Вивьенъ де Шатобренъ и его ученики
Вивьен! Веселое слово! Но не задевавшее меня, как ласточка в стремительном полете мимо. Летит — любуешься. Пролетела — забыл.
Позже сфокусировалось — и возникло лицо, точнее лица-лица-лица из маминого альбома.
Имена, которые слышал в детстве, всегда вспоминаешь со знаком "плюс" или "минус". Вивьен исключительно с плюсом. Но из другой, не моей жизни.
По наследству нам достаются не только черты лица и привычки, не только стол, стул, табуретка, но и привязанности родителей, их дружбы их разочарования.
Леонид Сергеевич Вивьен…
«Пора мазурок миновала», — сказал он, пройдясь по сцене в мазурке в день своего 70-летия.
Красивый был человек. О загадочности Вивьена, пленительной легенде вокруг его имени, его умении «идти по жизни грациозно» писали многие. И о его легком характере тоже.
Однако артист Александрийского театра, более полувека игравший на его сцене, почти три десятка лет художественный руководитель этого театра, народный артист СССР, профессор, первый ректор первого театрального института С.-Петербурга, видится мне фигурой трагической. Не смею на этом настаивать. Но когда смотрю на его последнюю фотографию, где он со своей Женечкой Вольф-Израэль сидит на крыльце дачного дома, может быть, впервые не скрывая вселенской грусти, невольно вспоминаю строки:
Сколько возможностей Вы унесли
И невозможностей сколько...
Дело не в том, что в последние годы ему горячо дышали в затылок идущие следом (кому не дышали и кого не подталкивали к обрыву!).
До 79-ти лет Вивьен не мог расстаться с театром! Прекрасны меркурьевские слова в защиту учителя:
«...Если Вивьен что-то забыл, то этого мы с вами даже и не знали». И его же, Василия Васильевича Меркурьев, запись в день похорон.
«Безропотно, не простившись, без предъявления «векселей», как бы уснув, ушел на покой от суеты и интриг мудрый педагог. Сколько и кому только не лень в последние годы «лягали» его со всех сторон! И как мужественно, с каким долготерпением, насилуя себя, будучи тяжело больным, продолжал он в таком хамском, бессердечном окружении работать».[i]
И все-таки, повторяю, дело не в последних годах. Леонид Вивьен страстно мечтал о своей актерской школе, о своем театре. Сохранился конспект задуманной им книги: «Моя актерская, режиссерская и педагогическая работа». Там есть такой тезис: «...Мечты о со-
[i] Леонид Сергеевич Вивьен. Актер. Режиссер. Педагог. Л., Искусство.1988. – с. 269.
На эту книгу неоднократно будут ссылки с сокращенным обозначением: «Л.С. Вивьен».
Сборник, включающий в себя заметки Вивьена и воспоминания о нем, вышел, когда о гласности только-только заговорили. Поэтому острые угыл сглажены. Думаю, что составитель В.В. Иванова распологала материалом. ЕЕ вступительная статья превосходна, но обо многом, к сожалению, умалчивает.
здании своего театра (группа 1923 года, позднее театр актерского мастерства (ТАМ), потом филиал Госдрамы, Ленинградский театр Красной Армии и его дальнейшая судьба»[1], (выделено мной — Н. Л.)
Думаю, эта судьба была его болью.
Каким прекрасным садоводом был Л.С. Вивьен, как тщательно отбирал, пестовал, а потом составлял букет — цветок к цветку.
«Почему мы должны принимать обязательно двадцать студентов, если в этом году перспективных, стоящих оказалось, например, только двенадцать?»**
Вивьен считал необходимым проводить (и проводил!) безжалостный отсев малоспособных на первом, втором курсах.
А от него требовали, чтобы отбор шел «по классовому принципу»!
На первом же собрании театральной общественности Петрограда в 1918 году народный комиссар просвещения Луначарский объявил: «Вы — свободные граждане! Но в стране есть теперь новый хозяин — трудовой народ».
