Заключение по делу от 1 апреля 1959 г.

 

В 1959 г. через 23 года после смерти отца в деле появилось следующее Заключение:

 

«Утверждаю» Секретно

Зам. главного военного экз.1

прокурора, полковник юстиции

(В. Викторов)

1 апреля 1959 г.

 

В военную коллегию Верховного суда СССР

(в порядке ст. 378 УПК РСФСР)

По делу Константа Э.К. и др.

23 марта 1959 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

 

Военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры, подполковник юстиции Головородько рассмотрел материалы дополнительной проверки и архивное следственное дело № 967542 по обвинению Константа и др. нашел:

7 октября 1936 г. Военной коллегией Верховного суда СССР на основании ст. 58-8 и 58-11 УК РСФСР были осуждены к ВМН — расстрелу с конфискацией имущества:

Констант Э.К.

Липшиц П.А.

Охримский А.С.

Констант и Липшиц признаны виновными в том, что приехали в 1932 г. из Германии в Москву, вошли в состав террористической группы, созданной агентом германской разведки Фрицем Вайцем и подготавливали террористические акты против руководителей партии и правительства. После отъезда Вайца из СССР, руководство террористической группой, как указано далее в приговоре, перешло к Н. Лурье, по заданию которого Констант и Липшиц готовили покушение на тт. Сталина и Ворошилова, но не смогли осуществить его по независящим от них обстоятельствам. Охримский, проживая в Германии, был связан с гестапо и по приезде в СССР, вошел в состав террористической группы, подготавливавшей под руководством братьев Лурье покушение на тов. Сталина.

Как видно из материалов дела, основанием к осуждению Липшица и Охримского послужили их собственные показания, данные на следствие и в суде, а также показания арестованных Натана и Моисея Лурье.

 

Дополнительной проверкой, произведенной в настоящее время, установлено, что Констант, Липшиц и Охримский были осуждены необоснованно.

Так, по показаниям осужденных Константа и Липшица, a также по выводам обвинительного заключения по приговору, террористическая группа, в принадлежности которой обвиняются Констант и Липшиц, была организована в 1931 г. германским специалистом Вайцем — агентом гестапо.

Вайц Ф. по делу допрошен не был. Проверкой же установлено, что Вайц прибыл из Германии в СССР в 1931 году по договору и работал по специальности инженер-архитектор. Данных же о принадлежности его к агентуре немецких разведывательных органов и о проводимой им на территории СССР враждебной деятельности в соответствующих органах КГБ-МВД СССР не имеется.

Из показаний Константа и Липшица, а также из показаний осужденных по другому делу Лурье Натана и Моисея следует, что задание о подготовке террористической группы для совершения покушений на руководителей партии и правительства исходило от Троцкого, переданное им через проживающих в Германии Рут Фишер и Маслова.

Из архивных же материалов, полученных в процессе проверки видно, что Р. Фишер с 1918 г. являлась членом ГКП, а в 1924 году была избрана в члены ЦК КПГ, но 6 августа 1926 г. за принадлежность к оппозиции была исключена из членов КПГ.

В 1933 г. она, вместе с Масловым — бывшим членом русской секции немецкой компартии, чтобы избегнуть нацистских преследований, выехала в Париж. Согласно картотеки службы безопасности Германии, Р. Фишер в 1933 году была лишена германского гражданства.

По сведениям французской полиции за 1940 год, Фишер и Маслов «являются лицами ярко выраженных коммунистических тенденций, в связи с чем проживание их в Парижском районе является нежелательным», (т.5 л.д. 303-308).

Данных же о том, что Р. Фишер и Маслов занимались антисоветской террористической деятельностью, в архивах не имеется.

Таким образом, показания Константа и Липшица и выводы органов следствия о том, что задание о подготовке террористических актов, которые они готовили, были получены от Рут Фишер и Маслова являются несостоятельными.

По этим же основаниям показания осужденных по другому делу Лурье Моисея и Натана, в отношении Константа и Липшица также не могут служить доказательством их вины, т.к. Лурье Моисей и Натан, как это указано выше, утверждали что задание

 

цы взялись наводить новые порядки, т.е. 50% иностранцев выселяют из Литвы, разгружают ее. В число 50% попал и я, я мог, собственно говоря, хлопотать, чтобы остаться, но дело в том, что меня могли тогда признать гражданином оккупированной Литвы и как такового мобилизовать, но сейчас, когда я почти принят в Университет (будем надеяться)? Пойти служить на 3 года, т.е. просто сломать себя на всю жизнь, мне кажется, не стоит. Поэтому то я и не хлопотал, тем более, что из Ковно я все равно решил уехать. Теперь мне удалось получить от литовцев Saufconduif т.е. заграничное удостоверения личности. Я получил визу и благополучно приехал в Мемель. Здесь уже пока устроился с комнатой еще лучше, чем в Ковне, но и в этом мало смысла, сидеть в Мемеле тоже не имеет смысла, мне нужно уехать в Германию, а это необходимо сделать до 15 октября, самое позднее, ибо мое удостоверение valable до 21 октября, а потом у меня остается белорусский паспорт, который почти не признан, и если смогу тогда получить визу, то не на чем (я человек anacionale, никто его не признает, никто его не защищает, без дома, без отечества).

