У СЛЕДОВАТЕЛЯ

 

У следователя — почти прекрасно:

Вон свет в окне, людские голоса

За дверью и набор предметов разных:

И стол, и ручки с прессом. И он сам —

Открытый, добродушный, говорливый.

И выдает его лишь цепкий взгляд,

Которым он пронизывает криво,

Склонясь над тумбой, где "дела" лежат.

А там моя взбухающая папка:

Писульки, снимки, четкие листки—

За подписями протоколы. Гладко

Сперва писалось. Жалоб никаких!

Но вдруг из ящика — письмо чужое,

А в нем и несколько досадных фраз...

Какая-то улика злая, что ли?

И я смотрю, не отрывая, глаз.

Ах, так! Приятели уж постарались.

И что-то перехвачено давно.

 

Полжизни наблюдали... Ну, проклятье!

И пальцы мелко задрожали. Но...

Приходимся себя взять а эти ж руки —

И вчитываться в новый протокол.

О, где там Бог, чтоб взял бы на поруки?

Увы, не дотянуться высоко!

Я спорю. Мне опять — улика. Ладно!

Потом нас прерывает телефон.

Пойдет ли мой потом на "Травиату"?

И скис я, видя, как сияет он.

Я даже, как всегда, не улыбаюсь,

Читая пьесу здесь — "вопрос-ответ",

Ответить бы, как надо, в эту харю!

И мне уже не мил весь белый свет.

"Вот... заберите человека! " — слышу,

Как приказал дежурному мой сват.

И я иду под тягостную крышу—

В ту камеру, где снова буду ждать,

Когда уйти случится от параши

И от неподступимого окна.

Нет, что здесь все-таки бывает краше

Не вызовов, а краденого сна?