Приложение № 7

ИЗ ПИСЕМ Б.Г. МЕНЬШАГИНА К …

 

4 января 1980 г.

[Княжая Губа]

 

(...)

Одиноким себя не чувствую и вообще считаю, что жаловаться на проведенную мною жизнь было бы грешно. Я обладал хорошей памятью, получил довольно много знаний в различных областях гуманитарной науки, все члены семьи меня любили, и в армии в 1919-1927 гг. и потом на судебной работе я чувствовал себя на своем месте и успешно выполнял свою работу. Не всякий сможет поставить себе в актив спасение от смерти 11 человек с риском для себя, не считая случаев замены смертной казни без такого риска; да и возвращение нескольким тысячам людей свободы, в т.ч. в годы войны более 3 тыс., — всегда приносило мне радость. Что же касается несчастий, то редкий человек может избежать их. Да и теперь, когда у меня не осталось родных по рождению и по браку, я встретил столько хороших, отзывчивых людей, столько заботы о себе.

Нет, я был бы неблагодарным, бессовестным, если бы жаловался на жизнь.

(...)

Новый год у меня начался не совсем хорошо. Вечером 11 2 пьяных инвалида 40 и 46 лет устроили дебош, избили глухонемого старика 77 лет. Я пытался позвонить в милицию, но один из них оборвал телефон и с палкой накинулся на меня,

 

но я вырвал палку и с 1/2 часа оборонялся ею, пока посланный мною не позвонил с другого телефона и милиция приехала. После этого ночь и день 21 я был совсем болен, но сейчас чувствую себя, как обычно. (...)

 

10 марта 1980.

[Княжая Губа]

 

Я живу по-старому. По мере своих возможностей веду борьбу с хулиганами в нашем доме, за что один недавно прибывший инвалид 59 лет с 5 судимостями обещал меня убить. Но думаю, что для этого у него руки коротки.

В мае надеюсь совершить свою традиционную поездку и немного отдохнуть от местных безобразий.

Радует наступление весны: утром встаю регулярно в 7 час. и уже светло, вечером включаю электросеть в 7-м часу, т.к. становится трудно читать. Морозы по ночам порядочные (сегодня было 20°), но были на солнце капель и дорога сырая. (...)

 

23 апреля 1981

[Княжая Губа]

 

(...) Наступило время весенних праздников: Пасхи, которую с раннего детства очень люблю, дня 1-го мая. (...)

У меня новости нерадостные: дом наш закрывается за ветхостью, а живущие в нем переводятся 16 человек в Кировск (бывший Хибиногорск) и 81 человек в Кандалакшу. Для меня этот переезд очень тягостен. За 11 лет, прожитых здесь, я привык, обжился, пользовался авторитетом, да и вообще менять условия жизни человеку на 80-м году жизни тяжело. Особенно боюсь я, что благодаря этим переездам, срок которых определен к 25 мая, а потом всякие оформления, прописка на новом месте затянут и сорвут мой традиционный летний отдых, а

 

он мне сейчас необходим как никогда раньше, т.к. благодаря безобразиям, усилившимся за последний год, нервы напряжены до крайности, летом же, находясь в нормальной обстановке среди людей, которых я люблю и они мне отвечают взаимностью, я возвращался бодрым и здоровым. (...)

 

26 июля 1981

[Кировск]

 

На новом месте тише, чем было в Княжой. Такого хулиганства пока нет, основные хулиганы муж с женой Ягодкины уехали. Он — брат Ягодкина, который несколько лет тому назад был секретарем Московского комитета КПСС по идеологическим вопросам и был снят за произведенный по его распоряжению разгром выставки художников-модернистов. Питание у нас неплохое, помещение — тоже. (...)

Плохо, что мне, видимо, не придется в этом году съездить отдохнуть от нашей сутолоки. Я выписываю в этом году 4 ежемесячных журнала, 2 еженедельника и «Известия». (...) ...все почтовое дело всех жителей дома лежит на мне. Это препятствует моему отъезду.

(...) Здесь есть церковь, которую я посещаю раз в неделю. (...)

 

14 сентября 1981

[Волочиск]

 

(...) Мне все же удалось выбраться отдохнуть от нашей бестолковщины и окружающего пьянства. С 15 августа по 4 сентября я побыл в Москве, а с 5 сентября нахожусь в Волочиске у Екатерины Зарицкой! и Дарьи [Гусяк]. 17 IX уезжаю в Москву, а 24 IX рассчитываю вернуться в Кировск.

 

Я чувствую себя более-менее удовлетворительно, конечно, стал значительно слабее, чем в прошлые годы, и сильно дрожат руки. Но учитывая, что живу уже 80-й год, обижаться было бы грешно. (...)

 

2 ноября 1981

[Кировск]

 

Здесь положение с продуктами тоже плохое, но нас снабжают удовлетворительно: и мясо, и масло получаем ежедневно. Я стал есть мало, своих порций не съедаю; только сахар приходится докупать. И с вещевым снабжением [у) нас обстоит хорошо. Но климат здесь значительно хуже, чем в Кандалакше. (...) У меня сейчас что-то вроде гриппа (...). Очень дрожат все время руки, даже писать трудно. Но обижаться мне грешно, ведь в мае начнется 9-й десяток лет моей жизни. (...) Последний роман Ч.Айтматова читал, неплохой.

Более близкие мне и толковые люди здесь умерли, остались пьяницы и полуидиоты.

Не с кем слова сказать. Весь день занят чтением. (...)

 

24 апреля 1982

[Кировск]

 

6 мая вечером я должен ехать в отпуск, так что приеду накануне своего 8О-летия.

(...) ...жители дома на редкость глупы. Если их что-либо и интересует, то за какую цену можно купить вино и где. «Правду», кроме меня, никто не читает, только двое еще возьмут ее, взглянут на последнюю страницу и отдают; местную газету смотрят эти же двое и еще 4 человека. (...) Надеюсь, что уже не долго осталось жить и худшего состояния удастся избежать. (...)

 

После Москвы я собираюсь посетить Саратов, Ростов на Дону и Украину, пока еще способен к этому. Ведь в этом году я чувствую себя более слабым, чем был в прошлом году.

В церкви здесь я был в четверг, пятницу и субботу Страстной недели, но к пасхальной службе в 12 час. ночи не рискнул идти, т.к. боялся, что из-за обилия пришедших не смогу войти в храм. (...)