ГОРОД ССЫЛЬНЫХ

 

Город Красновишерск, пожалуй, один из очень немногих, в котором не было памятника Сталину. И это удивляло. Здесь жили спецпереселенцы, раскулаченные, троцкисты, кировцы. Только с начала войны, в 41-ом году с них сняли ярлыки. Все мужчины, подлежащие мобилизации, были отправлены на фронт.

"Свято место пусто не бывает". Место ушедших на войну заняли новые ссыльные, на этот раз мы, южане. Немцы с семьями, которые оказались в оккупации, были угнаны в Германию. После падения империи этих немцев наши переслали на север. Еще призывной возраст немцев со всей страны был с нами, в наших правах были эстонцы, латыши, литовцы. Может легче сказать, а кто же не был?

Нас на воинский учет не брали. Отгремел салют Победы, многие ссыльные тридцатых годов распродали свое имущество и разъехались по всей стране. Теперь кроме нас, новых ссыльных, покупателей в городе не было. И мы приобретали сараи, дровянники, коз, коров, дома с погребами, полными картошкой.

Но это еще будет, а пока зиму 45-46 годов мы переживали уже значительно легче, чем первую. Со своего огорода мы получили обильный урожай картофеля, которого вполне хватило на две семьи. Сумели мы обзавестись теплой одеждой и обувью. Морозы уже не пугали нас. Сорок шестой год принес нам радостную весть. Мы получили письмо от Трдата. Старший брат писал, что скоро демобилизуется, но куда ехать, не знает.

"Могу поехать к вам на Урал, могу также поселиться в любом месте Союза. Посоветуйте." - писал он. Письмо я читал медленно, чтобы все поняли без повторений. Окружив меня, домашние внимательно слушали, вздыхали и покачивали головой. На лицах озабоченно-радостное выражение. Только отец сидел, опустив голову. Только губы шевелились. "Сволочи, за что сослали, за что мучаемся. За то, что один сын Аршак сложил голову в свои 29 лет под Херсоном, а другой сын Трдат, слава Богу, прошел всю войну и уцелел. За что?"

Пока отец сквозь слезы произносил свои жалобы, мы захлюпали носами, глаза наши взмокли. И наступила тишина. Горькая, поглотившая радость благой вести письма. Наконец отец поднял голову, поглядел на каждого из нас и сказал:

 

- Ну, хватит, поплакали и будет. Возрадуемся, что наш Трдат жив. Пиши! - обратился он ко мне. - Сюда пусть не приезжает. Тут с ним всякое может случиться. Не посмотрят ни на награды, ни на партбилет. Отберут все, и никому ничего не докажешь... Пусть в Абхазию едет. В Сухуми! В селе Цебельда живет тетя Агавни. Пусть там и устраивается на работе, женится, устраивается. И мы не вечно мыкаться будем. Восторжествует правда, поедем к нему. Так и пиши!

Следующее письмо от Трдата мы получили из Цебельды. Он сообщал подробности обо всех живших там родственниках. Особенно тепло писал брат о нашей дорогой тете Агавни.

Агавни Галустовна, единственная сестра шестерых братьев моего отца. Можно себе представить, как огорчились братья, когда узнали, что их любимую восемнадцатилетнюю сестру Агавни (что в переводе означает "голубка"!) их отец, а мой дед Галуст выдал замуж за Григора Галайджяна из села Цебельда, которое за тридцать километров от Сухуми. Горный воздух и крестьянский труд, согласие и любовь во многом способствовали укреплению и увеличению семьи. Вслед за первенцем Левоном родилась Варяг, за нею появился Арташ и снова сын - Аманяк, и снова дочь - Сирануш.

Григор Галайджян был председателем колхоза. Тетя Агавни едва поспевала присмотреть за детьми, отвести их в армянскую школу. И оглянуться не успела, как подросли дети, а тут нагрянула война. Как и вся страна, село Цебельда осталось без мужчин. Вот-вот уже должны были призвать Левона, но Левон заболел и скоропостижно скончался. Горе Агавни было неописуемо. На похоронах она теряла сознание. Едва приводили ее в чувство, как многолюдие вновь возвращало се в действительность, и с новой силой наваливалось горе. Она обнимала могилу сына, и никакие уговоры не могли сдвинуть ее с места.

- Мама! - Варяг обняла мать, стараясь оторвать от могилы. Правда, наша боль безмерна, но мы все же имеем возможность приходить сюда, выплакаться, облегчить боль сердца. А как быть тем матерям и сестрам, чьи сыны и братья погибли на фронте и гибнут еще? Каково им? Где им выплакать свое горе? У какой могилы? Да и будет ли у них своя, святая могилка?..

Время неумолимо. Она, невзирая ни на что, продвигается вперед. Со времелем, медленно зарубцовывалась рана на материнском сер-

 

дце. В повседневных заботах и работах отдалялось, смягчалось горе. Подраставшие дети требовали большого ухода. Они поступали и оканчивали школу, становились выпускниками институтов, начинали работать, преподавать в местной армянской школе, создавали свои семьи, на радость и заботу дарили ей внуков.

У братьев покойного Левона-Арташа и Аманяка родились сыновья. У Агавни, вместо безвременно ушедшего из жизни сына Левона, подрастают два внука, оба они Левоны.

Сыновья Агавни - Арташ и Аманяк посвятили жизнь школе. Их воспитанники стали инженерами, врачами, военнослужащими, некоторые дослужились до чина полковника. Эти люди, ставшие классными специалистами, за долгий и плодотворный труд были удостоены высокого звания "Заслуженный учитель".

Супруга Арташа - Нелли Кюльян - отменная портниха. У нее в семье, кроме сына Левона, еще две дочери - Рузанна и Анаит.

Супруга Аманяка - Розалия Бохосян, родом из Краснодара. Она тоже педагог. У нее с Аманяком трое сыновей - Левон и близнецы Сейран и Самвел.

Дочь Агавни Варяг вышла замуж за Агаджана Сетраковича Кешиняна. Жили в городе Туапсе. В довоенные, военные и послевоенные годы Агаджав работал начальником военизированной пожарной охраны. За бесстрашие во время тушения воспламенившихся цистерн на нефтебазе, подожженных немецкими зажигательными бомбами, капитан Кешинян удостоен правительственной награды. После ухода на пенсию Агаджан с семьей переехал в Гумисту, поближе к сухумским родственникам. Он прожил 73 года. После себя он оставил дочь Заруи, сына Гургена, названного так в память о погибшем брате Агаджана. На похороны Агаджаиа прибыли делегации из Туапсе, Краснодара. На одном из венков золотилась надпись: "Если бы все люди на земле были такими, как Агаджан, то не нужно было бы ни армий, ни оружия.

Младшая дочь тети Агавни Сирануш также преподавала. Замуж вышла за Мутянова из города Кисловодска.

Я, кажется, увлекся рассказом о жизни наших черноморских родственников, позабыв, что я ссыльный и мне пора вернуться на место моей ссылки и продолжить рассказ о моей жизни в местах, воистину отдаленных и суровых. Итак...