Что должен был чувствовать Вивьен, человек европейски образованный, идя на работу мимо митинговавшего у стен Александринки «трудового народа», скандировавшего: «Долой буржуазное искусство!», «Академические театры — под контроль масс!»?
А чего стоило модное словечко «орабочивание» театра!
...Вивьен нередко отключался от происходящего вокруг. Во время одного бурного собрания сидящий рядом услышал, как он тихо произносил нечто вроде «блям-блям»! Поняв, что его «засекли», Леонид Сергеевич объяснил с усмешкой: «Кое-что надо и заглушать, иначе — холмик».* Такой, например, документ он, ректор Института сценических искусств, получил после проверки комиссией работы института: «...переход ИСИ из Вуза в Техникум» лишил бы возможности пролетарскому элементу с окраин СССР и из далекой провинции посвятить себя служению сцене и построить ряды пролетарского актера и актрисы». Ну как же тут не отключаться «от происходящего вокруг»?!**
И все-таки Вивьену удавалось сохранять собственное лицо, плыть в общем течении, не сливаясь с потоком.
«Великолепное знание театрального искусства сочеталось у него с дипломатией Талейрана».***
А что бы с ним было, не будь у него и этого таланта?
«Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно.
Чего ж вам боле?»
В телефонных справочниках 1916, 1917 годов Леонид Сергеевич с гордостью именует себя «артист императорской драматической труппы Вивьенъ де Шатобренъ».
По слухам (впрочем, весьма убедительным) эти справочники помогли чекистам. Все, кто перекочевал
* Л. С. Вивьен, с. 266.
** ИСИ. Работа Института сценических искусств за трехлетие. Л, 1925.
*** В. И. Тургенев-Цветинович Студийная молодежь 20-30 годов. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки СПб., ф 1000, шифр б, оп. 32.
из книги «Весь Петербургъ» в «Весь Ленинград», заносились в черные списки. Их выселяли из города.
В 1919 году Вивьен был арестован ЧК «по ложному доносу».
Известен факт вмешательства Ленина, пославшего телеграмму с пометкой «Вне очереди. Сообщить мне час вручения телеграммы.
Самара. Особый отдел Туркфронта. Бокию.
Сообщите серьезны ли улики против Леонида Сергеевича Вивьена...»*
А в это время в Петрограде ученики Вивьена стучались во все двери, звонили, ходили в ЧК. Заработав денег, отправили своего делегата в Самару.
Когда освобожденный Вивьен вернулся, студенты не дали ему войти, а усадили в кресло и внесли на руках в Школу актерского мастерства (ныне там помещается Малый драматический театр).
Леонид Сергеевич был по природе ироничен. После ареста привычной для него стала еще одна ядовитая фраза. Когда ему говорили: «Вас вызывают (приглашают, просят прийти и т. д.), он спрашивал: «С вещами или без?»**
О родословной, разумеется, молчал. «Де Шатобренъ» оставалось на самом донышке сердца, несомненно, его согревая.***
Вивьены переехали из Франции в Польшу в XVIII веке, а с XIX века поселились в России.
Художнику Иосифу-Евстафию Вивьену (Жозефу Вивьену) принадлежит карандашный портрет Пушкина, один из лучших в пушкиниане.
Я так много (и так, к сожалению, мало!) пишу о Вивьене — и потому, что он участник драматических
* Ленин. В.И. 5-е изд., т. 51, с. 112.
** Из неопубликованных воспоминаний Ольги Ивановны Гудим-Левкович (1903 — 1967), ученицы Вивьена, с ними меня познакомила ее дочь Н. Латышева, доцент Театральной академии С.-Петербурга.
*** Сергеем Александровичем Вивьеном, отцом Леонида Сергеевича, инженером по образованию, служившим в Воронеже, составлено родословное древо Вивьенов. Оно восходит к IV веку. Род Вивьенов знатный, но обедневший.
событий, и потому, что сыграл большую роль в становлении, вероятно, каждого своего ученика.
«Собственно, я и сейчас уверен, что Леонид Сергеевич выше меня ростом, — говорил великан Меркурьев, — такая у него была осанка, такой он был для нас значительной личностью».
