«ФУТБОЛИСТЫ НАМ И НУЖНЫ...»

 

Один за другим — «домкратные» рейсы. Возим домкраты. Груз первой необходимости — мостостроители знают. Доставлять его надо быстро.

Но каждый железнодорожник устроен так, что непременно хочет задержать движение, притормозить состав, дрезину, для того хотя бы, чтобы власть свою показать. А нас не тормозят. Нельзя. Без нас встанет работа на установке мостовых ферм.

А это — боеучастки.

Нам везде зеленый свет. Мотор заменить — пожалуйста. Паек? Нет вопросов. Запчасти? Есть запчасти.

На станции Микунь — деревообрабатывающий комбинат. На нем работают немцы-трудармейцы, делают деревянные конструкции для домов. Встречаю там спортивного вида парня. Лупит мячом по стене. С удовольствием лупит, азартно. Нравится ему это полезное занятие очень. Улыбается. Вспотел. Откуда такой в этих краях, где люди так редко радуются? И каким ветром занесло его сюда? Знакомимся.

— Я — Бенефельдт Эдик.

— Кто?

 

 

— Вратарь сборной профсоюзов.

— Откуда?

— Из Москвы.

— А я из Ленинграда.

— Земляки.

Отец Бенефельдта работал на ЗИСе главным технологом. Началась война. Эдик — на сборах. Вернулся — семьи нет. Пошел к начальнику паспортного отдела Москвы — выручать родителей. К начальнику так просто не пройдешь. Но у Эдика — пропуск рабочего оборонного завода.

— Что хочешь?

— Родителей выслали.

— Фамилия.

— Моя или родителей?

— Твоя.

— Бенефельдт.

— Еще и «дт». Имя, отчество?

— Эдуард Адольфович!

— Так ты еще и Адольфович! Паспорт.

— Вот пропуск.

— Так ты, Адольфович, еще и на оборонном заводе работаешь.

— Я — футболист, Бенефельдт.

— Как раз футболисты нам и нужны. Капитан Киселев! Возьмите человека в отдел формирования трудармии! И поехал Эдуард служить в «армию» Берии.

— Помоги мне вырваться отсюда, — закончил свой рассказ Эдик.

Я к Жоре Думанскому:

— Есть хороший помощник на дрезину.

— Ну что ж, если хороший, оформим.

Так у меня новый помощник появился. Рассказывал про своих:

— С медалями «За отвагу», с орденами, с партбилетами, добросовестно трудармеят советские немцы, болгары, греки. Двенадцать часов на лесоповале отгорбатятся, вечером — партсобрание. «Заключенные саботируют. Но вы же не заключенные — трудармейцы!».