Показания Мустафы Джемилева

 

Протокол допроса Джемилева Мустафы

в качестве свидетеля по делу Александра Подрабинека

от 28 июля 1980 г.

 

Якутская АССР п. Зырянка

 

Помощник прокурора Верхнеколымского района Якутской АССР А. М. Корчуганов 28 июля 1980 года, в порядке исполнения отдельного поручения прокурора-криминалиста прокуратуры Якутской АССР мл. советника юстиции В. Н. Прокопьева, ведущего расследование по делу А. П. Подрабинека, арестованного по обвинению в нарушении ст. 190-1 УК РСФСР, допросил меня в качестве свидетеля по его делу и задал нижеследующие пять вопросов. Я привожу дословные тексты этих вопросов с изложением своих ответов.

Вопрос: Знаете ли вы А. П. Подрабинека лично или только по переписке, с каких пор?

Ответ: Полагаю, что выяснение степени моего знакомства с тов. Подрабинеком А.П. не поможет следствию установить, содержаться ли в инкриминируемых ему документах измышления, порочащие советский общественный и государственный строй. Поэтому на этот вопрос я отвечать не желаю.

Вопрос: Спрашивал ли Подрабинек у вас какие-либо сведения о содержании психических больных в психиатрических больницах специального типа, если да, то что именно?

Вопрос: Направлял ли Подрабинек вам разработанный им вопросник о лицах и эежиме содержания в психиатрических больницах?

Ответ: Сами по себе вопросы о режиме содержания психически больных в психиатрических больницах специального типа не являются криминальными, не являются подобные вопросы также нарушением государственной тайны. Поэтому эти два вопроса я также рассматриваю как не относящиеся к делу. Тов. Подрабинек А. П. не направлял мне вопросников, содержащих заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный строй.

Вопрос: Направляли ли вы для опубликования в Самиздате информацию с оглавлением о положении Владимира Рождествова в Ташкентском СПБ, если да, то через кого? Признаете ли вы свое авторство или вами были переданы сведения Подрабинеку?

Ответ: Насколько я понял, пока дело ведется против тов. Подрабинека, а не против меня. Поэтому вопросы о том, признаю ли я свое авторство в написании какого-то письма или не признаю, мне, допрашиваемому как свидетелю, а не как обвиняемому, задаваться не должны. Что касается положения тов. Рождествова В. П., содержащегося в Ташкентском СПБ, то мне известны кое-какие сведения, и если суд сочтет необходимым расследовать положение пациентов в этом учреждении, то я могу подробно изложить все что мне известно об этом.

Вопрос: Когда к вам в Зырянку приезжала Осипова Татьяна, знакомила ли она вас с текстом обращения к Конгрессу США об отказе в ратификации Договора об ОСВ-2? Говорила ли она о своем авторстве или соавторстве с Подрабинеком?

 

Ответ: О соавторстве в составлении с тов. Подрабинеком А. П. каких-либо клеветнических документов, порочащих советский строй Татьяна Осипова со мной никаких бесед не вела и не смогла вести. Остальная часть вопроса, полагаю, отношения к делу по обвинению тов. Подрабинека А. П. не имеет.

Показания перепечатаны на бланк протокола допроса свидетеля с моих собственноручных записей.

(Подпись)

(Том 3, л. д. 108-111)

 

Протокол допроса Мустафы Джемилева

в качестве свидетеля по делу Мурахас Нурфета

от 15 февраля 1983 г.

 

г. Янгиюль

Анкетные данные: Джемилев Мустафа, 1943 года г. р., родился в Крымской АССР Судакском районе с. Айсерез, национальность крымский татарин, образование незаконченное высшее, обучался в Ирригационном институте г. Ташкента, работает в Янгиюльском ХРСУ слесарем.

Отношение к обвиняемому: «Как к соотечественнику».

Об ответственности за дачу заведомо ложных показаний или отказ от дачи показаний по ст. ст. 161 и 162 УКУзССР предупрежден. (Подпись)

Вопрос: Во время обыска в Вашей квартире обнаружена папка №1, где находились машинописные обращения и письма, адресованные за границу. Кто составил эти документы, кто отпечатал и где находятся их первые экземпляры?

Ответ: Примерно за две или три недели до обыска 1 февраля 1983 года я попросил некоторых своих товарищей собрать и принести мне для ознакомления все имеющиеся у них документы по нашему национального вопросу, написанные в период моего пребывания в ссылке, т. е. в 1978 — 1982 годах. Просьба была выполнена, v мне принесли несколько папок с различными текстами, отпечатанными на печатной машинке и в рукописи. Ввиду своей занятости я не успел ознакомиться со всеми этими бумагами и не могу даже точно припомнить, какие именно были тексты в этих папках

Во время обыска, вопреки требованиям УПК и моим неоднократным напоминаниям изъятые бумаги не были конкретизированными — в протоколе обыска указали е большинстве случаев только число изъятых листов. Поэтому я не могу быть абсолютно уверенным, что предъявленные мне сейчас документы, а именно: письмо-обращение к главам делегации Совещания в Мадриде, открытое письмо председателям и генеральным секретарям компартий Италии, Франции, Финляндии, Испании, Англии и США, обращение генеральному секретарю ООН, открытое письмо народу и правительству Турции и обращение ко всем народам и правительствам мусульманских стран были в числе изъятых у меня документов, хотя и не исключаю, что они могли быть и у меня.

Вопрос: У Вас обнаружен документ «Положение мусульман в России». Кто составитель этого документа, как он оказался в Вашей квартире? Кто именно приносил Вам папки с бумагами?

Ответ: По поводу предъявленного мне документа «Положение мусульман е России» я могу сообщить примерно то же самое, что и по документам, упомянутым е первом вопросе. О том, кто изготовил этот документ мне неизвестно. Я также не уверен, что этот документ был изъят у меня.

 

Кто приносил мне эти папки с бумагами по нашему национальному вопросу, я говорить не желаю, потому что не уверен, что приносившие их товарищи хотели бы, чтобы их фамилии фигурировали в следственных документах.

Вопрос: При обыске у Вас изъяты отпечатанные на машинке в 4-х экземплярах выдержки из книги В. Маркмана «На краю географии». Кто их перепечатал и с какой целью? Что Вам известно об авторе книги? Где и у кого находится сейчас эта книга?

Ответ: Насколько мне известно, книга В. Маркмана «На краю географии» появилась уже после ареста Н. Мурахаса, поэтому полагаю, что вопрос этот никакого отношения к его делу не имеет. Следовательно, отвечать на этот вопрос считаю излишним. Где хранится эта книга в настоящее время мне точно не известно. Кто перепечатывал, говорить тоже не желаю.

Вопрос: У Вас обнаружена тетрадь с рукописью «Наши будни. Моим друзьям», а также его тексты, отпечатанные на пишущей машинке в 4-х экземплярах на 6 листах каждый. Кто автор этой рукописи, и с какой целью она была перепечатана?

Ответ: С рукописью «Наши будни. Моим друзьям» я ознакомился. Вопрос об авторстве считаю излишним, потому что автор указан в конце текста. Вполне очевидно, что этот документ также не имеет никакого отношения к делу Мурахаса и поэтому вопрос задан не по адресу.

Вопрос: Во время обыска у Вас были обнаружены около 20 обрезков фотопленки, где наряду с бытовыми фотоснимками имеются негативные снимки различных текстов. Что это за тексты, кто, с какой целью и на каком фотоаппарате их снимал?

Ответ: У меня действительно было изъято много фотопленок, но я не помню точно, что в них было заснято. Но могу сказать вполне определенно и точно, что в них нет никаких снимков материалов, имеющих отношение к делу Мурахаса. Поэтому комментировать и сообщать какие-то сведения о снятых кадрах я не считаю нужным.

Вопрос: При обыске у Вашего брата в Ташкенте был обнаружен и изъят дипломат с различными документами и письмами. Кому принадлежит этот дипломат и находящиеся в них бумаги?

Ответ: Кому принадлежит дипломат, изъятый у моего брата, видимо, лучше знает сам брат. Что касается содержимого, то там много и моих рукописей, писем, а также исторических материалов о Крыме и крымских татарах, перепечатанных из советских и русских дореволюционных изданий. Эти бумаги явно никакого отношения к делу Мурахаса не имеют, и изъятие всех этих материалов считаю грубым беззаконием.

Вопрос: У Вас изъята пишущая машинка «tbm de Luxe» № 15-5292219. Где и когда приобрели эту машинку?

Ответ: Во время обыска у меня действительно была изъята пишущая машинка «tbm de Luxe» (номер не помню), которую я приобрел в магазине г. Янгиюля по ул. Самаркандская за 230 рублей. Известно, что в СССР пишущие машинки продаются гражданам свободно, и изъятие их может быть только актом произвола. Мне предъявлена машинка за № 15-5292219, которая и к моменту предъявления работает исправно. Надеюсь, что она будет исправна и к моменту возвращения.

Вопрос: Вам предъявляется фотоаппарат № 9215421, изъятый у вас при обыске. Кому принадлежит этот фотоаппарат, были ли им сняты какие-либо тексты, где и когда он был приобретен?

Ответ: Фотоаппарат «Орион» № 9215421 был приобретен примерно летом 1980 г. в поселке Зырянка Якутской ССР и подарен мною своему сыну. На нем ничего

 

относящегося к делу Мурахаса и еще к каким-то другим «делам» не фотографировалось и изъятие аппарата также является беззаконием. Дополнительно сообщаю, что фотоаппарат в п. Зырянка продается только в одном магазине по ул. Новая линия.

Вопрос: Какие у Вас взаимоотношения с Мурахасом?

Ответ: С Мурахас Нурфетом я поддерживал довольно долгое время дружественные отношения, но в последние годы у меня с ним не было никаких контактов.

Ответы на вопросы следователя в протоколе мною написаны собственноручно и правильно. (Подпись)

Допросил: Пом. прокурора г. Янгиюля Р. Худайбердыев.

15.02.1983 г 20 ч. 45 мин.

(Том 1, л. д. 77-79)

 

Протокол допроса Джемилева Мустафы

в качестве свидетеля по делу Александрова Г. М.

от 22 апреля 1983 г.

 

г. Янгиюль

Начало допроса — в 13 ч. 10 мин.

Конец допроса — в 19 ч. 30 мин.

Примечание: Некоторые вопросы следователя (в скобках) приводятся не дословно а лишь излагается их содержание. Ответы М. Джемилева дословно переписаны с протокола допроса.

 

Вопрос: Следователь спрашивает, знает ли М. Джемилев гр-на Александрова Григория Матвеевича, если да, то с какого времени и каковы их взаимоотношения.

Ответ: С Александровым Г. М. я познакомился более десяти лет назад. Отношения нормальные, дружественные.

Вопрос: Как часто встречались с Александровым, когда встречались последний раз и о чем говорили во время встречи?

