г. Загорск (6. Сергиев)

Московской области

Анне Михайловне Флоренский

Пионерская ул., д. 19

 

от П. А. Флоренского

(г. Свободный ДВК почтовый ящик № 25)

 

1933.ХII.6—9. г. Свободный. Дорогой Кирилл, вот я опять пишу тебе с нового места, из города Свободного на реке Зее. Приехал я сюда 2 го декабря рано утром, понемногу устраивался, а теперь, т. е. 9-го декабря, когда я продолжаю письмо, более или менее устроился. Начинаю большие работы по изучению физики мерзлоты, готовлю программу работ, читаю литературу. Вероятно месяца через два уеду отсюда на мерзлотную станцию, где можно будет поставить экспериментальные работы. Эти работы в значительной мере связаны с частью тех работ, которые я делал в Москве. Надеюсь сделать кое что полезное для экономического развития тех районов, где имеется мерзлота и в частности для ДВК. С вечной мерзлотой связано много очень характерных и своеобразных явлений здешней природы. Впрочем, если говорить о Свободном, то местность тут весьма неинтересная: широкая долина реки Зеи, безнадежно плоская и унылая, видны лишь песчанные дюны, поросшие маньчжурским дубом, вроде кустарника (так мне сказали, я видел его лишь издали и наверное не знаю). Местность сравнительно низкая, воздух совсем не тот, что в Ксениевской, небо далеко не такое ясное, солнце тускловато и мало греет. Самый город состоит из низких деревянных домов; очень широко разставленных на очень широких и длинных улицах. Почва песчанная *, снежный покров настолько тонок, что везде прерывается и по дорогам лежит не снег, а песок, смешанный со снегом. Словом, тут нет ничего нарядного и привлекательного.

Пейзажи горной части, где я был, очень своеобразны, хотя пустынны и напоминают лунные, если только верить фантазии художников, украшающих популярные книги по астрономии. Впрочем, летом они, может быть, и более живые. Что касается до ненаселенности края, то ты можешь судить по тому, что здесь, даже здесь, т.е. в районе считающемся сравнительно более людным, по одной из рек. Норе, на протяжении 100 км живет постоянных жителей всего пять. Между тем в здешнем крае много естественных богатств, полная возможность развивать сельское хозяйство и промыслы, не говоря уже о горнодобывающей промышленности. Нужно поэтому надеяться, что и изучение вечной мерзлоты даст известный материал для развития хозяйства и комунизации. Вероятно ты заинтересован

 

узнать о здешних, т. е. в горном районе, породах. Это главным образом породы первозданные; их называют изверженными, но я этому не верю и считаю их метаморфическими. Граниты, гнейсы, сиениты—вот что видел лично я. При этом в большинстве случаев это породы с биотитом, мало стойкие, особенно при здешних резких переменах температуры и сильных морозах. Во многих местах скалы сильно выветрились и напоминают раппакиви, «гнилой камень». Из деревьев преобладает лиственница и мелкорослая береза, есть также и сосна. Вообще растительность слабая, угнетаемая мерзлым грунтом, развивающая корневую систему в горизонтальных направлениях и потому легко сваливаемая ветром. Разсказывают, что в здешних лесах или скорее на болотах, очень много ягоды—голубики, брусники, клюквы двух видов—крупноплодной кислой и мелкоплодной сладкой, два вида дикой смородины, малина, но мелкоплодная. Вероятно по причине теплого лета и сильной ультрафиолетовой радиации растительность, появляющаяся поздно, лишь в июне, в два месяца приносит плоды. Например в Свободном очень хорошо растут помидоры, арбузы, тыквы и прочее. На днях я слышал, что здесь растут грушевые деревья, которые в 10 лет достигают величины 30-летних.

Но довольно о природе. Живу я тут неплохо, только безпокоюсь о вас во всех отношениях. В частности не знаю, как ты и Вася устроились с комнатой, как питаетесь; здоровы ли, не переутомляетесь ли. Обо всем этом напишите мне подробно. Крепко целую тебя, дорогой. Напиши мне, чем занимаешься и как идут твои занятия.

