- 293 -

ДОПОЛНЕНИЯ

 

Из книги А. Колесника "Грехопадение"

 

О СУДЬБЕ ВОЕННОПЛЕННЫХ

 

В период Великой Отечественной войны ответственность военнослужащих за сдачу в плен была чрезмерно велика.

"Ничто, в том числе и угроза смерти, не может заставить бойца Красной Армии сдаться в плен или в какой-либо мере выдать военную тайну", было записано в боевом уставе.

Самовольное оставление поля сражения, сдача в плен, отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля влекли за собой высшую меру наказания с конфискацией имущества. Командиры и политработники, во время боя срывавшие с себя знаки различия и дезертировавшие в тыл или сдавшиеся в плен, подлежали расстрелу на месте как изменники Родины.

Совершеннолетние члены семей военнослужащих, осужденных к высшей мере наказания (расстрелу) за измену Родине, подлежали аресту и ссылке в отдаленные местности СССР сроком на 5 лет, так же как и семьи лиц, заочно осужденные советскими судебными органами к расстрелу за добровольный уход с оккупационными войсками при освобождении захваченной противником территории. Семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишались государственного пособия и помощи.

Семьи военнопленных старой русской армии получали денежное пособие до апреля 1922 г., когда закончился обмен военнопленными империалистической войны. Нуждающиеся семьи обеспечивались как семьи безвестно пропавших.

Тем из бывших военнопленных, которые продолжали служить в армии, время нахождения в плену или в качестве интернированных подлежало зачету в срок непрерывной службы, если было доказано, что они использовали все средства для избежания плена или интернирования.

Проверка бывших военнопленных офицеров с ноября 1944 г. проводилась в специальных запасных частях НКО. Все офицеры после проверки направлялись в штурмовые батальоны.

Выявленные при проверке лица, служившие в немецкой армии в специальных строевых немецких формированиях, власовцы, по-

 

- 294 -

лицейские и другие, вызывавшие подозрение, немедленно направлялись в спецлагеря по указанию НКВД для дальнейшей их проверки органами НКВД и "Смерш".

Бывшие в плену и в окружении военнослужащие рядового и сержантского состава, после проверки в спецлагерях передавались в рабочие кадры промышленности или использовались на строительных работах НКВД, а также для службы в охране лагерей НКВД.

О ГЕНЕРАЛЕ ПОНЕДЕЛИНЕ

 

Павел Григорьевич Понеделин, 1893 г. рождения, был родом из крестьянской семьи. С 1914 г. до Октябрьской революции служил в царской армии. Находясь на Западном фронте, он как член полкового комитета боролся за переход полка на сторону Советской власти, как делегат полка командировался Временному правительству с наказом об окончании войны и передачи всей земли крестьянам, С августа 1918 г. он член ВКП(б), а с декабря 1918 г. начинает службу в РККА. В течение 20 лет Понеделин занимал должности пом. командира, командира полка, командира бригады и дивизии, начальника штаба дивизии и корпуса. Закончив военную академию, он в течение нескольких лет преподавал. В Гражданскую войну участвовал в боях против Колчака, Деникина, белополяков, банд Махно, Ангела, Маруси. Был ранен и контужен. Награжден двумя орденами Красного Знамени за бои на Польском фронте.

С 1934 г. по 1937 г. Понеделин занимал скромные должности начальника и комиссара Ленинградского пехотного училища, председателя Ленинградского "Осоавиахима", в течение последующих трех лет занимал должности начальника штаба армии Ленинградского округа, а с марта 1941 г. до момента пленения — командующего 12 армии Киевского военного округа. Четыре с половиной года он пробудет в плену у немцев, пройдя через все испытания, отвергнет предложения о вступлении в РОА.

После разгрома Германии он также не получит долгожданного, выстраданного освобождения. Его стойкость и преданность Родине будут преданы анафеме. 30 декабря 1945 г. репатриированный Понеделин был арестован, а 25 августа 1950 г. приговорен Военной Коллегией к высшей мере наказания — расстрелу.

 

- 295 -

Понеделину было предъявлено обвинение в том, что "он, являясь командующим 12 армией и попав в окружение войск противника, не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике и 7 августа 1941 г., нарушив присягу, изменил Родине: без сопротивления сдался в плен немцам и на допросах сообщил им сведения о составе 12 и 6 армий".

Находясь в лагере военнопленных, Понеделин вел дневник, в котором якобы возводил клевету на руководителей партии, Советского правительства, подвергал антисоветской критике политику Советской власти в отношении коллективизации сельского хозяйства, восхвалял врагов народа и клеветал на боеспособность советских войск.

В судебном заседании Понеделин виновным себя признал, но показал, что он принимал все меры к выводу войск 12 и 6 армий из окружения, что с поля боя он не дезертировал, но не нашел силы воли, чтобы покончить с собой в момент захвата его в плен немцами, что никаких сведений о частях армии немцам не сообщал и антисоветской агитацией не занимался.

 

Из "Военно-исторического журнала"

 

О ВЛАСОВЕ И ЕГО ЖЕНЕ

 

Из показаний Подмазенко Агнессы Павловны на допросах в "Смерше" 26 и 28 июня 1943 года

В связи с приказом Главного командования об оставлении гор. Киева части и штаб 37-й армии, в которой я служила старшим врачом медпункта, 20 сентября оставили Киев и стали отходить на восток. Штаб армии продвигался на машинах позади частей, так как части участвовали в прорыве кольца окружения противника, созданного немцами, когда еще войска 37-й армии обороняли Киев.

Фактически об окружении немцами 37-й армии я узнала по прибытии в район села Семеновка близ города Яготина 26 или 27 сентября от бывшего командующего армией Власова, с которым вместе выехала из Киева.

 

- 296 -

Ввиду сильного обстрела дороги, по которой следовала наша колонна, ехать на машинах стало невозможно, и по приказанию Власова все машины были уничтожены в лесу между Березанью и Семеновкой. Тут же мы разбились на небольшие группы, и каждая самостоятельно стала выходить из окружения.

Я лично входила в группу примерно из 30 человек, возглавляемую лично Власовым.

В первых числах октября 1941 года мы подошли к деревне Помокли, что в трех километрах от села Соснова.

В связи с тем, что у нас кончились продукты, а также с целью ориентации в обстановке я с согласия Власова пошла в дер. Помокли, переодев гимнастерку на свитер. Остальные остались в лесу.

От местных жителей я узнала, что на противоположном конце деревни находились немцы и что появляться посторонним здесь опасно, т. к. накануне в Помоклях были убиты два немецких солдата, за что немцы расстреляли несколько граждан. В деревне я пробыла около часа и, достав продукты, возвратилась обратно.

Примерно 10 октября 1941 года мы подошли к селу Верхняя Журавка, близ гор. Прилуки. На окраине Прилук мы встретили местного жителя, еврея по национальности, который сообщил нам, что в Прилуках находится штаб какой-то немецкой армии и заходить в город небезопасно. Поэтому Прилуки мы обошли стороной и остановились на ночлег в соседнем селе, где немцев не было. Потом мы проходили через села Сребное, Хмелев, Смелое, Терны. Как я помню, две ночи мы ночевали в селе Добное и одну — в селе Смелое.

Между 15 и 20 октября, вечером, мы подошли к городу Белополье. В стороне от города мы увидели организованный немцами лагерь военнопленных, где содержалось до 40 человек, охраняемых немецкими солдатами. Не будучи никем задержаны, мы прошли между этим лагерем и городом. В Белополье мы не заходили. В дальнейшем мы следовали через ряд сел, из которых помню Речки, Ястреблинная, Шептуховка, Кромские Быки, по направлению к Курску. Не доходя 80-100 км до Курска, в одном из сел, названия которого я не помню, мы узнали, что здесь находятся военнослужащие Красной Армии. Оказалось, что это партизанский отряд, возглавляемый лейтенантом Красной Армии, фамилию которого я не знаю. От командира отряда мы узнали, что части Красной Армии нахо-

 

- 297 -

дятся в Курске и что нам следует торопиться, т. к. Курск готовят к эвакуации.

После встречи с партизанами шедший с нами работник склада 37-й армии ушел. С частями Красной Армии мы встретились лишь по прибытии в Курск 1 ноября 1941 года.

В связи с назначением мужа — Власова А. А. командующим 20-й армией я вместе с ним прибыла в эту армию и при его содействии получила назначение на должность старшего врача медпункта штаба указанной армии.

В 20-й армии я пробыла до января 1942 года. 27 января 1942 года из Красной Армии была демобилизована по беременности и уехала к родным.

Где находится сейчас мой муж Власов, я не знаю, но мне известно, что он, будучи заместителем командующего фронтом, в июне 1942 года попал в окружение противника. Однако вышел ли он к частям Красной Армии — никаких данных об этом я не имею.

