БАКИНСКИЕ СТРАСТИ

В это время условия в Азербайджане, в частности, в Баку и на Каспийском военном флоте были своеобразны: почти половина командования флота обновилась, часть отдали под суд за развал работы и контрабанду. Азербайджан в царское время был колонией, самостоятельности не имел, а в период Гражданской войны его оккупировали англичане. Отношение к русским было враждебным. Русские с презрением называли местных жителей банабаками и говорили, что их надо бить, чтобы сделать людьми.

С установлением советской власти началась «тюркизация» — официальным языком стал азербайджанский, введено обязательное изучение азербайджанского языка, во всех учреждениях и на военном флоте. Названия улиц стали обозначаться только на азербайджанском языке, и даже номера на автомашинах — только арабскими буквами.

Во время английской оккупации много наших богачей и интеллигенции пытались эмигрировать в Персию. Удалось не всем желающим, и в Баку скопилось много писателей, артистов, музыкантов и ученых, не успевших выехать.

Мне поручили ликвидацию морского офицерского госпиталя, который фактически был уже закрыт. По документам я увидел, что при закрытии многое из оборудования госпиталя, мебели, белья расхищено. На некоторые вещи я нашел расписки взявших их: трюмо, пианино, чайные и обеденные сервизы и т. п. Все это разошлось по «начальству». Я потребовал все взятое вернуть. Вернули очень мало. Расхитителям моя активность не понравилась, они устроили что-то вроде совещания, на которое пригласили меня, обещали все уладить, а закончили совещание богатым обедом с обильными возлияниями.

После этого меня перевели на должность заведующего Центральной аптекой флота. Лекарства были в особом дефиците, и поэтому я стал «нужным» и известным человеком. В Баку свирепствовала малярия, и поэтому особенно ценился хинин, в распределение которого вмешивалось всякое начальство. Моя работа здесь опять вызвала недовольство, и меня назначили начальником канцелярии Санитарного управления флота. Работников управления — кроме начальника и меня — нельзя было называть ни медиками, ни моряками. Бухгалтером работал студент Консерватории, начальником финчасти — студент-историк, машинисткой — жена военного летчика и т. п. Начальник управления в дела не вмешивался, предоставляя всю работу аппарату. Однажды, получив какой-то нагоняй из Москвы, передал бумажку мне и сказал: «Николай Александрович, ответьте им что-нибудь».