Ответ: С Александровым я встречался многократно, числа не запоминал. Во время встреч мы говорили на темы, представляющие взаимный интерес. Каких-либо клеветнических измышлений, порочащих советский строй, т. е. сведений, попадают под статью 191-4 УК УзССР, по которому ведется против него следствие, он не говори

Вопрос: Когда Вам стало известно об аресте Александрова?

Ответ: Об аресте Александрова я узнал в конце февраля, точную дату ареста не знаю.

Вопрос: Кто сообщил об его аресте?

Ответ: Об его аресте мне сообщили соотечественники, проживающие в г. Ташкенте Кто сообщил первым, я не помню, но сообщали многие.

Вопрос: Встречались ли с Александровым незадолго до его ареста, если да, когда и где?

Ответ: Да, встречался. Это было во второй половине февраля у меня дома, приезжал ко мне в гости.

Вопрос: О чем говорили во время этой встречи, говорил ли он о своем намерении выехать в Москву?

 

Ответ: Приезжал тов. Александров обычно ко мне, как к своему хорошему знакомому, без какой-либо определенной цели. Но в один из своих приездов он сообщил, что намеревается по кое-каким своим делам поехать в Москву. Я попросил его заодно заехать к кое-каким знакомым и предать пакеты с гранатами (съедобными) и сухофруктами. Вместе с фруктами я передавал и письма для своих знакомых. Полагаю, что при аресте у него эти пакеты и письма были изъяты. Я прошу их возвратить мне.

Вопрос: Не говорил ли Александров о том, какие дела у него были в Москве?

Ответ: Какие у него были дела в Москве я не спрашивал, и он мне не говорил.

Вопрос: Сколько времени он собирался пробыть в Москве?

Ответ: На какое точно время он выезжал в Москву мне не говорил, но сказал, что приедет через несколько дней и если будут для меня ответные письма от моих знакомых, то он не непременно завезет их мне сразу после приезда.

Вопрос: (Следователь цитирует выдержки из письма М. Джемилева, захваченные при аресте Александрова, в частности, из письма к Елене Костериной:

«Г. Матвеевич пробудет в Москве, видимо всего пару дней, там ему нужно сделать кое-какие свои дела. Буду Вам весьма признателен, если окажете ему, при необходимости, помощь советом, рекомендациями и т. п. Суть дела он расскажет сам. Его возвращения я буду ждать с нетерпением и надеюсь, что он привезет много новостей о делах товарищей в Москве, о Ваших делах и обстоятельствах. Что нового в ситуации Алексея?»;

Из письма к Э. Кудусову:

«Завтра отсюда выедет в те края наш товарищ — Григорий Матвеевич. Я дал ему твой адрес, надеясь, что ты сможешь обеспечить ему кров и заботу на пару дней. Он в курсе всех наших дел и делишек, так что мне нет необходимости обо всем писать. Поделись с ним своими новостями, сообщи, когда примерно сможешь приехать»;

Из письма Татьяне Хромовой:

«Григорию Матвеевичу, видимо, понадобиться кое-какая помощь и я надеюсь, что Вы, при возможности, окажете ему посильное содействие. Что к чему он расскажет сам».

Далее следует вопрос следователя: Как же Вы после этого можете утверждать, что Вам не было известно о цели поездки Александрова в Москву?)

Ответ: Г. Александров не житель Москвы и город знает не достаточно хорошо, поэтому помощь москвичей в любых делах в этом городе никогда не была бы лишней. Теми же мотивами продиктована была моя просьба к Кудусову относительно жилья на время пребывания Александрова в Москве, Во всяком случае, я знаю тов. Александрова как очень порядочного и честного человека, не способного на клевету. Поэтому, я уверен, что у него в Москве не было дел, по которым против него ведется следствие.

Вопрос: Кто такой Алексей, ситуацией которого Вы интересовались в письме к Е.Костериной?

Ответ: Алексей, ситуацией которого я интересовался в письме к Е. А. Костериной, не знаком с Александровым и к его делу никакого отношения не имеет.

Вопрос: Какие новости и о каких своих товарищах в Москве Вы хотели получить от лиц, которым писали?

Ответ: Новости о делах, здоровье, обстоятельствах товарищей, которые знакомы мне и тем, кому я писал письма.

 

Вопрос: Давали ли Вы деньги Александрову на проезд и другие расходы?

Ответ: Полагаю, что вопрос о том, давал я Александрову деньги на дорогу или нет, никакого отношения к предъявленному обвинению в клевете на советский строй не имеет. Поэтому отвечать на этот вопрос я не желаю.

Вопрос: (Далее, вместо вопроса, следует «напоминание» следователя о том, что это компетенция следователя определять что именно относится к делу, а что не относится. А свидетель должен отвечать на поставленный вопрос и не пускаться в рассуждения относительно правомерности поставленного вопроса

Ответ: При ответе на вопросы следователя я руководствуюсь рамкам, определенными процессуальным кодексом и своими убеждениями. Поэтому отвечаю только на те вопросы, которые я сам считаю могущими иметь какое-то отношение делу.

Вопрос: Как давно Вы знакомы с москвичами и гражданином Александром Шустером, адреса которых Вы дали Александрову на отдельном листке бумаг, Почему пишите им о своих делах и обстоятельствах?

Ответ: Поскольку следствие ведется не в отношении москвичей, а по делу Александрова, то вопросы о моих взаимоотношениях с ними я рассматриваю как не относящиеся к делу. Отчитываться о том, почему я своим друзьям и знакомым пишу о своих обстоятельствах, я не желаю. Письма я передавал Александрову запечатанных конвертах и предназначались они только указанным на конверта адресатам.

Вопрос: Вы настаиваете на том, что Александров не говорил о целях свое поездки в Москву?

Ответ: Да, настаиваю.

Вопрос: Был ли Александров знаком с людьми, к которым адресовывались Ваши письма и что должно было служить основанием этим людям убедиться, что он Ваш товарищ и обращается от Вас?

Ответ: Александров не был знаком с людьми, к которым адресовывались письма. «Основанием этим людям убедиться», что Александров привез письма от меня, очевидно, могли служить сами письма.

Вопрос: Должны ли были Вы предупредить о выезде или приезде в Москву Александрова своих товарищей по телефону?

Ответ: Никаких предварительных или последующих телефонных предупреждений и уведомлений о поездке Александрова в Москву не предполагалось. Все, что я считал необходимым сообщить об Александрове, я сообщал в своих письмах.

Вопрос: Из показаний супруги Александрова следует, что он собирался сделать Москве заявление правительственным органам. Не говорил ли он Вам об этом своем намерении?

Ответ: О каких-либо намерениях делать заявления правительственным органам Александров мне не говорил.

Вопрос: Во время обыска в Вашем доме 1 февраля 1983 году были изъяты три документа, написанные Александровым: письмо Никите Струве — издателю «ИМКА- Пресс» в Париже, обращение к «братьям-мусульманам» и Ю. Андропову от имени крымских татар. Когда и при каких обстоятельствах эти документы были переданы Вам, для какой цели Вы их хранили у себя дома?

Ответ: Меня ознакомили с обращениями в адрес Н. Струве, Ю. Андропову и мусульманам, которые, по словам следователя, написаны Г. Н. Александровым.

 

Действительно ли это обращение находилось в моем доме во время обыска 1 февраля, мне точно неизвестно, т. к. во время обыска забирали и много бумаг, с которыми я к моменту обыска не успел ознакомиться. Я не помню того, чтобы Александров сам оставлял в моем доме указанные обращения.

Вопрос: На допросе в качестве свидетеля 15 февраля 1983 года Вы говорили, что обнаруженные у Вас во время обыска документы о крымских татарах Вам приносили Ваши товарищи. Уточните, когда и кто именно приносил эти документы и для какой цели.

Ответ: По поводу того, кто приносил мне бумаги на ознакомление я уже говорил на допросе по делу Мурахас Нурфета — называть имена не желаю, поскольку приносившие их товарищи не просили меня довести об этом до сведения органов следствия. Бумаги приносили мне по личной моей просьбе, потому что я хотел ознакомиться со всеми материалами о крымских татарах, которые появились в период моего пребывание в ссылке, то есть в 1978-1982 годах. Бумаги мне приносили за 2-3 недели до обыска.

Вопрос: (Цитируется выдержка из показания Г. Александрова, согласно которой письмо Никите Струве он передавал М. Джемилеву с просьбой отправить адресату, Далее, в показаниях Александрова говориться, что М. Джемилев предложил ему подождать еще несколько дней и отправить письмо Струве, если только телефонные звонки с угрозами не прекратятся. Но если звонки прекратятся, то он, т. е. М. Джемилев, это порвет и выбросит. Относительно двух других документов, т. е. о письме Ю. Андропову и мусульманам, в показаниях Г. Александрова говориться, что он предавал их гражданам крымскотатарской национальности, имена которых не называет. Следователь спрашивает, соответствуют ли эти показания действительности.)

Ответ: Александров Г. М. подробно рассказывал мне о хулиганских звонках по его телефону в квартире, т. е. то, о чем пишется в письме на адрес Никиты Струве, но оставлял ли он у меня это письмо, я точно не помню. Я не поддерживал переписки с Н. Струве и даже не знаю, для чего он это письмо мог бы оставить у меня.

Вопрос: (Цитируются выдержки из черновых рукописей Г. М. Александрова — письма в адрес Ю. Андропова и документа без заглавия, который в протоколе значится как «обращение к братьям-мусульманам от имени крымских татар». В обращении говорится о политике русских царей и советской власти в отношении крымских татар, о выселениях, преследованиях за требования национального равноправия и возвращения родины, о компании лжи и оскорбления в адрес крымских татар в советской печати. Говорится также о репрессивной политике властей в отношении венгров, чехов, словаков, поляков и афганцев. Обращаясь в этой связи к русским, автор спрашивает, до каких пор они будут послушными исполнителями преступных распоряжений властей. Следователь спрашивает мнение М. Джемилева относительно процитированных утверждений.)

Ответ: Я не хотел бы давать оценку обращениям, которые мне процитировали, их форме и стилю. Но факты о нарушениях прав крымских татар, об издающейся клеветнической литературе о крымских татарах соответствуют действительности. Наглядным подтверждением факта репрессий за выступления в защиту прав крымских татар, по моему убеждению, является и арест Александрова Григория Матвеевича.

Вопрос: Какое имеет отношение политика Советского государства в отношении братских социалистических стран к вопросу крымских татар, «кто уполномочил Вас, Александрова и других крымских татар, клеветать на интернационалистскую политику компартии и советского государства и т. п.?

 

Ответ: Вопрос задан в тенденциозной и оскорбительной форме. Это даже не вопрос, какая-то пропагандистская демагогия. Я не считаю, что участники национального движения крымских татар клевещут на политику советского государства. Они добиваются своих, предусмотренных международными правовыми нормами и Конституцией СССР, гражданских прав.