О том, что Власов попал в окружение противника, я узнала из письма работника полевой почты № 1550 Затравкиной, полученного мною в декабре 1942 года. В этом письме Затравкина сообщила, что Власов уже 6 месяцев находится в окружении противника и что адресованные ему письма направляются на базу ППС № 64.

Последнее письмо от Власова было получено мною 27 мая 1942 года. В данном письме Власов сообщил, что по получении от меня ответа на это письмо он командирует за мной своего адъютанта — капитана Кузина Николая. Однако никто от Власова за мной не приезжал. Осенью 1942 года я посылала Кузину письмо, в котором просила его сообщить, что ему известно о судьбе Власова. Ответ от Кузина я не получила, и где находится сейчас Кузин, мне неизвестно.

О Власове я больше ни у кого не интересовалась, а также не справлялась о нем и в Управлении кадров НКО, так как считала, что он известит меня письмом, как только выйдет в расположение частей Красной Армии.

 

- 298 -

О ВЛАСОВЕ И ЕГО АДЪЮТАНТЕ

 

Собственноручные показания майора Кузина 18 июня 1943 г.

С первых дней моей работы Власов меня предупредил, что с ним живет жена, она же и доктор, начальник медпункта при штабе, это П. Агнесса Павловна. Впоследствии я узнал, что она с ним выходила из киевского окружения, и он ее привез в 20-ю армию. П. чувствовала себя хозяйкой, она в медпункте почти и не находилась, работал фельдшер, а П. занималась военторгом и АХО, чтобы были духи и прочее. Кроме этого, она набиралась нахальства отдавать приказания коменданту штаба, а также имела способность накляузничать на работников штаба, а Власов считал это нормальным явлением. В феврале 1942 года она уехала в город Саратов.

После отъезда П. в этот же день в качестве личного повара из военторга перевели Марию Игнатьевну (фамилию ее забыл), сама она из Белоруссии, проживала она около Витебска. Она считалась поваром-инструктором при военторге, а фактически не ра-ботала. Она почувствовала хорошее отношение Власова к ней, частенько устраивала истерику, а Власов за ней ухаживал, как за ребенком.

Настоящая жена Власова — Анна Михайловна Власова, проживает Горьковская обл., Гагинский р-н, село Ломакино.

Власов, работая в 20-й армии, считался, уважал и хорошо отзывался как о военном работнике только о начальнике штаба армии генерал-майоре Сандалове.

Успехи 20-й армии под Москвой по разгрому немцев вскружили ему голову, и особенно после того, как он был вызван в Москву. После приезда из Москвы при встрече с командирами дивизий, а также тем, кто к нему приезжал, он рассказывал, что был у тов. Сталина, что его приняли хорошо и что он внес ряд предложений, которые тов. Сталин одобрил.

Я слышал разговор Власова по прямому проводу с командующим фронтом тов. Жуковым. По разговору я понял, что тов. Жуков ругал Власова. Власов разговаривал вызывающе и бросил реплику: "Может, армию прикажете сдать?" — а потом добавил, что он лично назначен тов. Сталиным.

 

- 299 -

Власов не любил комиссаров, приезжая в дивизию, он с комиссаром не говорил, а комиссары отделов штаба армии боялись с ним встречаться, ибо он мог без всякого повода да еще при людях выругать. Во фронтовой газете появилась карикатура на немецких генералов, это было в то время, когда было снято несколько немецких генералов под предлогом болезней и т. д. Власов, рассматривая эту карикатуру, сказал: "Над кем смеетесь, над чем смеетесь? Немецкий генерал уйдет в отставку, он дворником не пойдет, ибо он имеет свой капитал, а если я, Власов, буду снят с работы и уволен, то мне придется работать дворником, ибо специальности, кроме военной, нет, капитала тоже не имею".

Власов имеет духовное образование, и он часто, сидя один, напевал церковные богослужения.

О ВЛАСОВЕ И ЕГО ВОДИТЕЛЕ

 

Из показаний Конькова Николая Васильевича, 1919 года рождения, урож. гор. Уфа Башкирской АССР, последнее местожительство — Смоленская обл., Вяземский р-н, с. Сазоновка, личный шофер генерал-лейтенанта Власова.

В качестве шофера персональной машины генерал-лейтенанта Власова я служил до момента окружения 2-й ударной армии и моего пленения немцами.

До 20-22 июня 1942 года, находясь в окружении, 2-я ударная армия сохраняла полный боевой порядок, полки и бригады сдерживали натиск немецких войск с запада, востока и севера, а основные силы нашей армии вели бои в районе станции Мясной Бор с задачей прорвать кольцо окружения.

20 июня я узнал от бойцов и командиров, что командующий армией генерал-лейтенант Власов запросил по радио штаб фронта — что предпринять с техникой и матчастью, поскольку вырваться из окружения не удается. Каков был ответ, я не знаю, однако на следующий день технику начали уничтожать.

Необходимо отметить, что в последние дни полевая артиллерия и зенитная артиллерия свои действия прекратили ввиду отсутствия боеприпасов. Оборону держали только ружейно-пулеметным огнем.

 

- 300 -

Попытка снабдить армию боеприпасами посредством авиации успеха не имела. Если в первые дни окружения самолеты могли приземляться в расположении армии, то в последние дни такой возможности не стало. Самолеты "Дуглас" и У-2 обычно прилетали в ночное время и сбрасывали груз — в основном продовольствие — на парашютах. В последнее время бойцы частей 2-й ударной армии ежедневно получали от 80 до 150 граммов сухарей, ели вареную конину и суп, приготовленный из травы.

21 июня все работники штаба армии оставили командный пункт, так как это место уже обстреливалось ружейным огнем противника, и перешли в расположение штаба 279-й бригады, находящейся в районе Мясного Бора.

В этот же день, после того как была уничтожена матчасть, командование приказало сосредоточить все силы для удара в районе Мясного Бора. Генерал-лейтенант Власов направил на передовую две роты охраны штаба армии. Я и еще восемь шоферов остались при штабе в качестве охраны и в этот день в боях участия не принимали.

На следующий день, 22 июня 1942 года, командование армии издало приказ — всеми имеющимися силами идти на штурм обороны немцев в районе Мясного Бора. Этот штурм намечался на вечер того же дня. В штурме принимали участие все: рядовой состав, шоферы, командующий армией, начальник особого отдела армии, раббтники штаба армии. Командующий армией и работники штаба также держались стойко и спокойно и в момент штурма шли вместе с бойцами.

Штурм начался часов в 9-10 вечера, но успеха не имел, так как наши части были встречены сильным минометным огнем, в результате чего штурм был отбит, а части 2-й ударной армии рассеяны. Поэтому впоследствии организованных боевых действий уже не проводилось, и оставшиеся группы бойцов и командиров выходили из окружения самостоятельно.

 

- 302 -

Вальтер Шелленберг

 

ВОСПОМИНАНИЯ

(отрывки)

 

Я заявил о необходимости придумать для русских военнопленных, давших согласие работать на нас, идеалы, во имя которых стоило бы рисковать жизнью. Национальный социализм не подходил. Его идеалы им были чужды. Таким идеалом была надежда на создание самостоятельной автономии. Однако мое предложение никого у нас не заинтересовало. Как и раньше, мы продолжали старую политику — одеть на русского униформу и создать ему лучшие условия жизни. Их награждали медалями, читали им лекции о высоком уровне жизни в Германии, высокоорганизованном немецком государстве. На некоторых такая политика оказывала положительное влияние. Однако большинству необходимо было предложить что-нибудь более соответствующее русскому характеру — нечто такое, что удовлетворило бы их извечное стремление к независимости.

Позднее я имел возможность говорить Гиммлеру о таких вещах более открыто. В конце 1942 года он стал терпимей относиться к подобным идеям, однако из-за его предубеждения ко всем восточным вопросам у меня осталось мало надежд добиться тут каких-либо установок.

Ценную психологическую поддержку тайно нам оказывала так называемая "Власовская армия", начертавшая на своих знаменах "За освобождение России от советского режима". Между нами и генералом Власовым, дезертиром из Советской Армии, существовал секретный договор, дававший ему право иметь на территории Советского Союза собственную секретную службу, за что он должен был передавать мне всю полученную от своих агентов информацию. Такая форма кооперации меня вполне устраивала. Наши русские коллеги, думая, что теперь они борются за свою свободу, за новую Россию без вмешательства в их дела со стороны немцев, работали с большим воодушевлением.

Почти до самого конца войны Гитлер и Гиммлер отказывали генералу Власову в признании и не использовали его вооруженных

 

- 303 -

сил. Это было грубейшей ошибкой, порожденной как недальновидной политикой не предоставлять никакой автономии даже мелким группировкам, так и сверхъестественной боязнью, что Власов может оказаться неискренним и в какой-то момент откроет русским важный сектор фронта. Побаивались также растущего организованного сопротивления внутри Германии. Громадное количество иностранных рабочих, особенно миллионы советских граждан, занятых на территории рейха, заставляли считаться с этим. Мюллер вечно ссылался на растущую в связи с этим опасность, как на одну из причин, лишавшую его возможности гарантировать безопасность в промышленности. Сомнения относительно надежности Власова были просто отговоркой, так как имелась возможность использовать его армию, придав ей немецкие подразделения, которые смогли бы предупредить любую попытку совершить измену.

