ПОД КОЛЕСНИЦЕЙ ИСТОРИИ
21 августа 1935 года отец написал маме: «Неплохо выяснить у следователя т. Черюка мое положение — 2,5 года я фактически отбыл, зачетов местных — 1,5, наркомовских условно — 3, итак, я, считай, отработал — 7, попробуй и ты отвоевать 2—3, ну, тогда и дома скоро буду».
Потом, по окончании строительства Туломской ГЭС, пришла поздравительная телеграмма с сообщением о том, что отца представили к награждению орденом Ленина и он скоро будет дома. В процессе строительства станции отец был награжден знаком «Лучший из лучших ударников ББК» (Беломорско-Балтийского канала). Недолгое время отец находился на строительстве Сегежского бумкомбината. А затем — длительное молчание (после убийства Кирова заключенным вновь стали давать срок), и, наконец, мы узнаем, что он переведен на Колыму.
А вот и письмо от 31 мая 1938 года с адресом: ДВК, бухта Ногаева, палатка п/о п/я № 3, в котором он писал: «Восхищаюсь своим здоровьем (организмом) — при наличии не менее десятка всяческих болезней, перевыполняю единые Союзные нормы на 150 % при 12-часовом рабочем дне, и это на земляных работах, переворачивая иногда до 30 куб. м грунта; скажем, при выгрузке грунта из автомашин, вот тебе и болезни. Поэтому и получаю 50—60 руб. в месяц, а потому в дополнение к пайку 600—700 г хлеба покупаю еще 1200—1400 г и съедаю в сутки до 2 кг. Хватает и на махорку».
В ответ на мамино письмо с вопросами: «Кто виноват? За что? Почему?» получили мы ответ «сенькиной» почтой, на бумаге из-под махорки, конверт треугольником (брошен на этапе), без проверки цензурой, где можно было прочесть: «Рыба тухнет с головы».
В 1940 году, с земляных работ на строительстве колымского тракта (там он был даже погонщиком яков) отца неожиданно перевели на работу в Колымпроект. 18 ноября 1941 года (уже после освобождения 12 июня 1941 года по окончании срока) отца вызвали в органы (НКВД — ред.) Магадана.
Отец пишет (цитирую по его письму от 18.11.41): «Сразу заболел, и температура поднялась, но все-таки зашел в кино. Показывали «Богдана Хмельницкого». Пан Понятовский едет по шляху, а по бокам столбы, на столбах — земляки, под
земляками — костры, а они смеются — хорошо так смеются! И первая моя мысль: «Эй, землячки, нет ли там у вас свободного столбика? Видно, и мне посмеяться придется! Вот и смеюсь теперь «по-новому» пятый год!
И ни к чему твои вопросы: «За что? Почему?» Такой ход истории. И фильм исторический, моя дорогая! И без всяких «почему»? Под колесницу истории попадают не только плохие люди! На этом «крапка» (по-украински точка). И давай лучше найдем такое лекарство, чтобы вредные вопросы не возникали. Я такое нашел».