Протокол допроса мною прочитан, показания с моих слов отпечатаны на пишущей машинке следователем В. А. Азаряном верно. (Подпись)

Допросил: Следователь прокуратуры г. Ташкента, юрист 2-го класса В. А. Азарян.

(Том 2, л.д. 32-36)

 

Протокол допроса Джемилева Мустафы

в качестве подозреваемого по ст. 191-4 ук УзССР.

 

20 июля 1983 года.

г. Ташкент,

ИВС МВД УзССР.

 

Показания желаю давать на крымскотатарском языке, но поскольку следователь не владеет этим языком, согласен отвечать на его вопросы по-русски. (М. Джемилев)

Вопрос: Вам предъявляется воспроизведенная из изъятого у Вас во время обыска фотонегатива фотокопия книги «Шесть дней», изданной в 1980 году фондом «Крым» в Нью-Йорке. От кого вы получили эту книгу, где она храниться и для какой цели делали фотонегатив?

Ответ: С этой книгой я ознакомился после возвращения из ссылки. Поскольку в ней повествовалось о моем судебном процессе в 1970 году, то я, конечно, желал иметь экземпляр и для себя. Поэтому я попросил владельца этой книги сделать для меня хотя бы фотонегативы с нее. Кто владелец этой книги и кто сделал для меня фотонегативы я, разумеется, говорить не буду, ибо об этом меня эти товарищи не просили.

Вопрос: В своем письме от 25.11.82 г. Шустеру Вы благодарите его за книгу «Шесть дней» и просите еще один экземпляр. Поясните, Шустер ли выслал Вам экземпляр этой книги, и с этой ли книги был сделан фотонегатив и для чего вы просили еще один экземпляр этой книги?

Ответ: В моем письме от 25.11.82 г. говориться вовсе не о книге, фотокопия которой мне предъявлена. В той книге речь шла о шестидневной войне Израиля с арабами в 1967 году.

Вопрос: В книге «Шесть дней» опубликовано ваше заявление к мировой общественности (стр.42-43). Кому конкретно Вы направляли его?

Ответ: Я ознакомился с текстом обращения «К мировой общественности», опубликованной в книге «Шесть дней». Действительно, в связи с самосожжением Мусы Мамута я написал обращение к мировой общественности и передал текст своим товарищам, имена которых называть я не желаю. Я не помню дословно, что там было написано, ибо писал пять лет тому назад, но полагаю, что в книге воспроизведен именно этот текст.

 

Вопрос: В предисловии и послесловии книги «Шесть дней» изложена Ваша деятельность за 17 лет. Что из изложенного соответствует действительности?

Ответ: В этой книге не излагается моя деятельность за 17 лет. В ней лишь повествуется о четырех моих судебных процессах в связи с моим участием в Национальном движении крымских татар за возвращение на родину, причем, три процесса излагаются повествовательно, а процесс 1970 года воспроизведен полностью. В изложении предпоследнего процесса — в 1976 году в г. Омске — имеются некоторые неточности, которые, по видимому, объясняются тем, что составители не располагали записью всего процесса.

Вопрос: Книга «Шесть дней» издана фондом «Крым». Что это за фонд, и какие еще книги этим фондом изданы?

Ответ: Насколько мне помнится, на последней странице этой книги говорилось и том, что это за фонд «Крым» и какие преследует он цели. Моя информация исчерпывается этими сведениями.

Вопрос: С кем из членов фонда «Крым» Вы знакомы и поддерживаете связь?

Ответ: Мне не известно кто именно являются членами фонда.

Вопрос: Кто такой Юртер Фикрет, какие у Вас с ним взаимоотношения? Какое он положение занимает в США?

Ответ: Фикрет Юртер является моим близким родственником, он неоднократно высылал мне официальные вызовы с приглашением приехать к нему в гости, а потом и с приглашением выехать к нему в США на постоянное место жительство. Подробности о его положении в США мне не известны. Знаю, что он является гражданином этой страны, из СССР был вывезен во время войны гитлеровцами, работает сейчас в какой-то фирме инженером.

Вопрос: Чем объясняется то, что в фонде «Крым» находятся люди, не имеющие отношения к национальному вопросу крымских татар: Павел Литвинов, Борис Шрагин, Елена Штейн, Анатолий Левитин-Краснов?

Ответ: Мне неизвестен состав этого фонда, но если эти люди действительно являются членами фонда, то, видимо, они солидарны с нашими требованиями о возвращении на свою Родину и желают оказать нам какую-то помощь.

Вопрос: При обыске, произведенном у Вас 1 февраля 1983 года, изъяты 4 экземпляра машинописных выдержек из книги Маркмана «На краю географии» по три листа. По заключению экспертизы выдержки напечатаны на принадлежащей вам машинке «ТБМ де люкс» №15-5292219. С какой целью Вы напечатали эти документы-выдержки, откуда получена книга, где она хранится в настоящее время, что Вам известно о её авторе?

Ответ: Выдержки из книги Маркмана «На краю географии» были напечатаны по моей просьбе на моей машинке, поскольку на некоторых страницах этой книги говорилось обо мне и моем близком товарище, а также вообще о крымских татарах. Книга возвращена её владельцу, который не просил меня сообщать кому-либо о том, что у него имеется эта книга. В этой книге автор подробно говорит и о себе — он отбывал срок в советских лагерях, а потом, после освобождения, эмигрировал из СССР.

Вопрос: При обыске у Вас изъята фотопленка, а также фотокопии поэмы «Бахчисарайский фонтан». Откуда она у Вас появилась и с какой целью размножена эта поэма?

Ответ: Эта поэма была напечатана в одном из турецких журналов. Размножали, очевидно, по той же причине, по какой размножаются хорошо написанные литературные произведения.

 

Вопрос: Фотокопии данной поэмы изъяты также и у Джемилева Асана, Кадырова Синавера, а у Аблямитова Фуата изъят исполненный Вами рукописный текст этой поэмы. В письме Аблямитову от 7.04.82 года Вы указываете, что Хакан прислал опубликованную в турецком журнале «Тюрк Кюльтюрю» поэму «Бахчисарайский водопровод». Поясните, кто такой Хакан, с какого времени Вы знакомы и каковы Ваши взаимоотношения с ним?

Ответ: В письме Аблямитову Фуату от 7.04.82 г. происхождение поэмы «Бахчисарайский фонтан» изложено верно. Упомянутый в письме Хакан, проживающий в Турции, является моим близким родственником. С ним я поддерживал тесную переписку.

Вопрос: При обыске у Вас изъяты два экземпляра письма А. Д. Сахарову, в котором Вы благодарите его за интервью корреспонденту американской газеты по поводу ситуации в Афганистане. Поясните, на каких машинках напечатаны эти тексты.

Ответ: Я действительно направлял академику А. Д. Сахарову упомянутое письмо в связи с его интервью по поводу ситуации в Афганистане. Изъятая при обыске 18 июля 1983 г. машинописная копия этого письма была первоначально изъята у меня при обыске 12 июня 1980 года в Якутии, где я отбывал ссылку, но потом была возвращена прокуратурой Верхнеколымского района в начале июня 1982 года. Другая копия на папиросной бумаге была отпечатана недавно на моей машинке для моего личного архива.

Вопрос: На какой машинке была напечатана копия этого письма, изъятая у Вас в Якутии и впоследствии Вам возвращенная прокуратурой?

Ответ: Копия печаталась на машинке, которая была у меня в Якутии. Эта машинка марки «Москва» также была изъята во время обыска, но возвращена в июле 1982 года

Вопрос: Далее в письме А. Д. Сахарову Вы пишите: «Для меня, как мусульманина Ваша твердая позиция по этому вопросу имеет особую ценность. Если товарищи сочту целесообразным обратиться в Верховный Совет СССР или куда-либо еще с требованием отставки и привлечения к ответственности лиц, санкционировавших это кровавое вторжение, то я непременно хотел бы быть в числе подписавших такое обращение». Поясните, было ли такое обращение и была ли включена под этим документом Ваша фамилия согласно Вашей просьбе, изложенной в письме?

Ответ: Мне неизвестно было ли такое обращение, но приезжавший ко мне е Якутию 1 апреля 1982 года на собеседование работник КГБ из Москвы говорил, что будто моя фамилия значится под каким-то обращением в Верховный Совет СССР по поводу ситуации в Афганистане.

Вопрос: И еще 31 .01.80 г. Подрабинек в своем письме сообщал Вам: «Слышал по радио о Вашей подписи под документом Хельсинки насчет Афганистана, жаль, весь документ не передали». Как же Вы утверждаете о том, что Вам не известно было такое обращение, если Вам об этом Подрабинек сообщал в 1980 году?

Ответ: Очень возможно, что радио предавало обращение группы «Хельсинки» где значилась и моя фамилия. Сам я по радио этого текста не слышал. Если Подрабинек сообщал мне в письме, что слышал об этом обращении в 1980 году, то значит так оно и было. Я писал и получал в Якутии сотни писем и не мог запомнить все, что в них говорилось. Полагаю, что вопрос о том, когда мне стало известно об этом обращении, не имеет никакого значения.

Вопрос: Какова Ваша позиция по поводу оказания СССР интернациональной помощи Афганистану и на самом ли деле Вы считается эту помощь кровавым вторжением?

 

Ответ: Свою позицию по поводу ситуации в Афганистане я изложил вкратце в своем письме академику А. Д. Сахарову, копию которого Вы изъяли во время обыска. Я не считаю ввод советских войск в Афганистан и продолжающееся по сей день кровопролитие в этой стране «интернациональной помощью». Высказывать свое мнение по любому вопросу внутренней жизни страны или по поводу событий за пределами я считаю своим естественным правом, оговоренным Конституцией СССР и Международными пактами о гражданских правах и социальных правах, которые были ратифицированы советским правительством.

Вопрос: При обыске у Вас изъяты рукописный и машинописный тексты письма Джеппараге от 6.02.83 г. С какой целью Вами написано это письмо?

Ответ: Цель написания письма изложена в самом письме.

Вопрос: Из содержания этого письма вытекает, что Вы предлагали созвать совещание активистов Национального движения и выработать общенациональное обращение к руководству страны и назначения представительной делегации в Москву. Поясните, почему оно до сих пор не состоялось?

Ответ: Считаю, что этот вопрос не имеет никакого отношения к делу. Составление общенациональных обращений и направление делегации в Москву является сугубо внутренним делом крымскотатарского народа.

Вопрос: Предъявляю Вам еще один документ № 119 (ксерокопию) — Обращение Московской группы по наблюдению за выполнением Хельсинских соглашений в СССР от 21 января 1980 года по афганскому вопросу, в котором, в соответствии с Вашей просьбой в письме А. Д. Сахарову, наряду с другими лицами, стоит и Ваша фамилия. Что Вы можете пояснить в связи с этим?