П. Флоренский

 

1933.ХII.9 г. Свободный. Дорогой Вася, с нового места я пока мало могу написать тебе интересного. Чем я занимаюсь ты узнаешь из письма Кириллу. Могу добавить еще, что на днях начну преподавание... чего бы ты думал?—латинского языка. Как видишь, даже дальние азиаты нуждаются в классицизме. Правда, пока это помлекари и другие из свиты Эскулапа. Занимаюсь математикой—сочиняю новые формулы для геофизики и педифизики, т.е. физики почвы и грунта, разработал математический способ оценки деятельности рабочих трудовых групп, подготовляюсь к лабораторным и полевым исследованиям. Вообще пока приходится сидеть на кабинетной работе. Условия еще тут вполне приемлемые, и обед даже из трех блюд. Но все время безпокоюсь о вас, как вы живете и что делаете. Мне очень жаль маму, она все безпокоится обо мне, но напрасно. Вы наверное питаетесь недостаточно, а у меня тут остается хлеб и сохнет. Встречаюсь с людьми, которых более или менее

 

знал раньше, по разным заседаниям, заводам, совещаниям по нормализации и т. д. ДВК, в моих по крайней мере условиях жизни, ничем не дает себя знать, словно я под Москвой или Ленинградом. Даже в поездах: говорят хорошим русским языком, лица в большинстве случаев русские и никакой экзотики не видно.

1933.ХП.11. Сегодня занимался в первый раз со своими лечпомами латинским языком. Невидимому*, они заинтересованы предметом, во всяком случае слушают внимательно и реагируют живо. Есть среди них лет под 30, другие молодые, есть и несколько девиц. Для начала я диктовал им разные пословицы и басню, переводил с ними, разбирал некоторые формы. Учебников, конечно, нет и все преподавание надо везти устно. Тут имеется филиал Академии Наук, были доклады участников академических экспедиций по геологии края и в особенности по мерзлоте, но мне, да и большинству, они показались слабыми и скучными. Более живо прошло заседание кружка краеведов, с докладами менее грамотными, но более живыми и содержательными. Завтра предстоит заседание кружка по физике и химии при здешней лаборатории. Скоро открывается научно-техническое общество. Как видишь, жизнь идет на всех парах. В лаборатории имеется прекрасный поляризационный микроскоп со столиком Федорова, а на днях ожидаются станки для шлифов, да вот только пока некому эти шлифы делать. Для моих работ по мерзлоте придется смастерить какую нибудь фотокамеру к микроскопу, чтобы закреплять для измерений и документации наблюдаемые картины почвенного скелета и ледяных связующих кристаллов.

В одной из моих папок с надписью «ПЕДИФИЗИКА» или «почва» ты найдешь оттиск статьи Андрианова об измерении теплопроводности почвы. Там 2 экземпляра, один из них пришли мне по указанному мною адресу, она мне необходима для постановки опытов.

Напиши мне, чем ты занимаешься, каковы результаты твоей поездки на Памир, а главное как здоровье всех вас и как вы живете. Буду ждать подробного сообщения. Я писал тебе уже, но боюсь что письмо не дошло и поэтому повторяю: из моих рукописей в папках бери себе материалы для работ, какие тебе нужны. Вероятно там отыщется кое что тебе полезное. Затем заглядывай почаще в «Справочник физических и химических констант», там имеется очень интересный материал по минералогии, но надо уметь им пользоваться и находить его. Поэтому освойся с содержанием всех томов, интересные сведения там попадаются в статьях на первый взгляд не обещающих того, что надо. Кроме того в Справочнике дается подробная библиография по разным очень специальным вопросам.

 

Крепко целую тебя, мой дорогой. Не забывай своего папу и заботься о своем здоровье.

