Дядя Рувим.

 

Младший брат отца Рувим (по французскому паспорту Рубин) родился в 1908 году, в Друскениках.

Как все мальчишки, любил рыбачить в Немане, учился в гимназии. Друг его молодости, художник Хаим Сутин, рисовал его портрет. Этот портрет, как уверял Рувим, до сих пор хранится у бывшей служанки Липшицев Анны Яблоньской

 

или у ее наследников. (В 1992 году я была в Друскениках. Анна Яблоньская к тому времени уехала в Польшу и там умерла.)

В 1926 году, по приглашению старшего брата, Рувим переехал к Жаку в Париж и первое время жил у него, вращался в среде крупных художников. Высокий, красивый провинциальный юноша постепенно освоился в Париже. Языку и манерам его обучали девушки, сердца которых он легко завоевывал. Однако поступить в институт было не очень просто, надо было хорошо знать французский язык, поэтому он переехал учиться в Страсбург, где достаточно было немецкого, а немецкий он знал лучше. Чтобы окончить институт, надо было много заниматься, так как отсев был громадный. Институт оканчивали только треть поступивших. Окончил он институт с дипломом инженера по сушильным устройствам. Работал в разных фирмах и довольно успешно. К 1934 году подготовил диссертацию по научной организации труда, но пришлось бросить все и ехать в Друскеники к умирающей матери. Моя бабушка Рахиль умерла от рака. Из всей семьи в Друскениках осталась лишь дочь умершей в 1928 году сестры Жени Ира. Рувим очень переживал, что не взял ее в Париж, она погибла от рук фашистов в войну.

Рувим был очень талантливым инженером, много рассказывал о своей работе, называл себя не пенсионер, а инженер в отставке. Долгие годы, будучи на пенсии, он постоянно получал работу от фирм, в которых работал раньше.

Он очень оригинально мыслил и имел несколько патентов на изобретения, но просил никому не говорить об этом, очень боялся, что русские используют эти изобретения. Моих слов о том, что у нас не внедряются свои, даже самые интересные изобретения, он понять не мог. Это действительно трудно понять человеку, не работавшему в советской системе.

В годы войны Рувим участвовал во французском сопротивлении. В маки он работал, повреждая линии электропередач. Немцы его два раза ловили и как еврея, и как партизана, но ему оба раза удавалось бежать при перевозке заключенных.

Эти четыре года в сопротивлении посчитали ему за 8 при начислении пенсии. Будучи молодым, он не платил страховых пенсионных взносов и пенсия в общем у него была небольшая, меньше, чем у его жены Жо (Жоржетта), которая всю жизнь работала в Министерстве социального обеспечения. Умерла Жоржетта в 1987 году. Интересно, что они прожили 47 лет вместе, но не были женаты, так как Рувим обещал своей матери, что никогда не женится на не еврейке, а Жо была француженка.

После смерти Жо, он женился на Колетт, которую очень любил и которая была очень милой и приятной женщиной. Мы с ней переписываемся до сих пор.

В 1947 году после войны, Рувим тяжело заболел, что-то было с кровью. И только один врач сказал, что спасти его может лишь горный воздух и физические нагрузки. В окрестностях Ниццы, вернее выше ее, в горах, в местечке Аспремон он купил задешево клочок земли в 100 или 200 кв. метров и развалины каменного дома. Первый этаж выходил на улицу и принадлежал какой-то семье, часть первого этажа без окон принадлежала Рувиму, и там он хранил мазут и другое топливо. Развалины второго этажа находились на небольшом участке земли. Участок был насыпной, к нему вела лесенка с улицы, участок соседство-

 

вал с другими, такими же насыпными участками. Весь небольшой массив, домов 10-15 с участками, находился в центре древнего Аспремона. Это как бы крепость, окруженная каменной стеной, внутренность которой засыпана камнями и землей, на поверхности стоят красивые дома, окруженные экзотическими деревьями и кустарниками. Рувим говорил, что эта старинная крепость и много раз пытался раскопать на своем участке клад. Он сам составил план и проект своего дома, нанял старика каменщика, и вместе с ним строил свой дом. Материалы старался покупать по дешевке, на распродаже и даже кое-что привозил со свалки, например, круглые оконные рамы на кухне.