Ответ: Ознакомившись с предъявленным мне документом № 119 группы «Хельсинки», я нахожу этот документ не противоречащим моим взглядам по афганскому вопросу.

Протокол мною напечатан, показания с моих слов отпечатаны верно. (Подпись)

Допросил: Старший следователь прокуратуры г. Ташкента, юрист 2-го класса В. А. Азарян.

(Том 2, л. д. 240-245)

 

Протокол допроса обвиняемого Джемилева Мустафы

от 21 июля 1983 г.

 

(с 16 ч. 40 м. до 17 ч. 15 м. ИВС УВД Ташгорисполкома)

 

По существу предъявленного мне обвинения показываю следующее: Статья 191-4 УК УзССР предусматривает ответственность за составление и распространение сведений заведомо ложных, клеветнических, т. е. таких, которых в действительности не было. Я же со всей ответственностью заявляю, что никогда и ни при каких обстоятельствах ни в устной, ни в письменной форме заведомо ложных сведений не распространял.

Вот время обысков у меня были изъяты частные письма и различные заявления, в которых излагаются различные суждения, которые не совпадают с официальным мнением по ряду политических вопросов, в частности, например, по национальному вопросу крымских татар. Но право на высказывание своих мнений в письменной и устной форме предусмотрено Конституцией СССР и Международными актами о правах

 

человека. Поэтому предъявленное мне обвинение по ст. 191-4 УК УзССР считаю необоснованными.

Протокол написан собственноручно и правильно. (Подпись)

Допросил следователь Азарян В. А.

(Том 2, л. д. 248)

 

Протокол допроса обвиняемого Джемилева Мустафы

от 24 августа 1983 г.

 

(Прокуратура г. Ташкента)

 

Вопрос: В предисловии «От фонда Крым» книги «Шесть недель» («Белая книга») указано, что впервые она была выпущена в СССР «самиздатом». Поясните, кто кроме Джемилева Решата (он утверждал о своей причастности в своем заявлении прокурору и на суде) подбирал материал для «самиздата»? Какое Вы принимали при этом участие?

Ответ: О степени участия Джемилева Решата в составлении или о полном авторстве сборника «Шесть дней» мне достоверно не известно. В предисловии от фонда «Крым» говорится, что книга вышла в Самиздате в 1972 году, а я до осени 1972 года находился в заключении. Поэтому принять участие в составлении этого сборника я, видимо, не мог.

Вопрос: В предисловии пишется, что у Вас и у Габая взгляды не совпадали с «официальными взглядами коммунистического режима». Объясните подробно, в чем заключается это несовпадение.

Ответ: Я бы не хотел комментировать предисловия, написанные другими людьми. Но у меня взгляды действительно отличаются от официальных. Например, я считаю себя убежденным мусульманином, а коммунистическая идеология рассматривавает всякую религию, в лучшем случае, как некий «опиум для народа», т.е. ставит верующих примерно на положение каких-то наркоманов. Имеются и другие несовпадения, о которых я подробно говорил на процессе в 1970 году и которые описаны в книге «Шесть дней». Мои показания, защитительная речь и последнее слово на этом процессе изложены в книге «Шесть дней», насколько я помню этот процесс, довольно верно.

Вопрос: Из выступлений Сеитмуратовой 17 мая 1979 года по радио «Голос Америки» видно, что Вы направляли на Запад информацию и даже фотографии, что отражено также в послесловии фонда «Крым». Расскажите подробнее об этом.

Ответ: В выступлении Сеитмуратовой Айше по «Голосу Америки», текст которого мне предъявлен Вами, не говорится о том, что я направлял на Запад информацию, а говорится только о фотографии. Я действительно во время ссылки в Якутии в 1979-82 годах переписывался с родными и друзьями на Западе, обменивался с ними фотографиями. Переписка осуществлялась по советской почте, которая, согласие «Почтовых правил СССР», может подвергать отправляемые за рубеж письма таможенному досмотру и перлюстрации. Поэтому излагать в этих письмах информацию, которая может не понравиться досмотрщикам, естественно, было бы нелогично, ибо письма наверняка до адресатов не дойдут.

Вопрос: С какой целью Вы отпечатали на пишущей машинке радиопередачи «Голоса Америки» и радио «Свобода»? Кому принадлежат магнитофонные записи этих передач, изъятые у Вашего брата Джемилева Асана?

 

Ответ: Я не знаю, какие записи были изъяты у моего брата Джемилева Асана, ибо я их не прослушивал. Если там записаны те же передачи, что и отпечатанные на пишущей машинке, которые предъявлены мне Вами, то, стало быть, эти записи мои. Будучи в Якутии, я записывал передачи, которые удавалось прослушать и где говорилось о крымских татарах и обо мне лично. Я заинтересован в том, чтобы информация эта была верной. При обнаружении каких-то неточностей я имел в виду направить этим радиостанциям соответствующие поправки.

Вопрос: Приходилось ли Вам когда-либо направлять в зарубежные радиостанции какие-либо поправки в связи с неточностями их определенных передач?

Ответ: Нет, не приходилось. Я мог быть несогласным с некоторыми их комментариями, но по поводу конкретной информации о тех или иных событиях в жизни крымских татар или о моей ситуации я существенных неточностей в этих передачах не обнаружил.

Вопрос: Вам предъявляется ксерокопия книги А. Григоренко «А когда мы вернемся...» с предисловием т.н. «Национального центра крымских татар в Нью-Йорке». Согласны ли Вы с содержанием предисловия?

Ответ: О верности предисловия можно судить после ознакомления со всей книгой, но, к сожаленью, эта книга в мои руки не попадала. Кроме того, я, видимо, не должен давать следователю интервью по поводу своих взглядов и книг, опубликованных за рубежом. Вы даже не сообщили, откуда ксерокопия этой книги попала в дело, и какое она имеет отношение к делу.

Вопрос: Предъявляю Вам изъятую у Вас при обыске групповую цветную фотографию. Расскажите, кто изображен на этой фотографии.

Ответ: Эту фотографию изымали не у меня. На этой фотографии есть мой родственник Фикрет Юртер, а на обратной стороне фотографии — его собственноручная запись, где перечислены имена остальных людей, изображенных на снимке.

Вопрос: Кто из изображенных на фотографии лиц, кроме Юртера, Вам знаком.

Ответ: Павел Литвинов и его супруга, сидящие за столом. Фикрет Юртер изображен в середине в красном свитере. Остальные лично мне не знакомы.

Вопрос: В послесловии фонда «Крым» на странице 441 указано, что Юртер Фикрет является председателем «Комитета борьбы за возвращение крымских татар на их родину — в Крым» или так называемого Национального центра крымских татар. Какие надежды Вы возлагаете на эту зарубежную организацию?

Ответ: Я бы не сказал, что возлагаю на Национальный центр крымских татар в США какие-то особые надежды. В декларации об образовании фонда «Крым», текст которого приводится в конце книги «Шесть дней» и предъявленной мне книги А. Григоренко «А когда мы вернемся...», говорится и о задачах этого фонда. Считаю, что задачи эти вполне гуманны, законны и не противоречат международным документам, подписанным советским правительством.

Вопрос: Все обстоятельства дела свидетельствуют о том, что Шустер выслал Вам книгу «Шесть дней», изданную фондом «Крым» и в черновом варианте своего ответа на вопрос на предыдущем допросе Вы написали «Белая книга». Настаиваете ли Вы на своих показаниях о том, что Шустер выслал Вам другую книгу?

Ответ: Я не знаю о каких «обстоятельствах дела» и о каком «черновом варианте» идет речь, но я еще раз заявляю, что Шустер Александр, проживающий в Москве (если речь идет о нем), мне сборник «Шесть дней» («Белая книга»), изданную фондом Крым» в Нью-Йорке в 1980 году, не высылал.

 

Вопрос: Расскажите, что Вам известно о стоящем на фотографии от Юртера Фикрета справа Мемете Севдияре. Какую он носил фамилию до бегства за границу, встречались ли Вы в Янгиюле с его родственником Муединовым Рустемом?

Ответ: О Мемете Севдияре мне рассказывал работник КГБ Ильин B.C., прибывший ко мне на собеседование в Якутию в апреле 1982 года. Он говорил, что якобы Мемет Севдияр, в прошлом Муединов Мемет, редактировал в оккупированном немцами Крыму какую-то газету, а затем, до прихода в Крым частей Красной армии, эмигрировал на Запад. С проживающим в Янгиюле его родственником Муединовым Рустемом я не знаком и с ним не встречаюсь.

Вопрос: В поздравительном письме Мемету Севдияру от 03.12.82 г. Вы пишите: «Пусть Аллах свершит, чтобы наша нация добилась своего священного желания и построила свободную жизнь». Что Вы имеете в виду под строительством свободной жизни? Из изложенного видно, что Вы все-таки знакомы с Меметом Севдияром (возможно, знакомство состоялось путем переписки). Поясните, как Вы познакомились с ним и что вас объединяет.

Ответ: Письмо переведено не совсем точно, но если говорить о свободной жизни для крымских татар, т.е. для моей нации, то имеется в виду хотя бы обладать правом на жительство на своей земле, т.е. в Крыму, восстановление национальной государственности и равенства во всех правах со всеми остальными гражданами.

По поводу знакомства с Меметом Севдияром и того, что меня с ним объединяет. Е ноябре 1979 года я получил от него поздравительную телеграмму в связи с днем своего рождения. Поскольку мы с ним лично не знакомы, ранее не переписывались, а он все же присылает мне поздравления и добрые пожелания, то я полагаю, что он разделяет мои взгляды относительно возвращения крымских татар на Родину и восстановления их равноправия.

Вопрос: Предъявляю Вам копию письма от 19.03.83 г., направленного Вами некой Ава. Расскажите об этом адресате.

Ответ: Сведений о гражданах, которые со мной переписываются, я без их ведома и согласия, не даю.

Вопрос: В письме о неугодных Вам инициативниках Вы пишите: «Одни, например, уверены, что добиться решения нашего вопроса можно лишь унизительными просьбами, выражением своего верноподданичества и абсолютной приверженностью к коммунистической идеологии». В противовес Вы считаете, что «обращаться к кремлевскому руководству бессмысленно» и в качестве альтернативы предлагаете обращаться к «советской и мировой общественности». Если для Вас неприемлемы коммунистическая идеология и политика, то объясните подробнее, каких политических взглядов Вы придерживаетесь. Какие негативные коммунизму силы внутри страны и за рубежом Вы считаете «советской и мировой общественностью»?