Что касается вопроса о том, кто будет осуществлять контроль над Власовым и его армией, то произошел настоящий конфуз, заставивший и Власова, должно быть, немало посмеяться: сначала на него предъявила права армия, затем — Восточное ведомство Розен-берга, Гиммлер, и, наконец, как ни странно, Риббентроп. Самое правильное было посадить всех этих господ на ослов и послать в бой во главе Власовской армии. Это раз и навсегда решило бы вопрос.

После соответствующей психологической и идеологической обработки добровольцев начались практические учения. Особое внимание при этом уделялось средствам беспроволочной связи. Из-за большого количества обучающихся в сжатые сроки, а так как всем этим лицам приходилось прибегать к псевдонимам, то это привело к немалой неразберихе и путанице.

НКВД, конечно, нанесло нам чувствительный урон. Более того, оно стало засылать к нам своих агентов, перед которыми была поставлена задача проникнуть в организацию "Цеппелин" и взорвать ее изнутри.

 

- 304 -

Из книги А. Колесника "Грехопадение"

 

ВЛАСОВЦЫ В ПЛАНАХ ГИТЛЕРА

 

А. А. Власов много раз добивался приема у Гитлера, но тот так никогда его и не принял. Отношение Гитлера в 1943 году к А. А. Власову и РОА очень хорошо видно из нижеприведенного документа.

Летом 1943 года проблема РОА заинтересовала Гитлера, он специально рассмотрел ее, но надежд власовцев не оправдал. Если обратиться к стенограмме совещания в горной резиденции Гитлера 3 июня 1943 года, на котором присутствовали генерал-фельдмаршал Кейтель, генерал-лейтенант Шмундт, генерал Цейтлер и полковник Шерф, очень многое становится ясным, и прежде всего несостоятельность утверждений о якобы данных немцами гарантиях создания РОА как самостоятельной боеспособной армии для освобождения России, а также возможности образования нового русского государства на территории СССР, о чем твердил в выступлениях Власов.

Совещание началось в 21 час 45 минут и закончилось глубокой ночью.

"Кейтель. Вопрос об отношении к пленным, добровольцам из пленных и батальонам из местных жителей на Востоке представляется мне в. данный момент в следующем виде.

Генерал Цейтлер может меня поправить, если высказываемые мной положения неверны.

Вся пропаганда Власова, которую он развернул, так сказать, самодельным порядком, послужила основой для нынешней капитальной пропаганды, проводимой под условным наименованием "Серебряный лампас" и рассчитанной на привлечение перебежчиков.

С этой целью были выпущены листовки, содержание которых мы тогда согласовали с рейхсминистром Розенбергом, министром по делам Востока. Они были обсуждены с ним по каждому отдельному слову, он их одобрил и санкционировал. И тогда, с начала мая, можно сказать, развернулась широкая тотальная кампания.

Цейтлер. Часть листовок содержит вопрос о приличном обращении. Это основная масса.

Кейтель. Мы в них с целью пропаганды обещаем, что, если они перейдут к нам, они встретят у нас особое обращение. Это говорится

 

- 305 -

в изложении приказа № 13, который использован для одной из листовок.

Фюрер. Листовку я видел.

Кейтель. Отдано распоряжение, чтобы перебежчики направлялись в специальные лагеря.

Фюрер. Это все правильно.

Кейтель. И чтобы в дальнейшем они могли вызваться добровольно на роли — прежде всего обыкновенных рабочих, во-вторых, добровольных помощников на оборонных работах и, в-третьих, при соответствующих обстоятельствах для зачисления в туземные соединения.

Фюрер. На сегодня перед нами встает именно такая опасность. Приказ № 13 вообще не подлежит обсуждению. Равным образом и другие вещи можно делать с таким расчетом, чтобы практически из них не вытекало никаких даже самых незначительных последствий и чтобы прежде всего не допустить распространения такого образа мыслей, какой я, к сожалению, уже обнаруживал у некоторых субъектов. Это несколько раз проявлялось и у Клюге — "создадим себе огромное облегчение, если организуем русскую армию".

Здесь я могу лишь сказать: мы никогда не создадим русской армии — это фантазия первого разряда. Прежде чем мы это сделаем, будет гораздо проще, если я из этих русских сделаю рабочих для Германии, ибо это в гораздо большей степени является решающим фактором".

 

- 307 -

Из книги А. Колесника "Грехопадение"

 

О ПРАЖСКОЙ ОПЕРАЦИИ

 

В условиях неминуемого разгрома фашистских войск КОНР делает ставку на сосредоточение РОА в районе Альпийских гор в надежде на разрыв союзнических отношений между западными державами и Советским. Союзом. Были, правда, и другие планы — переход к партизанской войне на территории Югославии или прорыв для этого на Украину. Вступление американских войск на территорию Чехословакии еще более усилили надежды руководства КОНР на возможность договориться с западными союзниками.

2 мая 1945 г. в чешском городе Козоеды, где находились передислоцируемые в Богемский лес штаб и подразделения первой дивизии РОА, состоялись переговоры между власовцами и группой чехов во главе с майором Мачеком об установлении в Праге правительства для встречи западных войск, тем более что подобный вариант уже был согласован 28 апреля с Власовым: "...чешский политический лагерь разделен на коммунистов, ожидающих прихода советских войск, и буржуазии, которая ждет прихода американской армии. Буржуазные круги — националисты, аграрники (включая эмигрантское лондонское правительство) — рассчитывают на любую помощь".

Тем более что события в самой Праге и ее окрестностях уже приняли характер восстания. На улицах шли столкновения с гитлеровскими войсками. 5 мая в 12 часов 33 минуты по радио прозвучал сигнал о начале восстания. Восставшие захватили вокзалы и телефонную связь. В ночь на 6 мая Чешский национальный совет призвал пражан на баррикады, на которые вышли 1600 человек.

События в Праге и действия власовцев в ее окрестностях очень тесно связаны с командиром первой дивизии РОА генерал-майором Сергеем Кузьмичем Буняченко, 1902 года рождения, бывшим членом ВКП(б) с 1919 г., служившим в Красной Армии с 1918 г., имевшим высшее военное образование (академия им. М. В. Фрунзе).

Будучи командиром 59 стрелковой бригады, Буняченко в ноябре 1942 г., не оказав сопротивления, сдался немцам и был помещен

 

- 308 -

в лагерь военнопленных в Херсоне. Здесь, ознакомившись с обращением Власова, он изъявил желание вступить в РОА. Преподавал в школах подготовки офицерских кадров, потом воевал во Франции. За заслуги был награжден немцами тремя медалями и одним орденом. После принятия решения о создании 1 дивизии был назначен ее командиром и в короткое время довел ее численность до 20 тысяч человек.

Накануне вступления в боевые действия с немцами штаб дивизии Буняченко и ее военный совет принял решение вступить в соглашение с делегацией чехов и выступить против "фашизма и большевизма". В таком же духе были составлены и разбрасываемые листовки. О принятом решении было информировано через офицера связи немецкое командование: "Начальник штаба дивизии полковник Николаев считал себя обязанным, откровенно и во всех подробностях, объяснить майору Швенингеру, что командование дивизий, в преддверии разгрома Третьего рейха, для спасения личного состава от неминуемой расправы, в случае захвата советскими войсками, не видит иного выхода, как выполнение просьбы чешских национальных кругов о помощи, в надежде на получение пристанища во вновь созданном чехословацком государстве".

Пражскую операцию 1 дивизия РОА начала 6 мая атакой на военно-воздушную базу немцев — аэродром Рузине северо-западнее Праги. Как первоочередной объект он был, видимо, выбран прежде всего из-за возможности высадки на нем авиации западных союзников СССР.

За шесть часов, сломив сопротивление охраны СС, батальоны третьего полка захватили аэродром. Одновременно разведбатальон дивизии в предместье Смихов вступил в бой с подразделениями дивизии СС "Валенштейн". Поддержанный первым полком, он выбил эсэсовцев за Влтаву. Кроме этого, первый полк захватил мост через Влтаву южнее Брашла.

В двадцать три часа 6 мая основные силы дивизии вышли на рубеж Рузине — Бржевнов — Смихов — берег Влтавы. А в пять часов утра власовцы начали наступление.

Пройдя через мосты в левобережную часть города, войска ворвались в районы Краловски Виноградари, Страдницы и Панкрац, вошли в центр города и заняли Петрин, атаковали Градчаны и захвати-

 

- 310 -

ли Хлесовицы, вытеснили немцев из Меховицки у Праги. Свидетели тех событий отмечали отчаянность власовцев.