 

1933.ХII.11

П. Флоренский

 

1933.ХII.11. г. Свободный. Дорогая Аннуля, уже давно не получал от вас писем. Может быть они застряли в Ксениевской и будут привезены с какой нибудь оказией, но во всяком случае я не знаю, что делается у вас. Письма, посланные сюда, т.е. в Свободный, здесь были, их видели, но к моему приезду куда-то исчезли и найти их я не могу. Получил здесь твою посылку с маслинами, сухарями, консервами, сахаром и чаем. Все дошло в целости. Другой посылки я не получал. Денег (50 р.) я не получал, но вчера получилась повестка на 15 р., которые постараюсь получить завтра. Зачем посылаете все это, дорогая Аннуля? Ведь у меня все есть, я сыт, одет, в тепле, деньги ношу без употребления, а вы лишаете себя последнего. Ведь мне больно получать от вас, когда я знаю, что вы не пользовались необходимым даже при мне, не то что теперь. Дума о вас все время сверлит мне сердце, особенно при наличии всего необходимого.

Может быть летом удастся устроить ваш приезд сюда или туда, где я буду к тому времени. Если бы это было на станции мерзлоты, то—самое лучшее. Вы погуляли бы в тайге, пособирали бы еще и грибов. Но надо устроиться так, чтобы приехали и дети, хотя бы трое младших, т. к. старшие будут вероятно в экспедиции. Может быть соберется с вами и бывшая Леночка, теперь Елена Сергеевна¹, так что ехать вам будет удобнее и веселее.

По послеобедам я пью чаю с вашими маслинами и сухарями и вспоминаю снова вас. Впрочем, вспоминаю я непрестанно.

Сейчас сижу и пишу, а снизу доносятся звуки музыки— какие то танцы: завтра выходной день и большинство не работает. Но нам в нашей комнате делать нечего, и мы приходим работать и в выходные дни. Веселие и оживление утомляют и неприятны, хочется жить посерьезнее и делать побольше. У меня столько разных мыслей и тем для исследования во всех областях, что досадно, когда они пролетают мимо, не оставляя следа и не воплощаясь в жизни.

Ты просишь побольше писать о себе. Но ведь я только о себе и пишу. Но жизнь моя идет внешне очень размерено, особенно здесь, в Свободном, и потому писать приходится все. одно и тоже. Я здоров, работаю. Тут встречаю разных более или менее знакомых по Москве и Ленинграду. Сижу и работаю вместе с Павлом Николаевичем, сплю также рядом, даже в уборную ходим вместе. Был здесь Михаил Тимофеевич, но

 

временно уехал в командировку, живет он также с нами. По вечерам, т. е. уже около 12 часов ночи, немного беседуем. Читаю французские стихи, латинские—Горация, а больше ничего из поэзии пока не попадается. На это чтение трачу минут по 10 в день, т. к. нет больше времени, да и спать хочется. По техническим вопросам тут порядочная библиотека, но случайная и потому постоянно нет именно той книги, которая в данный момент нужна. Есть кое что и по другим отраслям знания, но подбор книг случайный. По физике особенно мало. Еда три раза в день: утром какой нибудь завтрак, обед из трех блюд, вечером ужин из одного блюда. Как видишь всего вполне достаточно. Мяса тут, на мое счастие и к неудовольствию других, весьма мало—больше все каши или что нибудь из них, отчасти рыба, винигрет*, картофель, тесто, кисель. Пока здесь я не наладился со стиркой белья, которая и вообще затруднительна из за недостатка воды,—это зимой, а летом воды сколько угодно. Река Зея, очень полноводная и большая, находится в 3 км от нас.

Крепко целую тебя, моя дорогая. Целую Тику, Мика, Олю и старших, которым пишу отдельно. Кланяюсь бабушке. Бываешь ли ты у мамы? Как идут занятия детей? Не скучай, а живи веселее, храни детей и себя. Еще раз целую тебя.

П. Флоренский