Ответ: Предлагаю прочесть это письмо еще раз и внимательнее. В этом письме вовсе не говорится о том, какие действия я сам считаю правильными и не предлагаю альтернатив. В письме излагаются лишь взгляды некоторых известных мне групп участников нашего национального движения. Я не считаю совершенно бессмысленным обращаться к кремлевскому руководству. Например, не очень давно я сам отправлял заявление к Генеральному прокурору СССР, которого тоже причисляю к кремлевскому руководству. Неоднократно я обращался и в Президиум Верховного Совета СССР. По поводу того, в чем мои взгляды расходятся с официальными, я уже говорил в своем

 

ответе на один из Ваших вопросов. Под термином «советская и мировая общественность» я подразумеваю именно советскую и мировую общественность, а не какие-то «негативные коммунизму силы внутри страны и за рубежом».

Вопрос: Говоря о других группировках, Вы считаете, что объединяться с такими деятелями не имеет смысла. Вы стоите за то, чтобы консолидировать и активизировать другие силы. Расскажите, что это за силы, входят ли в их состав Джемилев Решат, Аблаев Решат, Кадыров Синавер, Меджитов Эмир и другие. В каком направлении Вы собираетесь использовать эти силы, и на какой идеологической основе?

Ответ: В письме говорится о бессмысленности объединения не с какими-то группами, а с конкретными типами названных в письме лиц, а именно, цитирую: «стоящих на коленях перед теми, кто плюет на его национальные права, и воюющих лишь со своими соотечественниками». Людей же, которые открыто, честно, в соответствии с законами выступающих за решение нашего национального вопроса и не трусящих перед противниками нашего национального равноправия, в этом письме я называю «разумными силами», с которыми следует консолидироваться. Перечислять, кто именно по моему мнению входит в состав этих разумных сил, я не желаю, да и заняло бы это очень много листов бумаги.

Вопрос: В одном из писем Юртеру Вы вне всякой связи с текстом пишите: «Проверили десяток фиалок на запах и убедились, что ничего хорошего не будет, что цветы растут далеко от вашего сада». Похоже на то, что Вы с помощью условностей информируете Юртера о Ваших попытках консолидировать отдельных крымских татар на антикоммунистической платформе. Какие будут объяснения с Вашей стороны?

Ответ: Перевод письма сделан совершенно неверно Там вовсе нет выражения, вроде «проверили десяток фиалок на запах и убедились» и т.п. Письмо это писалось более пяти лет назад и не помню на какой именно вопрос адресата я отвечал. Но, судя по контексту, речь идет о присланных им грампластинках с записями песен Зеки Мюрена, Аттилы Атасоя, названных в письме, и некоторых других. У переводчика, я полагаю, довольно своеобразное воображение, если в разговорах о грампластинках, цветах и т.п. он способен усмотреть «попытки консолидировать отдельных крымских татар на антикоммунистической платформе».

Вопрос: Переведите эту фразу сами с турецкого на русский.

Ответ: Переводить свое письмо я не желаю, поскольку оно было написано для Фикрета Юртера лично, а не следственным органам или кому-либо еще.

Вопрос: В письме Акимову Джеппару Вы предложили собрать республиканское совещание, выработать общенациональное обращение к руководству страны, подготовить делегацию в Москву. Почему Вы, являясь ярым противником подобных мероприятий, изменили своим принципам и пошли на этот шаг?

Ответ: По поводу моего отношения к вопросу об обращении крымских татар к кремлевскому руководству я говорил уже в своем ответе на один из Ваших предыдущих вопросов. Письмо к Акимову Джеппару является как раз таки дополнительным доводом, свидетельствующим о том, что я в принципе не противник обращений к руководству.

Вопрос: В этом же письме имеется тезис: «Освобождение и реабилитация граждан других национальностей, репрессированных за выступления в защиту крымских татар (Лавут, Костерин, Григоренко, Сахаров)». Скажите, разве деятельностью Лавута, Григоренко, Сахарова является защита крымских татар, а не выступления против реального социализма? Почему Вы пытаетесь свои личные симпатии к этим отщепенцам навязать всему крымско-татарскому народу?

 

Ответ: А.П. Лавут, А.Е. Костерин, П.Г. Григоренко и А.Д. Сахаров многократно выступали в защиту прав крымских татар и были репрессированы, в том числе и за эти выступления. Что касается «реального социализма», то нерешенность национального вопроса крымских татар — это тоже реальный социализм. Поэтому, по моему мнению, освободив и реабилитировав указанных товарищей, органы сделали бы шаг в пользу привлекательности «реального социализма». В письме к Акимову Джеппару я предлагаю свое мнение, а не даю какую-то директиву для республиканского совещания, поэтому считать, что я навязываю свои симпатии, было бы неверно. Я не думаю, что крымским татарам необходимо навязывать симпатии к этим людям, ибо выступления их за решение нашего национального вопроса известны всем активистам Национального движения и основной массе крымских татар.

Вопрос: Здесь же Вы предлагаете объявить в печати о том, что государство будет приветствовать репатриацию в Крым крымских татар, проживающих в других странах. Каким образом и куда Вы мыслите репатриировать своих земляков из-за границы, в особенности Юртера Фикрета, Мемета Севдияра, семью Гадол, Сеитмуратову Айше и других эмигрантов, находящихся на враждебных позициях по отношению к советской власти?

Ответ: Речь идет о репатриации всех крымских татар, которые в силу исторических событий, а именно, из-за шовинистической политики верховной власти России к малым народам, войн и т.д. вынуждены были эмигрировать из своей Родины или же, будучи угнанными в период Второй Мировой войны нацистами (как, например, Фикрет Юртер). вынуждены были остаться за рубежом, так как советское правительство в период диктатуры Сталина поголовно выселило всех крымских татар со своей родной земли Если кто-то находится во враждебных позициях к советской власти, то это вызвано именно политикой советской власти, в частности, по отношению к крымским татарам Если будут в этой стране полностью уважаться права народов и, в том числе, справедливо будет разрешен наш национальный вопрос, то многие изменят свое мнение о советской власти и не будут находится во враждебных с ней позициях. В свое время советское правительство объявило, например, о желательности репатриации армян славян, проживающих в Турции, и др. То же самое можно сделать в отношении крымских татар, но, разумеется, после возвращения на Родину крымских татар, разбросанных в настоящее время в различных районах СССР, ибо при существующем положении желающих приехать в СССР моих земляков вряд ли много найдется.

Вопрос: На примерах неудачных попыток созыва в этом году замышляемого Вами республиканского совещания, выступлений в печати инициативника Кадыева Роллана с осуждением Ваших друзей Юрия Белова и Айше Сеитмуратовой видно, что крымскотатарский народ не идет за Вами и не принимает Ваших концепций. В реальности помощи Запада усомнился даже ближайший Ваш единомышленник Аблаев Решат, которого Вам пришлось одергивать в письме от 05.08.80 г. Почему Вы так упорно стараетесь создать у татар иллюзию о «помощи» Запада? Не потому ли, что эту помощь в материальном и моральном аспектах Вы получаете сами?

Ответ: Во-первых, республиканское совещание не созывалось давно вовсе не по тем причинам, которые Вы излагаете. Во-вторых, я никого не собираюсь за собой вести. Я сам с удовольствием пойду за теми, кто на верном пути. А выступления в печати типа выступлений Кадыева Роллана — дело не новое. При Ежове и Л.П. Берии были выступления похлеще, но они не прибавят славы органам. Если бы была возможность выступать в печати всем крымским татарам, а не только тем, чья писанина

 

устраивает властей, то тогда еще можно было бы судить о подлинном мнении моих соотечественников. Я никогда не старался создать иллюзию того, что Запад много помогает решению крымского вопроса. Наоборот, я считаю, что эта помощь очень незначительна. Вы говорите о том, что я получаю материальную помощь от Запада. Если Вы имеете в виду те несколько посылок и бандеролей от моих родных и друзей за рубежом, в основном с книгами о достопримечательностях Италии, Швеции, детским питанием и одеждой для моего ребенка, родившегося на ссылке в Якутии, и т.д., то, наверное, можно сказать, что и я оказываю материальную помощь Западу. Ведь и я посылал своим родным и друзьям за рубежом десятки бандеролей с книгами советского издания, грампластинками и т.д.

Вопрос: Вам предъявляется копия Вашего обращения «Ко всем мусульманам» от 05.12.81 г. Объясните, какая опасность угрожала Сахарову и его жене Боннер и как Вы с помощью мусульман мира рассчитывали избавить от нее Ваших друзей?

Ответ: Обращение было написано в связи с тем, что А. Д. Сахаров и Е. Г. Боннер объявили голодовку в знак протеста против того, что власти отказались выпустить из СССР к проживающему в США их сыну его невесту. Я считал этот запрет незаконным, а требование супругов Сахаровых вполне правомерным. Обращение писалось примерно на 15-е или 20-е сутки голодовки, поэтому вполне была возможна их мучительная смерть. Мусульмане, к которым я обращался, могли оказать помощь в спасении их жизней, подняв свой голос в защиту их требований. Но обращение не было отправлено адресатам, потому что поступило известие, что требование супругов Сахаровых удовлетворено и невестка вылетела в США.

Вопрос: Вам предъявляется ксерокопия документа «10 лет спустя», подлинник которого находится в уголовном деле в отношении Вашей близкой знакомой Татьяны Осиновой, осужденной по ст. 70 УК РСФСР. Под ним Джемилев Решат написал Вашу фамилию и заверил своей подписью. Поддерживаете ли Вы этот документ и действия Джемилева Решата?

Ответ: Я ознакомился с документом № 58 Московской группы содействия выполнению Хельсинских соглашений в СССР от 16 августа 1978 г. под названием «Десять лет спустя» и касающегося положения в Чехословакии. Если мою подпись под этим документом ставил Джемилев Решат, то, очевидно, он знаком с моей позицией по этому вопросу. Эта позиция была подробно изложена в моей защитительной речи на судебном процессе в 1970 году. Джемилев Решат, видимо, не сомневался в том, что содержание этого документа не противоречит моим взглядам.

Вопрос: Вам предъявляется копия Вашего письма в Японию от 26.10.81 г. Чем вызвано появление этого письма, какая соседняя страна по Вашему мнению оккупировала территорию Японии?

Ответ: Это письмо является ответом на один из вопросов Японской радиовещательной корпорации «Эн-Эйч-Кей» своим слушателям, которые задавались в передачах этой радиостанции примерно в эти же дни. В письме не говорится о том, что какая-то соседняя страна оккупировала территорию Японии. В ней лишь излагаются принципы международных взаимоотношений, которые я считаю правильными.

Вопрос: В этом письме Вы также пишите, что Японии лучше пойти на экономические жертвы, чем способствовать международному произволу ее соседа и одобряете санкции и демарши Японии в последние несколько лет. Объясните подробно, что Вы здесь имеете в виду.