Неожиданно по радио было объявлено, что в город вместе с власовцами вступили американские части. Однако американцев не оказалось, что окончательно перечеркнуло последнюю надежду руководства РОА встретить союзников в Праге и передать им власть. А еще ранее 5 мая над Прагой были разбросаны с самолета листовки о том, что власть переходит к американцам, которые будут в городе в течение дня. К вечеру 7 мая "власовцами действительно были взяты под контроль все транспортные коммуникации и мосты, ведущие на Запад, железные дороги..."

По радио также было передано сообщение о том, что делегация Чешского национального совета "вызвана во власовский штаб для переговоров". Однако это не соответствовало действительности. Совет, решительно выступив против любых переговоров с власовцами, сделал специальное заявление о том, что "не имеет никаких отношений с власовцами".

К середине дня гитлеровцы прорвались к центру города. В Праге началась расправа над восставшими. Власов направляет командующему 1 Украинского фронта Маршалу Советского Союза Коневу телеграмму: "Могу ударить в тыл немцам". Встревоженный событием Черчилль настаивает на быстрейшем вступлении американцев в Прагу. Но Эйзенхауэр не принимает решения. Протектор Чехии и Моравии Франк бежит на Запад.

Вечером 7 мая у власовцев не оставалось ни малейших сомнений в том, что город будет занят советскими войсками. В 3 часа генерал Буняченко отдал приказ об уходе 1 дивизии РОА из Праги.

КАК БЫЛ ПЛЕНЕН А.А. ВЛАСОВ

 

Очень многих интересует вопрос, как и где был пленен А. А. Власов.

Существует несколько версий пленения Власова, и первая из них получила хождение после выступления в газете "Известия" 1 сентября 1962 г. гражданина СССР профессора Владимира Василакого, бывшего члена КОНР: "Чтобы создать видимость борьбы за родину, Власов через своих представителей вошел в контакт с амери-

 

- 311 -

канцами и англичанами. Я не знаю подробностей этих переговоров, ясно лишь одно, что он не успел их закончить. Чешские партизаны схватили Власова и передали его в руки советского правосудия". Автор, видимо, путает заявление Чешского национального совета 7 мая 1945 г., переданное по Пражскому радио, о том, что чешские партизаны, выступив против власовцев на ряде участков, захватили в плен многие подразделения последних, переданные впоследствии советским войскам. Но Власов ими взят не был.

Вторая версия исходит от главного редактора альманаха "Вече" О. А. Красовского (№ 22, 1986), издаваемого Российским национальным объединением в ФРГ, и представляет интерпретацию утверждения И. Гофмана о том, что "С ночи 10 мая А. А. Власов находился в Шлиссельбургской крепости на положении военнопленного. В 14 часов 12 мая под охраной американского конвоя он был отправлен в вышестоящий американский штаб, якобы для переговоров. Колонна автомашин, в одной из которых ехал Власов, была остановлена в пути обогнавшими ее советскими офицерами. Под угрозой оружия они потребовали, чтобы Власов и находившийся с ним Буняченко пересели в их машины. О сопротивлении безоружных русских "американскому конвою не могло быть и речи. Американские же офицеры и солдаты молча смотрели на происходившее, и никто из них не пытался воспротивиться самоуправству своих союзников".

Историк И. Гофман считает, что захват Власова произошел не без участия американцев и указывает на факты, свидетельствующие, что "заместитель начальника штаба 12 корпуса американской армии полковник П. Мартин играл в нем активную роль".

Обратимся к фактам. В мае 1945 г. Власов через своих представителей неоднократно вступал в контакты с руководством командования союзников на предмет перехода частей РОА в их зону и вариантов их дальнейшей судьбы с учетом возможности последующих конфронтации с СССР. Положительных результатов эти контакты не дали. 8 мая 1945 г. по поручению Власова в г. Пильзен, занятый американцами, был послан его адъютант, капитан Антонов, для переговоров. Через него американцы сообщили, что они требуют безоговорочной капитуляции РОА и отказываются от каких-либо гарантий невыдачи власовцев советским войскам. Видя бе-

 

- 312 -

зысходность, Власов решается на личные контакты с американцами. 10 мая он в сопровождении группы офицеров и личной охраны прибыл на переговоры и был принят американским командованием, которое повторило ему свое требование о безоговорочной капитуляции РОА.

Дальнейшие события развивались так. Штаб РОА и деятельность его подразделений находились в поле зрения армейской разведки. После того как было установлено точное пребывание Власова, его штаба и частей в Шлиссельбурге, командиру 25 танкового корпуса генерал-майору Е. Фоминых была поставлена задача повернуть от Берлина и двинуться в направлении Праги. Уже в ходе марша был передан приказ штаба фронта о выведении корпуса из оперативного подчинения армии для блокирования действий РОА.

Естественно, что в ходе марша часть подразделений РОА была перехвачена войсками корпуса, часть передана чешскими партизанами. На требования командира корпуса Фоминых о разоружении власовских частей, передачи их советской стороне американцы однозначного ответа не дали. Вот что по этому поводу писал 6 октября 1962 г. в газете "Известия" Фоминых:

"Во время встречи с командиром американского корпуса я предложил ему разоружить остатки фашистских войск и бандитов-власовцев, бродивших по лесам с оружием.

— Мой дорогой гость, — ответил американец. — Мы с вами военные люди, пусть политикой занимаются те, кому это положено. Не спешите. О вашей просьбе я доложу своему шефу.

О власовцах, не говоря уже о самом Власове, американец не хотел и говорить".

По данным зарубежной печати, в различных политических, военных и разведывательных кругах союзников в это время шло активное обсуждение проблемы РОА и ее руководства. Но события были ускорены самым неожиданным образом.

В переговоры с советским офицером Якушевым вступил командир батальона власовцев Кучинский, сообщивший об уходе вооруженной колонны во главе с Власовым на запад. Вскочив в машину, они догнали колонну и, поставив ее поперек дороги, остановили движение. Вооруженная охрана и сопровождавшие колонну танки сопротивления не оказали.

 

- 313 -

В первой машине оказался генерал Буняченко, который на требование Якушева следовать за ним категорически отказался выйти. В это время Кучинский указал, что в колонне следует искать самого Власова. Беглый осмотр машин не позволил его обнаружить. Только при повторном обходе шофер четвертой машины дал понять, что в кабине командующий. Но там оказались только две женщины и свернутый ковер, накрытый одеялами, из-под которого Якушев буквально выволок Власова и на глазах у всех потащил его в машину. Со стороны охраны и личного состава колонны не было сделано ни малейшего сопротивления или желания остановить советского офицера, Сразу после этого колонна во главе с Буняченко продолжила движение на запад.

Более того, в расположение советских войск Якушев вез Власова в сопровождении только водителя-власовца, который плохо ориентировался в лесу и не раз проезжал мимо двигавшихся власовских подразделений. По ходу движения Власов осмотрелся и, выскочив из машины, попытался бежать, но догнавший его на автомобиле офицер вновь водворил его.

Изложенные факты пленения Власова заимствованы автором из никогда не публиковавшейся шифровки члена военного совета Первого Украинского фронта генерал-лейтенанта К. В. Крайнюкова, адресованной И. В. Сталину, в которой он просил наградить участников операции — командира мотострелкового батальона капитана Якушева Михаила Ивановича, оперуполномоченного старшего лейтенанта Игнашкина Илью Петровича, начальника отдела контрразведки "Смерш" 162 танковой бригады 25 танкового корпуса майора Виноградова Пахома Тимофеевича, командира бригады полковника Мищенко Ивана Петровича, командира корпуса генерал-майора Фоминых Евгения Ивановича, а также власовцев — капитана Кучинского Петра Николаевича и шофера, Власова Комзолова Илью Никитовича.

О некоторых дополнительных деталях свидетельствует и письмо очевидца тех событий Н. А. Алексеева: "Целую ночь после ареста А. А. Власова содержали в штабе корпуса. А на следующий день в расположение корпуса прибыло минимум 10-15 автомобилей из штаба оккупационных войск, и Власова увезли. Носил ли он фашистский мундир, я не знаю, но когда его доставили в наш кор-

 

- 314 -

пус, на Власове была одежда русского офицера. На заданный вопрос: "Чем вы докажете, что вы генерал Власов?" — он вынул из кармана старое в хаотическом виде наше русское удостоверение офицера. Тогда же он сказал, что "если мне сохранят жизнь, я напишу о немецкой армии справедливую книгу".

МЕАНДРОВ - НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ГЛАВКОМ РОА

 

8 мая 1945 г. командование войсками РОА принял генерал-майор М. А. Меандров, являвшийся до этого заместителем начальника пропаганды. В тот же день им был отдан приказ о переходе в американскую зону штаба РОА, запасной бригаде, второй дивизии и всем подразделениям на других участках.

