вместе, у меня еще один билет.

Я поблагодарил бригадира, но от билета отказался. Я сказал:

- Не поймите меня превратно, это не каприз и не стремление показать, что я стою выше тех, кто выступает в культбригаде. Очень может быть, что среди них есть профессионалы достаточно высокого уровня, волею судьбы оказавшиеся в заключении. Поверьте, я в таком состоянии, что мне сейчас не до искусства. По возвращении с тяжелой физической работы, я мечтаю только лишь о том, чтобы напихать в голодный желудок вечернюю пайку и как можно скорее лечь спать, чтобы утром, со свежими силами снова зарабатывать свой 900 граммов хлеба. Надо во всеоружии бороться за жизнь, иначе наверняка погибнешь, как это произошло с сотнями эстонцев, бесславно распрощавшимися с этим миром. И еще добавлю. Мне стыдно, как работнику сцены, в таком видя явиться на концерт. Одеть костюм, который находится в камере хранения, не могу, чтобы не выглядеть, как на маскараде. Небритый, грязный, с копной давно не стриженых волос, я буду казаться окружающим, да и себе в первую очередь, «воробьем в павлиньих перьях». Спасибо за предложение, но лучше отложим посещение концерта до лучших времен.

Бригадир, забрав билет, ушел.

На следующий день в обеденный перерыв. Петров подошел к костру и подробно рассказал обо всем виденном и слышанном на концерте. Ему концерт понравился. Он восторженно отзывался об эстрадном оркестре, говорил об успешном выступлении фокусника, танцевальной пары, исполнителя жанровых песен и конферансье.

- У меня есть заманчивое предложение, - тихонько, чтобы не услышал Кивисильд, обратился ко мне бригадир, - начинайте хлопотать о поступлении в центральную культбригаду, куда в первую очередь берут профессиональных деятелей искусств. Попав в нее, вы сразу же почувствуете родную обстановку, окунетесь в свой сценический мир и, что самое главное, станете в условиях заключения работать по своей специальности. По сравнению с другими заключенными, участники центральной культбригады пользуются огромными привилегиями. Они освобождены от необходимости трудиться на общих работах, их обеспечивают лучшим питанием, одеждой первого срока, для выступления им выдается обувь и соответствующая одежда. Живут они в отдельном бараке на пятом лагпункте, постоянно в разъездах по всем лагподразделениям Вятлага, многие имеют индивидуальные пропуска.

Слова бригадира крепко запали мне в душу. Мысленно я уже видел себя в составе культбригады, строил планы, как я буду выступать в качестве чтеца художественного слова, играть в скетчах и небольших пьесах. В лагере бытовала поговорка: « Каждый выживает, как может. Сегодня погибай ты, а уж я как-нибудь в другой раз». Жизнь заключенных насквозь была пропитана эгоизмом, каждый думал только о себе и своих интересах. Судьба соседа интересовала мало, а когда надо было жертвовать им или собой, вопроса о выборе не существовало.

Время шло. Я с нетерпением стал ждать приезда центральной культбригады на наш лагпункт, решив окончательно и бесповоротно приложить все силы, для того, чтобы попасть в нее.

Петров радовался за меня и чуть ли ни ежедневно ходил в КВЧ (культурно воспитательная часть), узнать, где гастролирует бригада и когда ее можно ожидать у нас.

Мартовское солнце предупреждало о приближении весны. В лесу, в заветрии, под защитой вековых елей становилось даже жарко работать. Ходили в одних гимнастерках, а иногда сбрасывали и их, оставаясь в одних майках.

Прохудившиеся валенки хлюпали в талой весенней воде. Однако каптер не спешил выдавать кожаную обувь и ставил непременным условием сперва вернуть валенки. А как отдавать валенки, если по утрам температура держалась в пределах 15-20 градусов мороза и только днем, когда солнце пригревало, ноги месили мокрый снег.