ТЮРЕМНЫЙ ТРИПТИХ

Здесь, под небом чужим...

Из песенки

Здесь просыпаешься от звуков разных:

И резкого мучительного лязга

Ключей дежурного там, у дверей,

И криков беспокойных голубей

В окне, и дальше — за тугой решеткой —

Приветствия какой-то доброй тетки.

Да, жизнь как будто все же не ушла

И рядом тянется — совсем без зла.

Но узнаешь, что тетка — повариха

Тюремная, и не сварить бы лиха

Ей по рецепту тех шефповаров,

Которые и дали мне свой кров!

А голуби питаются той пищей,

Что остается от кормежки нищей,

Какую нам приносит каждый день

Под этот стук ключей зловещих: дзе-ень.

О, лирика таких казенных звуков!

Не взвоешь ли от стиснувшей разлуки

С другими звуками: и от семьи,

И от большой покинутой земли?

Забота о человеке

И.В. Сталин

Здесь, оказалось, бреют, как на воле:

Приходит парикмахер... Но не больно!

Не бритвой с лезвием, а пожужжит —

Хоть ты остался с пухом. Ну и жисть!

А раз в неделю — даже ходит доктор

И спрашивает про болячки — что кто...

Забота, что ни говори, уже! —

Такой гуманный, трогательный жест.

Но ловишься на мысли, что волнует

 

И просто посещение холуев —

Вон даже с нетерпением их ждешь.

Так в одиночестве нужна и вошь...

 

* * *

Время стало и загнило...

А. Толстой

Здесь замерло теперь оно

За гулкой недоступной дверью —

То, что лишь кажется мне сном, —

Остановившееся время.

Остановилось все вокруг,

Как рухнувшая в поле лошадь.

И сам стою я, как без рук:

Страж между истиной и ложью.

Вчерашняя крутая жизнь —

Там, за тюремным горизонтом.

А здесь остался я, как зомби, —

Пустую душу ворошить...

Да, стану в ней копаться вглубь —

Найду, быть может, откровенья,

Достойные в элитный клуб,

А то и для поджатых губ —

Вплоть до мирского погребенья.

Но — мнится мне — я погребен

Уже здесь—заживо, навечно...

Раз так — пусть будет проклят он,

Загон казенный, кагэбэшный!