Деревня Аспремон находится на высоте 600 метров над уровнем моря. Из Ниццы к ней по горам вьется серпантином дорога в 12 километров. Эта бывшая старая крепость 12-13 веков, которая служила приютом паломникам, направляющимся в Палестину. Узенькие улочки, где могли разойтись лишь два человека. Дома из необработанного камня в 1-2 или 3 этажа. Дома в большинстве своем примыкают друг к другу. У домов крошечные садики, или горшки с цветами на приступках лестниц и выступах стен. Очень мне понравилась старинная деревенская прачечная. Такие есть во всех деревнях Прованса. Это кран в стене, каменный желоб и огромное каменное корыто с широким краем. На краю нижней большей части корыта стирают, а полоскают в верхней его части. В городке мэрия, несколько ресторанчиков и лавочек.

Дом Рувима построен им самим, вместе со стариком-каменщиком, по собственному проекту, с большим вкусом. Вход без тамбура, как во всех домах, прямо в огромную двухсветную кухню-столовую. Окна круглые, как на корабле, стены выложены зеленой глазированной плиткой, пол — метлахской. Посередине столбы, поддерживающие галерею и комнату на втором этаже. Справа витая лестница на галерею второго этажа и вход в парадную угловую комнату — кабинет с камином. Внутри камина чугунная плита 1735 года с барельефом из королевских лилий. Решетка от оросительной системы. С боков подвешены чугунные колокольчики, которые раньше пастухи одевали коровам. Рядом стоит механический вертел — жарить уток. Внизу каминные щипцы, кочерги и проч. Висит цепь с крючками и подвесками для горшков, чтобы варить на каминном огне несколько блюд. На каминной доске стоят на подставках фигуры, сделанные из старинных сельхозорудий: вил, мотыг и прочего. Мы топили камин ветками от обрезки лавра и они вспыхивали очень красивыми синими огоньками горящего эфирного масла.

Рядом с кабинетом небольшая спальня и еще одна лестница на второй этаж. На втором этаже галерея, большая светлая комната, просторный совмещенный санузел и выход на террасу с лестницей на третий этаж, где мастерская и на крышу-террасу — самую высокую точку Аспремона (чуть выше этой террасы лишь колокольня). С верхней террасы открывается изумительный вид на горы и окружающие поселки, на весь Аспремон, на соседнюю гору с развалинами римской крепости, на долину реки. Утренние и вечерние часы на верхней террасе, когда нет жары, это прекрасно, это то, ради чего, как говорил Рувим, он строил этот дом. Дом, вернее крыша, виден на картине, которую писал и подарил мне Рувим.

 

В доме все комнаты обставлены очень скромно, красиво и с большим вкусом. Всюду картины, старинные гобелены, скульптуры, разные африканские фигурки.

В 1986 году Рувим продал этот дом, так как у него уже не было сил ездить в Аспремон из Парижа за 1000 километров. Однако свою задачу дом в Аспремоне выполнил. После строительства этого дома болезнь крови прекратилась.

В 1957 году Рувим построил еще один дом в деревне Бове за 50 километров от Парижа. Кругом поля и леса из белой акации, которая весной изумительно цветет и пахнет. Деревня небольшая, узкие улочки, стены-заборы и дома, все из дикого камня. Все увито вьющимися растениями, в каждом дворике уйма цветов.

Там он купил каменные развалины на небольшом участке. Это было разрушенное крестьянское хозяйство. В центре участка каменный дом из одной большой комнаты с примыкающим к нему большим каменным сараем. Слева небольшой участочек, на котором впритык можно поставить три автомобиля и две небольших, площадью 10-12 кв. м башенки. Видимо, это были сараи для овец и свиней, а наверху, на втором этаже, складывали сено. Справа за домом участочек чуть побольше — сад с любимым Рувимом фиговым деревом в центре. Показывая сад он совершенно серьезно спрашивал: «Хочешь фигу?»

