СВАДЬБА ВАГРАМА

 

Почти все мои друзья и братья были женаты. Сашка Шмидт женат на Терезе, Ваграм на Еве Огянян, Грач выбрал себе Валю Попову, Миран взял Нину Серебрянникову, Агасер женился на Азнив Фундуюга, Габриел привел в дом уралочку, Нину, мой будущий шурин женился на Таисии Кесеревой. В наших семейных очагах крепнет и процветает армяно-русская дружба. И тут я вспомнил, как мне приходилось вызывать на свидание невест своих друзей и братьев, идти ради этого на всякие уловки. Труднее всего было с девушками-армянками, придерживающихся строгих домашних правил. В кино они не ходили, танцплощадок не посещали, о свиданиях с кавалерами не могло быть и речи. А ведь эти девушки были нашими односельчанками или знакомыми еще по Крыму. Мы знали их родителей и всю родню. И они нас, парней, хорошо знали. Потому мы давно уже сдержанно вздыхали друг по другу и надеялись на скорый приход сватов.

Мои взаимоотношения с братом Ваграмом отличались особой теплотой. Секретов между нами не было. Зачастую я узнавал его мысли вперед и мог предугадать его желания. Для нас стало правилом делиться друг с другом всем. Чуть ли не одна биография на двоих.

Однажды Ваграм вызвал меня на мост, который проходит через речку Вижаиха, для важного разговора, как он сказал. Мы встретились в условленном месте и какое-то время вели ни к чему не обязывающий разговор. Но видно было, что Ваграм чем-то взволнован. Я решил отбросить условности и сказал: "Ну что, брат, перейдем к делу что ли?" "Давай, - сказал брат. Вот что, Грант, волнует меня - не пора ли мне жениться?" Я поддержал его мысль, и он раскрылся:

- Грант, скажи честно, какая девушка, на твой взгляд, больше всего мне подходит?

Вопрос был неожиданным и трудным. Советовать в таком вопросе, исходя из личных соображений и вкусов, было не в моих правилах. Я сказал:

- Хорошо! Я буду называть тебе девушек, а ты сразу останови меня, как только я назову ту, которая тебе больше всех нравится."

Ваграм согласился. Конечно, у него уже была на примете девуш-

 

ка, я догадывался, но он почему-то не хочет назвать ее сам. "Кто же она? - гадал я. Не эта ли?" И я назвал ее первой.

Ева была серьезной, образованной девушкой, ростом тоже подходила брату. Ее родители - исключительные люди. И дед ее был человек эрудированный. В хорошие времена он преподавал нашим родителям в ликбезе у нас в колхозе. "Дядя Ампар" - звало его все село. Если дед, родители и девушка - люди положительные, разве можно упустить такое редкое сочетание? К моей характеристике Евы, стоя на мосту, под колючим ветром, Ваграм добавил, что у нее еще и зуб золотой.

- Ну, все, - сказал я. Будем пробиваться к ней. Жених спросил:

- Когда?

- Давай, в субботу вечером пойдем к ним, - предложил я. На прошлой неделе я у них на квартире электричество налаживал. Зайдем на проверку.

Ты как рентген. Как все так точно угадал, кого я имел в виду? - спросил новоявленный жених, крепко сжимая меня в объятиях.

В субботу, вернувшись с работы, я увидел Ваграма, он уже ждал меня. Сбросив с себя комбинезон и резиновые сапоги, я умылся, переоделся. Мать налила нам по тарелке супа. Обжигаясь, мы съели его без хлеба и вышли. Мать догнала нас у калитки и сказала, чтоб возвращались пораньше, и нечего нам бить баклуши на ночь глядя. Но разве посвятишь родителей в сердечные тайны? Мы пообещали.

Еву мы могли встретить по дороге с работы домой, но она всегда ходила в сопровождении подруги Марии Фетцовой, а нам хотелось, чтоб все обошлось без свидетелей. Выход был один - войти в дом и вызвать Еву на улицу.