Начав активную деятельность по объединению разрозненных частей РОА, Меандров через отдел пропаганды проводит широкую антисоветскую агитацию, направленную на дальнейшую борьбу против Советского Союза, заявляя, что "борьба с большевиками не окончена и РОА в скором времени снова выступит как реальная военно-политическая сила на борьбу против Советской власти".

В июле 1945 г., после того как американским командованием было предложено провести анкетный опрос среди солдат и офицеров РОА о их дальнейших намерениях, Меандров созвал совещание офицеров, на котором потребовал путем развертывания широкой антисоветской пропаганды не допустить возврата власовцев в СССР.

 

Из показаний на суде

В составлении оперативного плана десантных операций я принимал активное участие. По плану из Петрозаводска предполагалось выбросить десантный отряд в районе Северной Двины, так называемая север-

 

- 315 -

ная зона, куда я намечался командующим. В районе реки Оби намечалась так называемая восточная зона под командованием Киселева. Мы рассчитывали, что в этих местах нам удастся опереться на заключенных концлагерей, а также на военнопленных и с их помощью поднять восстание.

Для десантной операции было подготовлено до 150 офицеров и около 100 солдат. Основной расчет у нас был на резервы Власова. Я виновен в активной деятельности в.организации Бессонова, и конкретно я готовил шпионов, диверсантов, террористов. Я написал устав военно-политической борьбы с Советской властью. Весной 1943 года организацию Бессонова слили с РОА, я возглавил остатки ПЦБ, сформировал из молодежи карательный отряд. Нас двинули в г. Остров. Здесь я написал две листовки к советским партизанам и призывал их прекратить борьбу с немцами. Я выступал с антисоветской речью на митинге, а когда обнаружилось, что наши люди стали бежать к партизанам, нас из Острова направили в Радом, где мы занимались карательной деятельностью против поляков. В лагере Бреслау я познакомился с. неким Коза — руководителем Национал-трудового союза "Новое поколение", вступил в эту организацию, вовлек в нее еще двух человек. А в январе 1944 года я вступил в ряды РОА. Сначала я был в инспекторате Благовещенского, а потом стал работать на курсах в Дабендорфе. Террор и диверсия были основными средствами борьбы союза "Новое поколение". В РОА я был редактором официального бюллетеня, а также заместителем Жиленкова по управлению пропаганды. Я был организатором учредительного собрания в Праге и торжественного собрания в Берлине. Я выступал во многих местах и ездил на съезд антикоммунистов Пражской лиги, выступал с речью по утвержденному Власовым плану. Я состоял членом КОНРа, был начальником офицерской школы, и за мою работу немцы дали мне медаль и присвоили звание генерал-майора.

СУД

 

Суд вел небезызвестный председатель Военной коллегии генерал-полковник юстиции В. В. Ульрих. Длился он двое суток.

После открытия судебного заседания секретарь доложил, что подсудимые доставлены в суд под конвоем и находятся в зале.

 

- 316 -

Каждый из них кратко сообщил свои биографические данные, подтвердив, что копию обвинительного заключения получил.

— Власов Андрей Андреевич, 1901 года рождения, уроженец деревни Ломакино, Гагинского района, Горьковской области, русский, со средним образованием, окончил 2 класса духовной семинарии и курсы "Выстрел", бывший член ВКП(б) с 1930 года, в РККА с 1920 года, последняя занимаемая должность в Красной Армии — заместитель командующего войсками Волховского фронта и был назначен командующим 2 Ударной армии Волховского фронта, имел звание генерал-лейтенанта.

— Малышкин Василий Федорович, 1896 года рождения, уроженец Марковского рудника, Сталинской области, по национальности русский, бывший член ВКП(б) с 1919 года, в 1938 году арестовывался органами НКВД и находился под стражей 14 месяцев, в Красной Армии служил с 1918 года, и последняя занимаемая должность в Красной Армии — начальник штаба 19 армии, имел звание генерал-майора.

— Жиленков Георгий Николаевич, 1910 года рождения, уроженец города Воронежа, по национальности русский, бывший член ВКП(б) с 1929 года, являлся членом Московского городского комитета ВКП(б), накануне перехода на сторону врага исполнял должность члена военного совета 32 армии и имел звание бригадного комиссара.

— Трухин Федор Иванович, 1896 года рождения, уроженец города Кострома, русский, с высшим образованием. В 1914 году окончил гимназию, в 1925 году академию им. Фрунзе и, кроме того, академию Генерального штаба, в Красной Армии с 1918 года, беспартийный, последняя занимаемая должность в Красной Армии — начальник штаба Северо-Западного фронта, имел звание генерал-майора.

— Благовещенский Иван Алексеевич, 1893 года рождения, уроженец города Юрьевец Ивановской области, русский, бывший член ВКП(б) с 1921 года, образование общее — низшее, военное — высшее, в 1931 году окончил академию им. Фрунзе и в 1937 году академию Генерального штаба, в Красной Армии с 1918 года, последняя занимаемая должность в Красной Армии — начальник военно-морского училища ПВО в городе Либава и имел звание генерал-майора береговой службы.

 

- 317 -

— Закутный Дмитрий Ефимович, 1897 года рождения, уроженец города Зимовники Ростовской области, русский, бывший член ВКП(б) с 1919 года, бывший командир 21 стрелкового полка, имел звание генерал-майора.

— Мальцев Виктор Иванович, 1895 года рождения, уроженец города Гусь-Хрустальный Ивановской области, русский. В 1938 году арестовывался органами НКВД и находился под стражей полтора года, затем был освобожден, уволен в запас Красной Армии, работал начальником санатория Аэрофлота в городе Ялте, имел воинское звание — полковника запаса.

— Буняченко Сергей Кузьмич, 1902 года рождения, уроженец села Коровякова, Глушковского района, Курской области, по национальности украинец, бывший член ВКП(б) с 1919 года, окончил сельскую школу и в 1936 году академию им. Фрунзе, в Красной Армии с 1918 года, последняя занимаемая должность в Красной Армии —командир 59 стрелковой бригады, полковник.

— Зверев Григорий Александрович, 1900 года рождения, уроженец города Ворошиловска, по национальности русский, бывший член ВКП(б) с 1926 года, в Красной Армии с 1919 года, последняя занимаемая должность в Красной Армии — командир 350 стрелковой дивизии, полковник.

— Меандров Михаил Алексеевич, 1894 года рождения, уроженец Москвы, русский, беспартийный, в Красной Армии с 1918 года, бывший заместитель начальника штаба 6 армии, полковник.

— Корбуков Владимир Денисович, 1900 года рождения, уроженец города Двинска, по национальности русский, бывший член ВКП(б) с 1925 года, в Красной Армии с 1919 года, последняя занимаемая должность в Красной Армии — помощник начальника связи 2 ударной армии Волховского фронта, имел звание полковника.

— Шатов Николай Степанович, 1901 года рождения, уроженец деревни Шатово, Котельнического района, Кировской области, по национальности русский, бывший член ВКП(б) с 1929 года, последняя занимаемая должность в Красной Армии — начальник артиллерийского снабжения Северо-Кавказского военного округа, имел воинское звание подполковника.

 

- 318 -

ОН ВЫБРАЛ ВЕРЕВКУ

 

Через Дерибасовскую шел, чеканя шаг,

В форме вермахта, багровый весь, с трехцветной

Ленточкой на рукаве — как будто ярый враг —

Власовец. Свершался, видно, план заветный:

Сам Главнокомандующий новых- русских войск

Должен к нам приехать для такой проверки —

Как готовится Одесса поддержать его

В час решающей борьбы. Но силой скверной

В недрах вермахта тогда же против сил РОА

Осуществлена коварная затея:

Их бросают охранять чужой военный вал —

Атлантический. И вижу лишь портрет я

Власова нахмуренного на листе "Зари"...

А потом он, говорят, в огонь бросался,

Не выдерживая, что вокруг Берлин горит,

С риском там погибнуть — безнадежный, жалкий...

И тогда задобрили благой порыв его:

Карту политическую били женской,

Познакомив с дамой — привлекательной вдовой.

А в день свадьбы их скончался Рузвельт. Тщетно

Шла игра на резкий поворот в конце войны —

Вот уже гремел "Славянский марш" в том зале,

Где воссели власовцы. И кажется: они

После Праги ринутся в Москву... Но взяли

Там же из машины пленного — ив самолет.

Камера Лубянки. И в ней — в Тридцать Первой

Больше года ждал судьбы отрадной поворот,

А потом Андрей Андреевич сжал нервы

На суде в достойный исторический кулак,

Чтобы у стены, кирпичной на Таганке

С петлей на высокой шее удалиться в мрак.

