- 5 -

БОРИС ГЕОРГИЕВИЧ МЕНЬШАГИН

 

Борис Георгиевич Меньшагин родился 26 апреля (9 мая) 1902 года в Смоленске (так по документам: сам же он говорил, что родился на юге, в Ростове-на-Дону, а крестили его уже в Смоленске, куда переехала семья после его рождения). Отец был адвокатом+; он очень рано оставил семью, и они жили после этого на одну только пенсию. Работать Меньшагин начал с пятнадцати лет. По завершении гимназического образования Борис Георгиевич добровольно вступила Красную армию, где служил с 10 июля 1919годапо 17мая Ю27года. В армии он был переписчиком, делопроизводителем, заведующим технической частью; служила автомастерских 16-й армии, в авиаэскадрилье, в авиапарке и т.д. Из армии его демобилизовали за религиозные убеждения и регулярное посещение церкви.

После демобилизации Меньшагин заочно окончил юридический факультет в Москве. По ответам, полученным из различных архивов, можно установить, что в 1928-1931 гг. он работал в коллегии адвокатов при облсуде Центрально-Черноземной области, в 1931 году — на заводе

 


+ Согласно «Памятной книжке и адрес-календарю Калужской губернии» на 1912 и 1913, Георгий Федорович Меньшагин в чине статского советника был судьей г. Боровска, а сам Б.Г. в советских источниках числится «бывшим дворянином» (Л.В.Котов. В тылу группы армий «Центр». — В сб.: Герои подполья. Вып. 2. Изд. 3-е. М., 1972, с. 35, сноска).

- 6 -

АРЕМЗ (Москва); в 1931 -37 гг. — во втором парке Мосавтогруза. Точные даты и должности его в соответствующих учреждениях неизвестны, поскольку документы Меньшагина в учрежденческих архивах отсутствуют.

С 1937 года Меньшагин работает в облколлегии адвокатов в Смоленске вплоть до оккупации города немецкими войсками (июль 1941). Во время оккупации Меньшагин стал «начальником города», т.е. бургомистром Смоленска, а после отступления немцев (сентябрь 1943) недолго занимал такую же должность в Бобруйске. Конец войны застал его с семьей в Карловых Варах, где его интернировали американские войска. Освободившись из лагеря через несколько недель, Меньшагин вернулся в Карловы Бары, уже занятые советскими частями. Но семьи там не нашел. Ошибочно полагая, что его родные арестованы, Меньшагин добровольно явился в советскую комендатуру 28 мая 1945 года.

Его отправили этапом в Москву с небольшой задержкой на пересылке во Львове. Потом — одиночка во внутренней тюрьме на Лубянке. В процессе следствия, длившегося шесть лет с небольшим, его возили в Смоленск, но и там содержали в одиночке.

Постановлением ОСО при МГБ СССР от 12 сентября 1951 года он был осужден по части 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года к 25 годам лишения свободы. Его отправили во Владимирскую тюрьму, где он и отбыл весь свой срок. В течение двух с половиной лет с ним сидел сначала заместитель Берии Мамулов, а потом — сотрудник Разведупра Штейнберг. Остальное время он провел в одиночном заключении.

По окончании срока Меньшагина с провожатым отправили в инвалидный дом в поселке Княжая Губа на Белом море. Последние несколько лет он провел в таком же доме в Кировске близ города Апатиты.

 

- 7 -

Сохранилась официальная бумага о Меньшагинево Владимирской тюрьме. Приводим ее здесь полностью.

 

ХАРАКТЕРИСТИКА

 

на осужденного Меньшагина Бориса Георгиевича, 1902 года рождения, уроженца г. Смоленска, русского, гражданина СССР, беспартийного, образование высшее, осужденного 12 сентября 1951 года Особым совещанием при Министерстве Государственной Безопасности Союза ССР по ч.1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19.04. 1943 года за измену Родине и предательскую деятельность — к 25 годам тюремного заключения.

 

Начало срока 28 мая 1945 года.

Конец срока 28 мая 1970 года.

 

Осужденный Меньшагин за весь период нахождения в местах заключения по материалам личного дела характеризуется с положительной стороны.

В учреждении ОД-1/ст-2 г. Владимира содержится с 30 сентября 1951 года. За период содержания в учреждении также зарекомендовал себя в основном с положительной стороны.

Ранее предоставлялась возможность трудиться, к работе относился добросовестно. В настоящее время из-за отсутствия возможности на работу не выводится. Иногда требует к себе особых условий содержания. Были

 

- 8 -

случаи необоснованного отказа от приема пищи. В поведении с администрацией и сокамерниками высокомерен.

 

 

Начальник учреждения ОД-1/СТ-2 (В.Завьялкин)

Ст. инструктор ПВР (Федотов)+

 

 

27.5.1970 г.

г.Владимир,

 


Естественно, такой документ почти ничего не объясняет. Из него мы не узнаем, почему следствие длилось шесть лет; не узнаем и того, что до 1954 г. в тюрьме Меньшагин был лишен имени (как и другие ее «сидельцы»), а назывался только «номером 29».

Что же определило, главным образом, тюремную судьбу Бориса Георгиевича?