Ответ: Здесь опять таки излагаются мои представления о нормах поведения стран во взаимоотношениях друг с другом. Что касается санкций и демаршей Японии,

 

о которых там говорится, то вряд ли они имеют отношение к делу. Надеюсь, меня не обвиняют в клевете на государственный и общественный строй Японии.

Вопрос: Вам представляется копия Вашего письма Шустеру, к которому Вы приложили экземпляр своего заявления Генеральному прокурору СССР с просьбой передать Юртеру Фикрету. Чего Вы хотели этим добиться?

Ответ: В предъявленной мне копии письма А. Шустеру от 26.09.82 г. вовсе не говорится о том, чтобы он копию моего заявления Генеральному прокурору СССР передавал Юртеру Фикрету. Это имя в письме вовсе не упоминается. Говорится в нем только о желательности того, чтобы мой брат знал о предыстории нашего приезда в г. Янгиюль. А это можно было бы сделать, например, в частном письме к кому-нибудь из живущих там близких А. Шустера. Лично мои письма родственникам и друзьям за рубежом до адресатов не доходили. Добиться хотел того, чего обычно добиваются люди, сообщая родственникам и вообще друг другу о своих радостях и заботах.

Вопрос: 27 марта о Вашем заявлении Генеральному прокурору и этой так называемой «предыстории» была передача радио «Свобода». Объясните, это один из Ваших методов борьбы за права крымских татар?

Ответ: Радио «Свобода» и другие зарубежные радиостанции часто излагают и комментируют выступления и заявления других советских граждан тоже, например, Л. Брежнева, Ю. Андропова и многих других. Я не нахожу в этом ничего предосудительного. Вопрос о том, кто именно излагал текст какого-то заявления, если это заявление правдивое, не имеет никакого отношения к делу. Что касается содержания моего заявления Генеральному прокурору СССР, то я могу доказать правдивость каждого записанного в нем слова.

Вопрос: При обыске у Вас дома изъяты типографские шрифты в количестве 380 единиц. Объясните, где, когда и для какой цели Вы их приобрели.

Ответ: Весной 1982 г. в пос. Зырянка Якутской АССР, где я отбывал ссылку, разрушили старое здание издательства газеты «Советская Колыма» в связи с переездом этого здания в другое помещение. Эти шрифты были разбросаны среди развалин старого здания и подобраны детьми, которые жили в нашем общежитии. Они этими шрифтами писали друг другу письма. Я обменял у них шрифты на более приятные для детей вещи (игрушки, конфеты и т.п.), полагая, что они могут мне пригодится, например, при ремонте моей пишущей машинки. А вообще, насколько помнится, в одной из статей советской конституции говорится насчет того, что граждане СССР могут свободно пользоваться печатными станками, типографиями и даже бесплатно бумагой. Поэтому беспокойство органов по поводу обнаружения у меня нескольких типографских букв наталкивает на мысль о неискренности составителей конституции или же чрезмерном и незаконном усердии работников органов.

Вопрос: Не хотите ли Вы сказать, что типографские шрифты с буквами алфавитов крымско-татарского, азербайджанского и других тюркских языков также были найдены в редакции газеты «Советская Колыма»?

Ответ: Искренность моих слов легко можно проверить, направив эти шрифты для проверки в редакцию газеты «Советская Колыма». Печатная продукция на тюркских языках на территории СССР, в том числе на крымскотатарском, азербайджанском, якутском и других, начиная с 1938 года, издается почти на едином для этих языков славянском шрифте. Имеются лишь некоторые буквы, которых нет в русском алфавите. Обнаруженные Вами буквы, не совпадающие с начертаниями русских букв, являются буквами характерными для якутского языка.

 

Протокол мною прочитан, показания с моих слов отпечатаны на пишущей машинке верно. (Подпись)

Допросил: Следователь В. А. Азарян

(Том 4, л.д. 141-150)

 

Протокол допроса обвиняемого Джемилева Мустафы

от 10 сентября 1983 г.

 

(Прокуратура г. Ташкента)

 

Вопрос: В предисловии к сборнику «События в Крыму» Аблаевым Решатом указано, что Вы являетесь основным составителем сборника. Расскажите, кто кроме Вас, Джемилева Решата, Аблаева Решата из числа проживающих в республике инициативников участвовал в подготовке сборника. Сколько экземпляров изготовлено и распространено?

Ответ: В предисловии Аблаева Решата к сборнику «События в Крыму» даны правдивые и исчерпывающие сведения о том кто и как составлял этот сборник. В этом сборнике приведены сотни конкретных фактов нарушений прав крымских татар в Крыму за период 1975-1979 годы с указанием точных дат, фамилий пострадавших граждан, а также должностных лиц, которые совершали эти беззакония. После каждого описанного факта приводятся ссылки на источники, откуда та или иная информация была взята. К этим сведениям я ничего добавить не имею. К моменту моего ареста сборник не был еще полностью готов и, разумеется, еще полностью не печатался.

Вопрос: Аблаев Решат в предисловии к сборнику и на допросе отметил, что ему не понятно назначение раздела «События за пределами Крыма». Объясните смысл этого раздела. Не Вами ли он был составлен?

Ответ: Назначение раздела «События за пределами Крыма» было такое же, что и назначение сборника с описанием событий в самом Крыму, т.е. информировать о нарушении прав крымских татар, но за пределами Крыма. Частично этот раздел был также составлен мною.

Вопрос: Расскажите, действительно ли изъятая у Мурахаса в 1978 году Ваша эукопись предназначалась для сборника. Каким путем Вы собирали содержащуюся в ней информацию?

Ответ: В рукописи, изъятой у Мурахаса в 1978 году, были изложены некоторые факты нарушений прав крымских татар в Крыму. В то время еще шло лишь накопление материалов. Мысль о сборнике возникла после того как этих фактов набралось :лишком много. Источниками информации были в основном копии заявлений пострадавших граждан в вышестоящие инстанции с описанием совершенных против них беззаконий. Кроме того, ко мне иногда приезжали и сами авторы этих заявлений и давали дополнительные сведения.

Вопрос: В разделе «За пределами Крыма» имеется информация о направлении Вами 17 мая 1978 г. телеграммы в Московский горсуд, в которой вы просили вызвать Вас в качестве свидетеля по делу Юрия Орлова, осужденного за антисоветскую деятельность к 7 годам лишения свободы. Поясните, что Вы хотели засвидетельствовать на этом судебном процессе?

Ответ: Мне было известно, что в числе документов, квалифицируемых следствием московской прокуратуры как клеветнические и антисоветские, в составлении которых

обвинялся Юрий Орлов, были и документы в защиту прав крымских татар. В частности, была собранная Московской группой «Хельсинки» информация о положении крымских татар в Крыму и о моем положении в тюрьме г.Омска после возбуждения против меня очередного провокационного дела. Выступив в качестве свидетеля, я мог бы сообщить сведения о правдивости или неточностях (если таковые имелись) вменяемых Юрию Орлову документов, где затрагивались известные мне или пережитые мною события.

Вопрос: В письме Акимову Джеппару Вы предлагали поставить на обсуждение участников республиканского совещания вопрос о расследовании обстоятельств выселения татар из Крыма на основе материалов «События в Крыму». Как практически Вы думали организовать это расследование и каким образом использовать в нем материалы сборника?

Ответ: В письме Акимову Джеппару от 6.02.83 г. говорилось о необходимости выработки общенационального обращения к руководству страны. В это обращение, кроме прочего, предлагалось включить пункт о необходимости расследования обстоятельств насильственных выселений крымских татар из Крыма, прибывших туда после опубликования Указа от 5 сентября 1967 года. Наиболее полно факты этих выселений были, на мой взгляд, собраны в сборнике «События в Крыму». Поэтому предполагалось, что этот сборник должен быть отправлен в высшие инстанции страны в качестве приложения к общенациональному обращению. Расследование совершенных против крымских татар беззаконий можно было осуществить с помощью организации правительственной комиссии, куда были бы включены также активисты Национального движения крымских татар и указанные в сборнике пострадавшие граждане. Для этого, конечно, необходима добрая воля правительственных инстанций, их твердая решимость покончить с практикой нарушения прав крымских татар.

Вопрос: В распространенном Вами обращении «К главам государств, участникам Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе» указано, что к нему прилагается составленный Вами сборник «События в Крыму» и под документом значится Ваша фамилия. Расскажите, как готовился этот документ, каким способом вместе со сборником направлен за границу. Почему под ним значится фамилия Сеитмуратовой, которая оторвана от своих соотечественников?

Ответ: Я ознакомился с предъявленной мне Вами ксерокопией документа «К главам государств, участникам Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе». Этот документ у меня не изымался, под ним нет моей подписи. В этом документе лишь предлагается пригласить на совещание в Мадриде для дачи показаний представителей крымских татар, в том числе меня, Сеитмуратову Айше и еще несколько других граждан. Поэтому вопросы о том, как готовился этот документ и почему в нем указаны фамилии тех или иных граждан, полагаю, могут быть обращены только к его авторам, т.е. подписавшим его гражданам. Мне неизвестно о том, что такое обращение с приложением сборника «События в Крыму» направлялись в Мадрид. По имеющимся у меня сведениям, из лиц крымскотатарской национальности органы направляли в Мадрид только редактора газеты «Ленин байрагьы» и работника ЦК КП Узбекистана Тимура Дагджи, который, очевидно, должен был там говорить о том, что никакой проблемы крымских татар в СССР не существует.

Вопрос: В разделе сборника «События в Крыму» имеется информация об аресте А.Подрабинека, который за рубежом издал антисоветскую книгу «Карательная медицина» и якобы подписывал документы в защиту крымских татар. Уточните, что конкретно он подписывал, кто давал документы на подпись. Настолько ли велика его «заслуга» перед татарами, чтобы о нем упоминать в сборнике?

 

Ответ: Среди крымских татар были распространены различные документы московских товарищей — подлинных интернационалистов, в которых говорилось о проблеме крымских татар. Среди подписавших несколько подобных документов значился и Александр Подрабинек. Поэтому арест этого человека по политическим мотивам, конечно же, не мог быть безразличным для крымских татар. Этим, видимо, и объясняется помещение о нем информации в разделе «События за пределами Крыма» упомянутого Вами сборника.

Вопрос: Вам предъявляется копия письма Подрабинека от 28.10.79 г., в котором он просит сообщить сведения об СПБ МВД УзССР УЯ-64 и содержащихся в ней адвентистки Чертковой и диссидента Рождествова. Расскажите, как Вы выполнили эту просьбу?

Ответ: В свое время я отвечал на его письмо и, видимо, сообщал известные мне сведения по затронутым вопросам. Если я не ошибаюсь, текст моего ответного письма у Вас имеется.

Вопрос: Подтверждаете ли Вы информацию о СПБ УЯ-64 и о Рождествове, направленную Подрабинеку в Вашем ответном письме от 4.11.79 г.?

