- 13 -

МИР НЕ БЕЗ ДОБРЫХ ЛЮДЕЙ

 

В этом я смогла убедиться уже через полгода после ареста отца: на зимние каникулы нас взяли к себе дядя с тетей. Они имели сына и дочь почти нашего возраста, и нам с братом было очень хорошо у них.

Дядя, Карл Андреевич Озолин (Озолинь), латыш, обращался с нами как с собственными детьми. Он сушил на печке нашу мокрую одежду, чинил валенки, пришивал пуговицы к нашим пальто. По утрам поил чаем с белым хлебом, намазанным сливочным маслом и медом. Порядочный, добрейший и справедливый человек, он по доносу двоих почти незнакомых людей был арестован и осужден на пять лет по 58-й статье, а закончил жизнь свою в Магадане.

В справке, которую перед смертью мне передала его дочь, написано: «Причина смерти — паралич сердца». Но в ней не указано: где, когда, в какой больнице с ним это случилось. Теперь известно: такие справки выдавались на тех заключенных, которые были расстреляны. У меня на руках две такие справки на родственников, но в них написано: «приговорен к ВМН», а это означает — к высшей мере наказания, т. е. к расстрелу.

Дядя был специалистом по животноводству, и арестовали его в одном из подмосковных хозяйств. Его дело (после реабилитации Карла Андреевича) сестра прочла в областной про-


 

- 14 -

куратуре, что на Пушкинской улице. Сам свою вину, это зафиксировано в документах, он объяснил так: «Меня арестовали как иностранца, но я ни в чем не виноват».

Летние каникулы мы с братом проводили на даче, в семье моей тети Сорокиной Марии Григорьевны и дяди Сорокина Федора Ивановича. Я очень хорошо помню дядю, который приезжал на дачу, нагруженный продуктами, а мы встречали его на берегу реки, помогая принести на дачу сумки и рюкзак. Он тоже относился к нам как к своим двум дочерям, которые были старше нас.

Но счастье было недолгим, так как дядю арестовали, и по 58-й статье он отбыл в лагерях свои 17 лет. Так случилось, что больше я его не видела, но цветы на его могилу посылаю с сестрой каждое лето.

Когда в нашем доме арестовали первую группу специалистов, им на смену приехали новые: министр нефтяной промышленности — Искандеров Авак Богданович, зам. министра среднего машиностроения — Паршин Петр Иванович. Жили мы в квартире № 7, Искандеров — в № 8, а у Паршиных была 9-я квартира.

С тех пор для нас с братом началась другая жизнь. Я подружилась с Инной Паршиной, училась с ней в 335-й школе, что в Хохловском переулке, сидела за одной партой. У Паршиных я была как своя: меня несколько лет, до самой войны, брали на правительственную дачу, в однодневный правительственный дом отдыха «Сосны», в Большой театр, в Дом инженера и техника, что был расположен на улице Кирова (теперь — опять Мясницая), где проходили прекрасные концерты с лучшими артистами Москвы.

Я хорошо училась, занималась серьезно плаванием, и Петр Иванович нашу дружбу всячески поддерживал, считая, что я хорошо влияю на Инну.

В годы войны, в 1943 году, когда он вызывал в" Москву из эвакуации своих специалистов, прислал пропуска на въезд в Москву мне и моему младшему брату (мы с мамой эвакуированы были в город Пермь). Выехать мне помог из Перми мой соученик по 21-й школе Леня Каганович, о судьбе которого, к сожалению, с тех пор нигде не могу ничего узнать. Даже в обществе «Мемориал».

Я часто бывала на торжествах в семье Паршиных, куда приезжали министры разных отраслей. И до сих пор стараюсь


 

- 15 -

понять, как не боялся возить меня, дочь «врага народа», на правительственную дачу; ведь работал он непосредственно со Сталиным.

К сожалению, всех членов этой замечательной семьи уже нет, но до конца дней своих буду помнить, что все они помогли мне чувствовать себя человеком, равным всем остальным.

Младший брат Павлик с детства дружил с единственной дочерью Авака Искандерова — Тамарой. Во дворе их дразнили женихом и невестой. В дальнейшем они поженились и прожили вместе долгую, счастливую жизнь. Сейчас из семьи Искандеровых осталась одна внучка.

Трагедией закончилась поездка Искандерова в США для изучения нефтяного дела: по возвращении оттуда его обвинили в связях с американской разведкой, осудили по 58-й статье и в дальнейшем расстреляли. Место захоронения неизвестно.

Когда мы эвакуировались в Пермь и жили в семье маминой сестры Слаутиной Елизаветы Григорьевны, мне очень помогала семья писателя Вениамина Александровича Каверина. С его дочерью, Наташей, я училась в 21-й школе, сидела за одной партой, и очень много времени проводила в их семье. Когда Каверин уезжал на Северный фронт, он оставил мне свою карточку в артистическую столовую, где питались писатели и артисты из Ленинградского оперного театра им. Кирова (ныне — Мариинский театр). Подкармливала меня и супруга писателя Лидия Николаевна Тынянова — сестра писателя Юрия Тынянова, известного автора популярных в недавнем прошлом романов: «Смерть Вазир-Мухтара», «Кюхля», «Пушкин».

С родителями Наташи я поддерживала отношения до их смерти, около полувека. С дочерью, Натальей Вениаминовной, дружна и сегодня.

Так, при помощи добрых и отзывчивых людей я прожила самые трудные годы моей жизни.