В дом я вошел один. Ваграм остался на улице. Постучался. Встретила меня тетя Гаяне - мать Евы. Она, как всегда, улыбаясь, пригласила меня войти и присесть. Я поздоровался, немного погодя спросил, как с освещением. Получив удовлетворительный ответ, я присел, вспомнив завет из армянской библии, о котором говорила бабушка: "Войдешь в дом, где есть девушка на выданье, обязательно сядь, чтобы она смогла выйти замуж, не осталась в старых девах."

Глава этой семьи Усеп Ампарович Огянян погиб в новогоднюю ночь 1942 года в Керчи, на побережье Крыма. Его сын Левон - брат

 

Евы, бывший партизан, где-то гулял. Ева, Кнарик и Шнорик - сестры, расположившись у печи, вязали, словно соревновались. Ответив на все вопросы тети Гаяне о здоровье моих родителей и бабушки, я собирался уже уходить, как тетя Гаяне спросила:

- Грант, может ты что-то хотел спросить?

- Да! - будто вспомнил что-то. Бели можно попрошу Еву выйти на минутку. И пошел к выходу.

Ева накинула на плечи пальто, приготовилась выслушать меня за дверью, в общем коридоре, но я кивнул на соседские квартиры и позвал на улицу. Ваграм тут же возник перед Евой, забыв даже поздороваться.

- Вот он хочет рассказать тебе свой сон, - сказал я Еве и оставил их наедине.

Минут через двадцать Ваграм догнал меня. По его шустрой походке я определил, что первое свидание состоялось, значит, будут и последующие. Мы шли через ночной город, и нам было тепло и радостно от единственного слова, которое произнесла Ева: "Подумаю!" Пройдет много лет после свадьбы и Ева скажет мне:

- А я думала тогда, что ты опять справку будешь просить по поводу твоего очередного прогула.

В том же году, весной, Ваграм и Ева сыграли свадьбу. В семье дяди Вартана к пяти работникам прибавился еще один - медик Ева.

Свадьба во время карточной системы дело непосильное, даже для такой работящей семьи, как семья дяди Вартана. На свадьбе присутствовали не только родственники жениха и невесты, но и земляки-односельчане, знакомые армяне и русские. Среди приглашенных были семьи директора совхоза Степана Петровича Елхова и А.М.Барокина, жена которого приготовила бражку на всю компанию. Почтили молодоженов своим посещением Василий Бардаков с сыновьями Исаем, Димкой, Петром и Кузьмой; Альбина Пошлых, Феня и Мария Антипины, Анфина Янкевич, Валентина Бессонова.

Музыкантом был Ерванд Оганян. Тамадой, как и положено, со стороны невесты был брат Евы Левой. Это была первая свадьба среди ссыльных, и ее плохо ли, хорошо ли, но справили. На столе стояли стаканы с салфетками из газет, разнокалиберные графины с мутной брагой, а на закуску в изобилии подавались картофельное пюре и котлеты. Хлеба не было. Вместо хлеба каждому было подано по лепешке граммов двести весом. Зато танцев и веселья было вдоволь

 

до самого утра.

Мы, молодежь, подчеркну ссыльная, не были военнообязанными, поэтому могли жениться в любом возрасте - и в 17, и в 23, и т д. Нам необходимо было поскорее обзавестись семьей и заиметь детей, чтобы пополнить те большие потери, которые понесли в первые годы изгнания армянские семьи.

. Намного сложнее и труднее досталась нам невеста Агасера Егикяна, моего друга по ссылке - Азнив Фундукян, двоюродная сестра Евы. К ней долгое время никак не могли подступиться. Но не даром говорится; терпение - золото. Не обращая внимания на все ее капризы, мы продвигались к ней миллиметровыми шажками, приучая ее к моему другу. На пути ее ставили всякого рода ловушки, выуживали из дома с помощью ее подруг, с которыми пришлось подружиться. Наша, конечно, взяла. Агасер и Азнив в конце концов создали отличную семью, каких нам так не хватало.