НА КОНЕ

Конь требует ухода за собой…

И.В. Сталин

 

 

Мой дед был шорником. Отец

Всю жизнь водил автомобили.

И по идее — мне б хотеть

Быть в небе… Виться в звездной пыли!

Но вот впрягаю я коня

 

В ту сбрую, что так пахнет дедом.

Ворота выпустят меня —

Мотаться по округе где-то…

 

Вчера я там возил навоз,

Сегодня доставляю рельсы

На стройку. И колючий хвост

Бьет по духовным интересам.

Уже не вспомнить, что читал

Я вечером Хемингуэя

И как же закалялась сталь...

Сюда бы всех их на похмелье!

Весь день я вижу конский круп

И даже зло кнутом стегаю.

Вдруг думаешь: а жив ли Крупп?

И что творится в Парагвае?

Трясутся мысли в голове

Под сильно сбитые копыта.

И постепенно белый свет

Перестает быть любопытным.

Что будет завтра — думать мне,

И больно, и как-то курьезно.

Вот на каком сидит коне,

Как туз, былой мечтатель звездный!

Дорога скверная. Вон там

Сереет лагерный поселок.

Как дома! Тянет к детлахам Охраны. И вид мам их дорог...

Поговорить бы! Но со мной,

Как в камере пустой, нет близких.

А конь в ответ лишь ржет слюной:

Ему ведь ближе мат сибирский...

Пытаюсь петь. Но встречный кум

Остановил под крик веселый:

Мал, не в дурдом на всем скаку

Хочу ли я быть комиссован?

Лишь если распушится снег,

Покрыв и огород и речку,

Вдруг хорошо бывает мне

Скользить — как будто в бесконечность!

 

Каким бы хилым конь ни был,

Он тоже норовит жизнь хапать —

Почти как тот автомобиль,

Которым раньше правил папа.

 

Послушно тянет мой возок,

Ушами хлопает пытливо

И слушает мой личный вздох,

Когда погладишь его гриву.

 

Однажды с вынутой душой

Я влез в лесистое болото.

И если бы не конь смешной —

Лежать бы там навеки просто...

 

Он понатужился, привстал

В бездонной мерзлой гадкой жиже

И, раздирая в кровь уста,

Рывком крутым на сушу вышел.

 

А раньше я ему никак

Не доверял свою дорогу.

Вот знать бы, что такой босяк

Дойти способен и до Бога!

 

И под конец я льну к нему

Сильней, чем к лагерному кенту^*:

Ведь конь не стукнет никому

О том, что я ему поведал!

 

В плаще брезентовом, с лицом

Каленым от ветров казенных,

Тащусь на вахту я пешком

На зависть всей замшелой зоны.

 

Завидую я сам себе,

Когда валюсь, как есть, на койку,

И даже я готов обед

Отдать придуркам^** на помойку...

А после вижу по ночам

Конюшню с духом свежих яблок.

Так, может, заново начать

Всю жизнь — без книг,

А с шорным благом?