Мои родители учились в мастерской Вивьена с 1922 по 1925 год. Это был первый выпуск ИСИ (Института сценических искусств). В этом выпуске был и Николай Симонов, едва ли не самый блистательный из учеников Вивьена. А также Ольга Антокольская (первая жена Симонова), Валентина Соболева, Адель Крылович, Николай Песочнов, Леонид Литвак, Дмитрий Масленников, Софья Неелова... Все это имена из моего детства. Помню, конечно, не всех.
Пока была жива мама, я у нее ни о чем не расспрашивала, — смолоду нам не до родителей.
Но один из рассказов запомнился. У нее был жених, Адольф Курас, немец по национальности. Они вместе учились в институте. На втором или третьем курсе Адольф заболел скоротечной чахоткой. В последние дни мама все время была возле него в больнице. Однажды он, почувствовав, что умирает, попросил: «Рыбка (девичья фамилия моей мамы Рыбкина, ее так все звали в институте), найди Леонида Сергеевича, я очень хочу с ним попрощаться».
Бросилась искать, нашла, и Вивьен, отложив все дела, пришел в больницу. Пробыл у постели умирающего более часа. О чем была их беседа? Запомнились два таких непривычных слова в мамином рассказе:
«Снизошло на Адика умиротворение...»
Студенты обожали Вивьена. Может быть, более всего он был педагогом. Его выпуски всегда становились заметным явлением в театральной жизни Ленинграда. Об учебном спектакле мастерской Вивьена 1925 года по пьесе Ю. Юрьина «То, чего не было» газета писала: «...если закрыть глаза на то, ЧТО играли, и открыть на то, КАК играли, то можно и остаться с этими открытыми глазами и даже весьма широко. Весь спектакль срепетирован гладко и стройно... В итоге складывается впечатление очень в пользу ИСИ, как, быть может, единственного сейчас в Ленинграде учебного заведения, серьезно подготавливающего молодых актеров... На этой тщательно выработанной ткани можно в дальнейшем вышивать какие угодно узоры»*.
* Э. Старк. Актерский молодняк. Красная газета от 15 июня, вечерн. вып. СПб. 1925.
Вот вам и стороннее подтверждение прав Мастера на театр одной школы, одной эстетики. Газеты не раз писали, что каждый выпуск студентов мастерской Л.С. Вивьена событие значительное и радостное.
Выпуск 1926 года был так хорош (мастерскую Вивьена в этом году заканчивали Ю. Толубеев, В. Меркурьев, М. Екатерининский), что расставаться с ним Вивьен не захотел, и родился ТАМ (Театр актерского мастерства).
В 1933 году Вивьен принимает руководство ТКА (Театром Красной Армии), вновь собирая вокруг себя своих учеников.
Журнал «Рабочий и театр» сообщает: «В помещении Ленинградского Дома Красной Армии открылся обновленный и перестроенный Театр Красной Армии под художественным руководством Вивьена. Удивительно живуч этот крепко сплоченный коллектив».*
* Рабочий и театр. 1933 - № 32.
Почему в 1935 году этот театр был внезапно закрыт? И у актеров в срочном порядке отобраны пропуска в Дом Красной Армии?
Нигде не нашла я этому объяснения. Впрочем закрытие театра, как и его возникновение, явление обычное для тех лет.
В архиве есть выписка из протокола заседания Ленинградского областного Союза работников искусств от 3 августа 1935 года:
Слушали: о ликвидации Театра Красной Армии (т. Вивьен). Постановили: сообщение б. начальника театра заслуженного артиста республики т. Вивьен о ликвидации театра Красной Армии согласно приказа ЛВО (Ленинградского военного округа) принять к сведению.
Президиум Обкома Рабис отмечает, что ликвидация театра организациями, в ведении которых он находится, проведена без согласования с Союзом Рабис, что является ненормальным явлением, о чем довести до сведения ЦК РАБИС и ЛВО.