Одним словом, Берточка, постарайтесь это тотчас же передать Якову, где бы он не был, пожалуйста, чтобы дома не знали, хотя я им написал уже письмо отсюда, но другого характера. Зачем их понапрасну беспокоить, ведь все в конце концов устроится. Ну, пока, всего, напишите, пожалуйста, чем скорей.

Целую Вас крепко. Павлуша

Мой адрес: Paul Lipschitz, b/Frau Sausen Memel, Tupferon 3

P.S. Шлю свою карточку, еще в Ковне приготовил, видите, я ее Вам посылаю, а не для пересылки дальше.

 

Берлин 03.01.23 г.

Дорогой Яков

То, о чем ты мне написал, в этом много правды есть, я сам это знаю, но не так ты меня понял, да и вообще не можешь меня понять, не зная меня хорошо. Ты оставил меня маленьким в Берлине, были вместе пару дней, а из писем можно составить чересчур туманное и расплывчатое впечатление. Ты можешь себе представить, что твое меня «жаление» ножами режет мое сознание. Я, знаю не обладаю я силой воли большой, ты скажешь — заставь себя, да это «заставь себя» и есть выражение воли. Это факт, а с фактами нужно считаться и приспосабливаться к ним. У других дело образования и развития идет быстрее, у меня медленнее, ничего не поделаешь — факт. Меня жизнь в Берлине вовсе не учила по пустому, вынес я довольно много. Другие может быть бы вынесли бы больше, хотя из окружавших меня примеров не вижу, но это глупости, каждый человек сам себе образец. Вот конкретно напиши мне, как я мог использовать знакомства и связи, пойми, что это не моя среда, мне может быть интересно, но им, понимаешь же сам. Вот если бы ты, скажем, здесь был, было бы другое дело. Я знаю, что в том, что мне «паршиво» я многим сам виноват. Но в этом то и вся трагедия, неудовлетворение этой жизнью и неумение устроить иначе, поэтому-то и паршиво. Я это ведь понимаю. Ты, наверно, получил мое открытое и знаешь, что оба заказных получил с содержимым, почта хорошо работает и не мыслима пропажа к тому же еще заказного письма. Насчет занятий, то это вовсе не про отметки, как ты написал, а иначе, я, во всяком случае,

 

так понимаю. Заниматься я хочу и интересуюсь многим, правда, я в начале увлекаюсь и хватаюсь за все, потом бросаю, не оттого, что надоело, нет, напротив, а просто от бессистемности. Это наследие моего бессистемного развития в период 1914-18 гг., когда я был совсем один в деревне без книг подходящих и без руководителя. Это реальный факт, с которым я борюсь и надеюсь его осилить. В Берлине мне было трудно и вот я уезжаю, уеду скоро. В среду-четверг еду в Jena 'у и Darmshadf и там окончательно выясню что со мной. Не буду больше гоняться за несколькими зайцами и висеть между да и нет. Если ничего не выйдет в Darmshadt, то тогда выясню Jena 'у. С химией трудно, ибо нельзя получить мест в лаборатории, а заниматься без лаборатории, на авось, потом через семестр-два устроиться, это тоже видение в воздухе, я может насчет медицинского факультета похлопочу, как думаете насчет этого. Ты спрашиваешь насчет квартиры, дело просто — запросила чересчур много денег, а так как она мне вообще надоела, решил уйти, тем более, что Пипя Липшиц, если ты его знаешь (сын зубного врача из Вильны), предложил свою комнату, он женится в течение этого месяца и съезжает. Пока живу с ним вместе. Квартира удобная, в десять раз лучше той и хозяйка приличная, именно приличная женщина, а та была самой простой б... Вот и все. Вообще не стоило на месяц переезжать — это другое дело, но пропало, а теперь все равно. Ты пишешь, что я думаю зная себя, должен ли ты мне сразу послать то, о чем писал или нет. Собственно говоря, это так не ясно, я не понимаю мотивов, которые тобой руководят, что ты пишешь, то, зная мою бережливость, не надо переходить границ, то это, не понимаю из каких это соображений ты это написал. Вообще это вполне безразлично мне так или иначе, конечно, если бы я мог сам зарабатывать, мне было бы далеко приятнее. Теперь, кажется написал тебе обо всем.

