СТУДЕНТ С КОНВОИРОМ

Явился в Сангородок. На вахте сдал документы. Внутри возле вахты мне показали небольшой бревенчатый дом, где помещалось Управление Сангородка, аптека и каптерка.

Больничные бараки обычного лагерного типа были построены из плохого леса, правда, оштукатурены. Внутри для больных — большое общее помещение с одним окном в торце, столом посредине и спальными местами (вагонкой) по краям. В другой половине — подсобные помещения и 2-3 небольших отдельных палаты.

Меня поместили в комнату при аптеке, где жил зав. аптекой (по образованию не фармацевт, а сурдопедагог). Лавров и врач-лечебник Дмитрий Иванович Макеев, в прошлом сотрудник НИИ. В начале войны он попал в окружение, работал там врачом в сельской больнице, где жена его была заведующей. При отходе немцев от Москвы и возвращении нашей власти жену сослали в Среднюю Азию, а его без какого-либо приговора и установленного срока заключения отправили в лагерь на Север.

Главврачом Сангородка была Анна Дмитриевна Лукьянова, молодой врач, ранее работавшая в одном из московских госпиталей. При подходе немцев и эвакуации части раненых она осталась в Москве с теми ранеными, кого не могли эвакуировать, а затем ее послали на Север. Тут и вышла замуж за студента Архитектурного института, Федора Федоровича Щульца, которого выслали из Москвы в Инту как немца. Ему разрешили доучиться в институте заочно, но на сдачу экзаменов он за свой счет возил с собой конвоира. Начальником Сангородка был Беляев — администратор без специального образования, в прошлом один из воспитанников Макаренко, чем определенно гордился.

Мной как человеком и как врачом-специалистом никто не интересовался. Дали барак с больными, человек 60-70, и на этом успокоились. Больничный барак был переполнен, больные жили сами по себе, не думая о помощи врача. Так бывает только в самых тяжелых случаях, а тут лежало много туберкулезников, все крайне истощенные. Питание плохое, лекарств не хвата-

ло, против поноса использовали глину и ивовую кору, как укрепляющее — сушеный трилистник. Документации на больных (историй болезни) практически не вели из-за отсутствия бумаги. Мне пришлось использовать любую бумагу, которую мог найти в хозяйственных подразделениях. Лучшей оказалась плотная коричневая бумага из мешков для цемента, почему-то ее было много.

Сангородок служил не столько больницей, сколько накопителем умирающих. Основная причина смертности — голод, авитаминозы при огромном наплыве в лагерь все новых и новых заключенных, в основном из освобожденных от немцев территорий. Больничных коллективов (лечебных) по сути не было.