Президиум отмечает, что художественная ценность коллектива работников данного театра, имевших единую школу и проявивших себя, как творчески сильный и спаянный организм, несомненно заслуживает максимального внимания в деле сохранения данного коллектива... в системе одной из театральных организаций с предоставлением ему базы для работы... Предложение Политуправления ОКДВА (окружного командования дальневосточной армией) о приглашении коллектива работников на 1 год на Дальний Восток принять.
А далее — «принять к сведению заявление товарища Вивьена о том, что вопрос о поездке на Дальний Восток может быть решен только по решении вопроса дальнейшего существования театра».*
Как видите, Вивьен еще диктует условия — и они принимаются!
«Театр под управлением Вивьена» создан. И с октября 1935 года он делит сценическую площадку с театром Железнодорожного транспорта на Тамбовской, 63.
Одновременно группа актеров едет на Дальний Восток.
Отъезд был вынужденным и тревожным. Я сужу по маминым воспоминаниям: «Василий, приехав на Дальний Восток, все говорил о своем предчувствии, что именно здесь будет похоронен...»
Вот почему нам столько лет казались правдоподобными эти письма из НКВД: «Жив-здоров, в Дальневос-
* ЦГАЛИ СПб., ф. 283, on. 2, д. 44.
точных лагерях без права переписки». И столько лет пугало это отцовское предчувствие...
В 1936-м вивьеновцы благополучно вернулись с Дальнего Востока и даже привезли с собой Почетные грамоты за подписью командующего тихоокеанским флотом, флагмана флота первого ранга Викторова.*
Тут и накатил на них девятый вал 1937 года. И последовало окончание «Ростовской истории»...
Первый январский номер ленинградского журнала «Рабочий и театр» писал:
«В ночь (!) на 1 января 1937 года дикторы радиостанций передавали сообщение, радостно взволновавшее бойцов всех родов художественного оружия СССР. Писатель Всеволод Вишневский и режиссер Дзиган награждены орденами Ленина.
Это живой укор тем из наших художников, которые, подобно алхимикам, добывают за семью замками искусственное золото, которые не научились дышать воздухом нашей эпохи».
Наградить в назидание другим — вполне в духе времени! Драматург Вишневский в начале 30-х громил в прессе драматурга Михаила Булгакова с помощью, разумеется, гегемона — рабочей общественности.
* Михаил Владимирович Викторов (1894 — 1938) был арестован и в августе 1938 года расстрелян. Реабилитирован посмертно.
Все январские номера журналов перепечатали передовую статью газеты «Правда» «Подлейшие из подлых» — о начале суда над очередной троцкистской бандой врагов народа.
Началась бешеная «охота на ведьм».
«Разве до конца ликвидированы последствия вредительской работы, которую вели в театре им. Кирова презренные враги народа Шапиро, Ахметелли и их сподручные?»
«Враг народа Коган, возглавлявший театр муз-комедии, довел этот театр до развала».
«Органы НКВД раскрыли вредительские гнезда и на Ленфильме. Фашистские агенты лезли во все щели. Банда вредителей во главе с бывшим директором Ленфильма Каценельсоном, пробравшаяся к руководству орденоносной студией, мешала выпуску больших полноценных картин».
«Большой драматический театр, отданный на откуп А. Д. Дикому, позорно провалил сезон... Директор театра Чмутин оказался в лучшем случае шляпой, прикрывая все безобразия в театре своим партийным билетом».
«Из 700 театров страны только один оказался без приуроченной к 20-летию революции постановки и без советского репертуара. Это театр имени Мейерхольда. Мейерхольд оказался полным политическим банкротом».*
Все газеты и журналы к 20-летию ВЧК-ОГПУ-НКВД помещают портреты Дзержинского и Ежова.
«Всесоюзный комитет по делам искусства шлет горячий братский привет тов. Ежову и его доблестным соратникам».
* Рабочий и театр. 1933 - № 6-8. Недавно издан мемориальный сборник документов из архивов бывшего КГБ «Верните мне свободу» (М. «Медиум». 1997). В нем — «дело Мейерхольда». Расстрелян 2 октября 1940 года. Реабилитирован посмертно.