Всего хорошего, целую крепко.

Павлуша.

Думал швтра пойти к П. Абр. за работами, но решил продолжать от тебя письмо, сделаю это по приезде, потом. Пиши сюда, мне перешлют.

Может быть ты получил письмо от детей из М. и что они пишут.

 

Берлин 28.01.23 г.

Дорогой Яков!

Извини, что сразу не ответил, но сам не знаю, последнее время такое паршивое состояние, что вообще ничего не хочется делать. Рад бы уже чем скорее из Берлина убраться. Жду не дождусь того дня, когда поеду в Darmschdt и там окончательно решу, если будут большие шансы, хорошо, если же нет, то уеду в Jena'у и с плеч долой, уже больше не могу так. Было большой оплошностью с моей стороны вообще, что уехал из Jena 'у, хотя об этом не жалею. Время даром не прошло, с фабрикой не удалось, а заниматься здесь нельзя не потому, что отвлекаться можно, но мне просто потому, что я оказался не в колее, не нормально. Пробовал — ничего не выходило. Немецким, правда, немного занимался, но это почти ничто. Ежедневное отрадное, это то, что по музеям, в театры ходил, на лекции, доклады и т.п., но и это уже приелось, потому что нет у меня ничего определенного. Еще недавно думал, что вот смогу так: утром в библиотеке так немного, потом курсы, а вечером или театр или доклад, но оказывается, что я не выдержал. Я сам не понимаю, ведь

 

столько знакомых, но это как-то все не то, чего-то нет, не хватает. Когда ты на докладе или на лекции страшно интересно, а потом дома опять хандра какая-то. Не могу приспособиться здесь. Ну это и хорошо, уеду в Jena'у, там уже поневоле заниматься буду. Хотя это время в Берлине я очень хорошо использовал, в Jena'у так бы время не прошло интересно, так что жалеть мне нечего, напротив даже. То, что мне нужно по математике повторить, то я в месяц успеваю, а если останусь на химии, то вообще не надо повторять. Курсы мои нем. языка кончаются 31 с.м. Числа 10-го бумаги послать в Darmshadt, а там уже видно будет. Во всяком случае в Берлине уже буду не больше месяца. Между прочим я съезжаю на новую квартиру, тоже глупо вышло, ну все равно. Получаешь ли ты от детей что-нибудь, по правде говоря, я им еще не написал, просто не знаю как писать, я написал им из Берлина писем десять наверно и от них ни слова, я просто не знаю как написать, напиши им, что нужно будет Фанечке — я пришлю. Был вчера у Шагала. Он мне надписал рисунок, раньше не хотел, но потом говорит: вообще он бы этого не сделал, но Липшицу, которого он уважает, он это надписывает. Картину эту отдал подрамку, в четверг будет готова. Между прочим, он говорит, что он бы очень хотел иметь эту вещь, так как из вещей берлинского периода у него ничего не осталось и он бы охотно дал за это вещь русского периода. Я ему сказал, что ты мне это подарил и что именно это мне дорого. Просил тебе кланяться. Был сегодня у Павла Абр. Он жалуется, что ты не пишешь ему. Между прочим, твои вещи у него, т.к. с квартирой это дело, а потом поездка в Д. Но потом я смогу их забрать и даже повезти с собой в Jena'y, если захочешь, ведь здесь их продавать абсолютно смысла не имеет. А что у тебя слышно? Я все жду у тебя там настроения, чтобы ты мне письмо написал, которому я сам рад не буду. Всех крепко целую.

Твой Павлуша.

Пиши на адрес: Herrin Stud Phis, в отличии от Пини Липшица, с которым буду жить; пиши Paul Lipschitt Berlin ww Spenersh 12 b/schilling

Перееса (?) кланяется. Нюра обещает написать.

 

(Открытка)

Берлин 20.10.24 г.

Дорогой Яков! Страшно беспокоюсь, что от тебя нет известий. Ты обещал сразу же написать и прислать письмо. Не случилось ли с тобой чего-нибудь? Ради бога, Яков, напиши сейчас же. Как твое здоровье, а то я очень беспокоюсь. Будьте. Целую Вас всех крепко-крепко.

Павлуша Привет Сереже и Мешанинову.

Frankreich, Monsieur

Jacques Lipschitz

Paris(14e)

54, Rue du Montpamasse 54

 

(Открытка с видом Мюнхена)

Мюнхен 24.05.27г.

Дорогой Яков!

Шлю привет из Мюнхена. Приехал сюда на неделю в качестве переводчика.

Привет Берте и (Belli)

Целую Павлуша.

Адрес: Frankreich

Monsieur Jacques Lipschitz.

Boulogne-sur-Seine

9 allee des Pins