Ответ: Да, разумеется. В этом письме я сообщал все известные мне сведения и источники, откуда эти сведения были почерпнуты,

Вопрос: В этом письме сообщается, что СПБ и Рождествовым Вы и Джемилев Решат начали интересоваться еще в начале 1978 года по просьбе из Москвы. Кто и для какой цели просил Вас об этом?

Ответ: В письме не говорится, что я и Джемилев Решат начали интересоваться этим СПБ и Рождествовым по просьбе из Москвы. Там только говорится, цитирую: «Где-то в начале 1978 г. нам сообщили из Москвы, что этапом прибыл в Ташкент признанный психически невменяемым Рождествов Владимир П. и что к нему на свидание едет мать...» Далее в письме излагается, как мы встретили в Ташкенте мать Рождествова и последующие события. Сообщали по телефону из Москвы, а кто именно сообщал, я думаю, никакого значения для дела не имеет.

Вопрос: Вам предъявляется копия «Информационного бюллетеня № 21», выпущенного в Москве «самиздатом». Объясните, каким путем информация попала в Москву и была опубликована в «Бюллетене»?

Ответ: Я ознакомился с предъявленной мне ксерокопией «Информационного бюллетеня» № 21». Каким путем моя информация попала в Москву, говорится в самом этом «Бюллетене» — там цитируется часть моего письма А.Подрабинеку от 4 ноября 1979 года.

Вопрос: В письме Аблаеву Решату от 24.03.80 г. на английском языке Вы с возмущением спрашиваете почему Мустафаев Гани не выполнил данного Вам обещания. Объясните, что Вы поручали Мустафаеву сделать, особенно в связи с «Олимпиадой-80»?

Ответ: Никаких поручений Мустафаеву Гани относительно «Олимпиады-80» не было. Непонятно, откуда взято слово «Олимпиада-80», потому что нигде в моих письмах об этом не упоминалось. Мустафаева Гани перед его отъездом из Якутии я действительно просил кое о чем, но эти просьбы никакого отношения к олимпиаде не имели. Например, я очень просил его сразу же по приезду в Узбекистан съездить к моей дочери в совхоз Дапьверзин Бекобадского района, узнать подробно о её состоянии, сфотографировать её и выслать мне фотографию и т.п. Мустафаев Гани съездил к ней, но не в ближайшие дни после приезда. Этим и объяснялась моя досада на Мустафаева Гани, которая выражалась в письме на английском языке от 24.03.80 г.

 

Вопрос: Вам предъявляется записка Александра Миллера и его письмо к сенатору ГДжексону. Судя по изъятым при обыске материалам, сейчас Миллер находится в ФРГ, и Вы с ним поддерживаете переписку. Расскажите, какими возможностями Вы располагали для выполнения просьбы Миллера и пересылки за границу его письма, адресованного Генри Джексону?

Вопрос: В этой записке А.Миллер просит меня лишь перевести его письмо Г.Джексону на английский язык и «попробовать» куда-то переслать. Речь, видимо, шла о том, чтобы переслать к кому-то из его товарищей в Москве, если туда выедет кто-то из моих знакомых, потому что ни с сенатором Г.Джексоном, ни с упомянутым в этой записке канцлером Шмидтом или Папой Римским у меня никогда контактов не было. Александр Миллер действительно выехал после моего ареста в ФРГ, где, видимо, и проживает в настоящее время. Я несколько раз писал ему по сообщенному им адресу, но письма мои до него не доходили, и ответов от него я не получал.

Вопрос: На листке, исполненном Вашим почерком, имеются черновые наброски информации о суде по делу Шелкова и других адвентистов седьмого дня. Для кого Вы готовили эту информацию?

Ответ: Этим процессом интересовался академик А.Д.Сахаров, с которым незадолго до этого я говорил по телефону. В этом черновом наброске имеются сведения, которые я почерпнул сам на процессе В.Шелкова.

Вопрос: У Вас при обыске изъят машинописный документ, озаглавленный «Госатеистический суд над служителями ВЦВСАСД, а у Вашего брата Асана шесть документов, подготовленных сектантами. Расскажите, кому из вас принадлежат все семь документов, от кого получены. Объясните также причину Вашей заинтересованности враждебной деятельностью руководителей ВЦВСАСД.

Ответ: После ареста В.А.Шелкова и во время его судебного процесса я виделся с членами секты адвентистов седьмого дня, которые передавали для ознакомления свои обращения и документы. Документы адвентистов, изъятые у моего брата Асана, видимо, тоже были переданы мне, а могли храниться у моего брата, потому что я долгое время жил в его квартире. Из этих сообщений и документов я не усмотрел, что деятельность адвентистов является враждебной. На мой взгляд, они отстаивают свое право на подлинное отделение церкви от государства в том смысле, в каком говорилось об этом в декрете советской власти за подписью Ленина. Причина моей заинтересованности их деятельностью примерно такая же, по какой я вообще интересуюсь событиями в мире и в СССР. У меня в личной библиотеке, например, имеются многочисленные исследования и труды о национальных и религиозных движениях и этнических процессах во всех частях света.

Вопрос: «Диссиденты» подобные Сахарову, Григоренко, идеологические центры западных капиталистических стран пытаются консолидировать татарских и украинских националистов, сионистов, враждебно настроенных сектантов, антисоветчиков типа Орлова и других участников группы «Хельсинки» и этому Вы содействуете. Вы считаете, что с помощью этой консолидации можно добиться решения национального вопроса крымских татар или у Вас есть другие цели?

Ответ: Основная моя цель — это добиться справедливого решения своего национального вопроса, т.е. возвращения крымскотатарского народа на свою исконную территорию и восстановление его национальной государственности. Кроме того, я, разумеется, не безразличен к нарушениям законных прав и других граждан за их национальную принадлежность, религиозные или политические взгляды. Такая же нетерпимость к нарушениям гражданских и национальных прав людей присуща, на

 

мой взгляд, и упомянутым в Вашем вопросе людям. Консолидация всех людей на этой основе, по моему убеждению, привела бы к скорейшему решению всех проблем в мире и была бы только на пользу народам, в том числе населяющим СССР. Я бы с удовольствием «консолидировался» и с представителями советского государственного аппарата, если бы они твердо решили бороться с нарушениями прав человека и взялись бы за подлинное решение крымскотатарского национального вопроса.

Вопрос: В письме от 28.10.79 года Подрабинек Вам писал: «Если что-то надо переслать в Москву, чтобы дошло, то я к Вашим услугам». Расскажите, как Вы пользовались этой услугой Подрабинека.

Ответ: Этой услугой мне не пришлось воспользоваться, потому что гарантия доставки в целости письма как в поселок Усть-Неру Якутской АССР, где проживал А. Подрабинек, так и в Москву была примерно одинаковой.

Протокол допроса мною прочитан, показания с моих слов отпечатаны на пишущей машинке верно. (Подпись).

Допросил: следователь В. А. Азарян.

(Том 4, л.д. 259-265)

 

Протокол дополнительного допроса обвиняемого Джемилева Мустафы

от 30 ноября 1983 г.

 

(Прокуратура г.Ташкента, с 10 час. до 16 час. 30 мин.)

 

Вопрос: В письме от 5 августа 1983 года Вы просили Шустера достать книгу Петра Григорьевича (Григоренко), если не в ближайшем, то для архива, т.е. чтобы она попала в Узбекистан. Расскажите, что это за книга, когда и где издана, поступила ли она в Узбекистан и где она хранится?

Ответ: Из сообщений зарубежного радио мне было известно, что П. Г. Григоренко издал в США книгу воспоминаний о своей жизни и деятельности в СССР, где много страниц отводится Национальному движению крымских татар, упоминается мое имя и имена моих друзей и близких. О поступлении этой книги в Узбекистан мне не известно. Но даже если бы и было известно, что она хранится у кого-то, то я, разумеется, не стал бы Вам этого сообщать, дабы не подвергнуть квартиру этого человека обыску. И вообще, я просил бы Вас не задавать мне таких вопросов, которые обычно задаются осведомителям и сексотам органов. Подобные вопросы для меня оскорбительны.

Вопрос: В 1980 году Фондом «Крым» была издана книга «Шесть дней», над предисловием и послесловием которой работал Петр Григоренко. Не эту ли книгу Вы просили у Шустера?

Ответ: Мне неизвестно, кто работал над предисловием и послесловием книги «Шесть дней», потому что в книге авторы не указаны. А изданная в США книга упоминаний П. Григоренко, о которой я просил А. Шустера, называется, кажется, «Крысы в подполье» или «В подполье можно встретить крыс».

Вопрос: По поводу документа «10 лет спустя» Вы показали, что Ваше отношение к событиям в Чехословакии изложено в защитительной речи на судебном процессе в 1970 году. Поясните, что было сказано Вами на этот счет?

Ответ: Мне известно, что в распоряжении органов имеется книга «Шесть дней», где изложены также моя защитительная речь и мое отношение к событиям в Чехословакии. На процессе в 1970 году я обвинялся, кроме прочего, в клевете на внешнюю политику

 

КПСС и Советского руководства в связи с вводом войск пяти стран Варшавского пакта Чехословакию. Поэтому в своей защитительной речи я отстаивал и обосновывал свое негативное отношение к этой акции руководства КПСС и его союзников.

Вопрос: Вам повторно предъявляется обращение к «Главам государств, участникам Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе». Не признаете ли Вы себя автором этого документа?

Ответ: По поводу этого документа я уже отвечал на одном из предыдущих Допросов. Ознакомившись еще раз с текстом этого обращения, я могу еще раз сообщить, что в этом обращении не содержится сообщений о фактах, которых в действительности не было, т.е. документ не содержит клеветнических измышлений, подпадающих под статью 191-4 УК УзССР.

Вопрос: Расскажите о событиях на Керченской переправе 5 июня 1983 г., участником которых Вы являлись.

Ответ: Прежде чем ответить на этот вопрос, я хотел бы выяснить, какое отношение имеют эти события к настоящему делу. Без всяких серьезных на то оснований я не хотел бы вновь вспоминать драматические обстоятельства, связанные с похоронами моего отца. Но если возбуждено уголовное дело против тех мерзавцев, которые грубо нарушили закон, глумились над нашими национальными и религиозными обычаями и воспрепятствовали нашей попытке исполнить последнюю волю отца — быть похороненным на своей родной земле, то я могу дать подробные показания.

Вопрос: Действия работников милиции и представителей властей 5 июня 1983 года на посту ГАИ и у керченской паромной переправы были правильными, т.к. Вами не были соблюдены санитарные правила перевозки трупов, т.е. перевозили без гроба. И наоборот, Вы и другие участники похорон действовали неправомерно, законным требованиям властей Вы не подчинились и подстрекали участников похорон к групповым действиям, нарушающих общественный порядок, мешали нормальной работе паромной переправы, в результате чего паром не имел возможности осуществлять свою работу в течение четырех часов. Что Вы можете пояснить в связи с этим?