«Работники искусств желают вам новых успехов в борьбе против врагов нашей партии, нашего народа, нашей страны».
Миновала ли вся эта вакханалия театр под управлением Вивьена?
Выписка из протокола № 27 заседания Президиума Леноблрабиса от 10 октября 1936 года:
«Поставить на вид тов. Вивьен за то, что в реквизите театра обнаружена контрреволюционная литература.
Объявить выговор тов. Липчук (зам. директора) за ротозейство.
Ввиду расформирования театра Вивьена общего собрания работников театра не созывать».
В ноябре 1936 года Леонид Сергеевич Вивьен назначен главным режиссером Акдрамы (Александринского театра). А в 1938-м его художественным руководителем. Он снимается в фильме «Балтийцы» (1937 г.) и получает за роль старого капитана миноносца «Гавриил» орден «Знак почета».
Чья-то сильная невидимая рука отводит беду от Вивьена. Или рука судьбы?
А он ее вновь испытывает. Едва став художественным руководителем театра, приглашает опального Мейерхольда для возобновления спектакля «Маскарад».
Более того — принимает в труппу Акдрамы Василия Меркурьева, женатого на дочери Мейерхольда. У Меркурьева к тому же арестован в Пскове младший брат Петр.*
Вместе с Николаем Черкасовым (депутатом Верховного Совета СССР) Меркурьев написал письмо в Псковский окротдел НКВД с поручительством за брата.
* Петр Васильевич Меркурьев был членом партии, "красным директором", как тогда говорили. Вначале он был исключен из партии, потом арестован.
Из всех детей и племянников В. В. Меркурьева профессию актера наследовал один — Евгений Петрович Меркурьев. Он работает в театре на Литейном.
Васич (так родные называли Василия Васильевича) поначалу сердился на племянника, считая, что Меркурьев в театре должен быть один, но, посмотрев спектакль «Веселый тракт» по Б. Васильеву, пришел за кулисы и обнял Женю. Это было признанием.
Не помогло. Роковое известие пришло, когда Василий Меркурьев был на съемках фильма «Танкер «Дербент» в Одессе.
Из воспоминаний Ирины Всеволодовны Мейерхольд:
Однажды раздался телефонный звонок. Из гостиницы «Ривьера» сообщали о пришедшей из Ленинграда телеграмме. Я отправилась в гостиницу. Тут же, около портье развернула телеграмму и несколько раз прочитала ее, еще не понимая, не веря. В ней сообщалось о гибели младшего брата В. В. Назавтра должен прийти с плавания Васич! Как сказать? Где сказать? Решила, что лучше всего сказать на людях, чтобы сдержался. Я позвонила на студию, сказала, что поеду встречать со всеми. За мной заехали. Причаливал танкер! В. В. выбежал с танкера и ринулся ко мне. Сели в автобус. Он очень удивился, когда я села на самую заднюю скамью! «Иришечка, ведь здесь трясет! Тебе нельзя!» — «Зато сзади никого нет!». Он оживленно рассказывал о плавании, о дельфинах, которые во время шторма перекатывались на палубе. Васич был такой веселый, такой наполненный событиями, так много безудержно говорил! Многое я пропускала, не слушая. Мысль о том, что надо именно здесь показать ему телеграмму, мучила меня. Я знала, как потрясет его это сообщение. Брат Петр был любимейшим человеком. Что бы ни делал Васич, над чем бы ни работал, он всегда спрашивал совета у Пети. Я дождалась паузы, когда Васич произнес «Ну, скоро и дома», и со словами «Васенька, ты только держись!» подала
ему телеграмму. Он не успел крикнуть, потому что я, обняв его, закрыла рот. Васич как-то весь сник! Приехали, сошли, сели на скамью, Меркурьев зарыдал.
Тогда же мы решились взять к себе Петиных детей (вдова его была в очень тяжелом состоянии). Так вместо одной Ани у нас стало четверо детей: своя, Аня, племянники Виталий и Женя, племянница Наташа.*
А потом у Василия Меркурьева и Ирины Мейерхольд родится дочь Екатерина и сын, которого они назовут Петром. Второй Петр Васильевич Меркурьев.