Презирая будущую ложь поганых

Палачей и недругов. Классическая смерть

Выбравшего гордую веревку вместо

Покаяния' Такую воинскую честь —

Для прошедших плен, для заслуживших месть там —

Сохранили и заброшенные в лагеря

Власовцы, маршировавшие в Одессе

И кричавшие в театре Оперном "ура"

Накануне краха эпопеи дерзкой.

 

Иван Черняга

 

- 322 -

Из книги А. Колесника "Грехопадение"

 

Из письма А. И. Деникина американскому командованию

"Октябрь 1946 г.

...Сотни человек "дисплейсед персон" сидят в лагерях оккупированной Германии и Италии. Эти люди лишены самых элементарных человеческих прав на свободу и вольный труд, т. е. на это, за что столетиями боролось человечество.

И среди этих обездоленных самые несчастные — русские, ибо грозит выдача советской власти, с необыкновенным, зловещим упорством добивающейся этой "репатриации". Теперь, когда столь многое из того, что творится за "железным занавесом", стало явным, когда явилось уже столько живых свидетелей неописуемой жестокости, с которой коммунистическая диктатура обращалась с человеком, общественному мнению США должно быть понятно, почему эти русские люди больше всего боятся... возвращения на родину (орфография подлинника. — А. К.). Знала ли история подобное явление, чтобы десятки, сотни, тысячи людей, выведенных из родной страны, где протекала вся их жизнь, и где, следовательно, сосредоточились все их интересы, где остались их семьи и близкие, — не только всеми силами противились бы возвращению, но одна возможность его доводила бы их до сумасшествия, до самоубийства.

Пресса касалась этого вопроса не раз, в официальных докладах он освещен вполне. И вы знаете, конечно, о тех кошмарных драмах, которые разыгрались в лагерях Дахау и Платтлинге, когда американские солдаты силою волокли упиравшихся, обезумевших от ужаса, обливающихся кровью русских пленных, которые бросались под колеса гру-зовиков, перерезывали себе горло и вены, старались воткнуть себе в грудь штык американского солдата — только бы избежать "возврата на родину"... Эти страшные страницы стали уже достоянием истории и, думаю, их никогда не забудут участники — ветераны США.

Я знаю, что оправданием у творивших это дело служат Ялтинские договоры... Но подобный торг человеческими душами не может быть оправдан никакими политическими договорами. Ибо есть нечто превыше политики — христианская мораль, достоинство и честь человека.

Массовые выдачи в последнее время прекратились, но в неболь-

 

- 323 -

шом числе советской власти все еще удается добывать свои жертвы. Как она с ними поступает, неизвестно. Путем невероятных усилий отдельным репатриированным удалось вырваться обратно из лагерей СССР, и они поведали о всем пережитом на страницах печати. Это быль так страшно, что иностранцам все еще трудно в нее поверить. А тем временем русские люди, сидящие за проволокой лагерей, в приютах Красного Креста или на частных квартирах в зоне американской оккупации, живут в постоянном смертельном страхе, ожидая выдач их Советам.

Все эти люди — мужчины, женщины, дети, старики — чувствующие себя на краю пропасти, перенесли такие лишения, такие страдания, что если бы описать все ими пережитое, получилась бы небывало жуткая книга человеческой скорби.

Они стучатся во все сердца, шлют повсюду свое тревожное С. О. С., не переставая верить, что и за ними будет признано право на жизнь. Они ждут решения правительства свободолюбивого народа.

Один русский религиозный мыслитель сказал недавно, что "человеческая совесть больна"... От болезни можно ведь выздороветь, только смерть безнадежна.

Помогите же тем, кто верить в человеческую совесть!

Искренне Ваш А. И. Деникин

Б. главнокомандующий Русской армией (1917—1920)".

 

- 325 -

Приложение

к еженедельнику "Литературная Россия" "Русский рубеж", 1990

/отрывки/

 

Михаил НАЗАРОВ

Конец РОД был трагичен и символичен.

Поражение Германии ни у кого не вызывало сомнений. 28 марта 1945 года руководство КОНРа приняло секретный план о сосредоточении своих вооруженных сил в районе Альп, чтобы позже соединиться с югославскими национальными отрядами Д. Михайловича, Д. Льетича и Недича для партизанской борьбы против коммунистов. Руководители РОД полагали, что союз западных демократий со Сталиным — чисто тактический и временный; что после падения Германии англо-американцам понадобятся части РОА — для противодействия режиму, принципиально враждебному демократии. Поэтому с самого начала КОНР пытался установить контакты с западными державами и объяснить им свои цели

Активные усилия в этом направлении были предприняты уже упоминавшимся эмигрантом Ю С. Жеребковым. Став министром иностранных дел КОНРа, он наметил «скорейшее назначение официальных или официозных представителей КОНР в нейтральных странах» из числа «старых эмигрантов, проживающих на территориях этих государств. На их обязанности лежало создание контактов с правительственными и политическими кругами, а также с прессой. Они должны были регулярно информировать вышеприведенные круги о целях и задачах Движения». Но осуществить этого не удалось.

В феврале 1945 года Жеребков передал представителю Международного Красного Креста меморандум КОНР с просьбой обратить внимание союзных держав на политический характер освободительного движения и предоставить захваченным в плен солдатам РОА традиционное в западных странах политическое убежище. В меморандуме указывалось, что в случае выдачи — в СССР солдат РОА ожидает смерть. Устный ответ председателя МКК из Швейцарии был уклончивым «Ввиду деликатности и сложности положения КОНРа необходима какая-то крупная услуга, какой-то факт, могущий оправдать в мнении западных союзников самое существование освободительного движения» В виде такой услуги председатель МКК попросил предотвратить уничтожение немцами узников концлагерей — и Жеребков обещал, что КОНР сделает все возможное (ген Власов настойчиво просил об этом Гиммлера, но большего сделать не мог).

На 25 апреля 1945 года было подготовлено обращение Власова по пражскому радио к народам всех государств, представители которых собрались в Сан-Франциско в связи с созданием ООН, — но немецкие власти воспрепятствовали этому.

В самом конце войны Жеребков пытался лично пробиться в нейтральную Швейцарию для установления связи с англо-американцами — но швейцарские власти откачали ему в визе. Нелегальный переход границы был пресечен пограничниками, и Жеребков был интернирован американцами. Были и другие попытки установить контакт с Западом через Швейцарию (с помощью митр Анастасия и философа Б. П. Вышеславцева) Швейцарский журналист Брюшвайлер пытался напечатать в «Нойе цюрхер цайтунг» серию статей о РОД (но, видимо, не пропустила цензура).

 

- 326 -

Безуспешно пытался установить такие контакты и НТС, в котором всегда существовало течение, не верившее в изменение немецкой политики и считавшее необходимым более сильную ориентацию Союза на Запад. Такого мнения придерживался М. А. Георгиевский, остававшийся во время войны в Югославии и практически не участвовавший в РОД. Еще до начала советско-германской войны под его руководством планировалось создать представительство НТСНП на Западе — о чем была достигнута договоренность с представителем польского правительства ген. Сикорского в Лондоне ; но стремительный захват немцами Югославии в 1941 году помешал этому. Остававшиеся в Париже члены Совета НТС Р. П. Рончевский и А. П. Столыпин тоже должны были установить контакт с союзниками: «оправдать работу Союза на занятых немцами' русских территориях и по-новому наладить борьбу за Россию». «Но эти попытки не дали ничего существенного. К нам серьезно не отнеслись», — вспоминал Столыпин. Как признавал американский историк Г. Фишер, «западные настроения были такими, что никакое дипломатическое искусство членов НТС в западных столицах на них повлиять не могло».

В последние дни войны «по мере продвижения союзных войск, на Западе, по распоряжению Власова, за линиями англо-американцев оставлялись лица, снабженные письменными полномочиями КОНРа. Эти лица должны были добиваться приема в военных штабах и вести переговоры о капитуляции частей РОА, с единственным условием — невыдачей их Советам». Например, парламентерами к американцам были посланы Штрик-Штрикфельдт и ген. Малышкин (выдан в СССР); к англичанам — В. Д. Поремский и М. К. Мелешкевич, которых вместо переговоров посадили в лагерь (Мелешкевича тоже выдали). Попытки спасения русских предпринимали и немецкие военные, используя свои довоенные связи ...

Кое-где сами англичане распространяли обнадеживающие листовки, заверяя русских, что «перебежчикам гарантируется «свободная и независимая жизнь». 900 членов РОА в Намюре сдались, поверив этому обещанию». Впрочем, асе части РОА, не сделав ни единого выстрела, сдались англо-американским войскам. Однако натолкнулись на полное непонимание идеи «третьей силы» и даже на враждебность. У англо-американцев к этому была конкретная причина: русские батальоны, использованные немцами на Западном фронте. Руководители РОА пытались объяснить, что КОНР к этому отношения не имел и не мог этого предотвратить. Они просили для РОА политического убежища и выражали готовность объяснить перед судом, почему оказалась союзниками немцев...