Ответ: Таким образом, выясняется, что Вы полностью берете под защиту незаконные действия работников милиции и представителей властей, а правомерные действия участников похорон огульно квалифицируете как «групповые действия нарушающие общественный порядок». Во-первых, как на посту ГАИ, так и на переправе с самого начала инцидента никто из представителей милиции и властей не предъявлял к нам претензий относительно соблюдения санитарных норм. Никто из них даже не пытался осмотреть, в каком состоянии мы везем покойника. Но даже если и были бы выдвинуты подобные доводы, то они были бы несостоятельными. Нами была предъявлена представителям властей справка из санэпидстанции г. Абинска, где говорилось, что труп забальзамирован и, следовательно, перевозка его не представляет какой-либо опасности с точки зрения медицины. В справке также говорилось, что труп разрешается вывозить для похорон за территорию Абинского района Краснодарского края. В случае необходимости нотариально заверенная копия этой справки может быть предъявлена. Органы мотивировали свой отказ пропустить похоронную процессию на территорию Крыма тем, что якобы покойник имеет право быть похороненным только по месту своей «прописки». Выдвигали также смехотворные и явно издевательские требования о необходимости предъявить им около десятка справок и разрешений из различных инстанций Краснодарского края и Крымской области, на сбор которых, как

 

минимум, потребовалось бы несколько недель, а может быть и несколько месяцев. Так что попытки обелить действия властей и обвинить участников похорон, крайне несостоятельны. Это я рассматриваю как новую попытку глумления над нашими чувствами и потворство грубому нарушению прав крымских татар.

Вопрос: Был ли Вами и другими участниками похорон написан документ по поводу инцидента у Керченской переправы?

Ответ: Я слышал, что несколько участников похорон подписали и отправили обращение по этому поводу в Организацию Исламская Конференция и в Президиум верховного Совета СССР.

Вопрос: Предъявляю Вам для ознакомления заключение судебно-автороведческой экспертизы номер 21-75 от 12 октября 1983 года, из которой усматривается, что автором обращения в Исламскую конференцию являетесь Вы. Что можете пояснить по этому поводу? Вам предъявляется также экземпляр обращения в организацию Исламская конференция. Поясните, когда и при каких обстоятельствах Вы составили этот документ?

Ответ: Мне предъявлено заключение судебно-автороведческой экспертизы № 21-75 за подписью сотрудника ташкентского НИИСЭ Расулова А.С. на предмет исследования о том, являюсь ли я автором обращения к «Главам государств, участников Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе» и обращения «В Организацию Исламская Конференция». Во-первых, заключения судебно-автороведческой экспертизы не могут являться какими-то убедительными и имеющими процессуальное значение документами, а призваны направить органы по более или менее верному направлению, т.е. для сужения числа версий. Одни и те же обороты и слова, и теоретически и практически, могут употреблять разные люди и поэтому строить категоричные выводы на основе каких-то совпадений просто нелепо. Смехотворными, на мой взгляд, являются выводы эксперта Расулова А.С. о моем авторстве на том основании, что упомянутые документы и выданные ему для проведения экспертизы другие образцы моей письменной речи, цитирую, «составлены лицом, обладающим высокой степенью развития пунктуационных, синтаксических, лексических и стилистических навыков» и что «в текстах на 200 словоформ не встречается соответственно ни одной ошибки». Следуя подобным аргументам, можно, наверное, назвать авторами этих документов несколько миллионов человек, потому что людей, знакомых с правилами грамматики, в стране достаточно много. Не более логичные выводы о моем авторстве эксперт делает и на основании того, что в разных представленных ему на экспертизу документах содержится, например, одно и то же выражение «поголовно выселены». Могу напомнить, что слова о поголовном выселении крымских татар из Крыма в 1944 году встречаются во многих сотнях и тысячах, как коллективных, так и индивидуальных обращениях и заявлениях крымских татар, начиная еще с 1944 года, т.е. с того времени, когда я еще был младенцем, который едва ли мог держать карандаш в руке. И, наконец, прежде чем категорично судить о стилистической или пунктуационной грамотности того или иного человека надо, наверное, поработать над своей грамотой. В предъявленном мне заключении Расулова А.С. встречается достаточно много грамматических странностей, которые позволяют подвергнуть сомнению его компетентность в этой области.

Вопрос: В начале октября текст обращения в организацию Исламской Конференции был передан радиостанцией «Свобода». Что Вам известно по этому поводу? Кем был передан этот документ в зарубежную радиостанцию?

 

Ответ: Я слышал текст этого обращения, переданного радиостанцией «Свобода». Насколько помнится, переданный радиостанцией текст совпадал с текстом обращения, предъявленным мне Вами. Если и был бы этот документ у меня раньше, то я всё равно никак не мог отвезти его в Мюнхен, потому что я не имею права выезда даже за пределы города Янгиюля. Отправлять же за рубеж такого рода обращения по почте бессмысленно. Поэтому удовлетворить Вашу любознательность относительно передачи этого текста за рубеж я никак не могу.

Вопрос: Вам предъявляется изъятое при обыске у Вас письмо Сеитвапова Эбазера, его показания от 10 августа и 1 сентября 1983 г., которые свидетельствуют, что автором и распространителем обращения «Главам государств, участников Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе» являетесь Вы. Что Вы можете показать по этому поводу?

Ответ: Я ознакомился с показаниями Сеитвапова Эбазера, но ничего такого, что подкрепляло бы Ваши категорические утверждения, я не обнаружил. Он ссылается на слова на некого безымянного молодого человека, который якобы говорил о моей осведомленности насчет этого обращения, но по поводу моего возможного авторства он заявляет: «Написан не в стиле Джемилева Мустафы, поэтому думаю, что его не он составил». Письмо, которое упоминается в Вашем Вопросе, адресовано вовсе не мне, а какой-то группе его друзей. Сеитвапов также сообщает, что привезший ему текст обращения молодой человек на вопрос Сеитвапова, передавал ли ему обращение Мустафа Джемилев, ответил отрицательно. Тем не менее, я не хотел бы вдаваться в препирательство относительно авторства этого документа, ибо у Вас может создаться впечатление, что я этот документ считаю клеветническим и не хочу взять ответственность на себя. Это совершенно не так. Мне не давали этот документ на подпись, я думаю, лишь по той причине, что моя фамилия указана там в числе лиц, которых авторы просят вызвать для дачи показаний в Мадрид. Иначе я обязательно подписал бы этот документ. Что касается фактов, изложенных в этом документе, то я не нахожу в нем ничего криминального и не соответствующего действительности.

Вопрос: В «дипломате» с Вашими документами, хранившимися у Джемилева Асана, обнаружено 6 документов рукописного заявления жителя г.Ташкента С.Сеутова, которые адресованы в Международный суд в Гааге, в Международный комитет прав человека ООН и в другие зарубежные организации. Знакомы ли Вы с Сеутовым, для какой цели он передал Вам 6 экземпляров заявления, адресованного за границу?

Ответ: Я постараюсь ответить на Ваш вопрос, если Вы предъявите мне упомянутые Вами письма и заявления С.Сеутова. Я не помню того, чтобы он передавал или даже показывал мне эти письма и заявления. Если бы он показал мне, например, обращение в Международный суд в Гааге, то я, наверное, сразу же обратил бы его внимание на то обстоятельство, что Международный суд не рассматривает заявления и жалобы частных граждан, а разрешает лишь споры между государствами, которые сами обращаются в этот суд. А посему предложил бы С. Сеутову избрать для своего заявления, по крайней мере, другого адресата.

Вопрос: В письме Азаматовой Аве от 7.07.83 г. Вы писали: «Высылаю два экземпляра анкеты по Ленинскому району. Заполненные анкеты, надеюсь, перешлешь мне в ближайшие дни». Поясните, какие сведения должны были быть отражены в указанной Вами анкете, и выслала ли Вам Азаматова анкету?

Ответ: В анкете, о которой идет речь в письме Азаматовой, не было сведений, касающихся общественного и политического строя ССР, т.е. ничего такого, что могло бы заинтересовать следствие по ст.191-4 УК УзССР.

 

Вопрос: При обыске у Вас изъят (22 июля 1983 г.) машинописный текст письма Александрова Г.М. издателю «ИМКА-Пресс» Никите Струве в Париже. Письмо датировано 19 февралем 1983 года. А при обыске 1 февраля 1983 г. у Вас было изъято рукописное письмо тому же адресату несколько иного содержания. Поясните, для какой цели Вы подготовили машинописный вариант письма Александрова с несколько отличным текстом от его подлинного рукописного письма?

Ответ: Я не знаю какое письмо Александрова было изъято у меня при обыске 1 февраля, потому что Вы мне его не предъявляете, а я не могу помнить буквального содержания всего того, что у меня забирали при обысках. Но совершенно исключается, что я мог самовольно изменить текст чужого письма и даже поставить под ним другую дату. Наверное, все-таки речь идет о двух различных письмах. Если я перепечатываю или переписываю какой-то уже подписанный документ, то я обычно сохраняю даже явные грамматические ошибки оригинала. Поэтому Вам следовало бы разобраться в этих письмах и предъявить мне вместе с машинописными вариантами и их рукопись.

Протокол допроса мною прочитан, показания с моих слов отпечатаны следователем на пишущей машинке верно. (Подпись).

Допросил: следователь Азарян В.А.

(Том 5, п.д. 194-199)

 

Протокол допроса обвиняемого Джемилева Мустафы

от 30 ноября 1983 г.

 

(После ознакомления с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого. (Прокуратура г. Ташкента, 17 час.)

 

Ознакомившись с Постановлением о привлечении меня в качестве обвиняемого от 30 ноября 1983 г., заявляю следующее:

Обвинение меня в нарушении статьи 190-1,190-3 УК РСФСР и 191-4 УК УзССР, т.е в распространении заведомо ложных измышлений, порочащих общественный строй СССР и его политическую систему, а также в организации и активном участии в групповых действиях, нарушающих общественный порядок, является совершенно необоснованным.

По поводу всех приведенных в этом Постановлении эпизодов я давал, подробные объяснения во время предыдущих допросов, но следствие, как видно, вовсе не интересуется истиной. Его основная цель — во что бы то ни стало обвинить меня в нарушении закона и на новый срок изолировать меня от своих соотечественников, которые добиваются справедливого решения национального вопроса о возвращении нашего народа на свою исконную территорию в Крым и восстановления всех его прав.

Я считаю это грубой расправой за политические убеждения и взгляды.

Протокол мною прочитан, текст моего заявления отпечатан верно. (Подпись).

Допросил: следователь Азарян В. А..

(Том 5, л.д. 205-206)