И станет у них шестеро детей.
В квартире у Меркурьевых во все годы висел портрет Мейерхольда. А Вивьен никогда не будет скрывать своего глубокого уважения к Мастеру.
Он всегда говорил:
— Я не знаю, в чем виноват Мейерхольд, но режиссер он был гениальный.
Вивьен продолжает создавать «свой театр», теперь уже в стенах Академического театра драмы имени Пушкина.
* Василий Васильевич Меркурьев М. ВТО 1986 - с. 70-71.
«Годами терпеливо воздвигал он это здание, истово, со страстью коллекционера собирал и пестовал труппу — без сомнения лучшую мужскую труппу страны. Возможно, и мира.
Симонов, Черкасов, Толубеев, Борисов, Меркурьев, Честноков, Екатерининский, Скоробогатов, Мичурин, Малютин, Фрейндлих — одновременно выходили на великую сцену Александринки и создавали Театр Вивьена.
Театр, в котором всегда главной фигурой был актер. Каждое имя — легенда, каждое имя — целый «театральный мир».*
Бесспорно, Леонид Сергеевич был смелым человеком. И верным в своих привязанностях.
Когда в 1956 году Мейерхольда реабилитировали, именно он пришел в Дом работников искусств, прервал какой-то вечер и сказал со сцены:
— Друзья! Я надеюсь, вы простите меня, но я должен сообщить радостную для всех нас весть: реабилитирован Всеволод Эмильевич Мейерхольд.
«После этого он приехал к нам домой с бутылкой коньяка, — вспоминал Меркурьев, — расцеловал Ирину Всеволодовну, которая плакала от радости и от горя: мы уже знали, что Всеволода Эмильевича нет в живых...»**
Вивьен, сам кем-то постоянно спасаемый, спасал, как мог, многих своих учеников. Он предложил концертной бригаде, вернувшейся с Дальнего Востока, подготовить пушкинскую программу и принять приглашение Киева.
1937 год был и годом столетия со дня смерти Поэта! Для многих актеров звонкая лира Пушкина стала последней радостью...
* Ростислав Горяев. Неэффектный стиль. Вечерний Петербург. 1997. — 28 апр.
** Л. С. Вивьен, с. 268-269.
С детских лет помню:
Вот и фонтан. Она сюда придет.
Я, кажется, рожден не боязливым... — голос отца.
И мамин: Димитрий, Вы?
Родители готовили новую программу, и я привычно засыпала под пушкинские стихи.
Вскоре они уехали в Киев.
Но гастроли не вечны.
...Многие актеры, работавшие в театре Красной Армии, а потом в театре под управлением Вивьена были приняты в театр имени ЛОСПС и в Ленинградский Транспортный театр.
1937 год...
Во всех театрах в это время шли наскоро сляпанные пьесы о врагах народа, шпионах, диверсантах и т. д.
«Образ врага нам абсолютно не нужен. Нам нужен приговор над ним. Нам нужен враг, как социальная маска», — говорил художественный руководитель ТРАМа Михаил Соколовский.
Очень в духе времени! И очень не в духе Вивьена.
Однако Леонид Сергеевич Вивьен вынужден принять условия игры, «иначе — холмик». Он ставит в 1938 году пьесу В. Ромашова «Родной дом», на которую появится рецензия в журнале «Театр» с таким в адрес Вивьена выпадом:
«Следует все-таки упомянуть о странном отношении художественного руководителя (Л. С. Вивьен) к актеру Л. С. Вивьену.
За последние три года Л. С. Вивьен имел только одну премьеру — в «Родном доме» Ромашова. Он сыграл роль маскирующегося троцкиста Шатова. Вивьен как входил на сцену в маске истерического злодея, так и
уходил, не скрывая отвращения ни к самому персонажу, ни к тому унылому тексту, который ему приходи лось произносить».* «Блям!»
* С.Дрейден Традиции и рутина. Театр. 1939 - № 9.