Опять в культбригаде
В намеченный врачом день я вернулся в Пятый лагпункт.
Репетиции спектакля проводились утром и вечером. Участники основательно знали роли, но, к сожалению, это было и все, чем можно было бы похвастаться. На репетиции я сразу же убедился, как беспомощно вели игру главные персонажи, не говоря уже об эпизодических ролях. Текст произносился старательно, но полностью отсутствовала игра, выпирала штампованность движений, глаза резала ходульность мизансцен.
Положительные герои – Васин (Вязовский), Анощенко (Леман), Глоба (Харитонов) и сам исполнитель главной роли Сафонова (Лео) не могли ничем порадовать зрителя. Таково было впечатление от генеральной репетиции. Отрицательные персонажи, во главе с немецкими офицерами (Бахман и Дроздов) выглядели несколько лучше и, пожалуй, они затмили тех, кому Симонов отдавал предпочтение.
Премьеру показали на Пятом лагпункте. Не приходиться говорить, что зал был переполнен, многие желающие вообще не попали на спектакль. Не удивительно, ведь много актовый спектакль в Вятлаге был показан впервые. Восторги отсутствовали. Зрители разобрались в плюсах и минусах игры. Последних, к сожалению, оказалось значительно больше.
На следующий день на производственном совещании вся культбригада участвовала в разборе спектакля. Вначале все происходило, как в басне Крылова: «... кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Как из рога изобилия сыпались комплименты исполнителям от... исполнителей. Терпеливо подождав, когда кончатся восхваления, я
попросил слово и высказался как посторонний наблюдатель, беспристрастный зритель. Мои замечания о недостатках спектакля и предложение отложить постановку в Соцгородке до более благоприятных времен, когда спектакль действительно будет готов, были категорически отвергнуты художественным руководителем.
Лео, с пеной у рта, обрушился на меня, считая виновником всех погрешностей, о которых я говорил:
- Меньше нужно было болеть и побольше работать, тогда не пришлось бы сейчас скалозубить, - со злобой в голосе проговорил он и тут же решил, - В будущее воскресенье пьесу играем для вольнонаемного состава Соцгородка...
До воскресенья успели сделать три репетиции. Лео сам давал указания, но они были настолько несущественны и малозначительны, что почти ничего в трактовке пьесы не изменилось, - все осталось как есть.
Соцгородок порадовал участников спектакля количеством зрителей. Их собрался полный зал. Константин Симонов, автор популярной в то время фронтовой пьесы, прославился на весь Советский Союз своими корреспонденциями с театра боевых действий, глубокими по теме и содержанию стихами из фронтовой жизни и той правдой художественного мастерства, которую читатель находил в каждой его строчке.
Ожидаемый успех спектакля остался лишь в воображении тех участников пьесы, которые упорно пытались не замечать и исправлять свои ошибки. В зону возвращались в плохом настроении, молчаливые, а если и разговаривали, то на отвлеченные темы, стараясь не говорить о спектакле. Лео остался ночевать в Соцгородке, с расчетом рано утром, как только начнет работать управление, быть у начальства.
На следующий день ближе к одиннадцати Лео возвратился в отвратительном настроении и в первую очередь, ни за что, обрушился на нашего дневального Архипа, не сумевшего сразу же найти мыло, что бы Лео умыться. Второй жертвой стал Гладуновский, так как не были вовремя доставлены из прачечной театральные сорочки. Досталось и Леман, только что явившейся из женской зоны, за опоздание с приготовлением завтрака. Не показываясь из своего угла, Лео громогласно заявил, чтобы к 11 часам все собрались в клуб на репетицию концертной программы и приготовились в выезду на следующий день в направлении Пятнадцатого лагпункта.
На репетиции все держались «тише воды, ниже травы». Никому не хотелось иметь неприятности. О спектакле, сыгранном накануне в Соцгородке, Лео упорно молчал. Вязовский оказался самым смелым и спросил, каково впечатление в «верхах» о спектакле.
- Небось, ждете похвал, - огрызнулся Лео, - ругали нас и крепко ругали. Взвалили все на одни плечи: главную роль играй, режиссером будь, а помогать некому, у нас больно
важные господа, воображают из себя заслуженных актеров, а сами гов..о полное!
Я почувствовал, что камень в мой огород, но смолчал, что взять с убогого.
На следующий день тронулись с концертами по лагпунктам. Первая остановка — в Шестом лагпункте. Работаем три дня. В первый день, по окончании концерта, за кулисы пришел высокий молодой работяга, чуть прихрамывающий на правую ногу, небритый, в рабочей телогрейке. Отрекомендовался актером студии Вахтангова, Анатолием Васильевичем Касаповым. Последний год перед арестом играл в театре Красной Армии под руководством режиссера Попова.