Власов, Меандров, а также старые эмигранты ген. С. К. Бородин (командир полка в группе Туркула), ген. П. Н. Краснов писали меморандумы. Объясняли, что сталинское правительство не имеет полномочий от народа, который постоянно боролся против большевиков (гражданская война, восстания), и РОА продолжает эту борьбу. Поэтому не Сталин должен быть союзником демократий, а РОД. Были коллективные письма королю Георгу VI, в Лигу Наций, в Международный Красный Крест, архиепископу Кентерберийскому, госпоже Рузвельт (отмечалось, что при сталинском режиме было убито около 20 миллионов человек). Меандров напоминал о приказе № 270 от 16 августа 1941 года, по которому сдавшиеся в плен советские солдаты считались изменниками и заочно приговаривались к смерти, а их семьи — к аресту.

Меандров подбадривал своих солдат, объясняя, что «Соединенные Штаты, поборники свободы и демократии, сумеют «отличить бандитов от идейных борцов и возьмут последних под свою защиту». Этим поддерживалась дисциплина, некоторые части приняли участие в восстановительных работах. Кое-кто из старых эмигрантов надеялся .на повторение «галлиполийского чуда»...

Никто из них не знал, что их участь была давно предрешена союзными правительствами. Первые группы вездесущих русских в немецкой форме были захвачены англо-американцами в Северной

 

- 327 -

Африке и тихо выданы в СССР через Египет и Иран, по устной договоренности, еще в 1943 году. В 1944 году так же стали поступать с пленными, захваченными в Европе. 11 февраля 1945 года эта договоренность была зафиксирована в Ялте подписанием секретного соглашения между демократиями и Сталиным о выдаче в СССР всех советских граждан по состоянию границ на 1 сентября 1939 года, независимо от их согласия. (Генерал де Голль заключил со Сталиным свое «ялтинское соглашение» 29 июня 1945 года ...)

Выдачи были произведены в разное время, но всегда — обманным путем и с большой жестокостью. Освободители Праги (1-я дивизия), Власов и его штаб были выданы американцами уже 12 мая: в расположение обезоруженных власовцев были впущены советские танки, которые расстреливали бегущих людей... Казаки с семьями были выданы англичанами, с сотнями жертв, в мае-июне. 2-я дивизия РОА (уже лишившаяся Тру хина, Боярского, Шаповалова, Зверева) под командованием Меандрова была интернирована, и ей предстояла депортация в СССР порциями (из нее спаслась десятая часть)...

Таким образом, отказавшись от спасения своих пленных в ходе войны, советское правительство потребовало назад выживших. И теперь уже не только Сталин и Гитлер, но и западные демократии игнорировали Женевскую конвенцию 1929 года по обращению с пленными, по которой правовое положение пленных «определялось единственно внешним признаком — формой, которую они носили в момент пленения, а не их национальностью» (РОА имела немецкую форму с русскими знаками различия). Хофман отмечает, что западные державы придерживались этого принципа во время войны, поскольку «в армиях Великобритании и США воевало множество представителей других стран, в том числе стран Оси (немецкие и австрийские эмигранты, среди них было много евреев), и их следовало уберечь от опасностей, связанных с пленом... Но война шла к концу, опасность ответных мер уменьшалась, и союзники проявляли все меньше склонности соблюдать Женевскую конвенцию». А по окончании войны они стали рассматривать власовцев «как предателей союзной державы» — вопреки Конвенции, без всякого разбирательства и суда. Старые эмигранты пытались спасать соотечественников. Перед выдачей остатков 2-й власовской дивизии в Платтлинге (февраль 1946 г.) «поднялась на ноги почти вся мюнхенская эмиграция. Некоторые горячие головы предлагали совершить нападение на лагерь с разных сторон, но это значило бы бросить вызов американской армии и дать ей повод расправиться со всеми русскими... в лагерь ввозились сотнями ножницы, чтобы прорезать проволоку, и лопаты для подкопа, а для беглецов были приготовлены документы и местожительство. К сожалению, беглецов было мало, и несколько человек было подстрелено», — писал К. Кромиади.

С. Фрелих, находившийся тогда в Мюнхене с подложными документами, развернул большую активность в сотрудничестве с молодежью НТС и с Зарубежной Церковью. Именно Фрелих готовил побег из Платтлинга, переправив в лагерь ножницы и лопаты. Подкоп был готов, но раскрыт охраной накануне побега.

«Большую энергию и оперативность проявили тогда члены организации молодежи при КОНРе — братья Крыловы, Кружин, Комар, Русанов», — отмечает Кромиади. В Мюнхене «главными пунктами сосредоточения власовцев были квартира инженера К. Попова, квартира К. Крылова, лагерь Шлейсхейм, где образовалась целая сеть, помимо власовцев...то же самое происходило на севере, где обосновался НТС, и во французской зоне, где колоссальную работу проделал полковник Сахаров со своими людьми».

Наиболее распространенной формой спасения было изготовление фальшивых документов, дававших статус «старых эмигрантов»: югославских, чешских, польских. Этим активно занимался С. Фрелих, семья Н. А. Цурикова в Мюнхене, униатский «епископ» (ненастоящий) Автономов, а НТС собирал беглецов по всей Германии, свозя в

 

- 328 -

лагерь Менхегоф, в фургончике с отпугивающей надписью «Тиф». Но выдавать себя за Старых эмигрантов не везде удавалось: англичане устраивали языковые проверки с привлечением СМЕРШа; в спорных случаях — выдавали людей; при попытке к бегству был приказ — убивать.

Хофман отмечает действия Зарубежной Церкви. В августе 1945 года «митрополит Анастасий заявил протест генералу Эйзенхауэру, и это, несомненно, повлияло на решение приостановить выдачи», но лишь на время. Накануне выдачи в Платтлинге «в феврале 1946 года папа Пий XII, откликнувшись на мольбу Православной Церкви за рубежом о помощи, заявил протест против «репатриации людей помимо их воли и отказа в праве убежища». Секретарь Синода «протоиерей граф Граббе и полковник Кромиади по поручению Синода посетили штаб-квартиру во Франкфурте, тщетно пытаясь добиться отмены приказа. Их отослали к правительству в Вашингтоне, а оно ответило на послание Синода лишь 25 мая 1946 года, когда все уже было кончено».

Уже в процессе самих выдач священники с крестами в руках становились перед английскими и американскими солдатами, пытаясь их остановить, вразумить, — их, бывало, сметали с дороги прикладами и резиновыми дубинками...

«...выдачи производились во всех районах Германии и Австрии, занятых союзными войсками, а также во Франции, Италии, Северной Африке, Дании, Норвегии и других странах. Даже нейтральная Швеция неукоснительно проводила депортации интернированных и беженцев из Прибалтики. Швейцария, чтобы избавиться от русских, прибегла к методам психологического воздействия. Только княжество Лихтенштейн сумело противостоять всем настояниям советского правительства и находившейся в стране советской репатриационной комиссии, не допустив нарушения., государственных законов и христианских заповедей любви к ближнему», — пишет Хофман. Эта конституционная монархия (ею тогда правил Франц-Иосиф II) площадью 157 кв. км и с вооруженными силами в 11 полицейских была единственным государством, которое отказалось присоединиться к всеобщему демократическому предательству.

Из Финляндии, помимо советских пленных, в мае 1945 года министром внутренних дел по советским спискам был выдан 121 старый эмигрант, в их числе ген. С. Добровольский (издатель журнала «Клич», казнен), С. Петриченко (бывший руководитель Кронштадтскою восстания 1921 года, умер в советской тюрьме), Кузьмин-Караваев (зам. председателя Комитета по делам русских беженцев)...

В "Лихтенштейне спаслись остатки «1-й Русской национальной армии» ген. Хольмстона-Смысловского; с ними прибыл и вел. кн. Владимир Кириллович, насильно увезенный немцами при их уходе из Франции (однако ему пришлось вернуться из Лихтенштейна в Австрию). Около 200 человек поддались советским уговорам и репатриировались в СССР. Остальные содержались и потом эмигрировали в Аргентину за счет княжества при единодушной поддержке населения. Советский генерал угрожал, что «если они не будут выданы. Советский Союз никогда не установит ни дипломатических, ни экономических отношений с Лихтенштейном». Глава княжеского правительства А. Фрик ответил: «Ну что же, это дело ваше, но я не хочу, чтобы мои внуки когда-либо могли сказать, что их дед был убийцей».

Англо-американцы тоже прекрасно знали, что ждет выдаваемых: в Мурманске, Одессе, Любеке расстрелы производились чуть ли не на глазах у англичан, и они об этом писали рапорты. В главном пункте передачи казаков, в Юденбурге, «несколько дней и ночей... работали расстрсльные команды, постоянные залпы глушились запущенными для этой цели двигателями». Все это еще в 1944 году предвидел особенно настаивавший на выдачах британский министр иностранных дел Э. Идеи: «Если мы сделаем так, как хочет советское правительство, ...мы многих из них пошлем на смерть»; но «нам они здесь не нужны». «4 сентября Военный Кабинет одобрил предложение Идена «после короткой дискуссии». У американцев дискуссия была более продолжительной, но с тем же результатом.