Когда в 1943 году политическому руководству СССР понадобилось опровергнуть немецкую версию убийства польских военнопленных в Катыни, органы госбезопас-

 

 


+ В(италий?) Ф.Завьялкин — в конце 1960-х подполковник внутренней службы, исполнял обязанности начальника тюрьмы, позже, в звании полковника, до весны 1976 — начальник тюрьмы. По слухам, уйдя в отставку (заменен начальником оперативной части А.П. Угодиным), стал преподавать во Владимирской специальной средней школе подготовки начальствующего состава МВД СССР (т.е. спецшколы, готовящей в основном работников мест заключения; территория школы примыкает к тюрьме, где будущие лейтенанты внутренней службы проходят практику). Завьялкин упоминается во многих самиздатских документах конца 1960-х — 1970-х гг.

Николай Васильевич Федотов — сначала старший инструктор по политико-воспитательной работе среди политзаключенных в тюрьме (т.н. «отрядный», «воспитатель») в звании старшего лейтенанта внутренней службы, позже стал заместителем начальника тюрьмы по РОР («режимно-оперативная работа»), капитаном. Также известен по самиздату.

- 9 -

ности стали на скорую руку разрабатывать, а затем инкрустировать деталями сценарий советской контрверсии. Для этого, в частности, использовали смоленского профессора астрономии Б. В. Базилевского, бывшего некоторое время заместителем Меньшагина. Он не ушел с немцами и оказался в руках советских властей. Меньшагин же не был пойман.

По сценарию Базилевскому отводилась небольшая, но существенная (по официальной оценке) роль: он-де в конце сентября 1941 года узнал от Меньшагина, который в сценарии был определен как «доверенное лицо» немцев, что недавно ими уничтожены военнопленные поляки, не вывезенные из близлежащих лагерей.

Поскольку Меньшагин был в то время недостижим, то сгодилось его имя. Советская версия с распределением ролей для Базилевского и Меньшагина была опубликована в январе 1944 года. Это значило, что она была «высочайше» утверждена, и после этого ни одного слова в ней менять было невозможно.

Арест Меньшагина в мае 1945 года был как нельзя кстати для сценария — теперь уже некому было его опровергнуть. Оставалось только спрятать Меньшагина получше (но не убивать его — вдруг пригодится?). Этим, по нашему мнению, и была вызвана отсидка Меньшагиным «от звонка до звонка» его 25-летнего, проведенного почти в абсолютном одиночестве тюремного срока.

Во время следствия, видимо, делались пробы: что же Меньшагин может рассказать о Катыш. И он рассказывал все немногое, что ему было известно, но, как он сам говорил позднее, ни разу его слова не попали в протоколы допросов.

Он повторил эти показания через много лет, уже в семидесятых годах, для своих друзей. Далеко не сразу начал

 

- 10 -

Меньшагин рассказывать свою эпопею+: первое время его еще цепко держали те скрепы, которые помогли ему вынести тяжесть двадцатипятилетнего срока. Он с трудом привыкал к жизни «на воле». Но постепенно привык и стал рассказывать о своем опыте. В первую очередь он говорил о своей работе защитником на процессах тридцатых годов. Рассказывал о тюремных годах, о встречах...

Как-то раз, описывая кого-то из юристов, Борис Георгиевич сказал: «Он был очень приличный человек и соответствовал своему назначению». Эти слова — случайно проскользнувший в прямую речь критерий самооценки. Меньшагин в высшей степени соответствовал своему назначению: он был адвокатом, защитником. И первый естественный импульс в любых условиях и обстоятельствах для него заключался в том, что надо защищать людей. Он старался выполнить эту задачу в период массовых репрессий тридцатых годов, он принял на себя эту миссию, когда пришли немцы, он ухитрялся давать юридические советы сокамернику уже в шестидесятых. При этом он не особенно заблуждался насчет характеров и достоинств тех, кто обращался к нему за советом или помощью, но защищать их он считал своим долгом. («Несвоевременность» подобной нравственной установки отчетливо стала видна сразу после войны, когда по делу Меньшагина допрашивали одного молодого еврея, выцарапан-

 


+ Со слов Меньшагина известно, что он не один раз принимался записывать воспоминания. Воспоминания, которые он писал еще во Владимирской тюрьме (с согласия начальства?), были у него отобраны при выходе на свободу. Позже на свое письменное заявление в тюрьму он получил ответ, что воспоминания ему не будут возвращены и что они находятся в распоряжении компетентных органов (комментатор сам видел этот ответ). Какие-то воспоминания Б.Г. писал в Княжей Губе, но однажды, примерно в середине 1970-х, в подавленном состоянии — доведенный до отчаяния издевательствами хулиганов и алкоголиков — он, думая покончить с собой, уничтожил все свои бумаги.

- 11 -

ного Меньшагиным из немецкого лагеря, — следователи} никак не хотели поверить, что бургомистр помог этому человеку «просто так», и доискивались тайной подоплеки его действий.)

Рассказы Меньшагина были записаны на пленку, сохранившую неторопливый глуховатый звук старческого голоса. С глубоким чувством юмора (например, артистически он изобразил разговоры со своим сокамерником, бериевцем Мамуловым) Меньшагин давал только факты. В этом Борис Георгиевич был тверд и профессионален: если даты, то обычно точные, если имена или фамилии, то аккуратно сохраненные его небывалой памятью. Лишь один раз он отклонился от фактического изложения и позволил себе чуть-чуть коснуться того, что дало ему силы продержаться все послевоенные годы, не потеряв собственного достоинства.

Скончался Борис Георгиевич Меньшагин 25 мая 1984 года в Кировске и похоронен там на кладбище.

Запись его рассказов была расшифрована с неизбежными потерями (которые отмечены в тексте многоточиями), без всяких изменений. Лишь там, где словесные пробелы были легко восстановимы, они даны в квадратных скобках.