За садом удлиненное одноэтажное, видимо тоже хозяйственное здание. Эти три хозяйственные здания были более-менее целыми, а в доме не было крыши, пола, да и стены кое-где обвалились. Рувим отстроил заново дом. В комнату ведет дверь со двора, пол плиточный. Стены увешаны африканскими масками и картинами, на окнах скульптуры. Это общая комната-гостинная, потолок из балок, выкрашенных в красный цвет. Справа красивый камин со скульптурами на каминной доске. Рядом кухня и санузел и выход в большой сарай-мастерскую со стеклянной стенкой, заваленной разными вещами. Наверху светлая мансарда и балкончик. Все огорожено перегородками стойл. В одной башенке сарай для топлива, там же стиральная машина.

Другая двухэтажная башенка с наружной лесенкой наверх. Наверху комната для гостей, внизу комната Жо. В длинном здании кабинет Рувима и за перегородкой ванная с электронагревом воды.

В этом доме Рувим жил последние годы каждое лето до смерти Жо. Стараниями Жо весь участок был покрыт цветущими розами, геранью и другими цветами.

Кроме своей инженерной деятельности Рувим очень много помогал Жаку и был поверенный в его европейских делах. Жак подарил ему целую серию скульптур — это миллионное состояние, но Рувим отдал все скульптуры в дар Израильскому музею. В музее на стене надпись о том, что скульптуры подарил музею Рувим Липшиц в память о его родителях Аврааме и Рахели Липшицах. Мне он говорил, что не хочет, чтобы скульптуры брата разошлись по частным рукам, он хочет, чтобы можно было увидеть их в одном музее. И это очень верно.

В 1993 году подаренная Рувимом коллекция работ Жака заняла новый большой белый зал и все скульптуры на белом фоне очень хорошо выглядят. А пе-

 

реходы. Снизу эта труба плоская и выкрашена в ярко-красный цвет. Издали здание кажется огромной диаграммой с красной кривой. Внутри огромные залы и небольшие зальчики. Пространство зала ограничивается перегородкой. На потолке каждого этажа синие и серые трубы отопления, вентиляции и т. п. Все это создает впечатление производственного помещения.

В центре множество выставок. В музее современного искусства, который тоже расположен в центре, картины Пикассо, Матисса, Леже, Руссо, Шагала, Дюффи, Дерена, Кандинского и др. Очень много скульптур. Понравились работы Бранкусси и Архипенко, а также скульптуры-рисунки из черной проволоки. Но больше всего мне понравились скульптуры Жака. На фотографиях в альбомах они не производили особого впечатления, но в натуре, да еще при объяснениях Рувима, впечатление было огромным.

Скульптур Жака в музее довольно много и многие люди останавливаются и фотографируют. Фотографировали и Рувима у скульптур — он так был похож на своего брата. Одна из скульптур Жака «Песнь гласных» установлена недалеко от Центра в конце бульвара, вблизи от замечательной часовни святого Жака.

Потом мы несколько раз ходили в Лувр любоваться картинами и Никой Самофракийской. Большое впечатление произвел на меня музей Родена и музей импрессионистов. Были в Версале и Фонтенебло.

В сокровищнице Парижской богоматери Рувим подарил мне замечательный головной убор, украшенный бирюзой и перламутром. Только сказал, чтобы я его здесь хранила — целее будет.

Я все время вспоминаю эти поездки, его поездки к нам и мне кажется, что он жив и вот-вот приедет к нам или мы к нему.

Умер Рувим 4 августа 1993 года в Бретани, куда он с Колетт поехал отдыхать. По завещанию Рувима его прах развеяли по ветру. Это произошло на территории крематория в Карнахе (Север Франции, Бретань).