 

- 329 -

Ялтинское соглашение предусматривало выдачу не только власовцев и военнопленных, но также «остовцев» и беженцев. Вот как это происходило в обычном лагере для перемещенных лиц под Бременом: «...около 2-х часов ночи у обнесенного проволокой лагеря остановились английские и советские военные машины. ...разом включились все прожектора, ярко осветив лагерь. Его обитатели в панике бросились из своих жилищ — их встретил пулеметный огонь советских охранников. На глазах у майора Вольфа и его солдат с десяток мужчин, женщин и детей были убиты на месте. Раненых было много больше...». Майор Вольф «присутствовал при нескольких массовых расстрелах. В ответ на его рапорт полковник Питер Лейн из разведки ответил, что такова политика британского правительства и ничего поделать тут нельзя».

Все это происходило в то самое время, когда союзники-победители торжественно подписывали Устав ООН (26.6.1945) и когда на Нюрнбергском процессе (20.11.1945 — 1.10.1946) судили побежденных за — «тягчайшие преступления против человечества»... Н. Толстой пишет, что и выдачи советских граждан на явную смерть «трудно назвать иначе, как военным преступлением».

Самоубийства среди выдаваемых были столь обычным явлением, что, например, в 1947 году при выдачах из Италии «каждый состав включал в себя и вагон-морг», поскольку советские представители соглашались, «принять мертвых и засчитать каждого из них за выданного пленного» Только к 7 сентября 1945 года западными союзниками было выдано 2 229 552 человека . Эта цифра не окончательная, поскольку выдачи продолжались (правда, уже в меньших количествах). Согласно другой советской цифре, опубликованной в том же 1945 году (и, следовательно, тоже неполной), «освобождено и репатриировано было 5 236 130 советских граждан» (сюда включены не только выданные Западом, но и захваченные в советской зоне оккупации). «Бывший офицер НКВД, имевший доступ к досье этой организации», сообщил, что в 1943-1947 годах «было репатриировано около пяти с половиной миллионов русских».

Хофман считает, что около 30 процентов власовцев и военнослужащих «восточных батальонов» были расстреляны, остальные (выданные позже) получили по 25 лет лагерей . «Остовцы» и беженцы получали меньшие сроки (чаще всего 10 лет) или посылались на тяжелые работы — их преступление состояло в том, что они заглянули на «другую сторону луны» и уже не могли слепо верить советской пропаганде...

Лишь небольшой части власовцев удалось спастись. Повезло группе ВВС ген. Мальцева (5000 человек): из них была выдана лишь десятая часть (и сам Мальцев). «Командир транспортной эскадрильи майор Тарковский... будучи старым эмигрантом, не подлежал выдаче, но он настоял на том, чтобы разделить судьбу своих товарищей». Сам Власов отклонил возможность побега в Испанию на самолете; ни он, ни Меандров не воспользовались и намеками американских офицеров на возможность побега, решив до конца разделить судьбу своих солдат. Так же поступил немецкий генерал фон Паннвиц.

Остаткам «Русского корпуса», благодаря усилиям полковника У. Линга (бывшего британского офицера связи с Деникиным и Врангелем), лишь с трудом удалось доказать, что они не подлежат выдаче. Учитывая родословную Корпуса, они были прямыми преемниками армии Врангеля — ив какой-то мере им удалось повторить «галлиполийское сидение». Перешедшие в Австрию 4.500 человек сохраняли образцовую дисциплину и назвали место своего интернирования в Келлерберге — «Белый русский лагерь». Последним командующим корпуса стал полковник А. И. Рогожин (после смерти ген. Штейфона 30 апреля 1945 году). За годы войны через Корпус прошло 17090 человек, в том числе 32 генерала: потери: убиты и умерли 1132, ранены 3280, пропали без вести 2297...

Главное же, почему советская сторона настаивала на выдачах, — чтобы не укреплять эмиграцию свежими силами и не выпускать в западный мир миллионы свидетелей своих преступлений.

 

- 330 -

Владимир Гридин

 

СЛОМАННАЯ СУДЬБА

 

У костра,

На мерзлом торфболоте,

Я сижу, колени обхватив.

Слушаю, как вон из горькой плоти —

Из души соседа льется стих.

Не про лукоморье или парус

Одинокий — негде здесь белеть,

Кроме снега... А о том, как в паре

Довелось слоняться и скорбеть —

То в Париже, где кафешки, то ли

По бельгийским городкам пешком.

Ни работы, ни жилья. Но доли

Беглеца он не страшился. В дом

Свой далекий парень отправлялся,

Променяв погоны на тряпье.

И хоть друг оставил, но собрался

В одиночестве дойти! Ее —

Мать родную повидать бы скоро,

На отца могилке побывать.

Пусть встречает Родина укором —

Не на отдых ласково в кровать

Загоняет... Каторжная зона:

Нары, пайка, лом в руках, мороз.

Лишь к отбою, за махрой казенной

Разговор душевный, аж до слез

Про заветную надежду — волю,

На которую вел генерал...

Или дым костра уносит в поле

Имя запрещенное? Наврал,

Получается, поэт — Пылаев,

Сам служивший в призрачной РОА,

Что нам улыбнется доля злая

Вновь у торфболотного костра?

Но вот машет издали конвойный —

И беру я снова в руки лом,

Вспомнив о прошедшем наши войны

Друге детства, чья судьба — на слом.

 

- 331 -

Из книги В.Гридина

"Мы, которых не было..."

 

ПАМЯТИ МИХАИЛА ПОПОВА

 

МОЙ СОСЕД

вместо баллады

Нет ничего страшнее смерти в

лагере...

А. Федосеева, Радио "Свобода"

 

Мы жили почти рядом.

Он

В том переулке, где был дом —

На зависть всем простым соседям:

Богатый, аккуратный, светлый.

Дом труженика злых морей —

Механика с женой своей —

Гречанкой, дремлющей в окошке

По целым дням с блаженной кошкой.

Их сын весьма заметным был —

Как баловень морской судьбы:

Всегда надменный, сытый, праздный,

Он нам казался высшим кадром.

Тогда не сразу я узнал,

За что сосед арест познал:

Без денег, без работы сносной

На море, раз запрет был грозный,

Пусть и со знаньем языков,

По-русски он не снес оков

И стал наивные листовки

Совать по ящикам почтовым.

Ну и влепили целых шесть —

К его полста ...

Наглядный Жест!

 

- 332 -

А после он соседом стал,

Приплыв на лазерный причал.

Мы встретились в мордовской зоне,

Когда с тайшетским эшелоном

Его пригнали на убой...

Да, тут не выдержит любой:

И сырость, и порядок строгий,

И вся людская безнадега.

А как большому моряку

Извечно выносить тоску

По той элементарной пище,

Какой здесь и с огнем не сыщешь?

Так не осталось ничего

От несшего тугой живот

И, даже избегая женщин,

До ста жить могшего

Не меньше?

 

Сосед скончался там,

когда

Успел оставить я свой ад.

И мне не по себе немножко

Бывало видеть у окошка

Его дряхлеющую мать

И на вопросы отвечать,

Пока ей вскоре не судилось

Уйти из жизни той постылой

Вслед за сынком-холостяком.

Как и за мужем-моряком.

Работавшим до перестройки

Лишь председателем жшипройки.

Так разорилось их гнездо —

Пустым остался добрый дом,

Где только кошка уцелела —

Дитя гречанки ошалелой.

Но до сих пор в ушах Моих

Стоит ее нерусский крик:

"Кто посадил его на голод?"

О, тщетный всенародный голос!

 

- 333 -

Из книги В. Гридина

"Мы, которых не было..."

 

НАША МОЛИТВА

 

Взвыл Блок: "Мы дети страшных лет России..."

Как оправдались горькие слова!

Казалось, не было уже той силы,

Которая б ни изводила нас...

Пусть даже счастья легкого не ждали,

Но разве это заслужили мы —

Все то, что людям уготовил старый,

Запутавшийся в дрязгах, злобный мир?!

Досталось нам безумное наследство,

И вот — в ответах за отцов грехи —

Распяты на земле, где наше место

Конвойные топтали сапоги.

Но все же нам, как на суде, осталось

Произнести здесь праведную речь —

Не просто кровью на кресте истечь,

А завещать другим, идущим с жаром

В меняющийся, странный этот мир:

Ведь он прекрасен и неповторим...

Да, что бы раньше ни казалось Блоку,

И что когда-то сами ни снесли,

Но все-таки прославим, словно Бога,

И в этот день почтим молитвой строгой

Иконописный лик Родной земли!