Задав несколько ознакомительных вопросов, Лео предложил Касапову что-нибудь прочитать.
— Разрешите, я лучше сыграю небольшую сценку под названием "Лекция о вреде алкоголя" — сказал Касапов,- но хотелось бы иметь небольшой реквизит — кафедру, портфель с бутылкой, графин с водой... Впечатление будет полнее...
Все это быстро нашлось. Касапов сбросил с плеч старую телогрейку и надел чей-то пиджак, лежавший на стуле.
Сюжет сценки оказался несложным, с ограниченным текстом, зато на редкость игровым, в основном построенным на мимической игре. На сцене появляется лектор с признаками явного похмельного синдрома, рука которого в первую очередь тянется к графину с водой. С жадностью он отпивает целый стакан. Под мышкой левой руки у него портфель с бутылкой водки. Лектору трудно начать лекцию, он ищет заранее приготовленный текст по всем карманам, затем заглядывает в портфель и автоматически, достав бутылку, ставит ее на кафедру. Спохватившись, сует ее обратно в портфель. Не найдя бумажки, лектор пытается начать лекцию своими словами. Бессвязанно, плакатными фразами и шаблонами он призывает не пить вино, перечисляя все беды от него. Блуждающий взгляд лектора упирается в горлышко бутылки, высовывающееся из портфеля. Умолкнув на полуслове, лектор, вместе с портфелем, исчезает за кулисами. С разными вариантами подобное исчезновение происходит трижды, после чего лектор пьянеет совершенно. В своей игре Касапов избежал трафаретного изображения шатающейся пьяной походки, стараясь обыграть это состояние разнообразными сценическими приемами. Пару раз в меру рыгнул, смешно икал, уместно пользовался неопределенными движениями рук, но больше всего играл лицом, оно у него было до предела выразительным, образным. Давно я так не смеялся, как в тот вечер. Остальные также хохотали и аплодировали от всей души.
Лео обещал принять Касапова в культбригаду. Оформление артиста прошло быстро. В ту пору руководство Вятлага, возглавляемое большим поклонником искусства полковником Кухтиковым, дало указание по лагподразделениям: выявлять наиболее способных и даровитых актеров, певцов, танцоров и отправлять их в центральную культбригаду.
Благодаря этому бригада в скором времени увеличилась почти в два раза. Появились драматические актеры: Владимир Козлов (Горький), Владимир Орнадский (Новгород) Владимир Бравайский, Петр Шипенко, Василий Дальский (все из украинских театров). Вокалисты: тенора Тихонов и Пивоваров, баритон из Воронежской филармонии Петр Горский. Пополнилась и женская группа: Екатерина Айзенберг, Лидия Иванова, Зинаида Коваленко, Валентина Голубева, Нина Белицкая. Последняя была самой молодой в женском коллективе — ей только-только исполнилось 19 лет. В начале войны ее мобилизовали на сельскохозяйственные работы в колхоз. Девушка позарилась там на два килограмма зерна, для своих голодающих в городе родственников. За что и получила... десять лет исправительно-трудовых лагерей. С ее участием я поставил несколько небольших пьес. В любой из них Белицкая отлично справлялась с ролью. Она выделялась необычайной подвижностью, играла с подкупающей искренностью и молодым задором...
Танцевальная группа нашей бригады пополнилась способными Александрой Бузовой, Галиной Ильиной, Лидией Фрич, Ольгой Ступень, Евгенией Исаевой, Александрой Никифоровой, Лидией Беллерус, Иваном Хрущем, Александром Гаазом и другими.
Должность парикмахерши выполняла Ленда Сальк из Таллина. Одновременно она состояла в танцевальном коллективе, танцы в котором ставил Феликс Брауземан, по национальности немец с Поволжья. Волжских немцев было несколько человек: два драматических актера Роберт Фаллер и Леопольд Глезер, танцор Александр Тирбах и опереточные актеры — Феликс Келлер и Оскар Гердт. Немцы-волжане, жившие в районе Саратова-Энгельса, с началом войны по предписанию сверху были вывезены в места расположения исправительно-трудовых лагерей и, хотя не являлись заключенными, были ограничены в правах. Например, покинуть Вятлаг без особого на то разрешения до окончания войны никто из них не имел права.
В оркестре культбригады отбывал срок по 58-й статье Вальтер Зингер, тоже немец по национальности. У него срок заключения окончился в первые дни войны, и он должен был выйти на свободу. Но национальность сыграла с ним злую шутку. Из лагеря его не выпустили, сообщив, что здесь он и останется до окончания войны. И даже когда война закончилась, Зингер продолжал оставаться «сверхсрочным» заключенным.